Глава 3

 Начало марта. 

Вика обмотала Данилу шарфом.  Из-под трикотажной шапки выглядывали два огромных серо-голубых глаза.

- Сапоги порвались, - констатировало дитя.

- Да ты что! - расстроилась Вика. Она внимательно изучила повреждение. Тонкая болонья на дешевых сапогах лопнула, и наружу радостно полз белый синтепон.

- Ничего, я зашью.

Вика вздохнула. Сын был одет по последнему слову китайской моды: его гардероб формировался исключительно на вещевом рынке - там было все самое дешевое.  Вика покосилась вправо - на Аллочку, натягивавшую на себя ярко-красный финский комбинезон. Рядом стояла Аллочкина мама в золотистых соболях.

- Представляешь, - пожаловалась она Вике, - какая сволочь эта домработница! Три раза ей сказала «помой винтовую лестницу на мансарду», и все три раза она меня проигнорировала! Я так расстроена!

- Действительно, несчастье, - кивнула Виктория. - Данилка, потопали!

В распахнувшуюся дверь вломилось бесчисленное войско острых снежинок. У ворот детского сада стояли припорошенные белым пушистым налетом иномарки, снег на них сверкал алмазными брызгами.

- Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь! - отчеканил Данила. - «Ленд-ровер», «Киа», «Мерседес», «Ситроэн»,  «Форд», «Дэу»,  «Ниссан»!

- Молодец! - восхитилась Виктория познаниям сына.

- А мы пешком.

- И прекрасно прогуляемся!

Сильный порыв ветра метнул им в лица ледяную горсть снега, подтверждая, что их прогулка  будет удивительно приятной.

Морозный воздух и шарф не давали Даниле раскрыть рот, поэтому их дорога домой проходила в молчании. Вынужденная неразговорчивость сына позволяла Виктории уноситься мыслями в прошлое…

…Тогда в Саратове она, захлебываясь беззвучными слезами, уговорила Коробкина не будить ребенка ночью.  Он согласился, пообещав заехать утром и отвезти вновь обретенную семью в аэропорт. Кирилл ушел, вырвав шнур у телефона и закрыв на ключ входную дверь.

Виктория, морщась, перебинтовала изувеченный мизинец, зубами затянула бинт, собрала в сумку вещи и разбудила Данилу.  Тот подскочил  с готовностью человека, для которого сон - не удовольствие, а наказание.

- Уже утро? Можно вставать?  Ты порезалась? Ножом? А почему темно?

Целых полчаса было истрачено на соседку - та никак не могла оправиться от шока, увидев за оконным стеклом нежданных посетителей (Вика и Данила перебрались на ее балкон). А еще через полчаса они уже тряслись в междугородном автобусе.

После Саратова был Нижний Новгород. Затем Воронеж.

В обоих городах повторилась обкатанная схема -  поиски жилья и  работы, трудное привыкание, обустройство.   И опять - появление Коробкина…

Он ворвался в квартиру. Первая оплеуха отбросила Вику в угол прихожей. Второй, как ни странно, не последовало. И через мгновение Виктория поняла, почему. За ее спиной стоял Данила и с ужасом смотрел на отца.

- Сынок, привет, - растаял Коробкин. - Я так по тебе соскучился, родной!

Сынок шарахнулся в сторону от протянутых к нему добрых отцовских рук. Он обхватил за шею Вику.

- Я тебя не люблю, ты плохой! - выкрикнул Данила.

- Гадина, - прошипел Коробкин. - Настроила против меня ребенка!

Он с удовольствием пнул бы ее ногой, но не решился окончательно уронить акции в глазах сына.

- Одевайтесь оба! Мы уезжаем!

Но жена и сын недолго радовали Кирилла своим присутствием: они удрали из громадного Коробкинского джипа уже через первую сотню километров. Он заехал на бензоколонку и, залив бензин, отправился в придорожную забегаловку за хот-догами и кофе. 

А потом швырял хот-доги в траву и топтал их ногами, размазывая кровавый кетчуп подошвами фирменных  ботинок. Как она смогла открыть замки? Куда они исчезли? Куда она опять увезла ребенка - безмозглая грудастая барби, курица, стерва! В следующий раз он открутит ей голову!

