Пройдя пару кварталов, я ощутимо растеряла свой запал. Злость злостью, но на улице был уже поздний вечер, и остро стоял вопрос, где мне прибомжиться, если я не собираюсь, конечно, позорно поджав хвост, вернуться домой. Одно дело сорваться и ломануться, не глядя куда, на эмоциях. Но недостаток, наверное, моего нынешнего возраста или, вероятно, характера моего гадского заключался в том, что слишком долго нестись без всякой цели я не могу. Однако, заглянув внутрь себя, я поняла, что не вернусь сегодня ни за что. Может, даже никогда. Да, я не подросток давно, прихожу в себя гораздо быстрее, впадать в экстрим уже не готова, но и решать или вдумываться, как разгрести то, что уже наворотила, сейчас я не хочу.
Ехать к родителям не вариант. Они у меня старой закалки, там меня ждет только полная упреков лекция, что я хреновая, непонимающая жена, что уходить – это последнее дело, и что если уж поженились, то вс
В понедельник после обеда меня вызвал к себе начальник.– Елизавета Михайловна, вам сегодня предстоит очень важная встреча, – ерзая на месте от нетерпения, сообщил он. – Вашим экспериментальным рекламным продуктом заинтересовались в сети автосалонов «Хозяин дорог». Они просили, чтобы вы сегодня подъехали в их головной офис и устроили презентацию.– Вообще-то, выезды и прямое взаимодействие с потребителем – это как-то… – начала я, но он отмахнулся.– Я бы, конечно, послал кого-нибудь из девочек, знаю, что вы не любите этих десанты на место, но эти бестолковки что-нибудь накосячат, а клиент серьезный. Вы готовы? Нужно прямо сегодня.– А почему такая срочность? – удивилась я. – Разве о подобных в
Я зашла в комнату и села на диван. Телефон звонил снова и снова. Я нехотя посмотрела на экран, думая, что это Саша. Но оказалось, упорно трезвонила Ленка.– Привет, – сказала я, прочищая горло.– Лизка, я вот никак не пойму, что за фигня происходит, – выпалила она, как всегда, без приветствия.– Ты о чем? – вымученно улыбнулась я, потому что ее голос, хоть и недовольный, была рада сейчас слышать.– Я о том, что ты свалила от зануды Сашки, а мы все еще не обмыли это замечательное событие. Или ты передумала и вернулась? – ее тон мгновенно стал почти угрожающим.– Нет. Я только что звонила ему и сказала, что больше не вернусь. Только, если честно, не знаю, что делать дальше, – призналась я.– А дальше вот что! Ты сейчас же собираешься, приезжаешь ко мне, и мы вместе идем на открытие выставки одного моего приятеля. Потом напиваемся в хлам и находим тебе суперского парня, чтобы ты
В этот момент мы лихо въехали в наш старый двор, и Рома филигранно припарковался у подъезда.– Выходи, Ромашка. Мы дома, – нахально скомандовал он.– Это не мой дом! И если попробуешь вытащить меня из машины, я буду визжать так, что наши бабульки сюда всех ментов Центрального района вызовут, – прищурившись, пригрозила я.– Лизонька, не провоцируй зверя обещаниями, – наклонился ко мне Рома, дразня. – Фантазии о тебе, извивающейся и вопящей подо мной от удовольствия, и так делают меня малость неадекватным.Нет, ну не охамевшая ли в корень морда? Еще какая, вот только потряхивает меня уже не только от злости.Рома опять нагло ухмыльнулся и, обойдя машину, распахнул дверцу. Наклонившись,
РоманЯ лежал, прижавшись всем телом к моей Ромашке, и старался как-то уместить у себя в голове то, что сейчас чувствовал. Если не осознать полностью, то хоть как-то немного привыкнуть к тому, что наконец держу в руках свою мечту. Не абстрактную, а реальную, живую мечту. Ту, что почти всю мою сознательную жизнь была моим наваждением и недоступным наслаждением в одном флаконе. Мою самую первую и самую мучительно-острую эротическую фантазию, что сводила меня с ума много-много ночей с того самого момента, как только меня вообще стали интересовать особи противоположного пола. А последние дни с того вечера, как эта моя личная катастрофа опять ворвалась в мою жизнь, не проходило и часа, чтобы ее образ не маячил в моем сознании хотя бы отдаленно, как белый шум или бесконечный аккомпанемент моей извечной тоски по невозможному.Лиза Ромашина. Моя Ромашка. Моя рана в сердце столько
