Глава 3

Ветер свистел в ушах, сметая все посторонние звуки и запахи. Он мчался вперед, практически не разбирая дороги, во власти звериных инстинктов. Если на пути встречался валежник, то и ему доставалось от сильных лап и когтей – под натиском зверя и аккомпанементом грозного рычания тот разлетался в стороны, освобождая путь. Злость, рожденная бессилием, и еще чем-то, чему он не находил объяснения, сводила с ума, лишала покоя, к которому одному он и стремился уже долгое время.

Что сегодня разбудило его спозаранку и погнало из леса? И это же чувство мешало спать.

Лес начал редеть, медведь же, напротив, принялся притормаживать, пока бег его не замедлился до шага, а потом зверь и вовсе замер, тяжело дыша и высунув язык. Впереди уже маячила поляна, что пряталась в лесной глуши от посторонних глаз, и где жили те, что приютили его. Голодного и одичавшего, почти забывшего, как это – быть человеком.

Гордей обернулся и прислонился лбом к дереву. Пальцы сами сжались в кулак, и один из них с силой ударил о шершавый ствол. Боль прострелила конечность, и на костяшках выступила кровь, но Гордей на это даже не обратил внимания. Что-то творилось в его душе, и объяснения этому он не находил. Образ обнаженной девушки, залитой солнцем, неотступно преследовал его. Стоило только закрыть глаза, как он снова оказывался там, у кромки поля, рядом с той, что вытягивала руки к солнцу, словно пыталась взмыть в воздух, чтобы коснуться раскаленного диска.

 Дверь в дом распахнулась, и на крыльцо вышла молодая женщина. Она потянулась, легко соскочила с крыльца, обернулась и умчалась в лес. Лиля… Хорошая она баба, цельная. Гордей ей сразу приглянулся, как только появился здесь. И нередко она согревала его постель бессонными ночами. Ничего не просила взамен, просто дарила себя, когда ему это было необходимо.

Уже прошел год, как его изгнали из клана, и он прибился к горстке отшельников, поселившихся в лесной глуши, добровольно ушедших подальше от людей. Все, что было нужно для жизни, они выращивали и добывали сами, не выходя в город. Возделывали огромный огород за домом, заготавливали мясо на зиму… Речушка, опять же, протекала неподалеку. Их выбор Гордей уважал, но сам так не мог жить. Его тянуло к людям, и раз в неделю он покидал жилище, выбирался из лесу просто для того, чтобы не одичать еще сильнее. Вон, даже в клане отшельников его побаивались и сторонились, хоть и уважали его силу. Одна Лиля и испытывала симпатию. Хотя, ей, как и ему, порой требовалось удовлетворение естественных потребностей, от которых отказаться было труднее, чем от людей.

Что же изменилось вчера? Эту девчушку он увидел не впервые. Часто наблюдал, как она носится по магазину, стараясь везде поспеть. Худенькая, юркая, с растрепанными волосами. Совсем еще ребенок с голосом командира. Даже сейчас, вспоминая, Гордей поймал себя на том, что улыбается. А в магазине, так и вовсе, хотелось подойти к ней, погладить по голове и похвалить, что отлично справляется с работой.

Вчера он не спешил возвращаться в лес. Сам не понимал, что именно заставило его задержаться в поселке. Какое-то чувство помешало… Эту подвыпившую компанию он тоже заметил, но прошел, как мимо пустого места. А вот у леса остановился и принялся ждать, сам не зная чего.

Когда появилась девчушка, он сразу уловил опасность, исходящую от парней, и рванул обратно. Приступ ужаса обуял Гордея, что что-то с ней может случиться. В тот момент он готов был задрать любого на месте, если посмеет прикоснуться к ней хоть пальцем. И когда он, не контролируя себя, намеревался вцепиться в глотку одному их них, настолько мощная сила откинула его в сторону, заставив перевернуться несколько раз, что понадобилось время, чтобы прийти в себя. Неожиданность лишила его осторожности, и он не спрятался, остался смотреть на ту, что источала сейчас незнакомую магию. А уж в чем-чем, но в магии Гордей разбирался. Но эта была чужая и очень сильная.

Как она смотрела на него – без тени страха, гордо выпрямив спину. Словно предупреждала, чтоб даже не вздумал приблизиться. А он, если и хотел это сделать, то уж точно не для того, чтобы навредить. Его тянуло к ней, приходилось бороться с желанием обнюхать, узнать поближе. И это чувство тоже было новым, незнакомым.

А сегодня утром… он не сразу узнал в обнаженной женщине ту самую девчушку. Если бы не уловил чужую магию. Ее тело, с идеальными пропорциями и соблазнительными изгибами, заставляло смотреть на него не отрываясь. Сердце билось как ненормальное, а во рту пересохло. В паху пульсировало до боли от крайнего возбуждения. Она вела себя так естественно, и эта естественность возбуждала еще сильнее. Гордей еле контролировал себя, чтобы не перекинуться, подойти к ней и прижать к себе это стройное тело. Смять небольшую, но такую упругую грудь. Бросить девчонку прямо на дно оврага и раскинуть ноги, чтобы увидеть, как сочится влагой то место, в которое он мечтает ворваться…

Она почувствовала его взгляд и испугалась. Стыдливо прикрылась одеждой, а потом неслась через поле, как стрела. Тогда он решил больше не прятаться, чтобы поймать еще хоть один ее взгляд…

Кулак снова врезался в дерево, и опять Гордей не почувствовал боли. Разве что в паху – от новой волны возбуждения, что породили воспоминания. Он окончательно сошел с ума, если желает ту, что годиться ему в дочери! И не просто желает, а сходит с ума от этого желания, ни о чем не в силах больше думать. Нужно положить этому конец. Виной всему ее проклятая магия! И с этим ему сегодня предстоит разобраться. Сегодня ночью, когда навестит ее.

