Дир
Вроде еще не поздно, но в коридорах темной таверны никого не было: ни подавальщиков, ни уборщиков, да и за стойкой у входа слуг не наблюдалось. Да что там слуги, ни один кристалл освещения на стенах таверны не горел.
Я отдал магический приказ осветить гостиницу, но загорелся один единственный источник света: висевший над лестницей тусклый красный кристалл.
Мы с Анной быстро спустились вниз, и вышли во двор без забора, дорожек и намека на какие-либо ограждения.
Здесь света не было вообще. Ночное светило затянуло бордовыми тучами. Где-то вверху шумел ветер. Вокруг стояла густая непроглядная тьма: ни огонька от лучины, ни свечи, ни фонаря. Самая окраина Эргамона, подножье горы, даже жилых домов вокруг почти нет.
Анна, с напряжением всматриваясь в темноту, задумчиво произнесла:
— Как думаешь, стоит мне достать фонарик или глаза привыкнут, и все будет видно? Как думаешь?
— Не стоит привлекать внимания, если ты хочешь сегодня выспаться, — тихо отозвался я, протянув ей руку. Анна приняла ее, и медленно следуя за мной по едва заметной тропинке, негромко рассмеялась:
— Тогда ладно! Обойдусь без фонарика. Очень хочу выспаться. Мечтаю! Вчера, едва Дева Дождя сказала, что вернет меня сюда, я так разволновалась, что всю ночь не спала, думала, что нужно взять с собой. Даже ночью встала записать, чтобы ничего не позабыть.
Я покосился на объемный узел в своей руке и тихо усмехнулся:
— Отчего-то я так и подумал.
Идти в тишине держа ее за руку было комфортно. Даже не так! Это на самом деле хорошо и верно, вот так умиротворенно брести вдвоем за руку...
Смешно. Если бы пару лет назад представил себе ситуацию, что, словно слуга, несу чьи-то вещи, и чувствую себя таким довольным, то даже смеяться бы не стал, сразу отверг подобную несуразицу.
Как все меняется…
Внезапно Анна вскрикнула и опустилась на колено, схватившись за щиколотку и, чуть не дрожа от резкой боли, застонала:
— Ну почему здесь так все косо и криво? Ума дорожку камнем выложить не хватило! Или только мне так везет?!
Я положил узел на камни и подступил к ней. Анна подняла на меня залитые слезами синие глаза. У меня груди все сжалось… И как эта крошечная девушка там в горах с кем-то могла сражаться?! Это невозможно и противоестественно!
Я создал магический кусок льда и протянул ей.
— Приложи к ноге. Обувь не потеряешь? Я тебя понесу.
— Нет, не хочу! Я сама… — Категорически отказалась от помощи Анна, прижимая лед к щиколотке.
Я возразил:
— Тогда мы доберемся до нормальной гостиницы только утром. Или вызови маура, чтобы мгновенно перенес.
Своего вызвать я не рискнул, он всегда обращается ко мне «ваше величество». Надо сначала его проинструктировать, как при Анне нужно ко мне обращаться.
Она же опять несогласно покачала головой.
— Они же спят. Да и хотела Вербчику завтра в торжественной обстановке сделать сюрприз. Я ему книжки, игрушки привезла, хотела обрадовать… — Анна печально вздохнула. — Нет, это не вариант.
Я протянул ей руку:
— Тогда не сопротивляйся, я понесу тебя.
Но Анна возмутилась:
— Буду сопротивляться! Мало того, что ты вещи несешь, еще и меня в придачу! Нет уж! Я иду сама.
Я в отчаянии закатил глаза:
— Какая же ты упрямая!
Она насмешливо кивнула:
— Вааще мрак! Сама от себя в шоке, поверишь? — согласилась Анна, поспешно вытирая слезы. И уже улыбаясь, насмешливо кивнула.
— Тогда держись за меня.
Анна взялась за мою руку и, прихрамывая, попыталась идти.
— В отличие от тебя, у меня нет столько терпения! — сообщил я, подхватывая ее как ребенка на руки. — Держись за шею, а не то упадешь.
Она на миг замялась, затем послушно положила руки мне на шею, почти не касаясь кожи. Смущается.
Я про себя усмехнулся.
Через пару минут Анна тихо пожаловалась:
— В книгах и фильмах меня всегда бесили беспомощные девицы, постоянно попадающие в неприятности, но теперь я понимаю, подобные неприятности просто какая-то насмешка, полоса неудач, которую надо терпеливо пережить. Но как же это бесит!
