Мысленно она взмолилась, чтобы подруга перестала задавать вопросы. Но если боги и слышали ее молитву, они не вняли. Теперь на Мию смотрели уже все майко.
Кумико сморщила носик:
— Но ты отказалась стать наложницей господина Такухати. Значит, что-то было не так?
— Все было… нормально, — выдавила Мия.
«Нормально». Какое нелепое и неправильное слово для ночи, наполненной блаженством.
— Ага, «нормально». Поэтому на следующий день ты кричала, что скорее умрешь, чем пойдешь с ним.
— Я… что? — Мия растерялась. — Я не кричала!
Ичиго потянулась и хихикнула:
— Не думала, что даймё Такухати такой ужасный любовник. Или он заставлял тебя делать что-то противоестественное?
Теперь на Мию смотрели сразу семь пар глаз, полыхающих неумным любопытством. На лицах ровесниц застыло предвкушение скандальных откровений, за которым пряталась ревнивая обида &mdas
Мия бездумно гладила струны цитры, краем глаза поглядывая в зал. Вечер только начался, в чайном домике находилось всего двое гостей. Лица незнакомые, на аукционе Мия их не видела. Совсем молодые — на вид лет по двадцать. Один — с тонкой полоской ухоженных усиков — настоящий красавчик, не зря же гейши вокруг него так и вьются, стремясь завладеть вниманием гостя.Второй самурай, впрочем, тоже не скучал в одиночестве. Мужчины развалились в углу и как раз допивали второй кувшинчик сакэ, отпуская сальные шуточки по поводу окружавших их жриц любви.Девушка отвернулась и уставилась на струны. Как хорошо, что госпожа Хасу наказала ее за ту сцену в кабинете. Теперь весь месяц Мия будет играть на цитре вместо того, чтобы обслуживать гостей и флиртовать с ними.Среди гейш эта работа не была популярной; перебирая струны, трудно привлечь внимание гостя, а долг чайному домику — за проживание, еду, красивую одежду, притирания и другие женские штучки &md
— Вы сегодня чем-то озабочены, мой господин?Акио промолчал, сдерживая раздражение. Он уже жалел, что взял именно Асуку. Да, она лучше других гейш знала, как доставить ему удовольствие. Но ее болтовня в постели после секса всегда утомляла генерала.Он лежал на спине, закинув руки за голову, и ощущал смесь злости, презрения к себе и неудовлетворенности. Злость сопровождала его всю последнюю неделю, а презрение поселилось в душе в тот миг, когда даймё обнаружил, что ноги сами привели его к воротам «Медового лотоса».Он уже собирался развернуться и уйти, как делал это три предыдущих вечера, но потом вспомнил, что сегодня должен быть первый день работы новоявленных гейш, выругался, сплюнул и вошел внутрь.Мия сидела у стены с цитрой на коленях. Отчего-то при взгляде на нее Такухати почувствовал облегчение, тотчас сменившееся бешенством. Ее полный ужаса взгляд и шепотки со стороны прочих шлюх — все это мгновенно напомнило о давешнем уни
По-прежнему звенели струны цитры, но теперь на месте Мии сидела незнакомая пухленькая гейша с густо набеленным лицом. Акио замер в дверях, оглядываясь. Свет от напольных фонарей, затянутых рисовой бумагой, ложился пятнами на циновки и стены. В зале сильно пахло теплым сакэ и едва уловимо сексом. На татами в центре танцевала Кумико. Пояс на ее кимоно был развязан и валялся на полу. Вдруг музыка резко прекратилась. Девушка замерла, успев остановиться вместе с музыкой, и следившие за ее танцем мужчины разразились недовольными криками.Генерал отвернулся. Когда-то он любил эту игру. Особенно, если на татами выпускали сразу несколько девушек. Та, что не успевала замереть вместе с музыкой, должна была снять с себя один из предметов одежды. Наблюдение за полудобровольным разоблачением возбуждало не на шутку.Он представил Мию танцующей рядом с Кумико и зарычал.Где она?Развалившийся на подушках самурай слушал пошлый и веселый рассказ какой-то гейши. История зак