***

Я пропалывала свой небольшой огородик за домом, когда раздался знакомый голос:

- Ритка, ты дома?..

Вообще-то, духи нарекли меня Риэттой, что на языке людей тумана означает знойная. Бабушка так и говорила: «Ты у нас знойная, как жарко солнышко, что светит на людей, не щадя своей силы, - и не забывала добавлять: - Смотри, Риэтта, не расходуй жар попусту. Кого опалишь, а на иного и не хватит». Я до сих пор не очень понимаю, что значат ее слова, но во всяком случае, они меня приучили держать эмоции в узде. Но только не сейчас, когда я так соскучилась по своему другу детства.

- Костик! – заорала я в ответ, кинула тяпку и рванула к калитке. Уже через секунду я висела на шее у высокого и загорелого парня, едва не плача от радости.

- Пусти, ненормальная, задушишь же, - пытался отодрать он от себя мои руки и громко смеялся.

И только натискавшись друга как следует, я сообразила, что кажется, он стал пошире в плечах, да и вообще… возмужал. И ничего удивительного, потому что не виделись мы с ним вот уже пять лет как. После десятого класса Костик переехал жить к отцу. Одиннадцатый класс уже заканчивал даже не в соседнем городе, а в далекой Сибири. А после школы отец, какой-то там нефтяной магнат средней руки, отправил единственного сына учиться за границу. Вот так и получилось, что к матери он смог выбраться только сейчас, да и ко мне тоже. Все эти годы мы переписывались с ним по интернету, изредка общаясь по скайпу. И честно говоря, я и не догадывалась, что он так вырос и повзрослел.

- Ты стал такой!..

- Ты стала такой!..

Затараторили мы с ним одновременно, а потом оба смущенно рассмеялись. По его глазам видела, что я тоже изменилась. Все правильно – та голенастая старшеклассница осталась в прошлом.

- Пошли в дом, пить чай! – выпалила я, чтобы скрыть смущение. Очень непривычно было видеть друга детства не вихрастым пареньком, а довольно симпатичным мужчиной, со стильной стрижкой на волосах цвета соломы.

Я не знала, куда деть себя от неловкости, пока ставила чайник, доставала праздничную посуду из серванта. И Костик мне в этом не помогал, сидя за столом и пристально разглядывая суетящуюся меня. В конце концов, меня его пристальность начала немного подбешивать. Наверное, потому и спросила агрессивнее, чем планировала:

- Надолго ты к нам?

- Вообще-то до конца лета, - усмехнулся он, и усмешка его мне тоже показалась незнакомой. Какой-то очень взрослой и ушлой что ли…

- А-а-а, - протянула я, не зная, что еще можно сказать, и скрылась в кухне.

- Как ты тут одна?.. – спросил Костик, когда вернулась я с подносом.

Я понимала, про что он, но так не хотелось говорить об этом. Бабушка умерла полгода назад, и я все еще не могла привыкнуть, что ее больше нет рядом, что отныне я одна на всем белом свете. И мне не приятно было чувствовать на себе жалостливые взгляды соседей. Ведь дело совсем не в том, что живу я одна и вынуждена сама себе зарабатывать на хлеб. Мы и раньше с бабушкой не шиковали. Дело в том, что осиротела моя душа, в которой теперь не было никого, и даже образ бабушки постепенно стирался. Но киснуть нельзя! Надо быть сильной, чтобы жить дальше. Люди тумана именно такие – сильные и выносливые, а я – одна из них.

- Нормально, - тряхнула я головой и улыбнулась, показывая другу детства сразу все зубы. – Работаю в нашем супермаркете, начальником, между прочим, - хихикнула. – Ты лучше про себя расскажи…

И он рассказал… До самого вечера трепался без умолку. Не то чтобы я слушала его очень внимательно и сильно уж проникалась заграничной жизнью, но наблюдать за Костиком было интересно. Вынуждена была признать, что он стал настоящим красавчиком. Девчонки, наверное, от него без ума. Интересно, а с кем-нибудь из них у него есть что-то серьезное? Но спрашивать об этом, конечно же, не стала. Сначала нужно было привыкнуть, что он вернулся, пусть и на время, в мою жизнь.

- У тебя завтра выходной? – спросил Костик, когда я вышла его провожать до калитки.

- Да. А что?

- Пойдем на озеро, позагораем? Лето все-таки…

- С удовольствием! – улыбнулась я.

Раньше мы часто с ним бегали на озеро. А потом он уехал, вскоре заболела бабушка. Кажется, я даже прошлым летом ни разу не загорала.

Мы договорились, что Костик зайдет за мной в десять. Ну и прощание получилось каким-то неловким. Все же никак мы не могли привыкнуть друг к другу новым.

Так странно… Сегодняшний день ведь был совершенно не обычный, хотя бы потому, что приехал Костик. Но лежа в постели я думала не о нем, а о медведе, вспоминала утро и свой страх. Особенно отчетливо мне виделись его глаза. В какой-то момент даже показалось, что они светятся в темноте комнаты. Но конечно же, все это были шутки моего сознания, которое порой любило попугать хозяйку. Уже засыпая, на всякий случай, я пробормотала заклинание, отгоняющее нечистую силу. Зачем это сделала, и сама не поняла, но после него мне стало немного спокойнее.