Глава 8

Перламутрово-синий автомобиль летел по Западному шоссе в сторону города,  обгоняя попутные машины и уверенно маневрируя. Девушка за рулем была отличным водителем. Но вскоре Вике пришлось съехать на обочину и остановить автомобиль. С ней вновь происходило что-то странное.

Мокрое черное шоссе внезапно превратилось в шелковую ленту, и эта лента стала сворачиваться в клубок. Сосны вокруг дороги начали бешено раскачиваться, стемнело, с неба посыпались увесистые черные шары для боулинга - они разбивались об асфальт и разлетались во все стороны белыми искрами. Вдали маячили ослепительные огни. Они  приближались, и их приближение сопровождалось невероятным шумом, адским грохотом. Что-то огромное, страшное, чавкающее надвигалось на  Викторию…

…держи… какая сильная… марк, руки… не надо… заднее сиденье… ковбой…дыши…не хватит…  ковбой… ты что… привязать… нет… Вика, открой глаза… она не слышит…сделай…

- Нет! - крикнула Вика. Она помотала головой, стряхивая наваждение.

Лента шоссе  послушно расправилась и ровной полосой улеглась между соснами. Как и прежде, проносились мимо автомобили, забрызганные весенней грязью.

- Кажется, я схожу с ума, - сказала Виктория. - Вроде бы, это не входило в мои планы. Что же я?

Несколько минут она моргала в принудительном режиме, прогоняя мушек, резвившихся перед глазами. Когда мушки исчезли, и осталась только дикая головная боль, Вика завела мотор. Надо было ехать.

 - Теперь я Алиса Горностай, - рассуждала Виктория, вновь подгоняя автомобиль в сторону города. Она приоткрыла окно, и ледяной ветер оказывал ей услуги анестезиолога. Ломота во всем теле проходила, голова постепенно расставалась с гулом и шумом ее наполнявшим. - Кто-то премило пошутил со мной. Что ж! Я благодарна этому таинственному фокуснику.  В любом случае, когда настоящая Алиса Горностай решит забрать у меня автомобиль, одежду и сапоги - сапоги, кстати, хлюпают, они мне велики - она оставит мне мои новые бивни. Челюсти великолепны! К сожалению, моей прекрасной шевелюры уже не вернуть. Как на днях сказал Феликс, наш менеджер? Вика, у тебя волосы цвета золотистой пшеницы! А что он скажет теперь? Вика, ты ощипанная черная курица. Да, именно так он и скажет.  Но и в новой прическе есть свои плюсы:  меня перестанут априори считать тупой блондинкой… Итак, объясните, что со мной все-таки произошло?

Вопрос повис в воздухе. Виктория попыталась включить обратную перемотку, но череду воспоминаний упорно заклинивало в одной точке: болезненное пробуждение в незнакомом автомобиле. Далее начиналось непостижимое - мелькание разноцветных огней, вой, скрежет, чернильная темнота, звуки бубна, затишье, вновь хоровод ослепительных вспышек…  Никаким усилием воли не удавалось преодолеть омут, наполненный вязкой тиной  беспамятства и улюлюканьем маленьких чертят.

Да, события субботней ночи  испарились из Викиной памяти. Зато она отлично помнила субботнее утро.  Виктория четко и ясно увидела  себя  в снимаемой квартире на Дебютной улице. Она стояла в неглиже  у распахнутого шкафа и мучительно соображала, что надеть. Выбор был невелик  - джинсы,  блузка, платье. Вика словно была папуасом, задумчиво выбирающим одну из двух набедренных повязок. Лаконичность ее гардероба конкурировала с его убогостью. В автосалоне ее спасением была униформа.

До субботы была совершенно свободная пятница, так как в четверг Виктория сплавила ребенка за город, к Нине Григорьевне. В садике взялись модернизировать кухню, и Виктория столкнулась с проблемой непристроенного ребенка. Хорошо, что в деревне жила энергичная, моторная двоюродная бабуля, всегда готовая приютить правнука… 

- Почему в субботу я так напряженно думала, что надеть? Куда я собиралась пойти? И где провела ночь?

Мысли, терзавшие извилины, только усилили головную боль, не добавив ясности в ситуацию. Виктория не сдавалась. Она пыталась оправдать новый цвет волос, словно, преобразившись из пшеничной блондинки в эффектную брюнетку, она автоматически повысила свой интеллектуальный коэффициент.

- Ну, надо же, какая пробка в сонный выходной, - пробормотала Вика, притормозив на шумном перекрестке.

Обычно  в воскресные дни городские улицы не были такими оживленными - особенность населенного пункта, уже выбившегося из разряда «таун», но не достигшего размеров «сити». Очередь к «зеленому» светофору занимала полквартала - словно на перекрестке раздавали бесплатные талоны на фотоэпиляцию.

Сосед слева делал настойчивые знаки, требуя опустить стекло. Виктория откликнулась на его немые гримасы.

- А?

- Поужинаем сегодня вместе?

- Вы с ума сошли! - возмутилась Вика. И уползла на метр вперед, к заветной цели - месту рассасывания пробочной метастазы.

Прежде чем соглашаться на ужин с незнакомцем, было бы неплохо разобраться с незнакомкой, которая сейчас сидела за рулем «Рено», - то есть с ней самой. И подождать, пока ее перестанет терзать головная боль.

 Отвергнутый попутчик предался унынию, не в силах понять, почему ему отказали столь решительно.

- Я что, такой страшный? - поинтересовался он, догнав «Рено».

- Почему?

- А почему вы мне отказали?

- Потому что сегодня мне не до ужина. Лучше объясните, куда все едут? Почему такая пробка? Почему людям не сидится дома?

- Так ведь рабочий день!

- Серьезно?

- Понедельник, если вы забыли.

- Понедельник?!! - закричала Вика. - Сегодня воскресенье!!!

- Приятно было познакомиться, - быстро промямлил попутчик, закрыл стекло и рванул к перекрестку, благо дорога немного освободилась.

- Какой пассаж! - громко изумилась Вика. - Понедельник! Значит, не только субботняя ночь, но и воскресная улетучилась из моей памяти! Целую бездну времени я провела неизвестно где, неизвестно с кем и неизвестно в какой позе. Какая трагедия! Мне пора подумать о моем моральном облике.