ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ. ДОБРАЛИСЬ!

Фиалка

Наконец мы переправились на материк! После двух суток в море все так устали, что даже добравшись до ближайшего постоялого двора, говорить не могли.

Лель от еды отказался и ушел спать.

Зато нас с Лормом ждал роскошный почти праздничный ужин: пироги с сыром, жареная рыба, вареное мясо, фрукты… и много всего прочего. После столь обильного пиршества я вползла в свой номер и отключилась, даже не запомнила, когда хозяин крошечного постоялого двора, по просьбе Лорма, вручил мне какую-то женскую одежду.

Ночь в нормальной кровати, с теплым одеялом и подушкой под головой, показалась сказочным сном. Просто непередаваемое удовольствие!

Сегодня едва поднялось солнце, я умылась, оделась и, стоя у огромного зеркала в потемневшей от времени оправе, пыталась костяным гребешком, предложенным добрым хозяином, расчесать скатанные, словно шерсть, волосы. Дело продвигалось медленно и больно, но мне подобное старание было в радость!

Закончив мучить себя, еще минуту покрутилась у зеркала, приглаживая блестящие гладкие прядки.

Заскрипела и медленно открылась дверь. Тролль, его еще не хватало!

Улыбка Леля была кривоватой, напряженно наблюдая за ним, я только что осознала, он никогда не улыбался по-настоящему.

— Не выгонишь? — вежливо осведомился разбойник.

Я тяжело вздохнула, но ответила вежливо:

— Вообще-то я намеривалась уходить. Мы с Лормом договорились, что пока он ищет лошадей и собирается в дорогу, я иду на рынок и покупаю себе обувь.

Лель, видя мое нетерпение, а мне очень хотелось от него отделаться, начал с главного:

— Останься здесь, со мной…

— Нет, мы вчера узнали, что отсюда домой не уплыть. Мелкое море, подводные рифы, кораблей нет. Только рыбачьи судна, нам придется отправляться в Тирнак…

Но Лель не дал договорить, подошел ко мне, пытаясь обнять.

Выставив гребешок, как оружие, не сводя с него презрительного взгляда, я отступила к кровати.

— Нет, Фи! Нет… не вырывайся! Это последний шанс для нас… я трепещу от мысли, что…

Пока он пытался внушить и мне «трепет», навязывая свой мерзкий поцелуй, я нащупала позади себя у изголовья кровати клинок Лорма, который перенес с нами все тяготы путешествия. И который Лорм предусмотрительно оставил на ночь у меня.

Быстро дернув его на себя, я вывернулась и приставила острие к горлу Леля.

— Отойди! Никаких «нас» нет.

— Нет… Не прогоняй меня! — в голосе Леля звучала такая глубокая скорбь, что у меня на миг пропало желание ссориться с ним. На миг, только на миг.

Не опуская руки с клинком, я брезгливо отступила. Лель, несмотря на острие у шеи, наоборот наступал на меня:

— Меня всегда к тебе тянуло. Один взгляд, одно слово, одно движение... и ты сразу видела, с кем имеешь дело. Где ты этому научилась, я не знаю, но душа людей для тебя прозрачна, как стекло. Мне всегда льстило, ты смотрела на меня, будто я самый лучший. Это притом, что всех вокруг ты видела насквозь! Я чувствовал, что, несмотря на все свои пороки, стою твоей любви…

Тут дверь открылась, и в номер вошел Лорм. И, понятно, первым делом сковал Леля:

— Что ты тут делаешь? — сухо спросил он.

Но ответила я:

— Уговаривает остаться с ним.

Что-то дрогнуло в лице Лорма, словно он рассмеялся, но тотчас же его лик принял прежнее бесстрастное выражение:

— Уговаривает с клинком у горла? Но выглядит это несколько двусмысленно.

— А что делать, если девушке не хватает личного обаяния? Остается только пытать, — рассмеялась я, возвращая владельцу оружие. — Спасибо, Лорм! Ну, я пошла!

— Так ты согласна? — крикнул мне в спину Лель, непонятно с чего он воспрял духом.

Я в шоке остановилась, так и не открыв двери.

— Тебя в детстве уронили с крыши и явно не единожды… — буркнула я, обернувшись. — Нет, конечно!

Уголки губ Лорма слегка дрогнули, я расслабилась. Пока Лорм рядом, Лель мне не страшен. Приятное это ощущение — ощущение защищенности.

Выдохнув, я напомнила:

— После всего, что ты натворил, еще на что-то рассчитываешь? Ты жив, и это уже подарок. Не требуй слишком многого, Лель! — сурово закончила я.

Весело махнув Лорму, вышла из номера.

Рядом с постоялым двором находился местный рынок. Там я хотела подобрать себе что-то удобное. Едва мы появились на пороге, Лорм попросил у хозяина таверны какую-то одежду, которой можно было прикрыть лохмотья, но это совсем не то, что мне нужно.

Я зашла на рынок.

Яркое солнце, ни облачка на небе. Песок под ногами, новые яркие ароматы, непривычный говор смуглых торговцев, наперебой предлагавших свои товары, волнение от осознания, что нахожусь в другой стране среди странного и довольно шумного народа.

На прилавках в кувшинах стояли напитки, на блюдах лежала еда. Отовсюду доносились соблазнительные ароматы знакомых и незнакомых пряностей, вызывавших желание еще раз поесть. Вокруг бродили домашние животные, общипывая куцые кустики. Толстая женщина в красном наряде и вышитом золотом платке жарила мясо на железном противне, рядом с ней стояли покупатели, видимо, дожидаясь горячего завтрака.