Я открыла глаза сразу и замерла от незнакомого запаха. Мысли услужливо нарисовали мне быстренько полную картинку того, что я натворила. Мерное дыхание в мой затылок сообщило о том, что Рома спит. Его рука собственнически прижимала меня к себе, и даже ногу он на меня закинул, для верности, очевидно. Я тихонько пошевелилась. Рома вздохнул, но не проснулся. Осторожно, очень медленно я выскользнула из его объятий, сунув ему под руку мою подушку. Тело отзывалось ломотой и приятной болью в весьма неприличных местах.Впотьмах отыскала свое платье, золотистой лужей отсвечивавшее на полу. Конечно, о поиске нижнего белья речи и не шло.Мои туфли и сумочка были потеряны еще где-то на первом этаже. Уже на подходе я услышала низкую вибрацию моего телефона.– Да! – шепотом ответила я, выхватив его из валявшейся на полу сумочки.– Лизка? – после секундной паузы раздался шепот Ленки.– А кого ты хотела услышать?– Да пеще
Я открыла глаза сразу и замерла от незнакомого запаха. Мысли услужливо нарисовали мне быстренько полную картинку того, что я натворила. Мерное дыхание в мой затылок сообщило о том, что Рома спит. Его рука собственнически прижимала меня к себе, и даже ногу он на меня закинул, для верности, очевидно. Я тихонько пошевелилась. Рома вздохнул, но не проснулся. Осторожно, очень медленно я выскользнула из его объятий, сунув ему под руку мою подушку. Тело отзывалось ломотой и приятной болью в весьма неприличных местах.Впотьмах отыскала свое платье, золотистой лужей отсвечивавшее на полу. Конечно, о поиске нижнего белья речи и не шло.Мои туфли и сумочка были потеряны еще где-то на первом этаже. Уже на подходе я услышала низкую вибрацию моего телефона.– Да! – шепотом ответила я, выхватив его из валявшейся на полу сумочки.– Лизка? – после секундной паузы раздался шепот Ленки.– А кого ты хотела услышать?– Да пеще
Утро меня приветствовало не только противным зудением будильника, но и ощущением эмоционального похмелья. Думаю, такое знакомо почти всем. Ночью ты совершаешь нечто безумное, что воспринимается вполне нормальным и даже гармоничным, а утром тебе открывается вся глубина заблуждения и несуразность собственных действий. Или, скажем, накануне приходишь к неким выводам и решениям, практически дарующим просветление, но с наступлением нового дня малодушно не находишь в себе достаточно решимости начать жить в соответствии с недавними озарениями. Знакомо? Говорят – утро вечера мудренее. А по-моему, так еще местами и трусливее или, может, ленивее, но с точки зрения эмоций – трезвее. То, что еще вчера казалось доведенным до грани или жизнеопределяющим, с первыми лучами солнца видится уже не столь контрастным и окончательным. Это я, собственно, к тому, что решимости пойти на работу, где меня вполне мог поджидать Рома, я в себе не нашла. Поэтому, прямо
Я сидела на кухне, поджав ноги на мягком табурете, и пристально смотрела на початую бутылку вина и недопитый стакан передо мной. Да, я в курсе широко известного факта, что алкоголь не решает проблем, но небольшая хмельная анестезия, дающая временную передышку от упорно грызущих мозг мыслей, самое то сейчас. В дверь настойчиво позвонили. Само собой, я никого не ждала, и любой стоящий снаружи мог оказаться нежеланным гостем, поэтому я почти прокралась в прихожую на цыпочках, твердо настроенная не дать вынудить себя на разговоры, к которым не готова, если вдруг Роме или мужу как-то удалось найти меня. Уже подходя к двери, я расслышала возбужденные голоса Дани и Ганса и расслабилась. Эти мальчишки не угроза для подобия моего душевного равновесия, временно дарованного парой стаканов вина. Снаружи обнаружилась вся неразлучная троица с широкими улыбками на довольно милых мордахах, несмотря на их общий агрессивный имидж.
