ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ. Достичь дракона

Лорм

На второй день путешествия, остановившись на постой в крошечном поселке рыбаков, выяснили, что местный хозяин, он же Райдер, он же лорд Дракон, находится на севере страны, в своем новом горном замке. Посоветовавшись, мы решили, что в Тирнак смысла скакать нет, лучше сократить путь, и на лодке отправиться прямо к замку дракона из ближайшего приморского городка. Пересекая мыс по морю, мы преодолеем недельный конный путь за полтора дня.

Поселение, куда мы прибыли, было крупнее других, в которые мы заезжали до этого.

По обе стороны от дороги стояли небольшие домики из камня с травяными или кожаными крышами. Узкие улочки уводили в никуда. Кругом пахло рыбой и дымом от костров, на которых коптили эту самую рыбу. Вдоль берега тянулась на удивление длинная пристань, свитая из полых бревен и лиан.

Фиалочка тоже разглядывала окрестности:

— Вроде поселок стоит на море, но на наше Приморье не похож… Здесь природа будто вовсе лишена влаги… — осматриваясь, заметила Фиалочка. — Но постоялых дворов много…

— На наше счастье, — улыбнулся я, вручая ей вещи, привязанные к моему седлу.

Девушка, принимая поклажу, устало кивнула. После последней ночи, проведенной на сеновале у добросердечного кузнеца, мы до сих пор почесывались и вытаскивали из волос солому. Так что насчет ночевки в нормальном постоялом дворе были единодушны.

В ней мы закупили провизию, узнали, что нанять лодку здесь нельзя, можно только получить проезд на корабле, везущем на север домашнюю живность и бочки с медом. Для этого надо найти капитана и спросить, что он возьмет за проезд.

Фиалка

 Пряча внутреннюю дрожь, предстоящее путешествие нагоняло на меня ужас, по трапу я поднялась на корабль. Эльф следом вел под уздцы Долгогрива, которого обещал вернуть своему знакомому. Второго коня, отобранного у Леля, мы отдали в качестве платы за проезд, по предложению ушлого хозяина торгового судна, который как раз вез на рынок небольшой табун лошадей.

Погрузка немногочисленных пассажиров началась только после установки на палубе клеток с животными и бочек с вином и медом, так что мы немного припозднились.

Серого коня куда-то вниз увели слуги, судя по звукам, под палубой располагались стойла для крупных животных. Там же помещались две крошечные дамские каюты и одна большая, для мужчин.

Солнце повернуло к вечеру и теперь дарило только приятное тепло. Море было тихим и лицемерно ласковым. Едва последний пассажир вошел на борт, матросы спустили весла, уводя корабль от пристани. Лорм первым делом устроил меня в дамской каюте, оставив отдохнуть, а сам отравился в трапезную, единственное помещение для пассажиров на палубе. Он заранее  обзавелся в таверне особо крепким эльфийским вином, собираясь за кружечкой дорогого угощения порасспросить торговых людей о драконе.

Проводив взглядом эльфа, которому на выходе пришлось склониться, чтобы не зацепить головой притолоку двери, осмотрелась в крошечной каюте, рассчитанной на двух женщин. Здесь было неплохо, но скудно: стены, оббитые засаленными пластинками дерева; две кровати с тонкими шерстными одеялами или, как назвал их капитан, «полки с постелью», скрипящий под ногами пол, круглое окно или иллюминатор, затянутый темной тканью. Вроде все.

Моя попутчица спала на своей полке. Шагая к себе, я не заметила под ногами небольшого деревянного сундучка, небрежно брошенного хозяйкой. Зацепив крышку ногой, потеряла равновесие и чуть не упала на спящую женщину, схватившись рукой за ее кровать. С которой тут же раздался голос:

— Такие неудобные каюты… надо Хозяину сказать, что они дерут за проезд три шкуры, за каюты в которых и коза не развернется.

— Простите, госпожа, я вас разбудила… — виновато прошептала я.

Соседка, невысокая стройная женщина в цветастом платье, лежавшая поверх одеяла, поднялась. Ловко собрала волосы в пучок и быстро заколов его шпилькой, потянулась и зажгла свечу.