Задремать у Мии получилось лишь под утро, когда рассвело и в кустах запели птицы. А всего час спустя солнечные лучи легли на рисовую бумагу на окнах золотисто-сиреневыми пятнами, и гость резко перестал храпеть. Воцарившаяся в домике тишина заставила девушку очнуться от короткого и тревожного забытья.Мышцы задеревенели от неудобной позы. Мия потянулась, бросила беспокойный взгляд на футон и чуть не вскрикнула. Мужчина уже проснулся и сейчас разглядывал ее с каким-то неприятным и пристальным вниманием.— Готова? — ухмыльнулся он.— К чему? — Все, что Мия знала о сумасшедших, это что им лучше не перечить.— К выкупу, разумеется. — Он выбрался из-под одеяла и тоже потянулся — с наслаждением, нисколько не стесняясь своей наготы. В иной ситуации сильное тренированное тело, лишенное жира, и рельефные узлы мышц произвели бы на девушку впечатление. Но сейчас ее мутило от усталости, бессонной ночи и страха, который внушал
Куросу Ёшимитсу шагнул за порог чайного домика, полной грудью вдохнул аромат цветущей вишни и поздравил себя с удачным окончанием скользкого дела.Такая хорошая, чистая девочка, хоть и гейша… Неудивительно, что принц Аль Самхан потерял от нее голову.Очень неприятно было бы ее убивать. И не только потому, что это неминуемо навлекло бы на голову Куросу месть Джина. В конце концов, у лазутчиков тоже есть совесть.Последние месяцы, с тех пор, как старший принц пропал неведомо куда, а служба безопасности Оясимы накрыла резидентуру Самхана, Куросу и без того жил с ощущением неизбежного, но скорого конца.Операцию оясимцы провели безукоризненно. В одну ночь повязали почти два десятка агентов и их многочисленных помощников из местного населения. Еще нескольких шпионов, бродивших по стране под личинами сказителей или монахов, взяли чуть позже в явочном трактире.Суд сёгуна был скор. Всего пару недель спустя виселицы Тейдо украсили трупы шпионов и пр
— …А еще я люблю закаты. Самый прекрасный закат в своей жизни я наблюдал у западных скал Кумаэ. Такое невероятное спокойствие снизошло там на мою душу. Я бы многое отдал, чтобы иметь возможность иногда приходить вечерами к белым скалам и провожать Аматэрасу оо-ми-ками в ее пути за горизонт.—Кумаэ не относится к префектуре Наканосабу, — хмуро ответил Акио.Замаскированные под дружескую беседу торги длились третий час, и Акио все больше раздражался. Генерал не любил долгие переговоры. И вдвойне не любил, когда переговоры проводились вот так — намеками, обиняками.Первый этап прошел обманчиво просто. Горо с радостью поддержал идею сближения кланов Такухати и Асано и первым намекнул, что брачный союз может стать союзом военным. Но вот стоило перейти к деталям, и начались сложности.Толстяк оказался жестким и фантастически жадным. Его не устраивала просто северо-западная префектура или статус тестя сёгуна. Акио пришлось выдержат
Едва стукнула створка двери, отсекая их от внешнего мира, Мия бросилась самураю на шею.— Ты… ты… — бормотала она, всхлипывая и тиская гостя. — Куда ты ушел? Я боялась, что больше никогда тебя не увижу.— Тише, тише, девочка, — растроганно пробормотал тануки. — Мне тоже тебя не хватало. Ну что ты плачешь, Мия-чан? Подумаешь, загулял. В первый раз, что ли? Не надо так рыдать, не то ваша «матушка» решит, будто я над тобой издевался, потребует компенсации, а я гол и нищ, как положено любому уважающему себя монаху. И стражники бросят меня в яму, а я только что оттуда и обратно совсем не тянет…— Ой! — Мия испуганно отпрянула и посмотрела с испугом. Потерять друга теперь, когда она только-только встретила его, было невыносимо. — Тебе нужны деньги? У меня есть…Она плохо представляла, что делать с деньгами, тем более такими огромными, поэтому закопала золотой рё, подар
— К сожалению, этой ночью Мию уже купили, господин Такухати, — Глава гильдии развела руками. За ее сочувственным голосом и взглядом Акио почудилась насмешка. Словно старая сука отлично понимала, что с ним происходит, и изрядно потешалась над потерявшим разум самураем.Он до хруста стиснул челюсти, глуша рычание. Хотелось вскочить, вломиться в домик, стащить с Мии ублюдка, осмелившегося посягнуть на женщину Акио, и убить на месте. А потом перекинуть девчонку через плечо и унести, не слушая ее воплей.Безумие. Самоубийство.Маленькая дрянь, в кого он превратился из-за нее?!Надо остановиться, пока не поздно. Навсегда забыть дорогу в «квартал ив и цветов». Совсем скоро он женится, да и задуманный переворот требует всех сил и времени. Он не может позволить себе тратить его на шлюх.Генерал закрыл глаза, медленно выдохнул, досчитал до десяти и понял, что не уснет сегодня. Будет думать — с кем она, что с ней…О
