Поездка в город и поход по магазинам заняли больше времени, чем он планировал. Но в поселке со снабжением дело обстояло совсем неважно. Тут и магазинов-то нормальных не было, а уж фирменных и подавно. А для Риты ему хотелось всего самого лучшего, брендового. Гордей и сам не понимал, почему в своих мечтах представлял эту девчонку, одетую как королеву. Ведь и не видел ее такой никогда. Все время в джинсах и майках, реже в простеньких платьицах… Вот и в списке ее опять же было все то же, но даже в лесу он хотел видеть ее не просто красиво одетой, а шикарной. Хорошо, пусть это будут джинсы, но фирменные, да и все остальное тоже. Тем более, что возможность у него такая была, так почему бы не побаловать.
Из головы не шла ночная сцена, когда он принес израненную и едва дышащую девушку в клан. Лиля преградила ему путь, стоило только переступить порог дома.
- Ей нужна помощь, - попытался обойти он медведицу, бережно прижимая к себе Риту и радуясь, что та находится без сознания, а не страдает от ужасающей боли. Простые ожоги доставляли мучения, а уж магические и подавно. И обгорела она так, как только выжила вообще.
- Знаю, но в дом не пущу, - упрямо мотнула головой Лиля.
- Да что с тобой? – изумился Гордей. – Я устрою ее в своей комнате…
- Нет, Гордей, неси ее в сарай. Я там все приготовила, - поджала губы Лиля.
По виду женщины он понял, что спорить с ней и что-то доказывать бесполезно. Эта медведица была одной и самых упрямых. Да и не время сейчас, когда срочно нужна помощь.
- Попроси Матвея прийти, - буркнул Гордея, с трудом борясь со злостью. Ослица она, а не медведица! Он ногой открыл дверь и направился в сарай, злясь все сильнее. Не Рита сейчас была опасна, а он. Как можно отказать в крове смертельно раненному, но еще живому существу? Но с этим он потом разберется.
Не прошло и пяти минут, как в сарай пришел Матвей, неся с собой бинты и мазь от ожогов собственного приготовления.
- Не серчай на нас, Гордей, - проговорил Матвей, не глядя на него. – Чужая она и опасная. Не могу я наводить беду на клан. Подлечит раны, отлежится и пусть идет своей дорогой. У каждого из нас свой путь, и ее не пересекается с нашим.
Много чего хотел ответить главе Гордей, например, рассказать о гостеприимстве и руке помощи в трудную минуту. Но имел ли он право упрекать тех, кто так много сделали для него самого? Да и не время сейчас для обиды.
При тусклом свете он обрабатывал раны девушки, страдая сам едва ли не сильнее. Ее боль каким-то образом передавалась ему, и была она не столько телесная, сколько душевная.
Закончил он только под утро и прислушался к ее состоянию. Кажется, обморок плавно перешел в глубокий сон, да и снадобье Матвея уже действовало вовсю. Оклемается, обязательно! Она обязана жить дальше и бороться с тем, что ей угрожает. А он ей в этом поможет.
Когда занялся рассвет, Гордей решился оставить девушку на пару часов, чтобы вздремнуть самому. Усталость уже валила его с ног – сказывалось несколько бессонных ночей подряд. Он забылся беспокойным сном, но уже через три часа снова был на ногах.
Рита уже тоже проснулась и страдала от боли. Он это видел по ее бледности мученической гримасе на лице. Просьба отнести ее на солнце показалась ему странной, но спорить не стал. Разве что сердце едва не разорвалось от сострадания, когда причинил ей новую боль. А потом он ушел в лес и бродил там, пока не успокоился. Смотреть на нее в таком состоянии не было сил.
