Пройдя пару кварталов, я ощутимо растеряла свой запал. Злость злостью, но на улице был уже поздний вечер, и остро стоял вопрос, где мне прибомжиться, если я не собираюсь, конечно, позорно поджав хвост, вернуться домой. Одно дело сорваться и ломануться, не глядя куда, на эмоциях. Но недостаток, наверное, моего нынешнего возраста или, вероятно, характера моего гадского заключался в том, что слишком долго нестись без всякой цели я не могу. Однако, заглянув внутрь себя, я поняла, что не вернусь сегодня ни за что. Может, даже никогда. Да, я не подросток давно, прихожу в себя гораздо быстрее, впадать в экстрим уже не готова, но и решать или вдумываться, как разгрести то, что уже наворотила, сейчас я не хочу.
Ехать к родителям не вариант. Они у меня старой закалки, там меня ждет только полная упреков лекция, что я хреновая, непонимающая жена, что уходить – это последнее дело, и что если уж поженились, то вс
В понедельник после обеда меня вызвал к себе начальник.– Елизавета Михайловна, вам сегодня предстоит очень важная встреча, – ерзая на месте от нетерпения, сообщил он. – Вашим экспериментальным рекламным продуктом заинтересовались в сети автосалонов «Хозяин дорог». Они просили, чтобы вы сегодня подъехали в их головной офис и устроили презентацию.– Вообще-то, выезды и прямое взаимодействие с потребителем – это как-то… – начала я, но он отмахнулся.– Я бы, конечно, послал кого-нибудь из девочек, знаю, что вы не любите этих десанты на место, но эти бестолковки что-нибудь накосячат, а клиент серьезный. Вы готовы? Нужно прямо сегодня.– А почему такая срочность? – удивилась я. – Разве о подобных в
Я зашла в комнату и села на диван. Телефон звонил снова и снова. Я нехотя посмотрела на экран, думая, что это Саша. Но оказалось, упорно трезвонила Ленка.– Привет, – сказала я, прочищая горло.– Лизка, я вот никак не пойму, что за фигня происходит, – выпалила она, как всегда, без приветствия.– Ты о чем? – вымученно улыбнулась я, потому что ее голос, хоть и недовольный, была рада сейчас слышать.– Я о том, что ты свалила от зануды Сашки, а мы все еще не обмыли это замечательное событие. Или ты передумала и вернулась? – ее тон мгновенно стал почти угрожающим.– Нет. Я только что звонила ему и сказала, что больше не вернусь. Только, если честно, не знаю, что делать дальше, – призналась я.– А дальше вот что! Ты сейчас же собираешься, приезжаешь ко мне, и мы вместе идем на открытие выставки одного моего приятеля. Потом напиваемся в хлам и находим тебе суперского парня, чтобы ты
В этот момент мы лихо въехали в наш старый двор, и Рома филигранно припарковался у подъезда.– Выходи, Ромашка. Мы дома, – нахально скомандовал он.– Это не мой дом! И если попробуешь вытащить меня из машины, я буду визжать так, что наши бабульки сюда всех ментов Центрального района вызовут, – прищурившись, пригрозила я.– Лизонька, не провоцируй зверя обещаниями, – наклонился ко мне Рома, дразня. – Фантазии о тебе, извивающейся и вопящей подо мной от удовольствия, и так делают меня малость неадекватным.Нет, ну не охамевшая ли в корень морда? Еще какая, вот только потряхивает меня уже не только от злости.Рома опять нагло ухмыльнулся и, обойдя машину, распахнул дверцу. Наклонившись,
РоманЯ лежал, прижавшись всем телом к моей Ромашке, и старался как-то уместить у себя в голове то, что сейчас чувствовал. Если не осознать полностью, то хоть как-то немного привыкнуть к тому, что наконец держу в руках свою мечту. Не абстрактную, а реальную, живую мечту. Ту, что почти всю мою сознательную жизнь была моим наваждением и недоступным наслаждением в одном флаконе. Мою самую первую и самую мучительно-острую эротическую фантазию, что сводила меня с ума много-много ночей с того самого момента, как только меня вообще стали интересовать особи противоположного пола. А последние дни с того вечера, как эта моя личная катастрофа опять ворвалась в мою жизнь, не проходило и часа, чтобы ее образ не маячил в моем сознании хотя бы отдаленно, как белый шум или бесконечный аккомпанемент моей извечной тоски по невозможному.Лиза Ромашина. Моя Ромашка. Моя рана в сердце столько