Утром следующего дня «квартал ив и цветов» через ворота покинули двое. Рядом с низеньким толстым монахом шагал юный послушник в скромных серых одеждах. Выскобленный почти до зеркального блеска незагорелый череп юноши намекал, что тот принял постриг совсем недавно. Лицо его было вымазано в саже, словно он чистил переносную жаровню от копоти, а потом так и не удосужился умыться. Тем не менее, по-девичьи нежные черты невольно притягивали к себе взгляд даже под слоем грязи.— Что, монах? — гоготнул стражник на входе в квартал. — Никак, наших девок ходили тискать? Так-то ты следуешь учению?— Вовсе нет! Мы провели здесь ночь с самыми благими намерениями, — жарко возразил толстяк. — Сей юноша плохо представляет, как коварны и опасны могут быть женщины. Я обязан был показать ему соблазн, чтобы при встрече он узнал его в лицо.Стражник заржал и высказал непристойное предположение, как именно монах знакомил послушника с опа
— Вытащить-то тебя не проблема, Мия-чан. Но вот что дальше? Знаешь, что делают с беглыми гейшами?Мия кивнула. Она знала. Беглая гейша приравнивалась к беглому должнику. А беглый должник в глазах сёгуна — вор.Яма, скорый суд и отрубленная рука. Если повезет, и «матушка» заберет преступницу до того, как ее искалечат, то возвращение в чайный домик с многократно возросшим долгом — все расходы на поиски и возвращение ложились на беглянку.Даже если удастся сбежать, это означает, что Мие все равно придется всю жизнь прятаться и скрываться. Всю жизнь провести в страхе, что кто-то найдет, узнает, донесет.И на какой бы из Благословенных островов Мия ни направилась, наивно ожидать, что красивая молодая женщина без мужчины-защитника не привлечет внимания. А у Мии нет ни родни, ни знаний о ремеслах, кроме тех, которым ее обучили в школе.— Самхан, — сказала она. — Я сбегу в Самхан.Несказанное «к
Топот ног и возбужденные разговоры прямо над головой заставили Мию открыть глаза. Она зевнула, потянулась и села.— А, Мия проснулось! — послышался голос Ичиго.— Укатал ее господин Такухати, — хихикнула Оки. — Почти весь день спала.— Мия, ты идешь?— Что? — Девушка недоуменно заморгала. Она сидела на футоне в общей комнате — здесь ночевали гейши, которым не повезло привлечь гостя на ночь.Ну да, все правильно. После полученной от лейтенанта выволочки Мия вернулась в чайный домик. Переоделась в простое кимоно и прилегла отдохнуть. Неудачная попытка бегства и бессонная ночь совсем вымотали ее, девушка нуждалась хотя бы в паре часов отдыха.Судя по вечернему солнцу в оконном проеме, парой часов дело не ограничилось.Мия почувствовала жуткую досаду. На себя, в первую очередь. Ну почему она так сглупила? Потратила бездарно драгоценное время, и, скорее всего, уже не успеет сбежать сего
Стражник, позевывавший у входа в «квартал ив и цветов», был молод. Привлекательное смуглое лицо, по-девичьи гладкая кожа и редкие черные волоски над губой — свидетельство тщетных попыток отпустить усы.Мия сглотнула. Сердце заколотилось в груди с утроенной силой, страх заставил увлажниться ладони. Только бы караульный ничего не заподозрил! Только бы пропустил!Она улыбнулась молодому самураю в надежде, что под густо набеленным лицом не будет видно, насколько неестественная и испуганная у нее улыбка.— Я из «Медового лотоса», от госпожи Хасу. В квартал аптекарей. У нас много гостей. Вторые сутки гуляют, вот и кончилась возбуждающая настойка. — В доказательство своих слов Мия показала корзинку.На дне корзины пряталось сменное кимоно — самое простое, из дешевой конопляной ткани. Единственная вещь, которую Мия рискнула захватить с собой, покидая чайный домик.Самурай оживился.— Конечно, мал