В дальнем углу, в тени под каштанами, мальчишки азартно играли в кости. Худенькие молодые женщины в ярких нарядах громко торговались из-за шелковых шалей с толстой торговкой. Услышав их, не мешкая, я двинулась туда, мимо лотков заваленных неизвестными овощами и фруктами.

Бегло осматривая товары, довольно быстро обошла все лавки, в которых продавали ковры, украшения, дорогую одежду. Жаль, но подходящей одежды я не нашла, зато подобрала себе длинную шелковую накидку, которая прикрыла старье, и уже на выходе прикупила себе удобную кожаную обувь. Еще я купила белье, масло для купания и шпильки для волос.

Так что я вернулась к Лорму абсолютно довольная покупками и жизнью.

Лорм

Едва Фиалочка вышла из номера, я повернулся к Лелю и сказал:

— Оставь ее в покое! Ты понял меня, разбойник?!

Лель покачал головой и с болью сказал:

— Я люблю ее. Просто она слишком правильная! Но к троллям все! Я готов стать таким, каким она захочет, оставить все, стать законопослушным… но ведь она не простит!

Я равнодушно пожал плечами:

— Не простит. И ты не изменишься. Больше чем ее, ты любишь себя.

— А что бывает по-другому? Кто может любить другого больше чем себя? — И насмешливо добавил: — ответь, эльфы ведь не лгут?

Я усмехнулся.

— Да, эльфы не лгут. И я люблю ее больше, чем себя… — сказав это, я оставил его в удивлении стоять у входа, а сам вышел.

Самое смешное, я ведь только что до конца осознал, насколько честно ответил Лелю. Но пока у меня дела с драконом, я не имею права как-то это перед девушкой обнаруживать.

Мы были готовы к путешествию. Фи, обещала быстро вернуться.

Я пришпорил коня и выехал наружу.

У входа на постоялый двор, между двух тополей, запыхавшаяся Фиалочка стояла во всеоружии. Все ее приобретения поместились в маленькую кожаную сумочку со стягивающимися у основания завязками, которую, она повесила на плечо.

Поклонившись, я вежливо спросил:

— Госпожа готова отправиться в путешествие?

— Только об этом мечтаю… — рассмеялась она. Я забрал сумку, подал ей руку и помог влезть в седло позади себя.

Мы тронулись. Фиалка заерзала, потом все же спросила:

— А Лель? Он все же решил остаться?

— Это огорчает тебя?

— Если бы! Увы, всего лишь злорадство и облегчение! Но тебе, благородному эльфу, подобной низости человеческой души не понять, — улыбнулась она.

Я испортил ее настроение, напомнив:

— Возможно, но я понял одно, ты можешь простить все, кроме предательства.

Отвернувшись, она печально промолчала.

— Что ж, в этом мы похожи…

Вместо ответа Фиалка только вздохнула, потом вежливо перевела разговор.

— Так как тебе удалось в этой крохотной деревеньке найти такого красавца?

— Его зовут Долгогрив. Мне его одолжили… Этого высокого белоснежного эльфийского коня, мне удалось найти по счастливой случайности. В поселке проездом оказался мой сородич, который поделился конем, водрузив всю свою поклажу на одного Обгониветра. За что я ему безмерно благодарен. На большую помощь я и рассчитывать не мог, в приморском поселке рыбаков кони товар редкий…

 Через два часа скачки я почувствовал, что ее голова прикоснулась к моему плечу. Уснула. Прямо на коне, что значит настоящая усталость. Но что поделать...

Едва мы попадем в Тирнак, я получу на руки золота в достатке, чтобы заказат все что нудно для удобного путешествия домой, а пока именно Фиалочка существенно скрасила наше существование. Как девушка умудрилась в кутерьме, что нам пришлось пережить, сохранить золотые монеты в подкладках платья, я не знаю. Но давно понял, что у Фиалочки море талантов и она нигде не пропадет.

Расслаблено покачиваясь в седле, опасаясь разбудить уставшую спутницу, я все время смотрю по сторонам. Мы во владениях дракона и теперь каждую минуту я ожидаю неприятного сюрприза. Шелест ветки или треск гнилого дерева — за этим всем может скрываться опасность.

Дорога спускалась в глубокий овраг, заросший редким лесом, оставляя на пыльной дороге четкие следы копыт. Хорошо, что мы почти удалились от пустыни, с ее сухими ветрами, если бы не отсутствие второго коня, то дорогу можно было бы назвать комфортной.

Если на миг получится позабыть, что находимся во владениях Райдера.

Деревья расступились, мы выехали на опушку леса. В это же мгновение я почувствовал, что в сгущающихся сумерках и в самом молчании деревьев скрывается угроза. Повернулся и заметил в дальних кустах движение. Мимо нас пронеслись и врезались в ствол старого дуба две стрелы.

Быстро же он спохватился…

Дело принимало неприятный оборот, причем с пугающей скоростью. Я опустил щит от стрел и подстегнул уставшего Долгогрива в галоп.

Разбуженная шумом и скачкой, Фиалочка в испуге резко схватилась за меня:

— Что случилось? На нас напал дракон?

— Нет, это Лель пытается тебя похитить. Но у него ничего не получится! Главное, не волнуйся. Поверь, все будет хорошо.

Она заторможено кивнула и испуганно вскрикнула, указывая вперед.

Видимо действуя по проверенной схеме, преследователи, — я еще не выяснил, сколько их всего, — повалили на дорогу огромное дерево. И когда успели его подрубить?

— Ну, начнем… — сказал я, остановил коня, спрыгивая. Фиалочка, не послушав меня, спрыгнула следом.