Даже начальники службы безопасности не вправе идти поперек традиций. В праздник осеннего равноденствия потомки ухаживают за могилами и вспоминают умерших. Препятствовать им в этом - гневить предков, а немилость предков грозит обернуться для всего рода страшными карами.Отпущенная, пусть под усиленной охраной, в родное поместье Тэруко готова была петь от восторга. Здесь все было привычным, своим. Потемневшие от времени каменные стены. Плетеная из бамбука изгородь. Квадраты рисовых полей в долине. Холмы - местные жители, никогда не видевшие настоящих гор, гордо именовали их сопками.Сжимая в руке метлу и расшвыривая ногами пожелтевшие листья, Тэруко проследовала по дорожке к замшелым воротам, за которыми начиналось фамильное кладбище рода Ясуката. Миновала домик для духов, изваяние Будды, прошла вдоль высаженных в ряд кленов. Кончики листьев уже начали желтеть. Еще неделя-две, и ветви деревьев вспыхнут багряным, охристым, алы
Чтобы запутать погоню, Тэруко почти полчаса шла по руслу ручья, пока от холодной воды не начало сводить ноги. Понадеявшись, что этой уловки будет достаточно, чтобы сбить собак со следа, принцесса обулась и углубилась в холмы.Разумеется, карты у нее тоже с собой не было. Тэруко шла и не уставала мысленно благодарить отца, научившего ее ориентироваться по солнцу и еле заметным приметам.Путь принцессы лежал на юго-запад. Туда, где за малонаселенными дикими холмами лежал морской берег, усыпанный мелкими рыбацкими деревушками.Что будет дальше - где и как она найдет корабль в Самхан, как договорится с капитаном, Тэруко старалась не думать. Не смотреть вперед дальше, чем на один шаг. Иначе накатывало отчаяние и бессилие.Оглядываться, возвращаясь мыслями к тому, что случилось на кладбище, тоже было страшно. Призрак убитой Сузуки словно следовал за принцессой по пятам веч
Луна заливала светом озеро, но деревья благоволили краже. Растопыривали ветви, раскрывали листья над головой, пряча принцессу от бледного лика повелителя ночи.Полыхали щеки, было стыдно, противно. И страшно: вдруг купающиеся девы обернутся, всмотрятся пристальнее и заметят ночную воровку. Пригибаясь и прячась в травах, принцесса добралась до ближайшего наряда, коснулась белоснежного полотна. Руки утонули в мягчайшем птичьем пухе.Тэруко закусила губу. Еще не поздно отказаться. Оставить наряд здесь, вернуться. Джин бы не одобрил…Джин! Перед глазами, как живое, встало его лицо, когда самханец заразительно смеялся и подтрунивал над ней. И вспомнились поцелуи - такие горячие, страстные, пробудившие в теле ранее неведомые желания. От мысли, что Тэруко может никогда больше с ним не встретиться, захотелось взвыть раненой волчицей.Она вернет одежды! С извинениями,
Генерал самханской армии кипятился. Он то принимался ораторствовать, брызгая слюной, то вскакивал и начинал бегать по палатке, в которой располагался штаб.- Ваше высочество! Сейчас идеальный момент для нападения! Город беззащитен, бери его голыми руками!Генерал хотел своему принцу добра. Кто виноват, что никогда не воевавший мальчишка упорно отказывался понимать это.- Нет, Бао! - во всегда спокойном и ровном голосе старшего принца аль Самхан прорезалась скрытая до поры сталь. - Я не буду сражаться с собственным народом, если этого можно избежать.- Вы ждете, что Шанчжу перейдет на вашу сторону, как провинции царства Тань?- Именно.- Этого не будет, - генерал бессильно опустился рядом с принцем, утирая вспотевшую лысину. - Наместник получил свою должность лично из рук принца Мина, ваше высочество. Он верен
