Биологические часы не подвели – проснулась я с первыми лучами солнца, хоть и проспала совсем ничего. Привычка, выработанная годами, сработала как хорошо отлаженный механизм.
- Лишь солнца луч скользнет по земле, и ты должна их собрать как можно больше. Старайся не упускать такую возможность, чтоб не давать туману завладеть твоей душой. Особенно летом, когда светило жаркое и дарящее… Копи его резервы к зиме, когда хмурь довлеет над миром…
Так внушала мне бабушка с раннего детства, на ее науках и выросла.
В эти утренние часы поселок уже пробуждался от сна. Как оголтелые горланили петухи в соседних дворах, и куры им всячески подквохчивали, где-то промычала корова – протяжно так, низко… Для тех, кто живет на земле, нет разницы, будний день или выходной, все одно вставать спозаранку.
Обуваться я не стала, так и вышла из дома босая, с наслаждением ощущая, как не отошедшая от ночи земля остужает ступни.
- Земля – она живая. Любить ее нужно и беречь. А нам от нее особая польза бывает. Вот занеможешь ты ежели, ляг на нее, попроси о помощи. И заберет она твою хворь…
Бабушка и мне привила любовь к земле, как к чему-то вечному и жизнь дающему.
Ноги утопали в утренней росе, пока я пересекала поле к заветной лощинке, что нашла для меня бабушка давным-давно, когда я еще была совсем крохой, и мы только приехали в поселок. Утренний ветерок холодил кожу, но я знала, что совсем скоро ласковое солнце согреет воздух, и от прохлады на останется и следа. А пока можно было понаслаждаться ее свежестью, пусть порой кожа и становилась гусиной.
Своей лощинкой я называла довольно глубокую яму. Уж не знаю, откуда она взялась у кромки леса и там где заканчивалось поле, но место это отлично хоронилось от посторонних глаз. Никто не забредал сюда в такую рань, кроме меня. Я же в теплую солнечную погоду бегала сюда каждый день.
Яма заросла мхом, но в эти часы его скрывал густой туман. Роса делала мох скользким, и я скатилась по нему на ногах, как привыкла делать, не опасаясь, что там, на дне может быть что-то, обо что поранюсь. Когда туман скрыл и меня с головой, я скинула платье и повернулась в ту сторону, откуда светило солнце, но которое пока еще не добралось сюда.
Ждать пришлось совсем не долго, когда первые робкие лучи скользнули по белой клубящейся поверхности, проникая внутрь, высушивая влагу. Теплыми зайчиками они коснулись моей обнаженной кожи, прошлись по лицу, заставляя зажмуриться. И с каждой секундой их становилось все больше.
Эти утренние минуты, когда солнце прогоняло из ямы туман, я считала наполненными особым волшебством, понятным мне одной. Вот ведь еще только что мне было зябко и сыро, как уже я укутана тончайшим покрывалом, сотканным солнцем. Его нити проникают под кожу, заставляя ее светиться. Моя собственная энергия с благодарностью принимает дар, деля его между всеми клеточками, не забывая ни об одной. В такие моменты всегда хочется крикнуть, да погромче, или запеть… Но тишина – спутник волшебства, и нарушать ее нельзя. Как и нельзя шевелиться. И пусть тело затекает от неподвижности, но я-то знаю, насколько становлюсь сильнее и выносливее.
Когда мох под моими ногами высушило солнце, я поняла, что пора уходить. Стоило только нагнуться за платьем, как предчувствия кольнули душу. Я отчетливо ощутила на себе чей-то взгляд и поспешно схватила платье, прикрываясь им спереди. С одной стороны было поле, и оно пустовало. А вот лес темнел с другой, и именно оттуда на меня кто-то пристально смотрел. Этот взгляд мне показался знакомым. Память тут же нарисовала перед внутренним взором силуэт ночного медведя. Я втянула носом воздух и явственно ощутила запах зверя – хищный, опасный. Только вот как долго он прячется, наблюдая, не знала. Во время ритуала все чувства я отключала для чистоты насыщения энергией.
Меня переполняла досада. Почему не сдержалась, не сделала вид, что не происходит ничего необычного? Теперь уже поздно… Да и руки мои подрагивали, пока натягивала платье. А потом и ноги соскальзывали из хорошо знакомых ямочек, когда выбиралась из ямы. И спиной я чувствовала жадный взгляд. Он скользил по затылку, осязаемо проходился меж лопаток, спускался к ягодицам, ногам… Дико хотелось оглянуться, чего нельзя было делать ни в коем случае. И все же я не выдержала. Когда миновала поле, резко повернулась. Он стоял у самой ямы и смотрел на меня. Вчера я не разглядела зверя как следует. А теперь, даже с такого расстояния видела, как тот огромен и силен. Бурый медведь со странными белыми вкраплениями. Разве такие встречаются в природе? Но вот же он – прямое тому подтверждение. И этот взгляд… звери так не смотрят, в его глазах светится человеческий разум.
