Его губы коснулись соска, потом кожи под ним, потом живота. Охотник обвёл языком пупок и, оставляя влажную дорожку, спустился ниже, просунул руки под ягодицы… И куда более требовательнее повторил:
— Имя!
А потом приник к моим губам. К моим другим губам, точно так же раздвигая их языком. Я задохнулась, не в силах даже закричать. А он продолжал ласкать меня языком, заставляя выгибаться и стонать, заставляя просить, чтобы он остановился, заставляя умолять, чтобы он не останавливался. Внутри лона разгорался ослепляющий жар, нарастающий с каждым движением его губ и языка. Мои бёдра подёргивались, подаваясь навстречу его прикосновениям. И когда он отстранился, я едва не расплакалась.
— Имя! — прорычал охотник, выпрямляясь и расстёгивая брюки.
Я не сводила с него глаз, замерла, как кролик замирает перед удавом, не в силах отвернуться. Внутри всё вибрировало, я была как струна, на которой только что играл музыкант. Самый искусный музыкант
Выключив воду, я стала вытираться.Он — охотник, я — лайне. У нас нет будущего. Поправка, у меня нет будущего, а у него ещё оставался микроскопический шанс порвать образовавшуюся цепь. Порвать и жить свободным, как и положено настоящему охотнику. Охотнику, который не может иметь слабостей. Он не должен никогда больше видеть меня, не должен прикасаться, держать в объятиях, даже убивать не должен. Мы слишком много времени провели вместе, слишком глубоко познали друг друга. Для человека обратной дороги уже не было бы. Но Денис сильный, он выдержит.Но если я уйду, охотник будет искать меня. Он уже продемонстрировал, как просто найти тех, кто мне дорог. Если только…Я прошла в комнату, посмотрела на спящего Дениса, взяла со стола лист бумаги, карандаш и села за стол. Если только не рассказать ему правду. Объяснить, чем обернутся для его свободы эти поиски. Я сама хотела привязать его к себе, подло, исподтишка. И признаваться в этом было мучительно
На меня смотрели. Пристально, раздражённо и зло. Я выгнулась, подаваясь навстречу нетерпеливым рукам. Мужчина что-то пробормотал, торопливо стаскивая с меня блузку, неловко касаясь груди, живота…Я повернула голову к окну. В гостиничный номер заглядывала полная луна. Третий этаж третьесортного мотеля, там никого не может быть. Но всё же… Чужой взгляд был почти осязаем. Я запустила пальцы под мужской ремень и легонько коснулась горячей кожи. Мой партнёр, мой спутник на эту ночь прерывисто выдохнул и прижал меня к шершавой двери номера.На меня смотрели. Всегда и везде: в супермаркетах, клубах, гостиницах, парках, на парковках и кемпингах. Мужчины бросали один оценивающий взгляд и уже больше не могли его отвести. Я привыкла к их липким прикосновениям, к деланному возмущению их спутниц. И даже к тому, что оставшись в одиночестве и удовлетворяя себя, мужчины видели не стены, оклеенные обоями в цветочек, а меня. Они представляли моё гибкое тело, слышали тихие
Первым ощущением после пробуждения было лёгкое покалывание в теле. Онемение постепенно отступало, и я открыла глаза. Над головой явно не ночное небо, а белый потолок с изящной люстрой по центру.Куда меня притащили?Я приподнялась и оглядела комнату. Обои в цветочек, паркет на полу и почти полное отсутствие мебели. Поправка: узкая кровать в углу, застеленная колючим одеялом, на которое меня и положили. Плюс одинокий стул напротив, навевающий мысли о комнатах для допросов. Невесело.Правда, платье всё ещё на мне, мало того, наряд дополнили модным в этом сезоне аксессуаром — ошейником. Я знаю, о чём говорю, ибо перемерила не один и не два подобных в секс-шопе. От каждого движения тихонько звякала длинная цепочка, крепившаяся к батарее под окном. Снаружи ошейник был металлическим, а изнутри отделан мягкой тканью. Нет, он точно из магазина для взрослых, чтобы эти самые взрослые не заигрались ненароком.Я спустила босые ноги на пол и ещё раз внимательно