Гордей тряхнул головой, отгоняя воспоминания. Уже окончательно стемнело, когда он поравнялся с тем, что осталось от дома Риты – обгорелыми головешками. Участок был огорожен лентой – днем тут побывала полиция, как узнал Гордей, заглянув в магазин. Сменщица Риты рыдала, размазывая слезы по лицу, когда рассказывала ему, какое страшное несчастье случилось с ее одноклассницей. По версии полиции Рита сгорела во время пожара, правда следствие все еще шло. Скоро они поймут, что человеческих останков на пепелище нет, тогда, наверное, объявят девушку пропавшей без вести. Но все это уже не важно. Чем скорее про нее забудут в поселке, тем лучше. Ну а в клане она надежно спрятана, как от любопытных глаз, так и от той угрозы, что нависла над ней.
Когда Гордей приблизился к лесу, послышался первый раскат грома. Еще с вечера собиралась гроза, и вот-вот небо разверзнется и начнет поливать землю. Пока еще только сверкало и грохотало, когда медведь несся по лесу, бережно удерживая в зубах поклажу, что должна была порадовать девушку.
Ливень начался, когда Гордей уже почти достиг поляны, но пока бежал к сараю, успел вымокнуть насквозь. Рита металась то ли в бреду, то ли во власти плохого сна. Она даже свечи не нашла, бедняжка. И он хорош – ничего не показал ей. Наспех обтершись дерюгой, он приблизился к топчану и вгляделся в измученное лицо. Видно ей что-то такое снилось, что доставляло настолько сильные муки. Жара не было, но на лбу девушки выступили капельки пота. Голова ее металась по подушке, а с губ периодически срывались непонятные слова. И сон ее был так крепок, что пробудиться она не могла, как не силилась.
Оставить ее в таком состоянии одну Гордей не рискнул.
- Тише, девочка, тише, - погладил он ее по щеке, устраиваясь рядом и прижимая спиной к себе, охлаждая ее пылающее тело. – Это всего лишь сон и гроза, - прислушивался он к тому, как затихает она постепенно в его руках, как расслабляется ее тело, а дыхание становится легким и глубоким. – Завтра наступит новый день, и все у нас будет хорошо, - прижался он губами к ее макушке, пахнущей влагой, лесом и ее собственным запахом.
Сейчас она казалась ему ребенком, которого он должен оберегать и защищать от всех. Обнимая гибкий стан, Гордей разве что немного возбуждался, но это было просто реакцией тела на ее близость. Гораздо приятней было просто находиться рядом, вдыхать ее аромат, касаться ее волос губами и чувствовать тяжесть ее головы на своем плече. Эти ощущения были для него новыми и волнующими. Он словно сам себя узнавал с другой стороны – ранее закрытой от него глухой дверью. Ведь если задуматься, сердце Гордея оставалось холодным. С ранней молодости его окружали красивые женщины, и большинство из них были к его услугам, стоило только поманить. Он купался в роскоши и упивался собственной властью и могуществом. Все его желания исполнялись даже раньше, чем он успевал их высказывать. И все изменилось в один момент, когда нашлась та, что пошла наперекор альфе, не подчинилась. Мало того, она выбрала его брата.
Лежа в темноте ночи и вспоминая события минувших дней, Гордей понимал, что от злости его уже не осталось и следа. Но еще совсем недавно она теплилась в душе, хоть уже и совсем слабо, находясь во власти постепенного осознания истинных ценностей. Что же получается? Что встреча с этой девочкой изменила его? Она, сама того не желая и не осознавая, сделала то, на что не способен был его брат, осуждая то, как он правил кланом, не признавая его власти. Все это с трудом укладывалось в голове Гордея, но и менять он ничего не хотел. Видно, самой судьбой ему послана эта малышка. Ну и он ей, как не крути.
***
Запах лесной влаги ударил в нос, стоило мне только разлепить веки. И лишь потом я различила звук капели, который так любила. Странно. Видно, ночью была гроза, но я ровным счетом ничего не слышала. И не могла сказать, что спала как убитая. Всю ночь меня мучали кошмары, которые я тоже не запомнила. А потом вдруг стало так спокойно и тепло, сны улетучились, а в душе разлилась легкость. Не иначе, это место было волшебное, навевающее сны на свое усмотрение. Как бы там ни было, чувствовала я себя выспавшейся и отдохнувшей.
