Глава 7. Ревность

Олег бродил по улицам. Он не знал, куда он идёт и зачем. Он просто шёл. Думая. И наконец он пришёл к выводу: мистер Синоид появился очень вовремя. На что он надеялся? На две недели счастья. Ведь для него эти две недели пройдут очень быстро. А для неё будут длиться всю жизнь. Он не хотел этого. Он не хотел обидеть единственного человека, который хоть что-то значил для него в этом мире. Он не хотел обидеть единственного человека, который захотел его понять. А Синоид завидная партия, не старый, обеспеченный человек, не то, что он: оборванец, без гроша за душой, которому остаётся жить две недели.

Олег посмотрел на число в часах: тринадцать дней. Он не знал, что делать. Его сердце отказывалось верить, что придётся отдать Ариадну этому напыщенному бизнесмену, этому беспринципному щеголю, этой пустышке… Он был уверен, что Синоид человек, который положит все ради денег и успеха. Успех – это путь в одиночестве.

Он возмутился. Его мужское чувство собственности не могло простить ему такой ситуации. Он хотел даже тринадцать дней пожить на всю катушку. А что будет после него путь катиться в тартарары. Ему всё равно. Он не верит в загробную жизнь. Он уже ни во что не верит. За тринадцать дней до смерти. Он верит в секунды. Он верит в мгновения. Он верит в себя…

Олег повернул в сторону гостиницы. Он принял решение: «Она будет моей. На тринадцать дней. А потом, пусть её заберёт хоть сам дьявол. Мне наплевать на это. Мне наплевать на всех. Я умираю. Мне наплевать даже на себя. Поэтому я буду делать всё, что захочу».

Он купил себе местного пива. Отпил и уже с совершенно другим настроением подошёл к входу в отель.

Двери приветливо распахнулись. Они тоже ждали спектакля.

Он постучал в сотый номер. Она открыла слишком быстро. Как будто ждала его. Или не его? Олег посмотрел на неё:

‑ Пойдем, прогуляемся.

‑ Идём, ‑ она взяла куртку. – Куда?

‑ Идём к морю. Я так люблю его.

‑ Давай к бухте. Там красивая оливковая роща. Можно прогуляться там.

‑ Там, наверное, толпы туристов?

‑ Конечно, а ты думаешь, только тебе хочется экзотики?

‑ Возможно, только я один знаю, чего хочу.

‑ Какой ты стал самоуверенный после прогулки…, ‑ Ариадна внимательно посмотрела на него.

‑ Я просто сделал выбор, ‑ Олег смотрел ей прямо в глаза.

‑ Похвально. Кстати, где ты выучил греческий?

‑ На кухне у мамы… Ну, идём же, ‑ он взял её за руку.

Она не пыталась сопротивляться.

До оливковой рощи было идти около получаса. Они разговаривали о всякой ерунде, иногда молчали. Только ветер нарушал их молчание. Только солнце расплавляло тишину. Они пришли. Роща поражала своим спокойствием и грацией. Вековые деревья, живые реликвии тихо шевелили ветками в такт порывам ветра. Покачивались под музыку несказанных слов и ненаписанных песен. Поворачивали листья в сторону моря, ловя в воздухе солёные брызги. Но брызги не долетали до рощи. Она была слишком далеко. Деревья лишь могли почувствовать на себе солёное дыхание бриза, прибрежного ветра, и потанцевать под его музыку. Они могли чувствовать всё, кроме моря…

Олегу даже на секунду стало жалко эти деревья. Он посмотрел на неё:

‑ Хорошо, что ты привела меня сюда.

‑ Тебе нравится? ‑ спросила она.

‑ Очень, ‑ он подошёл к дереву. – Здесь так спокойно.

‑ Я прихожу сюда, когда мне плохо. Я сразу успокаиваюсь. Дурные мысли отходят на задний план. И настроение улучшается.

‑ Как психоаналитик. Эти деревья стабилизируют твою нервную систему…, ‑ сказал Олег.

