Очнулась она от треска костра, тепла и запаха жареного мяса. Желудок, всё это время обходившийся дарами леса, неприятно сжался, рот наполнился слюной. Прежде Тамиле никогда еще не доводилось испытывать чувство голода.
По утрам бабушка кормила ее кашами на жирном коровьем молоке, нарезала свежеиспеченный хлеб, намазывая маслом или домашним вареньем. В обед они ели мясные щи, овощные похлебки, на ужин — жареную птицу. Молодая ведьма оказалась не готова к жизни в бегах.
Раскрыть глаза удалось далеко не сразу. Любое движение давалось с таким трудом, что, когда наконец-то она приняла вертикальное положение, голова закружилась, и ей пришлось упереться ладонями о землю, чтобы не упасть ничком.
— Паршиво выглядишь. Поешь, только маленькими кусочками, иначе тебя стошнит, — посоветовал мужской голос, и в поле зрения Тамилы очутилась широкая ладонь: между пальцами был зажат упомянутый маленький кусочек, который ей заботливо положили в приоткрытый рот. — Жуй тщательно и не торопись.
Она так и сделала, а затем получила второй и третий, и только после этого ей удалось поднять голову повыше.
Перед ней сидел широкоплечий мужчина, на вид лет тридцати, с густой бородой и длинными немытыми волосами грязно-белого цвета. В ушах блестели серебряные кольца, между густых бровей залегла едва заметная морщинка. На мужественном лице выделялись прямой нос и сжатые в линию полные губы. Из выреза черной драной рубахи виднелась широкая волосатая грудь, на крепкой шее висела свернутая в два раза тонкая, как шнурок, серебряная цепочка. На мужчине были короткие штаны до колен, при этом ноги почему-то оказались босыми.
— Нагляделась? — ехидно спросил незнакомец, обнажив острые клыки и сверкнув золотистыми глазами.
— Ты кто? — ошарашенно спросила Тамила.
— Ведьма, а такая глупая. Вчера ты помогла мне вытащить лапу из капкана, — он показал свою правую руку: на предплечье красовалось пять темных точек от острых зубцов.
— Я же тебе сказала: у тебя своя дорога, у меня — своя. Мне от тебя ничего не нужно — ни благодарности, ни чего другого.
— Какая ты, оказывается, дерзкая. Стоило тебя мяском накормить — и посмотри, как заговорила, — он присвистнул, снова показав клыки в широкой улыбке.
Девушка нахмурилась и резко встала. Зря она это сделала: ее тут же повело в сторону, и если бы не оборотень (а это мог быть только он), то она наверняка приложилась бы головой о землю.
— Тихо, дева. Ноги в кровь, тощая… Если б я о тебе не позаботился, ты бы уже давно душу богам отдала. Вот пришел бы охотник — вряд ли бы он стал церемониться с твоим телом, — одной рукой незнакомец держал ее за талию, другой убирал бордовые волосы с влажного лба.
…Когда Микель увидел ее прошлой ночью, ему почудилось, что к нему подошла упырица: кожа бледная, еле передвигается, как настоящий мертвяк, ноги в крови. Волосы цвета вина выбились из косы, что доходила до бедер. Под длинными ногтями — запекшаяся кровь и темная земля, губы искусаны и приоткрыты. Ведьма тяжело дышала, будто каждый шаг давался ей с трудом. Но больше всего его поразили глаза: два ярких изумруда — не просто зеленые, а пронзительные, светящиеся в темноте ведьмовские глаза.
Она испугалась его (он слышал, как бьется ее сердце, что ей страшно), но взялась помочь ему и освободила. А дальше, как во сне, побрела туда, откуда пришла.
Он не сразу обратился в человека: сначала ему пришлось подождать, чтобы рана на лапе хоть немного затянулась. Быстрое заживление много раз его спасало.
Молодую ведьму он обнаружил неподалеку: она лежала на корнях дуба и еле дышала. Он не знал, сколько ей понадобится времени, чтобы восстановиться, но понимал: оставаться рядом с капканом, который установил охотник, опасно. Поэтому, как только сам отдохнул, поднял девушку на руки и, обернувшись огромным человекообразным черным волком, встал на задние лапы и помчался туда, откуда доносился запах воды. Где вода — там жизнь.