Я открыла глаза сразу и замерла от незнакомого запаха. Мысли услужливо нарисовали мне быстренько полную картинку того, что я натворила. Мерное дыхание в мой затылок сообщило о том, что Рома спит. Его рука собственнически прижимала меня к себе, и даже ногу он на меня закинул, для верности, очевидно. Я тихонько пошевелилась. Рома вздохнул, но не проснулся. Осторожно, очень медленно я выскользнула из его объятий, сунув ему под руку мою подушку. Тело отзывалось ломотой и приятной болью в весьма неприличных местах.Впотьмах отыскала свое платье, золотистой лужей отсвечивавшее на полу. Конечно, о поиске нижнего белья речи и не шло.Мои туфли и сумочка были потеряны еще где-то на первом этаже. Уже на подходе я услышала низкую вибрацию моего телефона.– Да! – шепотом ответила я, выхватив его из валявшейся на полу сумочки.– Лизка? – после секундной паузы раздался шепот Ленки.– А кого ты хотела услышать?– Да пеще
Я открыла глаза сразу и замерла от незнакомого запаха. Мысли услужливо нарисовали мне быстренько полную картинку того, что я натворила. Мерное дыхание в мой затылок сообщило о том, что Рома спит. Его рука собственнически прижимала меня к себе, и даже ногу он на меня закинул, для верности, очевидно. Я тихонько пошевелилась. Рома вздохнул, но не проснулся. Осторожно, очень медленно я выскользнула из его объятий, сунув ему под руку мою подушку. Тело отзывалось ломотой и приятной болью в весьма неприличных местах.Впотьмах отыскала свое платье, золотистой лужей отсвечивавшее на полу. Конечно, о поиске нижнего белья речи и не шло.Мои туфли и сумочка были потеряны еще где-то на первом этаже. Уже на подходе я услышала низкую вибрацию моего телефона.– Да! – шепотом ответила я, выхватив его из валявшейся на полу сумочки.– Лизка? – после секундной паузы раздался шепот Ленки.– А кого ты хотела услышать?– Да пеще
Утро меня приветствовало не только противным зудением будильника, но и ощущением эмоционального похмелья. Думаю, такое знакомо почти всем. Ночью ты совершаешь нечто безумное, что воспринимается вполне нормальным и даже гармоничным, а утром тебе открывается вся глубина заблуждения и несуразность собственных действий. Или, скажем, накануне приходишь к неким выводам и решениям, практически дарующим просветление, но с наступлением нового дня малодушно не находишь в себе достаточно решимости начать жить в соответствии с недавними озарениями. Знакомо? Говорят – утро вечера мудренее. А по-моему, так еще местами и трусливее или, может, ленивее, но с точки зрения эмоций – трезвее. То, что еще вчера казалось доведенным до грани или жизнеопределяющим, с первыми лучами солнца видится уже не столь контрастным и окончательным. Это я, собственно, к тому, что решимости пойти на работу, где меня вполне мог поджидать Рома, я в себе не нашла. Поэтому, прямо
Я сидела на кухне, поджав ноги на мягком табурете, и пристально смотрела на початую бутылку вина и недопитый стакан передо мной. Да, я в курсе широко известного факта, что алкоголь не решает проблем, но небольшая хмельная анестезия, дающая временную передышку от упорно грызущих мозг мыслей, самое то сейчас. В дверь настойчиво позвонили. Само собой, я никого не ждала, и любой стоящий снаружи мог оказаться нежеланным гостем, поэтому я почти прокралась в прихожую на цыпочках, твердо настроенная не дать вынудить себя на разговоры, к которым не готова, если вдруг Роме или мужу как-то удалось найти меня. Уже подходя к двери, я расслышала возбужденные голоса Дани и Ганса и расслабилась. Эти мальчишки не угроза для подобия моего душевного равновесия, временно дарованного парой стаканов вина. Снаружи обнаружилась вся неразлучная троица с широкими улыбками на довольно милых мордахах, несмотря на их общий агрессивный имидж.