‑ Почему ты замолчал, ‑ спросила девушка.

‑ Подумал тут о нервной системе. У меня это наболевшая проблема.

‑ Ты что болен?

‑ Нет, ‑ сказал он слишком быстро, ‑ я совершенно здоров.

‑ Не нервничай, я же просто спросила, ‑ она как-то странно посмотрела на него.

‑ А я просто так ответил, ‑ он посмотрел на море. ‑ Можно задать тебе вопрос?

‑ Можно.

‑ Почему тебе дали такое имя «Ариадна»?

‑ Да, ты знаешь, мой отец тоже помешан на истории. И так, как у него столько связано с этим, он решил и меня назвать в честь мифов.

‑ Красивое у тебя имя.

‑ Спасибо, ‑ она улыбнулась.

‑ Главное редкое.

‑ Это у вас оно редкое, а у нас совершенно обычно называть детей в честь греческих героев.

‑ Ну, я не так хорошо знаком с вашими обычаями, ‑ Олег прислонился к дереву.

‑ Мы исправим эту оплошность, ‑ сказала она.

‑ Я надеюсь, ‑ сказал он.

Листья тихо шептались на фоне моря. Олег закрыл глаза и почувствовал ее дыхание рядом. Часы остановились на 17:30…

Уже поздно. Безумно хочется спать. Он прислушался: вдалеке шумит море, шелестят листья оливковых деревьев, живут люди. Где-то вдалеке. Он постоял на балконе ещё немного и ушёл. Ушёл в комнату, чтобы заснуть, чтобы отдохнуть от перипетий этого странного дня. Взять паузу и проанализировать ещё один день, который прошёл. Подумать об очередном дне, который он прожил, как хотел. Или как должен был?

Он не знал как правильно. Не знал как ему нужно жить? Не знал, насколько он правильно поступает с ней, с той, которая пытается помочь ему. Он не знал. Но сегодня это не интересовало его. Возможно, это заинтересует его завтра? Возможно, нет.

Единственное что Олег знал точно: он должен совершить поступок. Должен уйти достойно. Через двенадцать дней, уйти так, чтобы о нём помнили, хотя несколько дней, хотя бы в газетных сводках и некрологах. Уйти так, чтобы его не стыдились. Никто. Даже он…

Утро. Он встаёт. Идёт в душ и понимает, что сегодня особенный день, ведь идёт дождь. Стучит по крышам, омывает тротуары, улицы, воздух. Всё.

Он заказал себе завтрак в номер и посмотрел в окно. Капли дождя медленно стекали по стёклам, ползли вниз в пустоту. Он посмотрел на пелену дождя на горизонте ‑ она была прекрасна. Почти как закат. Принесли завтрак. Он проглотил его мгновенно, ведь он хотел выйти на улицу, выйти в дождь, приобщиться к нему, очиститься…

Он постучал к Ариадне. Никто не ответил. Видимо, она вышла. «Ничего», ‑ подумал Олег, и спустился вниз. После прошедшей грозы, остался лишь запах озона и легкие капли кончающегося дождя. Олег окунулся в утреннюю атмосферу, вдохнул запах дождя, запах чистоты. Вдалеке, возле гор, виднелась радуга. Олег взъерошил волосы. Было хорошо. Он пошёл к пляжу. Ведь нет ничего прекраснее, чем купаться в дождь. Купаться в радуге. Через пять минут он был на месте, он разделся и бросился в воду. Она была приятна, эта вода, она освежала, почти как душ, бодрила, почти как кофе. Он проплыл за буёк, сделав несколько сильных взмахов руками, и поплыл в горизонт. Устал. Перевернулся на спину и отдохнул. Посмотрел на солнце. Оно светило сквозь пелену редких капель дождя. Оно светило, радовалось жизни, даже в дождь, несмотря на пасмурную погоду. Всегда. Солнце светило…