Едва только встала, как сразу же взгляд наткнулся на поднос, накрытый белоснежным полотенцем. Интересно, что там? Ух ты! Овсянка – еще теплая и щедро сдобренная маслом, бутерброды с сыром и уже знакомый мне термос. Пусть там будет кофе, пусть там будет кофе!.. Какое же блаженство я испытала, отвинтив крышку термоса и вдохнув такой любимый аромат кофе с молоком – словами на передать! Кто бы ты ни был, что позаботился о царском завтраке для меня, я тебе безмерно благодарна.
Не помню, когда еще ела с таким аппетитом. В считанные минуты я смела все, что было на подносе, и не отказалась бы от добавки. Как раз в тот момент, когда я размышляла, есть ли тут нормальная уборная, чтобы воспользоваться ею не только в целях крайней необходимости, но и принять душ, в сарай вошел Гордей.
- Доброе утро! – поприветствовал он, но выглядел при этом каким-то угрюмым. Словно утро добрым могло быть только для меня. – Позавтракала?
Открыть рот и поблагодарить, мне не дали. Я же не сомневалась, что о завтраке позаботился именно он.
- Пошли тогда…
- Куда?
- В баню. Истопил ее для тебя.
Ох, баня… В нашем с бабушкой доме была нормальная ванная, и в баню я сроду не ходила, хоть мама Костика и приглашала нас с бабушкой не раз. Но, кажется, ничего особенного там делать не нужно. Или нужно?
По пути в баню я забежала все-таки в покосившуюся будку с дыркой в полу – терпеть уже не было мочи.
- Полотенца, веник, таз, мочалка, мыло… - отрывисто перечислял Гордей, указывая на соответствующие предметы.
Я же только и могла, что кивать и думать о том, что в крохотном предбаннике нам двоим ужасно тесно. Мне так и вовсе нечем было дышать и не только от жары. Скорее от близости этого гиганта. А он все не торопился уходить. В конечном итоге, я замолчала более красноречиво, уперев руки в бока и просверлив, кажется, его взглядом насквозь. Уж не собирается ли он париться в бане со мной на пару?!
- Сама справишься? – словно очнулся он, а до этого стоял и разглядывал меня, хоть мыслями и был где-то далеко.
Все так же молча кивнула.
- Не затягивай с купанием. День не резиновый, а дел у нас много, - буркнул он и вышел из бани.
Я справилась и кажется сварилась в жарко натопленной баньке. Даже не пришлось подливать воды на раскаленные камни (да-да, об этом я читала в книгах). А стоило присесть на лавку, так показалось, что придется залечивать новые ожоги. Но тело мое, в итоге, хрустело чистотой, как я любила. Правда веником я не воспользовалась. Понятия не имела, как можно им хлестать саму себя. Обошлась мочалкой и мылом. Зато теперь я поняла, почему так пахнет от Гордея. А стоило только вспомнить его запах, как мысли мои снова заработали не в том направлении, рождая уже привычную злость. И сдался мне этот мужик. Хотя нет, он не мужик – так его точно назвать нельзя. Но и как его еще называть, я не знала.
Гордей ждал меня, сидя прямо на траве и привалившись спиной к бревенчатой стене бани.
- С легким паром! – все так же без улыбки буркнул он, выплевывая травинку. – Молодец! Скорость у тебя армейская.
- Рада стараться! – неизвестно зачем по-армейски и отсалютовала я. Сама не понимала, что с моим настроением, но хотелось дурачиться, а еще позлить этого буку, что бесил меня сверх всякой меры. И сейчас меня больше всего злило его недовольное лицо.
- Девчонка, - вынес Гордей вердикт, после недлительного осмотра меня с головы до ног. – Иди переоденься. Жду тебя на поляне.
Ах да! Я же видела огромный пакет, в который не успела заглянуть. Наверное, там были обновки, что он купил для меня. И зачем так много, спрашивается? Мой список никак не тянул на такой объем. Когда же я смогу расплатиться с ним? Размышляя таким образом, я плелась к сараю, понимая, что и дальше так не может продолжаться, что не должна я у кого-то сидеть на шее. Но как этого избежать в ближайшее время, не знала. Разве что, можно занять денег у того же Гордея с перспективой вернуть долг лет через сто.