Снаружи шел дождь.Акио спустился по ступенькам, поднял лицо к темным небесам и поймал языком несколько безвкусных капель.Холодные струи вымочили волосы, потекли за шиворот. В воздухе пахло рыхлой землей и цветами.Сакура… когда она уже отцветет, будь она проклята! Обычно неделя и все, а в этом году ханами все тянется и тянется. Запах цветущих вишен и слив, казалось, преследовал его, куда бы он ни пошел.Вместо того чтобы поспешить под крышу, Акио замер, вглядываясь в затянутое тучами ночное небо. На душе было удивительно погано. Словно он только что сотворил подлость и ушел.И что-то внутри рвалось, тянуло обратно. Вернуться к плачущей девушке. Обнять ее, прижать к себе, утешить. Пообещать, что больше это никогда не повторится. Попросить прощения.Попросить прощения? У кого? У шлюхи? За что? Он был в своем праве! Он купил ее!Ха, можно подумать, другие клиенты спрашивали, чего она хочет или думали о ее удовольствии!От
Он говорил тяжело и отрывисто, сквозь зубы, а синее пламя в его глазах показалось ей колючим и холодным, как свет далеких звезд.— Господин, я…— Я сказал — заткнись!Он одним рывком пересек комнату, навис над девушкой, притискивая ее к стенке. Широкая ладонь шлепнула по губам, загоняя обратно все несказанные Мией слова оправданий и извинений.— Хорошая шлюха должна молчать, слушаться и делать то, что ей велят. Ты будешь сегодня хорошей шлюхой, Ми-я?Мия застыла от страха и обиды, глядя на него снизу вверх расширенными зрачками. Таким она Акио еще не видела. Таким он пугал ее.Казалось, от генерала исходили волны арктического холода. Но это было не завораживающее спокойствие заснеженной пустыни, а дикая ярость северного шторма. Покрасневшие словно от недосыпа глаза, искаженное лицо, сведенные судорогой мышцы…— Ну? — Он тряхнул ее, как тряпичную куклу. — Будешь?Она кивнул
— А еще в тот год… ик… сёгун поднял пошлины на самханский шелк. Бедные наши красавицы, они так плакали без новых нарядов… — Хидео сам всплакнул от полноты чувств. Потом понял, что потерял нить повествования и посмотрел в чашу, в надежде найти ее там, но обнаружил только пару прозрачных капель на донышке. — Как, уже все? — пьяно изумился он. — Мне нужно еще сакэ… ик! Ну и здоров же ты пить!— Благочестивому и праведному Будда помогает во всех начинаниях, — важно ответствовал кругленький монах. И залпом выдул чарку размером с добрый кувшин. На его лоснящейся ряхе (назвать этакие щеки лицом казалось Хидео как-то неправильно) было написано такое довольство собой и умиротворенность, какое может быть только у совершенно не отягощенного мирскими заботами и проблемами человека, да к тому же с безупречно чистой совестью.А пил-то как! Хидео, прозванный среди контрабандистов портовой Идогамы за свои способност
Развязно и чувственно звенели цитры, сладкий запах сандала щекотал ноздри. В полумраке на татами танцевала девушка.Вот музыка резко оборвалась, и девушка, не успев остановиться, сделала еще шаг. Самураи рядом разразились одобрительными выкриками.Такеши Кудо отхлебнул сакэ, безучастно наблюдая, как девушка медленно развязывает пояс. Она поймала его взгляд и облизнула алые губки.Снова зазвенели струны, призывая продолжить игру.Она ведь хорошенькая. Как раз тот тип женщин, который всегда нравился Такеши — высокая полная грудь, стройная талия, крутые бедра. А он смотрит на нее и не может выкинуть из головы утренний разговор с сёгуном.Можно подумать, это так просто — обвинить одного из самых влиятельных людей в стране в измене!— Я недоволен, — сказал Шин Ясуката, выслушав доклад. — Что значит — нет оснований? Я должен тебя учить? Нет оснований, так найди. Сфабрикуй, нарисуй, придумай.Как обвинить
— Говорят, шрамы украшают, — хихикнула Асука.— Ты с ума сошла? Что вы делаете?!Взгляд девушки в панике метался меж женщин, но ни на одном лице Мия не видела и тени сочувствия. Злорадство, равнодушие, предвкушение.И ослепительная, обжигающая ненависть в глазах Асуки.Пресветлая Аматэрасу, что Мия ей сделала? Что она всем им сделала? За что эти женщины так ненавидят ее?«За Куросу Ёшимитсу и Акио Такухати», — прошло леденящее душу понимание. За то, что два самурая готовы были выкупить ее, не считая денег, а она отказалась.Значит, получается, что Асука солгала тогда…Луч солнца из оконца под потолком блеснул на лезвии — красиво и страшно. Мия закричала и рванулась в бесполезной попытке избежать встречи со сталью…По телу словно прокатилась опаляющая волна. Прокатилась и выплеснулась наружу, разметав обидчиц по углам. Асуке и тем, кто держал Мию, особенно досталось. Их при