- Вы меня видите, - недоверчиво спросила Тэруко.Из раскрытого клюва вылетело только невнятное курлыканье, но женщина кивнула:- Это не сложно, если уметь правильно смотреть. Так кто ты и почему на тебе журавлиные перья, девочка? И почему ты так убиваешься, что крики слышны даже на вершине священной Магошань?Ее голос звучал негромко, но требовательно. Так, словно женщина привыкла повелевать и имела на это право. Да и держалась незнакомка с истинно императорским достоинством.- Меня зовут Тэруко Ясуката… - принцесса осеклась и замолчала.- Продолжай. Ты из Оясимы?- А почему вы спрашиваете?! - воспоминание о совершенных на родине преступлениях кольнули невидимой иголкой. Тэруко почувствовала стыд и разозлилась.Кто такая эта женщина, чтобы принцесса Оясимы отчитывалась перед ней?!Та пожала плечами.- Мне интересно. И это не я пришла в твой дом с горестными рыданиями, выдирая перья.- Я не хочу рассказывать
Это не длилось долго. Несколько мгновений, которые показались вечностью.Первое, что она услышала, придя в себя, был все тот же насмешливый женский голос.- Прости, дорогуша. Без боли - никак.- Что происходит? - прохрипела принцесса.Собственный голос показался ей неестественно низким и странным.- За свои проступки надо отвечать, принцесса. Любишь рядиться в чужие одежды, так примерь их по-настоящему.- Что?! - Тэруко вскинула голову. В ресницах застряли слезы, солнце разбивалось в них, слепило.На холме никого не было. Только покачивались метелки трав, пахло дикой коноплей и крапивой, да ветер носил в воздухе отзвуки серебристого женского смеха.Принцесса села. С тайным ужасом потянулась ощупать лицо, оно было человеческим. Ни чешуи, ни клыков.Но что-то все же было не так.Она бросила взгляд на собственное тело и сглотнула. Оно стало крупнее, или ей только кажется? Руки так точно стали больше - это уже не изящ
По дороге к палатке мальчишка боязливо косился на своего провожатого и явно раздумывал, не дать ли деру. Чтобы избавить его от соблазна, Джин на протяжении всего пути крепко удерживал паренька за плечо.- Располагайся, - сказал он, откидывая полог палатки. - Ты голоден?Гость судорожно сглотнул и кивнул.- Юн, принеси еды, - бросил Джин в темноту за спиной и усмехнулся, заслышав удивленное: “Ой!”.Так и знал, что любопытный оруженосец будет греть уши. Мальчишки в шестнадцать лет такие предсказуемые.Принц снова перевел взгляд на новоявленного родственника. Тот разглядывал скудное убранство палатки с недоверчивым видом.- Вы здесь живете? - голос паренька все еще звучал хрипло.Джин кивнул.- Здесь. Давай познакомимся. Как тебя зовут?Непонятно отчего этот простой вопрос вогнал мальчишку в такое смущение, но тот вспыхнул. Отвел взгляд и буркнул: “Рю”.- Сколько тебе лет?- Семнадцать.
Юн принцессе сразу не понравился. И, похоже, что оруженосец вполне разделял ее чувства.Демонстрируя всем своим видом пренебрежение старожила, мальчишка провел ее по лагерю, скороговоркой поясняя, где что находится. На вопросы он отвечал неохотно и всякий раз закатывал глаза, словно вопрошая у высших сил, за что они заставляют его возиться с этим тупицей.Этого хватило, чтобы и без того несдержанная и злая от дурацкой ситуации принцесса вскипела, как чайник на огне. Тщетно пытаясь унять гнев, она становилась все более высокомерной в манерах, интонациях и взглядах, что в свою очередь очень злило Юна.Не прошло и четверти часа, как оставленные наедине оруженосцы принца готовы были вцепиться друг другу в глотки.Они как раз шли вдоль края солдатского лагеря. Внимание Тэруко привлекли сотни костров в ночном поле. У каждого костра кучковалась рота солдат, готовясь ко сну.- И где я буду спать?Как ни старалась она произнести это нейтрально, в гол