Спортивный костюм я увидела сразу – он лежал на топчане, поверх аккуратно застеленного белья. Гордей позаботился, чтобы и на этот раз я не сунула свой любопытный нос в пакет. Ладно, время еще будет. Сейчас мне не хотелось заставлять его ждать.
Костюм сидел как родной, приятно охлаждая кожу. Заметив лейбл «Адидас», я даже думать побоялась, сколько это может стоить. И гаденькая мысль, что Гордей не скупится, потому что на что-то рассчитывает, зародилась в мозгу. Впрочем, ее я сразу отогнала, понимая, что веду себя, как неблагодарная свинья.
Поляна была та самая, на которую он меня вынес под целебные лучи солнца. Здесь же медведь преградил мне путь в поселок, вынудив прислушаться к голосу разума. Сейчас, заметив издалека прислоненную к дереву задумчивую мужскую фигуру, я поняла, что вел Гордей себя так не из вредности. Наверное, он действительно хочет помочь, и мне нужно научиться бороться со своей неприязнью к нему. Не знаю, сколько еще пробуду здесь, но он все это время будет рядом, в этом я не сомневалась.
- Я готова, - привлекла я его внимание к себе, выйдя не середину полянки и нежась под утренним солнышком. Меня печалила невозможность бегать по утрам в овраг. И об этом мне тоже предстояло поразмышлять на досуге, потому как лето быстротечно, а я еще даже сотой доли необходимой для долгой зимы энергии не впитала.
Гордей подошел ко мне вразвалочку и остановился так близко, что мне захотелось отступить. Но и это желание я поборола, ожидая, что он сделает или скажет дальше.
- Я собираюсь вернуть тебе силу, - глухо заговорил он, - но ты должна обещать, что никто не пострадает. В том числе я, - на последней фразе он усмехнулся.
Сердце радостно кувыркнулось в груди, но внешне я осталась спокойна, как удав.
- Обещаю.
- Ты не поняла… Ты не должна пользоваться силой без моего разрешения. Сможешь удержать ее в узде? – прищурился Гордей. Взгляд его был прикован к моему лицу. Он изучал его, прощупывал, задерживался на губах. В конечном счете, под его пристальным взглядом лицо постепенно начинало разгораться, пока не заполыхало окончательно. В эту минуту больше всего я ненавидела свою особенность краснеть с полпинка. Заалела, как маков цвет! Так всегда говорила бабушка.
- Сдерживала же я ее как-то все эти годы! – буркнула я, уткнувшись взглядом в землю. Пусть теперь рассматривает мой затылок. Еще и голову склонила пониже.
- Хорошо! – сказал Гордей и отступил на шаг. Я не выдержала и выдохнула с облегчением. Сразу и воздух свободнее принялся циркулировать в легких. – Закрой глаза.
Безропотно подчинилась в ожидании того, что вот-вот должно произойти.
Теплые, немного шершавые ладони прижались к моим щекам, поднимая лицо к солнечному свету. И через секунду из них заструилась прохлада, успокаивая пылающую кожу. Она проникала в меня, и мне казалось, что в этот момент я перерождаюсь, обновляюсь изнутри. В теле с каждым глотком этой прохлады прибавлялось легкости и силы, и возрождалась уверенность в завтрашнем дне. Будущее уже не казалось мне мрачным, потому что я была не одинока, ко мне вернулась моя энергия – мой верный и надежный спутник.
- Спасибо! – с чувством произнесла я, когда Гордей убрал руки. Впервые я действительно была ему благодарна, за то, что верил мне.
- Приступим к тренировкам? – слегка улыбнулся он одними губами. Глаза же его продолжали излучать целую гамму чувств, далеких от радости.