— Не ворчи… и что такое фильмы или книги? — миролюбиво отозвался я. Зато меня не бесит, а наоборот все устраивает. Пока Анна поясняла, что такое книги и фильмы, я нес ее, прижав к себе. И мне было хорошо. Плевать, что это не соответствует моему статусу.
— Хочешь, расскажу как тут, в Эргамоне, становятся хозяевами таверн? Или тебе неинтересно? Меня постоянно сестра ругает, что вечно говорю не то и не вовремя.
— Очень интересно, честно, — вежливо ответила Анна.
— Тогда слушай. Ты уже в курсе, что разбойники живут за городом в лесах или пещерах? Но у большинства из них есть мечта, к старости забросить разбой и прикупить себе небольшую таверну где-то на окраине столицы. Не всем везет дожить до старости, но у некоторых все же выходит ее купить.
— У вас в Дируте тоже таверны разбойники содержат? Или только в Эргамоне этим грешат? — уточнила Анна.
Я улыбнулся и прижал ее к себе еще крепче. Зрит в корень.
— Это зависит от их поведения. В Дируте, Этерне, да во всем Дигуте, если хозяин таверны продолжает свои разбойничьи дела, то его допрашивают, убеждаются в его преступлениях и казнят. Но у тех разбойников, кто дожил до старости, и которым хватило ума полностью покончить с преступным миром, есть шанс прожить остаток жизни как нормальные подданные даже у нас.
Анна печально покачала головой:
— Это хорошо, но несправедливо в отношении тех, кто пострадал от них.
Я усмехнулся:
— Жизнь вообще несправедлива. Но хочу сказать, что во всем Дируте знаю только одного такого хозяина таверны. Остальные казнены, не смогли расстаться с разбойничьим прошлым.
Анна хихикнула:
— Ты мне это рассказал, чтобы я поняла, почему тот нарс напал на меня? Да? Зря старался. Это ты просто не видел, как ведут себя местные аристократы в замке короля! Дикари на прогулке, чесслово! На том королевском празднике… да, я оттуда буквально сбежала! При том, обычные нарсы при переселении в Эргамон вели себя весьма достойно. Вообще, у нарсов простой народ куда приличней местной аристократии.
— Ну, это виноват предыдущий король. Чередой неверных решений его страна пришла в полный упадок. Назначенный им Игнис как король слаб и недееспособен, дворянство вокруг него погрязло в воровстве и мошенничестве, в народе нарастает недовольство. Куда не глянь, кругом снуют стражи, а порядка все меньше. Рагон, единственный кто хоть как-то заботился о королевстве, но он под нажимом Игниса постепенно выпустил бразды правления из рук.
Мне было интересно, как она отреагирует на имя Рагона. Я так и не понял их отношений.
Как всегда, Анна удивила меня, озадаченно отозвавшись:
— Так Рагон теряет позиции? Так и думала! Время теряет! Силового захвата власти он не предпринимает, в под коверной политике толком не разбирается, в отличие от злопамятного Игниса.
— Волнуешься о нем? — весело усмехнулся я, за беззаботной усмешкой скрывая острый интерес.
Анна с досадой вздохнула:
— Нет! Я просто недавно предсказывала Варту, что все так и будет. Жаль, конечно, что, пока Рагон все поймет, Игнис последнее здесь уничтожит.
— Похоже на то, — не до конца удовлетворенный ее ответом, согласился я.
Мы немного помолчали, Анна, судя по всему, начала засыпать. Но вдруг сказала:
— Народу надо вмешаться и снести этих недокоролей. Тем более что в Дируте где-то есть потомки настоящих королей, детей Девы Дождя. Вот их пусть и поставят править Эргамоном, раз местным так важно высокое происхождение их правителя… — Сонно закончила она, наконец, доверчиво уложив голову мне на плечо.
— Зачем? — Я удивился. Понятия об этом не имел. Надо разузнать побольше на эту тему. Вызвать что ли, и подробно расспросить прабабушку, о каких это детях идет речь?
Анна через пару минут уже в полусне ответила:
— Не знаю, зачем… Я не вмешиваюсь. Мне надо одного идиота спасти от смерти, помочь Деве Дождя с Дидеррой, сообщить местным об опасности, и успешно вернуться домой… — прошептала моя дева.
Тихое радостное настроение мгновенно исчезло. Дальше шли молча. Анна окончательно уснула, прижавшись ко мне.
Мы, наконец, добрались до лучшей таверны столицы нарсов. Я вошел внутрь высокого здания из крупного светлого камня, кинул золотую птичку слуге за стойкой и прошептал:
— Лучшие комнаты второго этажа.
Слуга сопроводил нас на второй этаж и показал несколько номеров рядом. Я выбрал ближайший ко мне.
