— …А еще я люблю закаты. Самый прекрасный закат в своей жизни я наблюдал у западных скал Кумаэ. Такое невероятное спокойствие снизошло там на мою душу. Я бы многое отдал, чтобы иметь возможность иногда приходить вечерами к белым скалам и провожать Аматэрасу оо-ми-ками в ее пути за горизонт.
—Кумаэ не относится к префектуре Наканосабу, — хмуро ответил Акио.
Замаскированные под дружескую беседу торги длились третий час, и Акио все больше раздражался. Генерал не любил долгие переговоры. И вдвойне не любил, когда переговоры проводились вот так — намеками, обиняками.
Первый этап прошел обманчиво просто. Горо с радостью поддержал идею сближения кланов Такухати и Асано и первым намекнул, что брачный союз может стать союзом военным. Но вот стоило перейти к деталям, и начались сложности.
Толстяк оказался жестким и фантастически жадным. Его не устраивала просто северо-западная префектура или статус тестя сёгуна. Акио пришлось выдержат
Едва стукнула створка двери, отсекая их от внешнего мира, Мия бросилась самураю на шею.— Ты… ты… — бормотала она, всхлипывая и тиская гостя. — Куда ты ушел? Я боялась, что больше никогда тебя не увижу.— Тише, тише, девочка, — растроганно пробормотал тануки. — Мне тоже тебя не хватало. Ну что ты плачешь, Мия-чан? Подумаешь, загулял. В первый раз, что ли? Не надо так рыдать, не то ваша «матушка» решит, будто я над тобой издевался, потребует компенсации, а я гол и нищ, как положено любому уважающему себя монаху. И стражники бросят меня в яму, а я только что оттуда и обратно совсем не тянет…— Ой! — Мия испуганно отпрянула и посмотрела с испугом. Потерять друга теперь, когда она только-только встретила его, было невыносимо. — Тебе нужны деньги? У меня есть…Она плохо представляла, что делать с деньгами, тем более такими огромными, поэтому закопала золотой рё, подар
— К сожалению, этой ночью Мию уже купили, господин Такухати, — Глава гильдии развела руками. За ее сочувственным голосом и взглядом Акио почудилась насмешка. Словно старая сука отлично понимала, что с ним происходит, и изрядно потешалась над потерявшим разум самураем.Он до хруста стиснул челюсти, глуша рычание. Хотелось вскочить, вломиться в домик, стащить с Мии ублюдка, осмелившегося посягнуть на женщину Акио, и убить на месте. А потом перекинуть девчонку через плечо и унести, не слушая ее воплей.Безумие. Самоубийство.Маленькая дрянь, в кого он превратился из-за нее?!Надо остановиться, пока не поздно. Навсегда забыть дорогу в «квартал ив и цветов». Совсем скоро он женится, да и задуманный переворот требует всех сил и времени. Он не может позволить себе тратить его на шлюх.Генерал закрыл глаза, медленно выдохнул, досчитал до десяти и понял, что не уснет сегодня. Будет думать — с кем она, что с ней…О
Сколько раз Мия представляла себе, как встретит Джина и гордо отвернется. Пройдет мимо и даже не посмотрит, слезинки не уронит, ничем не даст ему понять, что думала и плакала о нем. И вот он рядом, пусть даже и во сне. Такой, каким она его запомнила, — сильный, опасный, завораживающе красивый. Так почему она, вместо того, чтобы отвернуться, сама обнимает его? Почему не отталкивает, когда губы касаются ее губ — нежно, совсем легко, словно испрашивая разрешения…За спиной Джина что-то грохнуло, пыхнуло. Порыв ветра донес клубы вонючего дыма. Мия вздрогнула, прервала поцелуй и испуганно прижалась к самханцу.— Не лучшее место для встречи, — улыбнулся тот, прижимая к себе девушку. — Держись крепче, Мия.Зачем нужно держаться крепче, она спросить не успела. Последовало мгновение то ли падения, то ли полета — слишком короткое, чтобы Мия успела испугаться.— Ой…Цвела сакура. Поднимался пар над горяч