Микель успел найти подходящее место у реки под ветвями ивы и устроить ведьму на охапке еловых веток. Лето выдалось жарким, и она не должна замерзнуть. Он напоил ее водой из пригоршни, а с первыми лучами солнца обернулся в обычного волка. Устроившись под боком у ведьмы.
Очнулась она только на следующий день, хлопая глазами, как двухнедельный щенок, и двигалась так же неумело, худенькая и легкая, как пушинка…
— Где мы? — охрипшим голосом спросила Тамила, цепляясь за рукава его рубахи, когда он усадил ее под ивой.
— Смотря откуда ты пришла. Что с тобой произошло, отчего ты так долго бежала? — он подкинул несколько веток в костер.
— Не сейчас… — Она сделала глубокий вдох и на четвереньках поползла к воде.
Стоило пальцам коснуться прохладной жидкости, как Тамиле сразу стало легче.
«Водица родненькая, дай мне сил преодолеть эту боль. Излечи меня хоть немножко», — мысленно взмолилась она, обращаясь к стихии. Но, видно, у нее осталось так мало ведьмовских сил, что вода ее просто не услышала.
Умывшись и вдоволь напившись, она обернулась к оборотню:
— Если ты желаешь мне зла, то лучше убей сейчас, пока я так слаба, — она проговорила это спокойно.
Мужчина удивленно вскинул брови, затем рассмеялся:
— Вот девицы пошли: то просят, чтобы я лишил их невинности, одарил своей плотской любовью, то чтобы убил. Ты необычная. Как твое имя, ведьма?
— Тамила. А твое? Сам откуда пришел? Оборотень, а попался в обычный, не магический капкан.
— Давай уговор: ты расскажешь про себя, а я про себя. У меня очень ценная биография, чтобы делиться ею со всякими простолюдинками.
Этот тип держался так надменно, как если бы был аристократом. Но его внешний облик — борода, спутанные волосы и проколотые уши — делал его похожим на цыгана, а не на лорда.
Терять ей было нечего, поэтому Тамила поведала о хвори в своей деревне, о том, что ее попытались сжечь, но она сбежала, и не забыла добавить, что ни в чем не виновата.
— То, что ты не виновата, я понял. Как и то, что ты права в своих выводах. В этой твоей деревушке Нагоре действительно завелся упырь. Не удивлюсь, если после твоего побега он продолжит свое пиршество, и, быть может, очень скоро все твои враги станут его жертвами. Будь ты с ними — могла бы отвадить упыря, но они сами избрали свой путь и избавились от единственного человека, который мог им помочь. Людская глупость не ведает границ, а в деревнях и селах это обычное явление.
— Твоя очередь.
— Я разве давал тебе обещание? Не припомню, — он хитро прищурился.
— Все оборотни лжецы? — она сложила руки на груди, недобро сверкнув зелеными глазами.
— Я тебе не лгал — это во-первых. А во-вторых, я уже сказал, что моя биография слишком ценная, чтобы делиться ею с простолюдинками, а ты именно такая. Или, может, ты происходишь из старинного рода? Графиня Тамила или герцогиня, баронесса, виконтесса, выбирай любой титул. — Он издевался над ней.
Но для себя девушка сделала вывод: перед ней, как бы это ни было печально, действительно сидел аристократ, и, судя по всему, он мог оказаться ведьмаком, а у таких могут быть свои проблемы, о которых ей лучше не знать: живее будет.
Тамила несколько минут смотрела на пламя костра, а затем сосредоточилась и попыталась связать свою энергию с энергией природы. Она села, подогнув под себя ноги, и положила ладони на землю.
«Матушка земля, дай мне сил, дай энергии, чтобы спастись, а ежели нет, то умру я. Помоги своей дочери».
Она почувствовала, как от земли по ее венам течет та самая струйка благодати, которая даст ей шанс выжить. Ей всё равно, куда идти, она может снова поселиться в деревне или в лесу, жить подальше от людей. Сушить на зиму грибы, ловить в проруби рыбу, готовить целебные отвары и продавать их.
— Ты, оказывается, не так бесполезна, как я думал, но для неинициированной ведьмы — слаба, — вывел Тамилу из транса голос оборотня.
— А ты, оказывается, слишком болтлив для аристократа. Видимо, давно ни с кем нормальным не общался, — устало огрызнулась она в ответ.
