Интуиция подсказывала Андрею, что ему не удастся застать Алену Дмитриеву в ее квартире. Так оно и оказалось. Скромное жилище одинокой девушки носило следы недавнего пребывания здесь владелицы, но пустовало.
Обстановкой являлись книжные полки, уставленные словарями и учебниками русского языка и книгами русских классиков, шаткая тахта под клетчатым пледом, поцарапанный письменный стол, шкаф и старинный телевизор «Электрон» в корпусе из полированного дерева.
Валера Тимофеев, собрав две тонны разнообразных отпечатков, тут же отправился в лабораторию. Андрей оглядывал пустую квартиру, представлял себя ее двадцатичетырехлетней хозяйкой и пытался понять, что могло толкнуть молодую девушку на убийство. Роль Алены Дмитриевой не шла детективу: мешали мускулы и другие физиологические отличия.
Секретарша Лиза скептично оценила внешность Алены, но, по мнению детектива, она была довольно миловидной: Андрей нашел альбом с фотографиями и тщательно его изучил. С
Ольга сидела в шезлонге у края бассейна. Бассейн в форме почки, наполненный прозрачной голубой водой, а также роскошный трехэтажный особняк с террасами принадлежали немецкому другу Романа Шухова - Алексу, владельцу фирмы «Шеппург».Алекс, в советскую бытность Алексей Шепарев, восемь лет назад (в 1989-м) эмигрировал в Германию, имея в багаже диплом только что оконченного Московского авиационного института, скромную, безоглядно влюбленную в него двадцатилетнюю жену-немку и огромную страсть к финансовому комбинированию.Аккуратная и порядочная до оскомины Роза, использованная Алексеем в качестве проездного талона по маршруту Россия - Германия, была жестоко брошена через два месяца после успешного воссоединения с немецкими родственниками. Вчерашний студент, ас фарцовки и спекуляции, герр Шепарев без труда присовокупил к своему беглому английскому грамотный немецкий язык, купил маленький компьютер и начал торговлю советскими рабынями.Торговал он ими тала
Андрей шарил тоскливым взглядом по окнам панельной пятиэтажки. Где-то здесь должен был скрываться Свидетель, стопроцентный Свидетель с глазами, подобными фотокамере «Самсунг», ушами-локаторами и аллергией к вольному фантазированию. Или два свидетеля попроще - один с глазами, другой с локаторами. Или десять свидетелей-поганок, связывающих следствию крылья своей невнятной противоречивой жвачкой, поющих вразнобой, как сводный хор пациентов психбольницы. Или...Из окна первого этажа (потолок этой квартиры был полом для апартаментов убитой позавчера Вероники Соболевой) на Андрея внимательно и строго смотрела дама. «Она!» - взволнованно подумал Пряжников, холодея от смутного предчувствия удачи.Сыщик моментально восстановил в памяти список жильцов, добытый верным помощником Валерой Тимофеевым, и вспомнил, что женщину из 51-й квартиры зовут Лидией Павловной Мотыгиной. Пятьдесят семь лет, пенсионерка, в прошлом - замдиректора центра научно-технической и
Бар «Моника», где сейчас сидел мрачный Вячеслав Матвеевич, неторопливо поглощая легкий коктейль и пристально изучая сводки с фондовых бирж, был чрезвычайно дорогим заведением - это отпугивало от него случайные шумные компании. «Монику» посещала обеспеченная и сдержанная публика, типа президента «Ойл-экспорт интернешнл». Бар славился в кругу знатоков тишиной, изысканной картой вин и грамотным сомелье.Виола Батурская возникла в дверях «Моники» неожиданно для Вячеслава Матвеевича. Хотя он сам пригласил ее на свидание и ждал уже целый час, но, как всегда, появление Виолы заставило сердце Куницына биться быстрее, а газетная простыня «Ман унд Гельд», испещренная мелкими цифрами и исчерченная графиками, дрогнула в его руках.Вячеслав Матвеевич три минуты поработал Штирлицем - он поедал глазами чудесное светлое лицо Виолы, так, как это делал штандартенфюрер СС на безмолвной встрече с женой в немецком рестор