Свою историю, корнями уходящую вглубь веков, я знала хорошо. Бабушка очень много рассказывала, а я все время заслушивалась и все себе так ярко представляла, как будто была очевидицей всех тех событий…
Есть такое место на земле, где не бывает зимы. Утром там царят туманы, а днем палит солнце. Когда светило уходит на покой, его снова сменяет туман, а может, это он прогоняет солнце, то мне неведомо. Место это так и называется – Туманный остров. Со всех сторон его окружает вода, потому что находится он посреди бескрайнего моря. А туман скрывает его от посторонних глаз, как и морок отводит путешественников в сторону, внушая мысль, что туман хранит в себе опасность.
Природа острова так щедра к тем, кто населяет его, что дает все необходимое для жизни. А люди, что живут на этом острове, называются людьми тумана. И они не совсем люди. Во всех них течет кровь туманной ведьмы – прародительницы, что жила давным-давно и уже много веков, как схоронена на дне моря. Но в центре острова воздвигнут алтарь, куда жители приносят дары - в знак благодарности великой ведьме, что наделила их силой.
Раз в поколение в каждой семье на Туманном острове рождается туманная ведьма. Но только одна. Остальные дети лишены дара, она же наделена им сверх меры. Чего только не под силу этой ведьме. Парить в небе и заставлять землю волноваться что море, напускать морок и становиться невидимой, внушать ужас или сражать великой любовью, умерщвлять на месте и исцелять тех, что при смерти… Ведьма эта так сильна, что с детства ей приходится учиться контролировать свою силу и творить при помощи нее исключительно добро. Ведь не для кого не секрет, что власть над людьми порой рождает в душах далеко не человеколюбивые порывы.
В каждой семье на этом острове есть глава, и именно ему становится известно, когда должна появиться на свет туманная ведьма. Ему сообщает об этом луна в ночь, когда она полная. А на следующее утро его жена отправляется на маленьком кораблике на большую землю, чтобы найти того, от кого она зачнет ведьму. Только с приливом свежей крови это и возможно. Долго она может жить среди обычных людей, пока та же луна не укажет ей на нужного мужчину. Бывало даже, что проходило больше года, и жена возвращалась домой с зарождением ведьмовского плода во чреве. И через девять месяцев на свет появлялась туманная ведьма.
Так все и было… пока роковая случайность не превратила остров в проклятый и необитаемый. И произошло это во времена великой инквизиции.
Так случилось, что зачать туманную ведьму должна была женщина, тоже наделенная этим даром. Она-то и попала в лапы инквизитора. А дальше все происходило стремительно. Инквизитор этот собрал соратников со всех стран. Их было так много, когда напали они на остров ранним туманным утром, что даже сила ведьм не смогла остановить натиск. Много людей тогда опустились на дно моря. Спастись удалось небольшой группе и прапрабабушке моей в том числе. Бежала она с острова с крошечной моей прабабушкой на руках. А одна из выживших ведьм прокляла остров, чтоб не доставался он больше никому. Проклятие ее сгубило и тех инквизиторов, что оставались на острове. Но главный злодей выжил, бросившись в погоню за людьми тумана. Только протянул он не долго – ведьмы расправились с ним по-своему, и об этом история умалчивает.
Но и на большой земле выжившие люди тумана вынуждены были скрываться от преследования инквизиции. Единственный выход был – затеряться по всему миру, разбрестись кто куда и затаиться. Туго пришлось моей прапрабабушке, потерявшей в неравной схватке, рожденной чужим коварством, всех родных, кроме дочери. Но она выжила. И вырастила дочь. А когда та испустила дух, даря жизнь бабушке, то и ей заменила мать.
Бабушка подросла и тоже родила ведьму. Только вот и ее дочь скончалась, когда я появилась на свет. И тогда бабушка поняла, что проклятье ведьмы легло и на выживших – через поколение женщины умирали в родах. Догадки ее подтвердили духи умерших, которых она призвала на священный совет.
Бабушка меня всему и научила. Только тяжелая жизнь забрала ее от меня раньше времени. Но главную науку я усвоила хорошо – скрывай свой дар от глаз и умов человеческих, прячь свою силу так глубоко, как только можешь, а иначе обязательно найдется тот, кто захочет с тобой поквитаться. И ни при каких обстоятельства не допускай связи, после которой можешь понести. На мне род туманных ведьм должен был закончить свое существование в нашей ветке. Это уже решила я сама, и ничто не могло заставить меня поменять принятого решения.
