В глазах Акио вспыхнуло синее пламя:
- Не отдам, – хрипло пообещал он. – Никому!
Их губы встретились, и Мия ощутила, как ее затягивает в какой-то темный водоворот. Огненная волна прокатилась по телу, выжигая все мысли. Она обняла мужчину так отчаянно, словно погибала, и он был единственной надеждой на спасение. Укусила его, почти всерьез, пытаясь оставить свою метку. Впилась пальцами, силясь удержать – мое, мой, не отпущу!
Страсть на краю бездны, любовь перед лицом почти неизбежной потери. Не осталось нежности, только животный инстинкт, желание доказать – себе? миру? – что жизнь сильнее смерти. И исступленные поцелуи были полны горечи и безумного страха утраты.
Руки до синяков сжимали ее тело, но Мия всхлипывала не от боли, а от внезапно проснувшегося острого голода. Сейчас ей хотелось грубости, звериной, жесткой случки, хотелось ощутить его на себе и внутри, как можно полнее. Словно смешанная с наслаждением боль могла доказа
Джин пришел вовремя. Как всегда. Но на этот раз он пришел без Лина.Необычно. Распластавшись на животе под потолком на уже хорошо знакомом выступе, Тэруко чуть свесила голову вниз и наблюдала, как старший принц аль Самхан задумчиво изучает стойку с оружием. После того, как Тэруко протерла свое убежище от пыли и убрала паутину, прятаться под потолком было одно удовольствие. Весь зал, как на ладони, и нет риска чихнуть. А вот ее никто не видит.Принцесса вряд ли смогла бы придумать убедительное объяснение, почему и зачем она подглядывает за почти каждым спаррингом своего жениха. Эти вылазки требовали времени, которое приходилось отнимать от собственных тренировок. Они были бесполезными и опасными. Однажды Шину приспичило обсудить что-то с двоюродной сестрой как раз в тот момент, когда Тэруко подсматривала за Джином. И принцесса еще долго потом оправдывалась, объясняя, что она была в своих покоях, просто задремала за ширмой, а Шин, видимо, не заметил.И все же что-
Внезапно стало трудно дышать. Девушка стиснула кулаки так, что пальцы побелели.- На что вы намекаете?! – звенящим голосом выкрикнула она.- Не намекаю, – это прозвучало приговором, в который не хотелось верить. – Я не люблю вас, ваше высочество. Я здесь только потому, что дал слово отцу и не могу отказаться.В глазах защипало, и зал для тренировок вдруг размазался, словно скрытый пеленой дождя. Тэруко выпрямилась, удерживаясь из последних сил.Она – принцесса Оясимы. Она не должна рыдать на глазах у самханца!Даже если этот самханец только что ранил ее словами в тысячу раз больнее, чем ранит меч. И даже если он продолжает говорить – все так же равнодушно и холодно, словно поворачивает клинок в ране.- Как видите, я честен: я не хочу вас. Мог бы притвориться, но вы умны и горды. Я не смогу долго лгать, а вы будете чувствовать себя униженной, когда правда всплывет наружу.- Вы правы, – безжизненно по
Когда господин начальник городской стражи посмотрел на лежащее перед ним тело, его лицо приобрело интересный пепельный оттенок. Чтобы добиться такой мертвенной бледности, иные столичные красавицы часами просиживали в бадьях с молоком, умащивали кожу кремами и даже пили рисовый уксус.- Это точно он? – спросил господин начальник хриплым шепотом.- Точно, – писарь, наконец, нашел протокол и зачитал с листа. – Харуки, фамилия неизвестна. Прозвище – Харя. Сирота, родственников нет. Карманник. Арестован по доносу мамаши Саки. Признался в неоднократных кражах. По решению судьи осужден на пять лет каторги в каменоломнях, куда и отбыл три дня назад.- И он точно мертв? – еще тише переспросил начальник стражи.Писарь кивнул и указал на синяки на шее мертвеца.- Похоже, его задушили, господин. И он уже начинает попахивать.Господин начальник почувствовал, как к дурноте и животному ужасу, которые он ощущал последние нескол