— Ничего… сама виновата, забыла убрать. Да и спать пораньше легла потому, что не выношу качку, хотела уснуть до того, как выйдем в море.

Пока она возилась со своим сундучком, пряча его под кровать, я сделала несколько шажков и напряженно опустилась на самый краешек своей полки, собираясь начать разговор и незаметно расспросить попутчицу.

— Извините… Я чужеземка, и не понимаю о ком речь. Вы упомянули Хозяина, это кто?

— О, наш Хозяин — дракон, самый лучший! Да! — гордо сообщила мне собеседница почти из-под кровати.

 Я с величайшим изумлением уставилась в спину дамы, но задать вопрос не успела, она тотчас же поднялась, села на свою полку, разрешив все мои недоумения:

— Хозяин всегда знает, что твориться у него в империи! Каждый житель в трудную минуту идет к нему, зная, что наш дракон всегда поможет. Да мы за него кому угодно горло перегрызем!

Не скрывая удивления, я покачала головой.

Женщина закончила возиться с пожитками и села на кровать:

— Ты не смотри, что я сейчас разодета, вся в шелках. Это я за своего купчика замуж вышла. А было время, когда осталась вдовой с двумя грудными близнецами. От утопшего мужа один пустой дом и остался. А дети есть хотят. У меня ни капли молока, хоть ложись и помирай. Еще бабушка говорила, что Хозяин нас не оставит, но то бабушка… а то я. Сама еще девчонка… Такое отчаянье было!

Она тяжело покачала головой, вспоминая пережитые испытания, потом продолжила:

— На мою радость Хозяин прибыл в Лакран, город по соседству. Я пришла к нему, еле-еле ноги переставляя. Вся в пыли, дети голодные ревут, я сама реву… Там еще охранники меня не пускали.

— И что дракон?

— Что-что… помог сразу. Охранников поругал. Нанял мне женщину в помощь, дал денег, подарил корову и передал корзину со сладостями. Детям твоим, сказал… — у нее от умиления увлажнились глаза.

Я спросила:

— Женщину?.. Рабыню?

— Да какая там рабыня! Говорю же, нанял! — возмущенно отмахнулась женщина. — Такая же, как я, вдова пришла к Хозяину за помощью. В тот год море очень уж неспокойное было, много вдов осталось… Только у нее дети подросшие были, старший и вовсе уже ремеслу учился. А ей остальных кормить надо… вот он и нанял ее для меня. Хорошая женщина, до сих пор дружим. Она, правда, замуж так и не вышла, зато на моей свадьбе погуляла, — гордо закончила моя спутница.

В каюте повисло задумчивое молчание.

— Повезло вам с Хозяином, — пряча недоумение, наконец, вздохнула я. У нас в Лазури за помощью к королю не ходят, сами выкручиваются и друг другу помогают.

— Да. Повезло. А второй раз я пошла к нему из-за той самой коровки. Она выросла, телочку нам принесла, как-то привязала я ее у изгороди, а сама детей пошла кормить. Вернулась, а нету кормилицы, веревка висит, а коровки и след простыл. Я бегом к Хозяину…

— И что он?

— Он узнал, кто забрал, и вернул ее мне. А вора-соседа заставил мне огород перекапывать и делиться урожаем. Тот потом долго радовался, что легко отделался от кары дракона.

— Милосердный у вас хозяин… — тихо отозвалась я.

И была совершенно потрясена! Интересно, знает ли Лорм о подобных достоинствах своего противника?

— Еще какой милосердный! — продолжала хвалиться соседка. — У нас в империи порядок, чуть порки бушевать начнут, он их на корабли и воевать! Острова, какие там, захватывать или еще что...

Думаю, что жители островов вряд ли разделяют ее мнение. Но, если все так, то им тут на самом деле неплохо живется.

На палубе над нами стоял какой-то шум. Видимо мы достаточно отплыли от берега на веслах, и теперь матросы раскрывали паруса. Интересно, что удалось узнать Лорму…  А соседка гордо перечисляла достоинства дракона дальше:

— А еще хозяин следит за дикими порками. Постоянно в горы летает и их истребляет. Это уж точно надо, не то разведутся и тогда нам житья не будет! В живую съедят!