Дождь окончился через пол часа. Олег прилёг на мокром песке, загорая. Он лежал на животе, уперев голову в песок, подставляя белую спину, только начинающему разгораться, солнцу. Он загорал. Жара усилилась. Он пожалел, что не взял с собой книги. Было довольно скучно лежать на пляже, просто так. Просто загорать ради загара. «Делать что-то ради дела скучно», ‑ решил он. Ведь нужно делать что-то ради кого-то, чаще всего ради себя, но иногда, очень редко, ради других. Потому что иногда, другие тоже заслуживают, чтобы ради них что-то делали. Это, конечно, не касается загара. Олег загорал для себя и ещё потому, что ему было скучно. Казалось бы, человеку остаётся жить двенадцать дней, а он не может спокойно насладиться жизнью. Он нудиться. Вот так. И только сейчас он понял, насколько Ариадна разнообразила его скучною жизнь. Теперь когда её не было рядом, он не знал, что делать. Когда же она была, часы пролетали незаметно. Сейчас же секунды ползли как черепахи. Он повернулся на спину. Он застыдился своих вчерашних мыслей. Нужно было заканчивать их отношения, убить привязанность, любовь – всю эту ерунду, убить в зародыше. Убить, пока ещё возможно. Как это было сложно…

Первый раз нельзя загорать больше часа. Можно сгореть. Он полежал ещё часик, на спине, молча думая. Потом встал, отряхнул вещи, оделся на ходу и пошёл в гостиницу. Солнце стояло в зените…

Олег зашёл в бар ровно в 14:00. Он хотел что-то выпить, перед тем как идти на обед. Тут он и увидел Ариадну и Синоида, которые, сидя в углу стойки, о чём-то беседовали. Лопанов не показал виду, что заметил их. Спокойно сел к ним спиной на стул за баром и заказал себе виски. Виски перед обедом это моветон. Но ему хотелось выпить.

‑ Тройную дозу, и безо льда, ‑ сказал он остолбеневшему бармену.

‑ Один момент, ‑ он достал бутылку, ‑ плохой день?

‑ Да нет, хороший, ‑ сказал Олег, ‑ был бы плохой, заказал бы шесть порций!

‑ А, ‑ только и смог выдавить бармен, подавая ему стакан…

Они сами подошли к нему. Вдвоём.

‑ Виски в обед, молодой человек, это плохой тон, ‑ поморщился Синоид.

‑ Сам знаю, ‑ сказал Олег, пропуская мимо ушей «молодого человека» и залпом выпивая виски.

‑ Трудный день? – улыбнулся Синоид.

‑ Вроде того, – он отвернулся. ‑ Ещё тройную, ‑ бросил он бармену.

‑ Пойдёшь с нами обедать? – спросила Ариадна

‑ С вами?

‑ Ну да, со мной и Эотом.

‑ Вы уже перешли на «ты»? – удивился Олег

‑ Конечно, ‑ сказал Синоид, ‑ мы ж с её отцом почти, как родственники!

‑ А…‑ напряжённо протянул Олег.

‑ Олег, что случилось? – спросила Ариадна.

‑Ничего, ‑ ответил он. – Я не голоден…, ‑ он повернулся к бармену ‑ сколько я вам должен?

‑ Двадцать, ‑ сказал тот, протягивая Олегу ещё бокал, ‑ за всё…

‑ Спасибо, ‑ Олег расплатился.

‑ Ну, как хочешь, ‑ обиделась Ариадна, ‑ мы пошли…

‑ Ага, ‑ Олег осушил бокал.

‑ До свидания, ‑ молодой человек, ‑ Синоид протянул ему руку.

‑ Пока, ‑ Олег проигнорировал протянутую ладонь и отвернулся.

Она промолчала. Эот тоже. Олег вышел из бара. Твёрдым шагом. Алкоголь ещё не начал действовать. Настроение было испорчено. Но он понял, что это была единственная возможность навсегда избавить Ариадну от себя. Он понял, что только так он мог быть полностью уверен, что отношения, которые начали у них сформировываться, разрушаться в один миг и навсегда. Только так. Он пошёл в номер. Есть уже не хотелось. Не хотелось ничего. Даже жить…