— Ты мне нравишься. Не боишься меня совсем?
— Нет, а следует?
— Пока что нет. Останешься здесь или пойдешь со мной? — он встал с бревна, чтобы погасить костер.
— А у меня есть выбор?
— Да, можешь прямо сейчас броситься в реку. Твой труп никто искать не будет.
Тамила не знала, может ли доверять оборотню, но если бы он захотел ее изнасиловать или убить, то давно сделал бы это. Она надеялась, что раз он аристократ, то в нем есть их хваленое благородство. Правда, ей никогда не встречался никто по статусу выше, чем глава их деревни, да и тот был таким же простым мужиком, как и другие. Они шли вдоль реки, куда именно — Тамила не знала. Главное — чтобы оборотень не продал ее в рабство в публичный дом, но тогда она скорее сама покончит с собой, чем перед кем-то раздвинет ноги. Не то чтобы она берегла свою честь для будущего мужа, просто никогда не задумывалась о том, что у нее могут быть отношения, как у любой другой деревенской девушки. Парни чурались ее, обходили стороной. Да, они приходили к бабушке, затем и к ней на лечение, брали лекарства, но никогда не пытались сблизиться. Хотя она не единожды ловила на себе слишком внимательные взгляды мужской половины, но ей было неприятно это внимание — оно пугало. Лучше пусть на нее никто не с
Впервые за столько дней пробуждение было приятным. Тамила блаженно потянулась посреди кровати и случайно задела рукой мужское плечо. Рядом с ней спал оборотень, лицо мужчины было безмятежным, и Тамила смогла внимательно его рассмотреть. Ровный, без единой морщинки лоб, рот слегка приоткрыт. После мытья длинные белоснежные волосы рассыпались по подушке. На обнаженной, с темными волосами груди видны тонкие, как от ногтей, шрамы. «Кто же тебя так?» — девушка коснулась ран кончиками пальцев, проведя по ним так же, как если бы оставила эти отметины сама. Тут же ее запястье перехватили цепкие пальцы, и она встретилась с напряженным взглядом серо-голубых глаз. — Если хочешь, можешь быть сверху, хотя для твоего первого раза это неудачная позиция, но я готов потерпеть, — прохрипел он. Ведьма с шипением вырвала руку и скрылась в ванной, громко хлопнув дверью. Она шептала не подобающие молодой девушке ругательства, проклиная этого развратника. Ох
Через полтора часа кухня наполнилась ароматом яблочного пирога, к которому полагался кофе. — Интересно, в таком большом замке есть домовые? Может, это они оставили корзину? — вслух размышляла девушка, помешивая ложечкой в чашке с ароматным напитком. — Кхм, кхм, молодая хозяюшка… если ты поделишься с нами этим вкуснейшим десертом, то мы поможем тебе с уборкой… — послышался откуда-то сверху писклявый голосок. Ведьма подняла голову, но на балках никого не было. Пожав плечами, она разложила три кусочка на чистые блюдца и оставила на столе, а сама вышла на улицу к мятному кусту. Растирая листик между ладонями, ведьма вспоминала всё, что ей рассказывала бабушка: «Домовые есть в каждом доме, они заботятся о чистоте жилья, доставляют почту и еду. Хозяйничают в огороде и саду. Питаются обычной едой и энергией от заботы хозяина. Если хозяин уважает их и уделяет внимание, они будут отвечать взаимностью… — Тамила призадумалась. — А что же с этим замком? Е
Ночь подобралась незаметно, но к этому времени Тамила и Микель уже сидели как мышки в спальне, закрывшись на замок. Перед этим девушка заглянула в библиотеку и выбрала несколько книг об инициации ведьм, на которые ей указала Мотя. Теперь, устроившись в кровати с зажженными свечами, ведьма внимательно читала, вникая в каждую строчку и в каждое слово. Она не хотела попасть впросак, прекрасно понимая, что Микель в магии гораздо более опытен. Не хватало, чтобы он инициировал ее, заранее одурманив какими-нибудь травами или зельями. Она уже приняла ванную, облачилась в чистую ночную рубашку и поплотнее завернулась в одеяло, чтобы он не вздумал распускать свои шаловливые руки. Оборотень лежал на своей половине кровати, попивал из бокала вино и… читал стопку старых газет, которые нашел в коридоре. Должно быть, со стороны они выглядели как супружеская пара: обоим не хватало лишь морщин да очков. Смежив уставшие глаза, Тамила отложила книгу и, свернувшись калач