- Начнем с теории.Гордей приблизился ко мне по-кошачьи мягко, словно подкрался. Взял меня за руку, погладив большим пальцем запястье. Ничего особенного или интимного в его жесте не было. Так почему же по коже побежали мурашки, а в животе все скрутилось в тугой узел, правда сразу же отпустило. Я и хотела вырвать руку, но что-то помешало это сделать. Так и позволила ему довести меня до дерева, образовавшего густую тень вокруг себя.- Садись, - первый опустился он в траву и потянул меня за собой.Вот тут я уже аккуратно высвободила руку, и произнесла:- Я лучше на солнце…Так убью двух зайцев сразу: получу небольшую порцию энергии и окажусь подальше от него.- Почему ты так любишь его? – задрал он голову и посмотрел на высокие кроны.- Солнце – часть жизни. Не будет светила – не станет туманной ведьмы, - пожала я плечами, вспоминая слова бабушки. С рождения я знала, что наравне с воздухом мне необходимо солнце.
Как преодолеть эту сумасшедшую тягу? Он словно помешался на этой девчонке! Самая настоящая ведьма, и он как мальчишка попал под ее чары. Каждую секунду хочется прикоснуться к ней, сжать ее хрупкое тело в объятьях. Хоть руки отрубай или беги куда подальше. А как она на него смотрит. Столько страсти в глазах и в то же время непокорства. Она как будто предупреждает, чтоб держался от нее подальше, на безопасном расстоянии. Но стоит только коснуться ее, как она начинает дрожать от возбуждения. Сопротивляется этому и ничего не может с собой поделать. Гордей понимал причины ее злости, потому что и сам отчасти испытывал похожие чувства. Но эта тяга была сильнее его и ее, похоже, тоже.Гордей вошел в дом и прямиком направился в кухню, где Мария готовила обед.- Умотался, Гордеюшка? – обернулась та от печи, вытирая фартуком вспотевший лоб. – А ну как непосильную ношу складываешь на свои плечи, - вздохнула она. – И жаль мне эту девочку, и бедовая она…
Еле дождалась, когда Гордей, наконец-то, уйдет, чтобы сунуть свой любопытный нос в пакет с обновками. Женщина я, в конце концов, или замученная тренировками ведьма? Этот злосчастный пакет так и притягивал мой взгляд все время, пока длился ужин. По моему списку Гордей купил все. И многое добавил от себя, да еще и какое. Ну зачем мне все это дорогое шелковое белье? Да я отродясь такого не носила! А комбинации!.. Да еще и такие откровенные. Доставая вещь за вещью из пакета, я краснела все сильнее. Так и видела, как Гордей представляет меня во всем этом шелке, прикидывая размер. Вот за пару сарафанов и платьев искренне могла поблагодарить его – лето только началось, и главная жара еще впереди. И шорты тоже, спасибо, что прикупил – удобно и практично. Что ж, ладно. Дареному коню… как говорится. Да и рада я была обновкам, чего уж там. Такова женская природа – радуемся тогда, когда меньше всего этого хотим.Я сложила теперь уже мои вещи а
Я все же расплакалась, не выдержала. Стоило только подумать, что за спиной осталась вся моя жизнь, кусочек которой я зажимала в руках, унося на память, так слезы сами потекли из глаз. Бабушка, прости, что не уберегла наш дом, что едва не погибла сама. Но и ты тоже не до конца была откровенна со мной, знала об опасности и не предупредила. И прости меня, что обвиняю тебя, но я в растерянности – понятия не имею, как жить дальше.Все эти мысли проносились в моей голове даже быстрее, чем медведь мчался через поле. На его широкой спине было удобно. Ветер дул мне в лицо, высушивая слезы. А может, их просто осталось мало, или я резко повзрослела. Да и смысл лить их? Разве что пожалеть себя напоследок.Я не поняла, что заставило медведя резко затормозить. Только в следующий момент он довольно небрежно скинул меня со спины, так что я кубарем откатилась в сторону, растеряв свои сокровища и больно ударившись спиной. Зверь же встал на задние лапы, выставил когти и утробно зар