 Следующего раза ему не представилось. Судьба сдала ему мелкую карту, а в колоду Виктории подложила сплошные тузы. В декабре прошлого года Кирилл Коробкин погиб в авиакатастрофе.

…Увязая в мартовских сугробах, сквозь неприятную колкую вьюгу Виктория и Данила упорно добирались домой. «Надо было попросить Аллочкину маму нас подбросить, - подумала Вика. - У Данилы наверняка совершенно промокли ноги».

 Чтобы пристроить сына в хороший садик, Вике пришлось два месяца отработать в нем нянечкой. За три года скитаний она привыкла к любой работе и перспектива круглосуточной возни с грязными горшками ее не пугала. Но нянечке, вернее, «помощнице воспитателя» платили пятьсот рублей в месяц.  А имея зарплату в пятьсот рублей трудновато платить две тысячи за снимаемую однокомнатную квартиру. И иногда почему-то хочется есть. Воскресные дни превращались в катастрофу - лишенный детсадовского пайка, Данила преследовал кормилицу бесконечными вопросами: «А скоро обед? А что на ужин? А мы сегодня еще раз будем есть?».

Но два месяца вынужденного рабства закончились, и Виктория устроилась  в автосалон «Тойота», где на высоких подиумах дожидались потенциальных владельцев сверкающие изделия японского автопрома.

Вика, безусловно, рассчитывала на должность продавца-консультанта. Она разбиралась в автомобилях, обожала их металлический блеск, хромированные изгибы, послушность и норовистость. И она умела убеждать. Другими словами, Виктория отлично бы впаривала дорогие машины крутой публике. Но директор сказал старшему менеджеру: «Да ты что! Она откроет рот, и все клиенты в панике разбегутся, увидев ее зубы. Пусть сначала приведет  себя в порядок. Девочка, конечно, фактурная. Но зубки - как у гиены».

И Викторию посадили к компьютеру в угол стеклянного аквариума. Она  оформляла справки и молча улыбалась. Ее переполняли энергия и оптимизм, гибель бывшего мужа в вертолете Ми-8 под Нижним Тагилом освободила ее. Для Вики началась новая жизнь - спокойная и стабильная, теперь она дышала полной грудью, она рассталась с постоянным страхом быть найденной, она была способна справиться с любой задачей.

Со временем, думала Вика, она обязательно займет более выгодную должность. Сначала  накопит денег и отдастся в руки хорошего стоматолога. Затем  уговорит директора сделать ее консультантом. Одновременно устроится агентом в страховую компанию, как это делают другие сотрудники, чтобы получать комиссионные с каждого проданного автомобиля.  Вот тогда они с Данилой заживут припеваючи!

А однажды в салон зайдет  симпатичный мужчина, решивший между делом прикупить «Короллу» или «Авенсис». Он уронит задумчивый взгляд на Викторию, увидит ее ослепительную улыбку, ее бюст, ее ноги, такие стройные из-за привычки экономить на еде, и поймет, что встретил сказочную принцессу-златовласку.

Нет! Никаких мужчин! Больше она не попадется на эту удочку! Коробкин тоже когда-то был нежным и заботливым. И куда потом делась его нежность?..

- Мама, зайдем в магазин!

Снизу настойчиво дергало за руку любимое существо.

- Нам не нужно в магазин, - твердо сказала Вика.

- Не бойся, я не буду опять просить подъемный кран, - успокоил детеныш. - Я только посмотрю через витрину.

У Вики заныло сердце. Подъемный кран стоил целое состояние - 68 рублей. Добавить два рубля - и получится пособие, выделяемое заботливым государством в месяц на ребенка (и даже это мизерное пособие было для Виктории недоступно из-за отсутствия прописки).

- Сынок, я все тебе куплю, дай мне только время заработать деньги. Мы больше не будем переезжать из города в город. Мы не будем убегать. Я устроилась на хорошую работу.

- Папа больше не будет за нами охотиться?

- Нет.

- А почему?

- Даже самому неутомимому охотнику нужен отдых.

Когда Виктория узнала об авиакатастрофе под Нижним Тагилом, она, несмотря на тиски нищеты, вытряхнула заначку, сформированную на случай нового побега, купила бутылку шампанского и выпила его в одиночестве, мрачно празднуя освобождение.