Андрей мучился в догадках, но на протяжении получасового интервью ему так и не удалось определить возраст собеседницы. Директор агентства «Деловой вояж» Сюзанна Эдмундовна, как великолепная дрейфующая яхта, таинственно блуждала в диапазоне от 27 до 47 лет.
Удостоверение сотрудника уголовного розыска тихо покоилось в кармане замшевой куртки Андрея, и собеседница, пока не устрашенная грозным званием симпатичного посетителя, была доверчива, открыта, разговорчива.
Если возраст дамы остался загадкой, то истинное предназначение агентства «Деловой вояж», где работала Вероника Соболева, было мгновенно выявлено проницательным сыщиком - да и прекрасная Сюзанна Эдмундовна с готовностью помогла потенциальному клиенту.
- Наши девочки - настоящие профессионалки, - нежно щебетала мадам, игриво поглядывая на молодого, импозантного посетителя. Отличное слово «профессионал» приобретало в ее кораллово-красных устах добавочный, не совсем приличны
Дневник Алены«...наконец-то домой к Агафонову. Дверь открыл Вася, он был в одних трусах, но ужасно деловой. “Ругаться пришли, - трезво оценил он обстановку, - проходите. Мама сейчас вернется из магазина”.Я пошла за Агафоновым на кухню и обнаружила там маленького брата на высоком стульчике - Агафонов кормил малыша кашей. Ребенка практически невозможно было разглядеть из-за каши, и он был абсолютно счастлив. “Ну, вот и все, - сказал Вася, заканчивая, - полетели мыться”.Дома он какой-то чрезвычайно серьезный и самостоятельный. Я ведь привыкла считать его бандитом. Вскоре пришла мама, совсем молодая, цветущая, с грудой пакетов и - о Боже, неужели такое возможно! - еще одним карапузом. Моя Ирина говорит, она бы тоже хотела родить троих, если бы были деньги. Героини! Мама Жанна сразу поняла, что я из школы, и даже назвала по имени. Она вручила девочку подбежавшему Агафонову, а сама стала выгружать сумки.
Ослепляющее солнце в ярко-синем небе дышало последним октябрьским теплом, желтая осенняя листва отливала золотом, ветки клена матово светились красным бархатом - природа словно хотела соответствовать богатству похорон. Кипенно-белое кружево теснилось, ограниченное полированным деревом гроба, металл ручек вспыхивал в солнечных лучах, алели бутоны свежих роз, пылали гвоздики на длинных серо-зеленых стеблях - и все это великолепие было абсолютно не нужно Глебу Батурскому, который скромно и грустно лежал в своем новом жилище и готовился навечно уйти под землю.Андрей жадно обыскивал взглядом плотные торжественные ряды провожающих, пытаясь обнаружить на лицах дам и мужчин, шикарно разодетых в черное, следы подлинного горя. Толпа непринужденно обменивалась замечаниями, сохраняя для приличия видимость опечаленности моментом, но невооруженным глазом было видно, что здесь никто не собирается стенать от горя и рвать на себе волосы. Глеб Батурский дал повод собраться
Измученная и несчастная Виола утомленно висела на руке Вячеслава Матвеевича, предоставляя ему отличный шанс продемонстрировать свою любовь.- Я устала. - Виола свалилась в кресло и, проделав сложный пируэт ногами, сбросила туфли. К шпилькам прилипли комочки земли с кладбища. - Какие все лицемеры. О, бедный, бедный Глеб! Эти фальшивые сочувственные взгляды невыносимы. Ничтожества. Им дела нет, что Глеб погиб, рады позубоскалить за спиной и обсудить меня. Отвратительная публика, ты согласен, Слава?Несмотря на яростное содержание, короткая речь была произнесена Виолой нежно и умиротворенно, ее очаровательное лицо не исказила гримаса отвращения, даже в негодовании она оставалась непоколебимо женственной.Не снимая плаща, Вячеслав Матвеевич опустился в соседнее кресло.- Мне нужно заехать в офис. Я могу оставить тебя?- О, Слава... Я...- Ты в порядке?Виола расстроенно посмотрела на Куницына. Ее жалобный взгляд говорил о т
- Ну, друг, я не знаю, где еще искать.Таксист нарезал уже пятый круг по микрорайону, скрывавшему в своих недрах 379-ю школу.Были опрошены три ребенка, мадам с мусорным ведром и свинцово-фиолетовый мужичок в спортивных штанах с лампасами. Все они давали очень дельные советы «проехать под той трубой», «свернуть налево и до красного рекламного щита», «спросить кого-нибудь еще», но требуемое здание так и оставалось ненайденным.Упорный таксист мужественно вел вздрагивающую машину по светло-коричневым барханам засохшего песка и глины, прыгал в коварные выбоины, на цыпочках крался по шатким мосткам через многочисленные разрытости новостройки и то и дело оглядывался на пассажира, сидевшего сзади. Пассажир стойко выносил превратности бездорожья и жуткие показания обалдевшего счетчика - он просто не отрывал глаз от пачки разрозненных бумаг, увлеченно вчитываясь в текст.- Детектив, что ли? - предположил водитель.- Ну,