В этом селе я не родилась, но выросла. Мы с бабушкой переехали сюда из города, когда мне исполнилось шесть лет. В школу я уже ходила местную. К тому моменту, как закончила школу, бабушка заболела и слегла. А вскоре и померла. Я же делала карьеру в местном супермаркете, где уже работала четвертый год. Речи о том, чтобы продолжить образование, как-то не стояло с самого начала. В этом мы с бабушкой сошлись и молчаливо. Знаю, что ею двигала любовь и страх за меня. Я же не хотела покидать единственного родного человека. А потом уже и не смогла, даже если бы захотела.
И вот сегодня утром, а вернее, ночью о моем даре стало известно живому существу. В то, что это был обычный медведь, я не верила. Впрочем, и про перевертышей я тоже разве что читала в книгах. И любопытство мое граничило со страхом. А самое главное, я не знала, как поступить дальше, и будет ли этот медведь меня преследовать.
Ветер свистел в ушах, сметая все посторонние звуки и запахи. Он мчался вперед, практически не разбирая дороги, во власти звериных инстинктов. Если на пути встречался валежник, то и ему доставалось от сильных лап и когтей – под натиском зверя и аккомпанементом грозного рычания тот разлетался в стороны, освобождая путь. Злость, рожденная бессилием, и еще чем-то, чему он не находил объяснения, сводила с ума, лишала покоя, к которому одному он и стремился уже долгое время.Что сегодня разбудило его спозаранку и погнало из леса? И это же чувство мешало спать.Лес начал редеть, медведь же, напротив, принялся притормаживать, пока бег его не замедлился до шага, а потом зверь и вовсе замер, тяжело дыша и высунув язык. Впереди уже маячила поляна, что пряталась в лесной глуши от посторонних глаз, и где жили те, что приютили его. Голодного и одичавшего, почти забывшего, как это – быть человеком.Гордей обернулся и прислонился лбом к дереву. Пальцы сами сжались в
Разбудило меня ощущение потери. Глубокое, пугающее, безвозвратное… Не помню, что снилось перед пробуждением, но плакала я наяву. Слезы стекали по щекам терялись в волосах. Что-то теплое и немного шершавое касалось моего лица, стирая влагу. Ночь стояла душная, но даже под легкой простыней мне было жарко. Хотелось сбросить ее, но подсознание, что не дремало даже во сне, помешало это сделать.В комнате было так темно, хоть глаз коли. Незашторенное окно пугающе чернело, словно его измазали смолой, лишь бы не впустить даже каплю того скудного лунного света, что дарило ночное светило. Но даже не это напугало меня так, что сердце принялось колотиться как ненормальное, а дыхание стало прерывистым и судорожным. Внутри меня царила пустота. Я словно лишилась чего-то настолько дорогого, без чего невозможна моя жизнь.А потом я увидела его – темнеющий силуэт на моей кровати. Он был лишь немногим чернее ночи, но все же выделялся, чтоб я могла охватить его взглядом. Перв
Гордей прислушивался к размеренному дыханию спящей и никак не мог себя заставить встать и покинуть ее дом. Встал, лишь когда понял, что лежать с ней рядом и не обладать ею снова и снова становится невыносимо.Он прошелся по ее дому, в котором и было-то всего две комнаты и крохотные сени. В темноте видел отлично и передвигался бесшумно – привычка, выработанная годами и рожденная инстинктами зверя. Мебель старая, краска на стенах облупилась местами, половицы скрипят через одну, но надо знать, куда ступать, простенькие занавески на окнах… Все это он подметил машинально, как и то, что в доме очень чисто, до стерильности. Не богато живет, девочка, совсем не богато, но он не улавливает той нужды, что обычно царит в подобных домах, словно хозяйка настолько привыкла довольствоваться малым, что уже и не замечает этого.Гордей вернулся к спящей девушке и какое-то время рассматривал ее, вспоминая, какой страстной была эта малышка. Неопытная, осторожная, она смогла ра