Делая чрезмерное усилие дабы казаться понимающей, а главное, сочувствующей, я кивнула.

Соседка еще немного рассказала историй из серии, дракон помогает, теперь на примере ее соседей, потом затушила свечу, распустила волосы и попрощалась:

— Ну все, тронулись в путь! Я спать. Завтра на рынок, мужу помогать. А то начнет упрекать «чужими детями». Ну, хоть не обижает их, и то ладно…

Она нырнула под одеяло и затихла. Я кивнула, сочувствуя ее детям. Понятно, за жизнь «в шелках» надо платить. Я спать на море боялась. Мне ничего не оставалось, как уйти из каюты.

— Я тогда пойду, поужинаю, с утра ни крошки во рту.

Соседка что-то вежливо пожелала вслед и тут же уснула.

Я вышла на палубу. Стояла теплая душная ночь. Слишком душная для тех, кто плывет по морю. Неужто к непогоде?

Солнце почти садилось. Чайки нервно перекрикивались. Медленно пробираясь мимо отсеков с живностью, я остановилась возле клеток, расставленных вдоль палубы, скрепленных жестяными скобами, чтобы спасти от катания в моменты сильной качки. Мне хотелось погладить пару молодых козлят и полюбоваться на спящих кроликов.

Но едва подошла к двери трапезной, донесся нестройный гул голосов, показывающий, что там пьют, громкоголосые хозяева грузов. Внутри, за длинными столами из голых досок, уставленных кувшинами и кубками, в самых разных одеяниях сидели люди, гномы, порки, и даже один грустный эльф.

Я тихо прошла мимо горланящих песни выпивох и присела на край скамьи хмурого Лорма.

— Как продвигаются расспросы?

Он расстроено отмахнулся.

— Никак… Райдер для них самый лучший, самый умный, са-а-амый заботливый… тфу... — отозвался эльф заплетающимся голосом и громко поставил опустевшую кружку на голые доски столешницы.

Лорм видимо сам довольно здорово «наугощался», раз смешивал эльфийский язык с людским, и не скрывая, как сильно расстроен. Что непременно сделал в нормальном состоянии.

Меня обстановка нервировала, так что поднявшись, я предложила:

— Пойдем, прогуляемся. На палубе скамья не занята, посидим, освежимся…

Эльф согласно кивнул, тяжело вздохнул, и проследовал вслед за мной.

Я сидела на носу корабля и задумчиво смотрела на воду. В ней красивыми оранжевыми разводами отражались последние лучи заходящего солнца. Наше судно было довольно быстроходным. Легко и непринужденно скользя по волнам под парусами, оно несло нас в лапы дракона.

Лорм стоял, и на мои уговоры сесть на длинную скамью, не поддавался. Облокотившись о борт, он осматривал судно и искренне возмущался:

— Не понимаю, ну не мог же он заколдовать всю страну… — ворчал эльф, недоумевая, почему никто не захотел сплетничать о драконе. Причем, больше всего его возмущало, что торговцами двигал не страх, а любовь к правителю.

Видимо вспомнив обо мне, Лорм все же присел на лавку рядом, о чем-то грустно вздохнул, и непонятно к чему сказал:

— Самый старый эльф нашего владычества, маг и светлый мудрец Трануэль, предсказал мне, что я никогда не женюсь на эльфийке. У нас все знали, что такие слова, обращенные к молодому воину, означали одно, что тот скоро умрет в бою. А я ведь ему не поверил. Тогда не поверил… — это признание прозвучало с болью.

 Значит, Лорм уверен, что погибнет в схватке с драконом!