Анна спала, доверчиво прижавшись ко мне щекой, свесив руку с моего плеча.
Расстегнув плащ, уложил ее на единственную в номере кровать. На миг открыв глаза, она в полусне прошептала: «почему ты такой изменчивый, Дир?»
Едва сдержал усмешку. Даже во сне думает обо мне?! Это радует!
Я пригладил локон у ее виска. Почему я изменчивый? Потому, что когда к тебе идешь прямым путем, ты тут же сбегаешь. Надавишь — сопротивляешься. Я почти сразу предложил выйти за меня, но ты не согласилась.
Ты просто не оставляешь мне выбора!
***
Дир *** Решил не оставлять ее одну, и остался рядом. Стянул с себя верхнюю нарсийскую накидку, и, кое-как устроившись на трапезной лежанке, — и отчего они у нарсов такие мелкие? — долго не мог уснуть. Тут очень кстати в сером одеянии нарсийских женщин появилась Дева Дождя, как всегда задумчивая и встревоженная. Она бесшумно прошла по номеру мимо кровати со спящей Анной и села рядом со мной на диван, печально вздыхая. — Анна здесь, ты рад? — Да… Спасибо, что вернула ее. Ты хотела с ней поговорить? — Да, хотела поговорить, но с тобой… — О чем же? — Когда я эти полгода взывал к ней, умоляя о встрече, она молчала. Я с досадой покачал головой. — И чего раньше не отзывалась? Все это время я звал тебя, — сухо напомнил я. — Игры времени… Спроси у Анны, когда именно ее украли. — Времени?! — Тут до меня дошло. Я пораженно уставился на свою «пра-пра…» — В смысле, украли? Дева, поджав губы, устало отозвалась: — В прямом смысле! Ее из твоего дворца украли! Я вам поражаюсь, молодые люди!
Дир Следом за стражниками, на ходу завязывая серебристый пояс с ярко-фиолетовой вышивкой, в номер ворвался невысокий нарс в годах, судя по властному виду, хозяин гостиницы. И прямо с порога недовольным тоном он строго обратился к стражникам: — Этот номер занимает весьма благопристойный господин. Какие могут быть вопросы к моим гостям?! Вы знаете, это приличная гостиница, ни какая-нибудь там таверна на окраине! Я буду вынужден обращаться к самому господину Аттакону! Как можно тревожить порядочных господ по глупым наветам! — И, видимо, вспомнив о моем вчерашнем золотом, тут же нервно добавил. — И весьма пристойных господ! В глазах Анны появилась паника. Я накрыл ее ладонь своею, успокаивая, и медленно покачал головой — не волнуйся. Она в ответ через силу улыбнулась, немного расслабилась, но тревога из ее глаз не исчезла. Повернулся к стражникам и тихо приказал: — На колени… Стражи с громким стуком упали на колени. Испуганный нарс-хозяин с открытым ртом сначала нервно отступил наз
Анна Ха-ха… как говорила моя бабушка: «Отваги, высоты помыслов, благородства Дон-Кихоту было не занимать, но не было знания и понимания, как всё устроено». Нет, с голодом в Эргамоне надо что-то делать. Но как это организовать правильно?! Наблюдая за кайларцем, я многозначительно улыбнулась. Наглость — второе счастье. Рискнем! Варт, наконец, поел, и, благодушно поглядывая на яркие конфеты, — он видимо не знает, что это такое, — приступил к чаю. — Так почему ты теперь простой страж? — озадаченно спросила я. Он молодой глава целого рода и такое низкое занятие ему не по статусу, насколько я знаю местные обычаи. — Повздорил с начальством… — нехотя отозвался кайларец. — Из-за чего? — удивилась я. Дир, вроде бы занятый изучением нового пакетика с чаем, сделал короткий жест рукой, и в сторону Варта незаметно полетела голубая нить. Я даже понять ничего не успела, как страж странным холодным голосом начал говорить: — Я требовал от короля что-то предпринять: послать делегацию, написать пи
Дир — Умоляю, больше не теряй сознание! — Анна в расстроенных чувствах присела рядом на край дивана и, комкая в ладони белые кусочки странной ткани, тщетно пыталась стереть текущую из моей шеи кровь. Сейчас мне было не до расспросов, язык толком не слушался, и дыхания не хватало, но меня удивило, что Анна вновь одета в свои странные крайне откровенные одежды, в которых прибыла сюда. И на ее голове появились те самые синие ушки из волос. Она грустно посмотрела на меня и, растерянно потирая пальцем свой висок, сказала: — Я позвала Деву Дождя. Все что она сказала, убрать колючку из шеи. Даже не явилась сюда лично! С трудом создал табличку и приказом вызвал в номер двух помощников из личной охраны. — Сейчас помощники убийцу заберут, — едва слышно прошептал я, не открывая глаз. — Пусть колючку у него вынут, а то он умрет, — грустно вздохнула девушка. Я с усилием приподнял голову и нашел глазами на полу ту «колючку», как назвала это оружие Анна, что теперь валялось у дивана и, внимат