Они с домовихой сидели за круглым столиком у окна и пили чай. Тодя присматривал за хозяином в подземелье. — Мотя, а чья это спальня? — спросила ведьма. — Раньше она принадлежала сестре хозяина. Хорошая была девушка. Жаль, что здоровье подвело ее — очень слабой родилась, умерла от болезни, бедняжка. Госпожа Лианора — свет в окошке, она одна могла справиться с капризами младшего брата, нашего хозяина. Они ведь оба рано осиротели — быть может, поэтому хозяину всегда хотелось наполнить этот большой дом гостями, блеском балов, шумом голосов. Их матушка скончалась вторыми родами, а отец сломал шею на охоте, упав с лошади, когда молодой госпоже было пятнадцать. У них с братом разница в возрасте десять или одиннадцать лет. Она его и воспитывала, когда сама не училась. — А как же няни, гувернантки? — О, они были, конечно, но рядом с мальчиком никто подолгу не задерживался, уж не знаю почему. В детстве он был очень спокойным ребенком, рассудительным. Хо
Так они и жили в замке. Тамила окончательно обосновалась в башне. Микель стал подкалывать ее реже обычного: видимо, сказались гулянья в деревне. На улице стояла середина августа, не за горами была осень, а за ней и нелюбимые ведьмой холода. Тамила понимала, что если до первого снега не решит свою проблему с инициацией, то всю зиму от нее не будет проку. А кто знает, куда судьба занесет ее или Микеля завтра, если хозяин дома доберется до них. Впрочем, зверь как-то и сам поутих. На двери комнат больше не кидался, не рушил постепенно возвращающееся к прежнему виду убранство замка — просто сбегал по ночам в лес, а под утро возвращался и спал. В кладовой и подвале пополнились запасы еды, а к ним добавились засушенные пучки и корзины ароматных трав, которые Тамила собирала по первой росе. Когда ей нужно было уйти в лес в полнолуние, Микель обращался огромным человекообразным волком, вставал на задние лапы и ходил следом за ней — чтобы всегда быть готовым от
Тамила проснулась, когда солнце уже было высоко. Так поздно она никогда не вставала. Она не знала, как очутилась в своей спальне. Должно быть, Микель принес ее, а Мотя одела в ночную рубашку. «А если это сделал он?» — она прижала руки к груди. — Доброе утро, молодая госпожа, как тебе спалось? — в комнате появилась домовиха и поставила на стол поднос с горячей кашей и чайник. — Вчера ты всю себя истратила на раненую, даже не поела. Господин Микель как принес тебя, так вернулся к больной. Ешь и набирайся сил. — Мотя, а это ты меня переодела? — А кто же еще? В этом деле мужчины не помощники, они только раздевать горазды, — домовиха подмигнула ведьме. Тамила в смущении прижала ладони к лицу и тяжело вздохнула: — Господи, за что мне всё это? Мотя, а как там женщина? — она вылезла из кровати и пошла умываться. — Да что ей станется? Медведь подрал слегка, но ты ее быстро вернула, считай, с того света. Повезло горемычной, что ты оказал
Через неделю Аорелия смогла свободно передвигаться по замку и его территории. Очень часто она прогуливалась вместе с Тамилой, наблюдая, как ведьма расчищает сад, ухаживает за грядками, постепенно готовя почву к холодам. Аорелия не досаждала девушке болтовней, а просто дышала и наслаждалась жизненной передышкой. Ей некуда было идти, не к кому возвращаться, не за кого выходить замуж, потому что кто же захочет взять в жены немолодую, да к тому же разведенную женщину, как она? Однажды, в одиночестве бродя по саду, она наткнулась на высокого мужчину с темной бородой; на нем был слегка потертый костюм, под голубыми глазами залегли морщинки. Он хмуро осматривался по сторонам и в целом выглядел уставшим и немного болезненным. — Добрый день, — поздоровалась с ним Аорелия, когда они поравнялись на тропинке. Мужчина удивленно на нее посмотрел, затем огляделся по сторонам, но кроме него этой женщине некого было приветствовать. — Здравствуйте, леди, — он з