Рома + Ромашка– Некрасиво сбегать с собственной свадьбы! – шипела я на Рому, который настойчиво пытался вытряхнуть меня из платья.На самом деле я ни капли не сердилась и плевать хотела на то, что подумают о нашем стремительном бегстве. Мои друзья все однозначно поймут и даже одобрят. А мнение всей той родни, дальней и близкой, на присутствии которой настояли родители, дабы продемонстрировать, что их дочь не такая уж и непутевая, меня не интересовало. Половина уже в том состоянии, что и не заметит исчезновения виновников торжества.– Девочка моя, некрасиво было уезжать от меня на целые сутки и заставлять меня спать в холодной одинокой постели! – пробормотал Рома в ответ, борясь с непослушными застежками и шепотом награждая их весьма красочными и нелицеприятными эпитетами. – Я чуть не умер от тоск
Я посмотрела на крашеных блондинок, похожих, на первый взгляд, как близнецы. Девушки словно родом откуда-то из недавнего прошлого. Леопардовые юбки-тире-пояса, почти ничего не скрывающие топы, чудом не лопающиеся на их знатных бюстах, жуткий кислотный маникюр, «не пройди мимо» макияж. Они неуверенно смотрели на меня, не зная, чего ожидать. Злость на Рому еще клокотала внутри. Нет, сейчас, взглянув на девиц спокойно, я прекрасно поняла, что Рома после тех роскошных женщин, с которыми появлялся в обществе, на таких бы не повелся. Ну, даже если сильно на него взбесилась бы, таким всеядным представить не могла. Не его уровень. Но осадок-то остался. Мои уже взведенные гормоны не желали пока успокаиваться, выход эмоциям, хоть какой-то, был остро нужен.Я разыскала на полках чистый стакан и, налив себе сока, плюхнулась на стул.– Да расслабьтесь вы у
РоманВозвращаться домой без моей Лизы было тяжело. Конечно, во время поисков у меня не было иллюзий, что достаточно нам пересечься, и она последует за мной, куда скажу. Это вам не голливудские сопли, когда влюбленные, все резко осознав, бегут в финале навстречу друг другу, а ветер эффектно развевает их волосы. Но, проведя рядом с ней несколько слишком коротких часов, погрузившись в атмосферу ее тепла, запаха, прикосновений, сейчас я ощущал себя каким-то переполовиненным и замерзшим. Еще тяжелее эту дорогу домой делало осознание того, что у меня нет полной уверенности, что моя Ромашка действительно вернется ко мне. Все, что мне оставалось, – это надежда. Иначе зачем мне дом, в котором нет ее или хотя бы мечты о том, что Лиза однажды появится.Дни шли, и я ждал от нее звонка, СМС, хоть чего-нибудь. Но ничего не было, и это угнетало меня все больше. По сто раз на дню я хватался за телефон, но откладывал его. Я обещал дать ей этот долбаный месяц. Обещал. Только как
Следующие две недели принесли мне одни расстройства.Во-первых, Дани начал вести себя как полный засранец. Он словно поменялся с Торком мозгами и даже превзошел его многократно.Если Торк, кажется, стал браться за ум, и я видела его с бутылкой пива все реже, то Дани постоянно был, мягко сказать, навеселе.Доходило до того, что пару раз нам его, невменяемого, пришлось держать под холодным душем и отпаивать кофе, чтобы не сорвал концерт. При этом он постоянно грубил мне, откровенно или завуалированно, и пытался задеть.Что касается поклонниц, то он вел себя безобразно вызывающе, будто долбаные отвязные рокеры 80-х. Я то и дело заставала его занимающегося сексом в самых неподходящих для этого местах. Причем постепенно мне стало казаться, что он нарочно стремился к тому, что
Я отключилась и проснулась от ощущения, что тепло тяжелого тела рядом сменилось прохладой одеяла. Поежившись, ощутила такую сладостно-тянущую боль во всем теле. Улыбнувшись, я натянула одеяло до подбородка и приоткрыла глаза. В сероватых лучах раннего рассвета разглядела Рому, который сидел на краю моей кровати уже полностью одетым. Его широкие плечи были ссутулены, как от огромной тяжести. От вида его мощной спины, как-то пораженчески согнутой, мне стало не по себе. Как будто он уже вдруг стал от меня безумно далек, и это причинило неожиданную боль.– Уже уходишь? – прочистив горло, хрипло спросила я.Рома резко обернулся и порывисто протянул руку ко мне, коснулся щеки в очень нежном и трепетном жесте, а потом сжал пальцы в кулак, словно пряча там воспоминание об ощущении моей кожи.– Я ведь обеща