Тело он моё отдаст, благодетель желтоглазый! Нужно что-то делать. И как можно скорее. Умирать не хотелось совершенно. Но это, если можно так выразиться, меньшее из зол. А большее — это то, что, получив на руки мой труп, — мысль заставила поёжиться — отец не переживёт такого счастья, особенно после того, как он потерял маму. Или ещё хуже, и папа начнёт мстить. Но он такой же лайне, как и я. Инкуб. Хитрый, изворотливый, двуличный, но всё же не соперник охотнику. Вывод прост. Как бы ни обернулось дело для меня, этого допускать нельзя. Только вот выдержу ли я сдирание кожи? Вряд ли. Уж лучше подвал и огонь. Представив, как меня сожгут в печи, я села прямо на пол и на пробу всхлипнула.Не скажу, что сильно понравилось, но стало чуть легче.— Думай, Ани, думай, — скомандовала я себе.Как же не хотелось в народные мученицы. Какая из меня героиня? Разве что отрицательная, рядом с которой приличным мученицам и стоять-то зазорно.Я шмы
Подвох всё-таки был, но я поняла это слишком поздно. Он ждал внизу, когда я вылезла в окно, осторожно свесила ноги, потом тело и наконец, повиснув на руках, разжала пальцы. В плане силы и ловкости лайне далеко до оборотня или охотника, но мы всё же сильнее, выносливее и крепче людей.Я мягко приземлилась и тут же бросилась к кустам, к ближайшей тени, где смогу затеряться так, что никто не найдёт. Там меня и поджидал сюрприз. Даже целых три, и ещё два маячили в отдалении. Собаки. Матёрые кобели. Уж кого-кого, а кобелей я определяю сразу, даже если они бегают на двух лапах вместо четырёх.Псы вскочили. Я мысленно застонала. Вот угораздило же отпустить гормоны на волю. И главное без толку, только себе хуже сделала. На собак выделяемые лайне запахи действуют несколько иначе, чем на людей и другую нечисть, вроде ведьмаков и оборотней. В псах тоже просыпается желание. Желание разорвать тебя на части. Я редко отпускаю гормоны, и в основном мы с собаками сохраняем вооружённый
К сожалению, в кухне, куда меня привёл охотник, к аппетитным запахам прилагалась повариха. Или домоправительница. Или кем приходилась охотнику эта пожилая сухопарая женщина с короткими выбеленными волосами?— Валентина Павловна, накормите нашу гостью. — Охотник первым присел к полированному столу.Современное оборудование, стекло, хром, глянец и холодные серые глаза накрывающей на стол женщины. Глаза, которые не упустили ничего: ни короткого, едва прикрывающего попу платья, ни выреза, ни голых ног.Кроме собак, лайне ещё очень не любят такие вот женщины. Они прожили свою жизнь правильно. Правильно работали, правильно выходили замуж, правильно рожали детей и правильно их воспитывали. Они познали сокровенный смысл слова «правильный», и такие как я в этот смысл не вписывались. Совсем. Эта, к примеру, смотрела так, словно я уже побывала замужем поочерёдно за каждым из её сыновей и теперь не давала ей видеться с внуками.Тарелка с умопо
То, что охотник не пришёл за моей шкурой, я поняла лишь на следующее утро, проснувшись и обнаружив все части тела на положенном месте. А ведь думала, что не засну. Но, побегав по комнате в своё удовольствие и вдоволь полюбовавшись на ошейник, я прилегла на край кровати и не заметила, как уснула.Один день я у охотника отыграла. Отыграть бы ещё один, и когда гормоны пойдут на спад, можно стащить на кухне кусок колбасы для собачьих иродов и снова попробовать сбежать. План, конечно, так себе, но другого пока не было.— Разве что рассказать охотнику правду, — пробормотала я. Открыла глаза и увидела своё красное платье. Вычищенное и отглаженное, оно висело на спинке кровати. Я села. На полу стояли мои туфли на высоком каблуке.— Рад, что ты вняла голосу разума, — услышала я.Охотник сидел на стуле и задумчиво вертел в руке ошейник. Я подтянула одеяло к груди. Странно, наготы я не стеснялась, а вот дурацкой бабкиной пижамы в ромашку заст
За прошедшую декаду гостиница нисколько не изменилась. Даже портье за стойкой кивнул мне, как старой знакомой, и смог удержаться от сальных шуточек. Видимо, вспомнил, чем закончился мой прошлый визит, и вряд ли желал повторения.Тот же номер, тот же вид из окна. Дверь захлопнулась, тихо клацнул замок.— Ну, — поторопил меня охотник, — рассказывай.Я взяла его за руку и повела за собой в спальню. Легонько, без принуждения, готовая в любой момент остановиться, если он опять вспылит и отдёрнет ладонь. Но он не отдёрнул. Он последовал за мной, а внимательный взгляд светлых глаз сопровождал каждое моё движение, каждый мой шаг. Наш шаг.— Что ты делаешь? — спросил охотник.— Рассказчик из меня так себе, — призналась я, взяв его за вторую руку и положив мужские ладони себе на талию. — Давай лучше покажу, так будет достовернее. В интересах дела, конечно, — не удержалась я от провокации. Простенькой, дет