Сочувствуя, вздохнула. Завязывал бы ты с эльфийским…

Я встала и прижала его голову к себе, как утешала соседских малышей, упавших и разбивших коленки, у которых мама запаздывала с рынка. Как ребенка, гладила его по голове и мягко говорила:

— Ну что ты… Лорм, ты же умный. — Умным он сейчас совсем не казался, скорее уставшим и сломленным. Ничего, у всех бывает. Пройдет. — Мы сами выбираем себе путь. А если бы ты отказался от мести и сейчас бы плыл не к дракону, а домой? Тогда как с пророчеством? Стал бы срочно искать себе невесту среди гномов и приложил все усилия, чтобы оно обязательно сбылось? — Я ему улыбнулась, но Лорм молчал.

— Можно бесцельно прожить тысячи лет гонясь за пустыми мечтами, а можно один день прожить как единственный и за отпущенный тебе срок получить и сделать больше, чем за пустые тысячелетия… — Лорм замер вслушиваясь. Может, это звучало не очень гладко, но до него дошло.

Гладить его я перестала, так как он вроде успокоился и, повернувшись ко мне, тихо произнес:

— Ты мудрая девушка, Фиалочка. Прости мне этот миг слабости.

Я улыбнулась и покачала головой, отметая ненужные извинения.

Он оторвал взгляд от палубы и задумчиво посмотрел вдаль. С минуту наблюдая за морем, он что-то для себя решил. Шагнув ближе, Лорм сжал мои плечи дружеским одобрением, развернулся и, покачиваясь, медленно пошел в каюту для мужчин.

Я задумчиво наблюдала за ним. Красивый. Умный, благородный. Хороший. Жаль, что любить того, кто никогда не ответит взаимностью, больно.

Резко прозвучал гонг, возвращая меня к реальности.

В воздухе стоял запах гари, кок на камбузе жарил мясо, было очень шумно, матросы поднимали новые паруса, частично убирая старые.

Поднявшись, я поежилась. Ох уж это море и его погода! Потом догнала эльфа и спросила:

— Все-таки одного не понимаю. Ты надеешься в честной битве победить дракона или есть что-то еще, о чем я не знаю?

Лорм, обернувшись ко мне, усмехнулся:

— Драконы, Фиалочка, никогда не сражаются по правилам. Они дерутся только для того, чтобы победить.

— Ладно… в любом случае, я помогу тебе, чем смогу! — я придала голосу спокойной беспечности, и улыбнулась.

Эльф оценил мое предложение, и расхохотался:

— Тогда он точно падет под твоим напором. Если, конечно, не превратиться в крошечную болотную змейку. Но не переживай, я не скажу ему о твоей маленькой слабости.

— Ну-да, надеюсь, эта мелочь о змейках останется между нами, — хмыкнула я, поддерживая веселое настроение эльфа.

Он посмотрел на меня, нежно улыбаясь. Глупость какая, но я почувствовала себя счастливой.

Уныние явно отпустило Лорма, а вот хмель нет. Я подозревала, что в той таверне, где мы закупали провизию, нам подсунули поддельное эльфийское. Он еще раз рассмеялся и передумал идти спать. А позже, провожая меня в каюту, все еще пребывал в приподнятом настроение.

Даже слишком «приподнятом», когда мы вошли в длинный коридор, Лорм мягко прижал меня к стене за дверью и стал нежно и медленно целовать. Эльфы ведь не интересуются людьми, но он много выпил, и это объясняло все: и попытку поцеловать первую попавшую под руку женщину, и нежность с которой он это делал, и все остальное…

Я закрыла глаза, наслаждаясь его прикосновением…

— Да заткнись ты, наконец, — где-то на палубе над нами грубо проорал один из торговцев такому же пьяному товарищу. 

Этот вопль вернул меня к реальности, и я мысленно обругала себя, качая головой, от подступившего разочарования. Осознание происходящего в один момент обрушилось на меня.

Как говорил мой папа: характер проявляется не в том, что ты себе разрешаешь, а в том, что ты себе запрещаешь. Но, если бы кто знал, как тяжело идти против сердца!

Но придет завтра и Лорму будет скверно, а мне стыдно.

Я с мягкой улыбкой отодвинулась и, нежно погладив его по руке, прошептала:

— Тебе надо выспаться. Завтра сложный день.

Он на миг замер. Потом нежно придерживая мои плечи, по-отцовски поцеловал в лоб, развернулся и, не оборачиваясь, вышел на палубу, мрачным и одиноким. По-моему, он все понял правильно.