После разговора с Лилей Гордей так и не смог уснуть. Остаток ночи он провел в лесу, бродя косолапой задумчивой тенью и распугивая ночных зверьков.Лиля была очень сильным медиумом, которая пользовалась своим даром в исключительных случаях. Считалось, что чем реже ты обращаешься к миру духов, тем сильнее становятся твои способности.Первый раз Лиля заглянула в душу Гордея, вскоре после того, как он примкнул к клану отшельников. Тогда она впервые пришла к нему ночью, отдалась со всей страстью молодой и горячей медведицы, а потом он почувствовал, как она замерла в его объятьях и напряглась. Даже ее дыхания он не улавливал.- Вижу боль твою… - заговорила Лиля не своим голосом, и Гордей понял, что она находится далеко. – Тоску, стыд, потерю… Но тебя уже давно простили, утешься этой мыслью и живи дальше.Тогда он первый раз столкнулся со способностями медиума и узнал, что они не видят конкретные события, в особенности те, что произошли в про
Лиля увидела Гордея издалека. Тот шел, пошатываясь, временами останавливаясь и приваливаясь к деревьям. Лицо его периодически кривила гримаса боли. Да и весь его вид был какой-то бледный и помятый. Поняв, что тому нужна помощь, Лиля поспешила из дома.- Что с тобой случилось? – подставила она ему плечо и тут же с губ его сорвался стон. Тогда Лиля и увидела синяк сбоку, что стремительно разрастался.- Наказан маленькой ведьмой, - усмехнулся Гордей, но и это далось ему с трудом и отозвалось резкой болью.Лиля помогла Гордею дойти до дому и уложила на топчан в сенях.- Позову Матвея, - и метнулась вглубь дома, что-то сказать Гордей не успел.Да и мыслями он был далеко, там – на озере. Как она на него смотрела… С любопытством, замешанном на страхе. Стройная, крепкая и такая красивая. Он видел, как блестят ее глаза – торжеством и справедливостью. До чего же ему в тот момент хотелось сжать ее в объятьях, но он только и мог, что с
Птичий щебет врывался в распахнутую дверь вместе с легким ветерком. Пахло соломой и грибами. Деревья уютно шелестели, но где-то там, в вышине. Со своего ложа я видела только их толстенные стволы через все ту же распахнутую дверь и понимала, что нахожусь в лесу и мне ужасно плохо. Болело все тело. Малейшее движение сопровождалось нетерпимым жжением. Я даже дышать старалась медленно и аккуратно. И началось все в тот момент, когда я очнулась. До этого забвение давало мне отличную защиту от боли и разнообразия мыслей и воспоминаний, что крутились в голове.Где я и как здесь оказалась? Эти вопросы казались мне главными. А из глаз безостановочно текли слезы. Горевала я по сгоревшему дому и утраченной жизни. Именно в этом доме прошла вся моя жизнь, и я собственными глазами видела, как почерневшие от огня стены обрушились, хороня под собой все мои воспоминания. И как же жутко у меня все болело! Уж лучше бы я умерла!Превозмогая боль, я повернула голову и осмотрелось. Теп
- Я жду, - вновь раздался голос Гордея, но я упорно продолжала рассматривать стену и считать пятнышки и выбоины на бревнах, лишь бы не видеть его лица. Не хотела на него смотреть, и его приказной тон меня изрядно бесил.- А вы привыкли командовать, да? – все же буркнула, не в силах выдержать его буравящий взгляд, от которого у меня все начинало чесаться.- От этой привычки трудно избавиться, - усмехнулся он.- Ну а я не обязана слушаться вас! – бросила я на него мимолетный взгляд и поняла, что он забавляется.- Не дерзи, отшлепаю.Я обалдело посмотрела на него и поняла, что это не пустая угроза. Такой, как он, действительно может отшлепать, за ним не заржавеет.- Так что, Рита, поговорим?На это я лишь понуро кивнула, хоть настроение мое и без того безрадостное стремительно катилось под гору.- Что случилось сегодня ночью?- Я не знаю… Кто-то поджег дом, и я не смогла его потушить.Он сосредоточ
Поездка в город и поход по магазинам заняли больше времени, чем он планировал. Но в поселке со снабжением дело обстояло совсем неважно. Тут и магазинов-то нормальных не было, а уж фирменных и подавно. А для Риты ему хотелось всего самого лучшего, брендового. Гордей и сам не понимал, почему в своих мечтах представлял эту девчонку, одетую как королеву. Ведь и не видел ее такой никогда. Все время в джинсах и майках, реже в простеньких платьицах… Вот и в списке ее опять же было все то же, но даже в лесу он хотел видеть ее не просто красиво одетой, а шикарной. Хорошо, пусть это будут джинсы, но фирменные, да и все остальное тоже. Тем более, что возможность у него такая была, так почему бы не побаловать.Из головы не шла ночная сцена, когда он принес израненную и едва дышащую девушку в клан. Лиля преградила ему путь, стоило только переступить порог дома.- Ей нужна помощь, - попытался обойти он медведицу, бережно прижимая к себе Риту и радуясь, что та находится