На исходе второго дня конвой остановился на окраине небольшого городка. На ночь заключенных завели в барак – длинный и узкий, похожий на бывший хлев. Арестанты не роптали, прошлую ночь им и вовсе пришлось провести под открытым небом, а так хоть какая крыша над головой.Будущие каторжане уже частично спали, когда в барак вошли двое конвоиров. Они прошлись над цепочкой скованных людей, рассматривая их при свете фонарей, и остановились напротив Нобу.Юноша обмер. Неужели подмену обнаружили? Сейчас его раскуют и отправят обратно в Тэйдо, в яму. И единственным шансом на побег остается убить стражника, потому что в яму Нобу не вернется.Его расковали, но в Тэйдо не отправили.- Мать тебя выкупила, подлеца, – сплюнул на пол начальник конвоя. – Золотой заплатила. Ноги ей целуй.И пихнул ничего не понимающего Нобу в сторону полной женщины в застиранной синей одежде с рисунком в мелкий цветочек.- Сыноче-е-ек, – заголосила женщ
Выплеснутая на голову миска ледяной воды заставила его вынырнуть из беспамятства.- Просыпайся, – раздался резкий мужской голос. – Хватит дрыхнуть.Нобу вскрикнул, сел и заморгал. Холодные струйки неприятно защекотали шею, ручейком потекли за шиворот.- Где я? Вы кто?Он пригляделся к круглолицему бритому налысо мужчине и изумленно разинул рот.- Харуки? – неуверенно переспросил Нобу. – Это ты?Большую часть времени в яме стояли густые сумерки, но временами крышку приподнимали, чтобы спустить еду и воду для узников, и Нобу успел разглядеть внешность собрата по несчастью. Он неплохо запоминал лица и сейчас мог бы поклясться, что перед ним тот же самый Харуки, бок о бок с которым Нобу провел почти неделю. Тот самый Харуки, который отдал на прощание Нобу свои обноскиНо как он переменился!Словно вырос и раздался в плечах. Черты лица стали жестче, заострились. Вместо вечной смешинки в глазах теперь горело с
Скрип тюремной двери вырвал его из забытия. Пленник медленно поднял голову и при виде визитера растянул губы в дерзкой усмешке.- Давно тебя не было.Голос прозвучал сипло, еле слышно – голосовые связки еще не восстановились – но не дрожал. И это понравилось Акио.В последние дни что-то изменилось. Даже боль перестала быть такой мучительной, словно отошла куда-то в сторону. А может, он привык.И теперь у него были сны. Наполненные счастьем, глоток свежего воздуха в непрекращающемся кошмаре заполненных пытками дней. Порой Ледяной Беркут вспоминал их и улыбался блаженной улыбкой, а мастер-палач прекращал пытку из опасений, что пленник сойдет с ума.Акио уже знал, что выиграл эту битву. Время, отпущенное на дознание, приближалось к концу, еще немного – и Ясуката должен будет предъявить на суд равных «предателя», а у него нет ничего. Ни доказательств, ни подписанного признания.Иногда Ледяной Беркут даже беззвучно с
- Все! – констатировал тануки четыре часа спустя и развел руками. – Я иссяк, Мия-сан. Ничего больше не могу придумать. Мне кажется, нас обманули и направили совсем не в ту комнату…Мия покачала головой:- Нет! Это должно быть здесь!Она снова, уже в тысячный раз, ощупала панель рядом с кроватью. На панели художник изобразил умирающего дракона. Тело дракона было изранено, кровь вытекала из ран, собираясь в небольшое озерцо.Единственная из деревянных панелей в комнате, которая отозвалась на простукивание звонким эхом. На вид – совершенно обычная, такая же, как другие. Ни выступа, ни рычажка. Ничего, за что можно было бы уцепиться, надавить, дернуть. Но как-то же она открывается!- Там может быть не тайник, а, например, кусок тайного хода, – нудел над ухом тануки. Или шахта для воздуха.- Нет! – упрямо повторила девушка. – Он там.Если тайника нет в комнате, на которую указал синоби, вся затея
Футляр выпал из враз ослабевших рук. Не желая верить своим глазам, Мия перевернула бумагу. Ощупала, поднесла к светильнику, посмотрела на просвет…Бесполезно. Лист был девственно пуст.В животе смерзся ледяной ком. Мия сглотнула ставшую неожиданно горькой слюну. Зажмурилась, не желая верить глазам. И снова раскрыла их в немой надежде на ошибку.Лист был все так же чист. Ни иероглифа, ни черточки.Вот и все. Финал всех стараний. Апофеоз бессмысленности ее усилий. Зря она послушала Такеши Кудо. Синоби ведь не знал точно, что было внутри тубуса, только предполагал. Быть может, бунтовщик вообще спрятал бумагу в надежном месте, а потом соврал Ясукате, что взял ее с собой.Ошибка… просто глупая ошибка. У них было слишком мало информации. Они рискнули и проиграли.Вот только расплачиваться за эту ошибку снова будет Акио.Почти ничего не видя из-за застилающих глаза слез, она отшвырнула бесполезный лист бумаги, и, не отвечая на