Закрыв рот тыльной стороной ладони, я всхлипнула, как бы мы хотелось, чтобы все это случилось не так! А лучше бы, и вовсе не случалось!

Добравшись до своей каюты, я упала на кровать и, не сдерживая текущие слезы, неподвижно уставилась в потолок. Когда-то давно я уже любила эльфа. И ничего кроме боли  это не принесло. Мне любить нельзя! Любовь это слабость и боль. Никому нельзя показывать свою слабость, это еще раз подтвердил случай с Лелем.

Хотя разумом я пыталась за­латать про­битую поцелуем бро­ню, но больше всего меня смущало, что на поцелуй Лорма во мне отозвалось все: и душа, и тело, которое трепетало до сих пор.

Буду, как и эльф, рас­су­доч­ной, хо­лод­ной и бес­чувс­твен­ной. Пусть думает, что я не обратила внимания на его выходку. Но как вести себя равнодушно, когда пульс звенит в ушах, словно колокольный набат, а колени сами подгибаются? Ну, зачем он поцеловал меня? Зачем?!

У противоположной стены каюты мирно посапывала соседка, на палубе кто-то разговаривал. Где-то рядом печально блеяла коза, разбуженная возвращающимися из трапезной торговцами. Я лежала с открытыми глазами и тяжестью на душе, невидящим взглядом упершись в деревянные потолок и не имея в голове ни единой светлой мысли.

И заснула только с первыми лучами солнца.

Когда проснулась, в каюте ни моей говорливой соседки, ни ее вещей, уже не оказалось. Приведя себя в порядок, отправилась на завтрак. Главное, в таких случаях, делать вид, что ничего не произошло. Возможно, Лорм ничего и не помнит.

Я вошла в трапезную, села на лавку и бросила задумчивому Лорму небольшую ироническую улыбку.

— Как самочувствие? Мне вчера показалось, что вино почти победило смелого эльфа?  — насмешливо поинтересовалась я. Лорм оценил шутку по-своему:

— Жаль, что ты со мной не пила. Сегодня бы проснулась как свежевыпавший снег, белая, хрустящая и отдохнувшая.

— Это ты к тому, что я плохо выгляжу? Синяя, помятая и уставшая? — понимающе усмехнулась я.

— Я бы не сказал, что плохо… Синие круги под глазами тебе очень идут. Они наделяют синий цвет твоих глаз новой глубиной! — Лорм подмигнул.

Я прищурилась и бросила на него недовольный взгляд и ответила тем же манером: 

— Увы, морские путешествия с недавнего времени не вызывают во мне радостного отклика. Надеюсь, подобную глубину оттенков синевы ты видишь последний раз.

— Думаю, меня это совершено не расстроит. Я же эльф, прежде всего, мне не нужна изменчивая эстетика, меня интересует душа… — и он ласково улыбнулся.

От нежности в его голосе у меня внутри все перевернулось. Я удивленно подняла глаза на него, не ожидая услышать подобного. Но вспомнив свои выводы прошлой ночью, решила вести себя равнодушно.

— Душа? Кошмарно звучит… — поморщилась я. — Булочку хочешь? Вкусную!

Лорм от сладкого отказался, доел свои лепешки с мясом и вновь задумался.

Едва мы вышли на палубу, как над нами, словно дивный воздушный корабль, пронзая облака пронесся дракон. Значит, мы уже рядом…

 Мы стояли у борта, задрав головы, и наблюдали за страшным противником.

Люди на корабле радостно закричали, приветствуя Хозяина, кто-то принялся кидать шапки. Дамы для приветствия воспользовались платками.

В ответ дракон совершил приветственный круг над кораблем и унесся на север.

— Ну вот, мы и добрались куда надо… — устало опустив голову, произнес Лорм.

Судя по голосу, он и не надеется победить. Как можно идти в бой, не надеясь на победу?

Я обернулась к нему и сухо предупредила:

— Не вздумай улизнуть! Я пойду следом! Тебе же хуже будет!

Он только раздраженно покачал головой.