Джин открыл глаза и понял, что безнадежно проспал.Это было странно. Шесть лет в монастыре навсегда вбили в него привычку подниматься на рассвете для утренней медитации и последующей тренировки. Сейчас же вовсю светило солнце, намекая, что время идет к полудню. Во дворе постоялого двора ржали лошади, и что-то оживленно обсуждали воины из охраны императорского свадебного кортежа.Почему никто не разбудил его? Капитан стражи заслужил выволочку — сколько можно повторять, что Джин не Сунан и не Мин. Будить его по делу не только можно, но и нужно.И вот теперь потеряно полдня пути, не меньше. Пока запрягут лошадей, пока соберут всех придворных…Джин вскочил и начал одеваться, радуясь, что навязанный отцом личный слуга куда-то запропастился. После жизни в монастыре старший принц Аль Самхан так и не сумел привыкнуть к некоторым традициям императорской фамилии. Например, одеваться с помощью посторонних людей, когда сам ты молод, подвижен и дееспособе
— Говорят, шрамы украшают, — хихикнула Асука.— Ты с ума сошла? Что вы делаете?!Взгляд девушки в панике метался меж женщин, но ни на одном лице Мия не видела и тени сочувствия. Злорадство, равнодушие, предвкушение.И ослепительная, обжигающая ненависть в глазах Асуки.Пресветлая Аматэрасу, что Мия ей сделала? Что она всем им сделала? За что эти женщины так ненавидят ее?«За Куросу Ёшимитсу и Акио Такухати», — прошло леденящее душу понимание. За то, что два самурая готовы были выкупить ее, не считая денег, а она отказалась.Значит, получается, что Асука солгала тогда…Луч солнца из оконца под потолком блеснул на лезвии — красиво и страшно. Мия закричала и рванулась в бесполезной попытке избежать встречи со сталью…По телу словно прокатилась опаляющая волна. Прокатилась и выплеснулась наружу, разметав обидчиц по углам. Асуке и тем, кто держал Мию, особенно досталось. Их при
Развязно и чувственно звенели цитры, сладкий запах сандала щекотал ноздри. В полумраке на татами танцевала девушка.Вот музыка резко оборвалась, и девушка, не успев остановиться, сделала еще шаг. Самураи рядом разразились одобрительными выкриками.Такеши Кудо отхлебнул сакэ, безучастно наблюдая, как девушка медленно развязывает пояс. Она поймала его взгляд и облизнула алые губки.Снова зазвенели струны, призывая продолжить игру.Она ведь хорошенькая. Как раз тот тип женщин, который всегда нравился Такеши — высокая полная грудь, стройная талия, крутые бедра. А он смотрит на нее и не может выкинуть из головы утренний разговор с сёгуном.Можно подумать, это так просто — обвинить одного из самых влиятельных людей в стране в измене!— Я недоволен, — сказал Шин Ясуката, выслушав доклад. — Что значит — нет оснований? Я должен тебя учить? Нет оснований, так найди. Сфабрикуй, нарисуй, придумай.Как обвинить
— А еще в тот год… ик… сёгун поднял пошлины на самханский шелк. Бедные наши красавицы, они так плакали без новых нарядов… — Хидео сам всплакнул от полноты чувств. Потом понял, что потерял нить повествования и посмотрел в чашу, в надежде найти ее там, но обнаружил только пару прозрачных капель на донышке. — Как, уже все? — пьяно изумился он. — Мне нужно еще сакэ… ик! Ну и здоров же ты пить!— Благочестивому и праведному Будда помогает во всех начинаниях, — важно ответствовал кругленький монах. И залпом выдул чарку размером с добрый кувшин. На его лоснящейся ряхе (назвать этакие щеки лицом казалось Хидео как-то неправильно) было написано такое довольство собой и умиротворенность, какое может быть только у совершенно не отягощенного мирскими заботами и проблемами человека, да к тому же с безупречно чистой совестью.А пил-то как! Хидео, прозванный среди контрабандистов портовой Идогамы за свои способност
Он говорил тяжело и отрывисто, сквозь зубы, а синее пламя в его глазах показалось ей колючим и холодным, как свет далеких звезд.— Господин, я…— Я сказал — заткнись!Он одним рывком пересек комнату, навис над девушкой, притискивая ее к стенке. Широкая ладонь шлепнула по губам, загоняя обратно все несказанные Мией слова оправданий и извинений.— Хорошая шлюха должна молчать, слушаться и делать то, что ей велят. Ты будешь сегодня хорошей шлюхой, Ми-я?Мия застыла от страха и обиды, глядя на него снизу вверх расширенными зрачками. Таким она Акио еще не видела. Таким он пугал ее.Казалось, от генерала исходили волны арктического холода. Но это было не завораживающее спокойствие заснеженной пустыни, а дикая ярость северного шторма. Покрасневшие словно от недосыпа глаза, искаженное лицо, сведенные судорогой мышцы…— Ну? — Он тряхнул ее, как тряпичную куклу. — Будешь?Она кивнул