*** Из всех дел, перечисленных Девой Дождя, я могла только позвать Вербчика. И то, я не уверена, услышит ли? Придет он или нет?! Служанка сказала, что Дир выкупил весь этаж, значит, я смогу перебраться в соседний номер, чтобы разговорами не тревожить раненого. Я достала из большого узла пакет с подарками для маленького маура, и, укрыв Дира, одеялом, прошла к двери. На мне был плащ, и натягивать на себе обновки я не торопилась. Каково было мое удивление, когда оказалось, что за дверью на часах стоят два нарса. Совсем недавно, когда я шла с покупками, здесь никого не было. Никаких стражников нарсов, хотя я уверена, это дигутцы под личинами, и здесь они по приказу Дира. Личная охрана? Где же они были раньше?! Интересно, Дидэра не напрягает, что у Дира такая власть? Я бы на месте Дира держала нос по ветру, а ушки на макушке. В коридоре повернувшись к стражам, я тихо спросила: — Вы впустите меня обратно? Один из стражников на миг замялся, зато второй грубо, явно пытаясь меня задеть
Анна Наконец наигравшись с моим телефоном, Верб от него оторвался и великодушно мне сообщил: — Я решил остаться у тебя, мы еще с книгой не закончили. — Ну и отлично! — Я очень рада его обществу, тем более сейчас. Удачно перехватив у самой двери в номер уже хорошо знакомую мне достойную нарсийку с полным подносом еды, мы с маурчиком быстро перекусили. И, как ему обещала, я начала читать Вербу книгу, показывая и поясняя, что значат некоторые слова и буквы. За это время за окном по-осеннему стемнело, небо обрело цвет бордового вина. А в номере стало заметно холоднее, на стенах зажглись обогревающие кристаллы. Сложив в пакет все игрушки Верба и вручив ему сладости, я весело предложила маурчику: — Малыш, занимай любой соседний номер. Как говорил Иван Васильевич Бунша: «Как говорится: закусывайте! Все оплачено!».* *Комедия «Иван Васильевич меняет профессию» Маурчик мгновенно перенес меня в номер к Диру, (я не хотела оставлять его надолго одного), а сам вернулся к своим книгам. Он у
*** От грустных размышлений меня отвлек резкий скрип, вдруг донесшийся из коридора, больше похожий на скрежет и лязг металла о металл. Я подняла глаза на Верба. — Что там происходит?! — Он в ответ только напряженно на меня посмотрел, словно сейчас никого не видел и не слышал, полностью занятый своими мыслями. Я поднялась и направилась к двери. Маур остался за столом. Шум не прекращался, даже нарастал. Едва я вышла за дверь, передо мной открылась картина маслом: скрестив клинки, молча сцепились кайларец с «нарсом» охранником номера с Диром. Второй нарс, страж Дира, стоял с оголенным клинком, словно ожидая своей очереди, чтобы напасть на Варта. Вот значит как! По вчерашнему приглашению к нам пришел Варт. А тут эти странные охранники. Эти типы меня уже реально тяготят! Увидев меня, Варт резко буквально откинул нарса к стене, и с почтением мне поклонился. Зря он так! Кто же так под удар подставляется! И как не боится, что нарс подло ударит, пока тот кланяется?! А вчерашний охран
Анна Дальше все пошло куда быстрее и интересней. Верб перенес меня в новый дом. Который… даже не знаю, как его описать: громадный, угрожающий, полностью черный… одним словом, главный дом классического Эргамонского городского поместья. Здесь было много чего интересного, — даже камин для настоящих дров! Ванна, как небольшой бассейн, — и прочие чудеса местного комфорта. Кто-то же был готов топить драгоценным деревом? Появилось ощущение, что местные аристократы плохо живут только в королевском замке. В принципе, на этом все плюсы нового дома, — да плюсы ли это?! — кончались. Дом был одноэтажный, вокруг был разбит небольшой палисадник с кустами, и все это местное богатство окружено высоким черным забором. Забор в нынешних обстоятельствах — само по себе отлично! Но здесь он сделан из гладкого цельного черного мрамора, похожего на наши могильные плиты с именами и датами. Дом, хоть тоже полностью черный, но как забор не блестел и ассоциации вызывал не столь мрачные. Осмотревшись, я поежи