Газета «Выстрел в упор», конечно, не обошла молчанием смерть банкира Глеба Батурского. Макс Колотов блистал осведомленностью и проницательностью, строил громоздкие предположения, кому было необходимо устранение Батурского, генерального директора банка «Гарант», тонко намекал, что ведется журналистское расследование, и в результате «выжал» из гибели банкира целых двести строк на первую полосу, а не сто, как собирался. Хотя для информирования читателей вполне хватило бы и тридцати.- А зачем было писать, что убийца неудачно попытался инсценировать самоубийство? - хмуро спросил Андрей. - И вообще, к чему такое многословие, все эти подробности?- Не переживай, друг, - патетически вскричал Максим. - Информировать людей - моя святая обязанность. Я не могу скрывать от населения факты. Не плачь, Эндрю! Ведь не я же один превратил смерть банкира в источник гонорара - все газетчики уделили этому внимание.- Другие меня не волнуют -
Дирли-Ду открыла свои чудесные аквамариновые глаза, провела рукой по лицу, убирая золотистую прядь, и капризно подумала: «Хочу солнца!» Она резко откинула атласное одеяло, легко выпорхнула из вороха пенно-белоснежного постельного белья и подбежала к окну. Словно исполняя ее желание, мрачные свинцовые тучи неохотно расползлись в стороны, выпуская на свободу утреннее солнышко из унылого октябрьского плена.«Спасибо!» - воскликнула Дирли-Ду.В номере фешенебельной гостиницы «Фламинго» было тепло, а паркет приятно холодил босые ноги. Дирли-Ду метнулась к огромному зеркалу и начала принимать различные позы, любуясь собой. Потом она подошла ближе, отбросила за спину каскад рыжих вьющихся волос и придирчиво стала изучать лицо. Эта процедура тоже принесла ей громадное удовольствие.В дверь негромко постучали. Голая Дирли-Ду сделала удивленные глаза, высокими скачками запрыгала к выходу и притаилась.- Завтрак! - раздалось снару
Рабочий день, небогатый уловом, заканчивался, и Аля хмуро смотрела сквозь витрину на улицу, где в неярких лучах вечернего солнца мелькали фигуры торопливых прохожих.- Ничего не видно, я включу уже, - сказала Таня.Зал бутика наполнился мягким светом.- Сегодня, можно сказать, ничего не продали, - грустно заметила Аля. - Конечно, такие цены! Я вчера зашла в «Королевскую лилию» на Ильинке, там практически весь наш ассортимент, а цены ниже почти в два раза.- И почему он такой жадный? А мы виноваты. Не умеем продавать.- Ну. Сам бы попробовал. С такими ценами!Недовольство девушек адресовалось владельцу салона. Торговля изысканным женским бельем шла вяло, редкие посетители неуверенно разглядывали кружевные бюстгальтеры и эластичные комбидрессы, трогали атласные маечки и прозрачные боди и устремлялись к выходу, едва Таня или Аля с кровожадными улыбками на лицах делали попытку приблизиться к ним.На карточках-бэджах у дев
Андрей мучился в догадках, но на протяжении получасового интервью ему так и не удалось определить возраст собеседницы. Директор агентства «Деловой вояж» Сюзанна Эдмундовна, как великолепная дрейфующая яхта, таинственно блуждала в диапазоне от 27 до 47 лет.Удостоверение сотрудника уголовного розыска тихо покоилось в кармане замшевой куртки Андрея, и собеседница, пока не устрашенная грозным званием симпатичного посетителя, была доверчива, открыта, разговорчива.Если возраст дамы остался загадкой, то истинное предназначение агентства «Деловой вояж», где работала Вероника Соболева, было мгновенно выявлено проницательным сыщиком - да и прекрасная Сюзанна Эдмундовна с готовностью помогла потенциальному клиенту.- Наши девочки - настоящие профессионалки, - нежно щебетала мадам, игриво поглядывая на молодого, импозантного посетителя. Отличное слово «профессионал» приобретало в ее кораллово-красных устах добавочный, не совсем приличны
Дневник Алены«...наконец-то домой к Агафонову. Дверь открыл Вася, он был в одних трусах, но ужасно деловой. “Ругаться пришли, - трезво оценил он обстановку, - проходите. Мама сейчас вернется из магазина”.Я пошла за Агафоновым на кухню и обнаружила там маленького брата на высоком стульчике - Агафонов кормил малыша кашей. Ребенка практически невозможно было разглядеть из-за каши, и он был абсолютно счастлив. “Ну, вот и все, - сказал Вася, заканчивая, - полетели мыться”.Дома он какой-то чрезвычайно серьезный и самостоятельный. Я ведь привыкла считать его бандитом. Вскоре пришла мама, совсем молодая, цветущая, с грудой пакетов и - о Боже, неужели такое возможно! - еще одним карапузом. Моя Ирина говорит, она бы тоже хотела родить троих, если бы были деньги. Героини! Мама Жанна сразу поняла, что я из школы, и даже назвала по имени. Она вручила девочку подбежавшему Агафонову, а сама стала выгружать сумки.