Женщина имела все атрибуты добропорядочной школьной учительницы: очки, лоб с залысинами, изрезанный меж бровей вертикальными морщинками, высокая дуля-шиньон, строгий костюм и дурной голос.- Агафонов! - орала она. - Агафонов!Стекла всего первого этажа дребезжали, а люстра ходила ходуном от пронзительного визга Элеоноры Алексеевны, завуча 379-й средней школы.- Молодой человек, вам чего?Учительствующая дама строго посмотрела на Андрея, в мгновение ока изрешетив его убойным взглядом недобрых серых глазок. Андрей опасливо потрогал нос и уши, проверяя, не отвалились ли они, и представился.- И что вам у нас надо? - резко спросила женщина. - По какому вопросу?- Я хотел бы поговорить об Алене Дми...- Агафонов!!! Агафонов! Подойди сюда!Маленький Агафонов - круглые глаза, нос-кнопка, вихры - нехотя подтащился к начальнице, предусмотрительно остановился на безопасном расстоянии и теперь взирал на нее снизу вверх откровенно скучающи
Дирли-Ду смотрела в зеркало и улыбалась. В этом месте шикарной парикмахерской выгодно падал свет, Дирли-Ду разглядывала отражение и слепла от своей божественной красоты. Аквамариновые глаза мерцали, рыжие волосы блестели.Упитанная парикмахерша, лишенная, несомненно, чувства прекрасного, запустила обе руки по локоть в фантастическую гриву Дирли-Ду, непочтительно вытянула из прически несколько длинных вьющихся прядей и стала придирчиво их разглядывать.- Осторожнее, мне больно! - недовольно крикнула девушка.- Я не понимаю, мой золотой, куда интенсивнее? - спросила парикмахерша. - И так ярко.- Как вы не понимаете? Еще интенсивнее, еще ярче, еще насыщеннее. Отбросьте сомнения, вскрывайте коробку.- Ну ладно. За последствия я не отвечаю.Парикмахерша, несмотря на гестаповские замашки, оказалась неплохой женщиной. Пока Дирли-Ду, обмотанная резиновой простыней и измазанная краской, сидела с «Космополитэном», мастерица считала своим д
После своего первого визита к Алениной сестре детектив Пряжников поклялся, что в его семье будет не более двух детей и не менее пяти комнат. Сейчас он осторожно подбирался к мысли, что вполне достаточно иметь одного ребенка и хорошо было бы ему появиться на свет сразу восемнадцатилетним и жить отдельно от родителей.Кудрявая Маша строила дом из плит – в них, очевидно, раньше была упакована новая стенка. Сама стенка, матовая, темно-коричневая, не до конца собранная, возвышалась в комнате. По всей квартире валялись картонные коробки и мятая оберточная бумага. Внезапно возросший (по сравнению с первой встречей) уровень благосостояния бил в глаза. Наблюдательный сыщик сразу выхватил взглядом новенький моноблок «Сони» и толстый ковер. В коридоре приткнулась сверкающая газовая плита «Бош», задрапированная в полиэтиленовую пленку. Упаковки памперсов были сложены в высокую пирамиду.- Мы тут немного обустраиваемся, - смущаясь, сказала Ирина. - Вы
Максим имел чрезвычайно надутый вид. Он настойчиво пытался продемонстрировать другу, как ему горько и обидно, но толстокожий слон Эндрю молча вел машину в сторону московского представительства японской авиакомпании и не обращал никакого внимания на гневные взгляды Макса.- Ты должен попросить у меня прощения, - не выдержал, в конце концов, раздосадованный журналист. - Ты снова испортил мне охоту. Подмочил порох, сломал ружья, перебил гончих, задушил егеря. В который раз!- И как мне это удалось? - изумился Пряжников. - Мы с тобой не виделись три дня, а три дня назад, помнится, ты ко мне благоволил, ты меня просто обожал, как бриллиантовый перстень в три карата, как закуску из тигровых креветок, как невинную девочку.- Нет, Адриано, ты снова перешел мне дорогу. Я тебя ненавижу!- Ну, прости меня. Прости. О, черт, здесь закрыто. Придется свернуть. А скажи, в чем конкретно я виноват?- Да все в том же. Давеча взялся я подвезти обольстительного котенка