Я сбежала. Позорно, трусливо. Схватила в охапку свои вещи и рванула вниз по реке – туда, где лес подступал почти вплотную к воде, где она особенно бурлила и пенилась, набегая на камни. Только тут я могла спрятаться от его глаз, надеясь, что за мной он не последует. И ничего, что тут нет солнца, им я уже напиталась вволю. А вот голову мне стоило остудить, как и все тело тоже.Я вошла в воду, лавируя между камнями, не замечая, как холод жалит кожу, как она покрывается мелкими пупырышками. Кровь внутри меня все равно была слишком горячей, подогреваемая отголосками возбуждения, а на губах я все еще чувствовала вкус его поцелуев. Так отчетливо, словно он продолжал это делать и сейчас. Даже нырнув с головой и задохнувшись от холода, мне не удалось потушить пожар в голове.Что же со мной происходит? Почему меня так тянет к этому мужчине, даже когда просто думаю о нем? Вот и сейчас внутренности окатило кипятком, стоило только вспомнить его ласки. Когда мое тело успело ст
Водитель свернул в уютный зеленый дворик и остановилась возле пятиэтажки. Гордей вышел сам и помог выбраться мне из машины. Я успела задремать за время поездки, и пока он расплачивался с водителем, сонно озиралась, скользя взглядом по играющей на площадке ребятне, ухоженным газонам перед домом и пустующим лавочкам возле подъезда.- Я решил, что в квартире нам будет удобнее, чем в гостинице, - сказал Гордей, провожая машину взглядом. – Снимал, не выбирая, уж извини, если что.Он первый направился к подъезду, а я поплелась за ним, все еще ощущая сонную расслабленность в теле. Квартира, так квартира. Наверное, он прав, что так будет удобнее. Когда только успел все провернуть? Все же, этот медведь оставался для меня загадкой. Было в нем что-то таинственное, запрятанное так глубоко, что порой хотелось докопаться до истины. Но в такие моменты я понимала, что истину эту он приоткроет только тогда, когда будет доверять на все сто процентов. Видимо, я пока не входила в эт
Спит, как мышка. Свернулась клубочком возле самой стенки, одна голова торчит из-под одеяла. Не видно и не слышно ее. Гордей не удержался, протянул руку и коснулся шелковистых волос, рассыпанных по подушке. Такие же нежные, как и вся она. Захотелось придвинуться ближе к девушке и прижать ее к себе, оплести руками и ногами, чтоб почувствовать ее тепло, запах, биение сердца. Но тогда безмятежный сон будет нарушен, а этого он не хотел.Сам он проснулся посреди ночи от неясной тревоги. Ему снился клан. Он бродил по нему не замечаемый никем. Словно невидимка, фантом. Пытался заговорить с братом, но тот прошел, как мимо пустого места. Гордей кричал ему вслед, но голос его сразу же тонул в других звуках. Лишь отчаяние все нарастало. От него он и проснулся, чувствуя, как колотится сердце, и пытаясь унять панику внутри себя.Рита судорожно вздохнула и перевернулась на спину, ногами скидывая с себя одеяло. Гордей скользнул взглядом по худеньким плечам, нежной девичьей груди, прик
Я чувствовала страх Гордея, и это немного выводило из себя. Понимала, что боится он за меня, но сейчас я должна быть абсолютна спокойна, чтобы сосредоточиться на главном, и позволить себе отвлекаться я не могу.Сначала мы шли по освещенным фонарями улицам, но постепенно, по мере приближения к окраине города, фонарей становилось все меньше, и возле самого поля нас окутала ночь. Тут властвовала круглая луна. Начиналась ее территория и ее время. Именно она должна была стать моим союзником в том, что я собиралась проделать. В теории я хорошо подготовилась, но на то она и жизнь, чтоб подбрасывать сюрпризы. Оставалось надеяться, что все пройдет гладко.- Что я должен делать? – спросил Гордей, когда я остановилась, осматривая поле.- Не мешать мне, - повернулась я к нему и положила руки на грудь, чувствуя, как под ладонями беспокойно бьется мужественное сердце. – Что бы ты не увидел или не услышал, вмешиваться не должен ни в коем случае, - серьезно проговор