РоманПосле двух мучительно тянувшихся месяцев поисков, моя Ромашка наконец лежала, крепко прижавшись к моему телу, притихшая и молчаливая. Наверняка думала. И ох, уж мне эти ее мысли.Я чувствовал вину за то, что набросился на нее, как взбесившийся похотливый зверь, не желавший терпеть ни единой лишней минуты. Но в тот момент, когда она снова оказалась в моих руках, податливая, теплая, обманчиво моя, мой мозг взорвался, уничтожая любое понятие о деликатности, терпении, хоть какой-то внешней красоте самого процесса. Осталось только дикое ослепляющее вожделение, которое скрутило меня так жестко и безотлагательно, что соображать я уже не мог. Самое ужасное, что, реши Лиза в тот момент остановить меня, кричи во все горло «Нет!», я бы вряд ли мог очнуться, вынырнуть из этого иступленного дурмана. Это была лавина, что подмяла меня, без малейшей возможности повернут
Я помчалась из ресторана так, будто у меня за спиной был лесной пожар. В лифте буквально задыхалась от тех эмоций, что рвались наружу, причиняя боль и вызывая отчаянное желание кричать во все горло. Что со мной? Я ревную Рому? Ревную, да, безусловно. В однозначности эмоции, от которой прямо лихорадило, не было ни единого сомнения. Но он мне никто! Так, случайный партнер на ночь и несуразный мальчишка из почти забытого детства. Я ведь не могу испытывать к нему никаких чувств, а уж тем более такого удушливого, скручивающего в тугой узел собственничества. Не могу! Не должна! Это я сама не хотела больше его присутствия в новой версии моей жизни! Я сбежала, не пытаясь хоть как-то сгладить или замаскировать побег под что-то более взрослое или удобоваримое. Я убедила себя, что Рома абсолютно не мой тип. Так что ни о какой собственной эксклюзивности для такого мужчины в принципе речь не шла никогда, ведь я изначально четко представляла, какой он, и это и было
– Так, милые дамы, покидаем гримерку. Ребятам нужно готовиться к выступлению. – Я громко похлопала в ладоши и открыла дверь, предлагая всем девицам убираться.– Эй, да кто ты такая, сука, чтобы нам указывать? – Сильно нетрезвая девица, густо покрытая цветными татуировками, с тоннелями в ушах и многочисленным пирсингом, вперила в меня осоловелые, сильно покрасневшие глаза.Она откровенно ерзала на коленях у Торка, буквально трахая его на сухую на глазах у всех. Неожиданно она оказалась на полу на заднице и шокированно уставилась на парня.– Что за на хрен?! – возмущенно завизжала она.– Никто так не разговаривает с нашей Элизабет, ясно, сучка? – неожиданно зло заорал он на нее. – А теперь встала и пошла отсюда на хрен!
РоманК столу подошел худенький парень в форме официанта, со впалой грудью и веснушками, особенно ярко выделявшимися на бледной коже лица.– Я прошу прощения, – еле слышно промямлил мальчишка, – но ваша спутница просила вам передать, что бы вы ее не ждали.– Что, прости? – схватился я за край стола, ощущая, как каждый мускул натягивается.Парень растерялся и закашлялся, очевидно, совершенно теряясь.– Она просила передать, чтобы вы ее не ждали, и еще попросила больше не искать. – От его откровенно сочувствующего тона стало тошно.Мне очень захотелось отправить все, что стояло передо мной на столе, в стену. Просто смотреть, как предмет за предметом врезается в стену с фактурной штукатуркой.Как разлетаются на десятки осколков тарелочки и кофейные чашки.Как медленно по чистым стенам начнет стекать смесь кофе и дорогих десертов.Мне очень хотелось это увидеть.Но я сидел и с