9

– Госпожа, а куда вы дели хамула? – спросил Келен.

Валиса обернулась назад. Зеленые глаза как ни в чем не бывало горели под пологом повозки. Песчаный кот был на своем обычном месте.

– Я имел в виду – тогда, в плену, – пояснил ронтор. – За жеребцом и тетушкиными нарядами вы съездили. Родичи, надо думать, подняли страшный скандал, но запирать вас под замок не стали. Вот только они к коту привыкнуть уже успели. А шелебы про него не знали. Куда вы его спрятали?

– Никуда, – Валиса пожала плечами. – С собой привезла.

– И что шелебы? – с живым интересом взглянул на нее Келен.

Валиса хмыкнула и слегка натянула поводья – ласдайли бежали почти впритык к головной повозке. Рыжие рысаки возмущенно зафыркали, но чуть поумерили прыть. Как раз настолько, чтобы успеть остановиться, если идущая впереди повозка вдруг затормозит. Так ведь и покалечиться недолго.

– Шелебы – ничего. Дедушка только посмотрел на беднягу Кайриса, головой покачал и пошел распорядиться насчет мяса. Пришлось объяснить, что ручной-то он ручной, но с рук есть не станет, и из миски тоже. Только то, что сам поймает. Больше с ним проблем не было. К луаху не принято ходить по пустякам, так что про кота, считай, никто в нишабе и не знал. Но вот когда вернулся шихен…

– Ло то-Норэ был удивлен? – ронтор понимающе улыбнулся.

Валиса усмехнулась в ответ.

– Удивлен? Не то слово…

Валиса взяла с собой Лайни. Тетушка Луэссэ поворчала для порядка – ей все казалось, что ее любимицу непременно обидят, как только она отвернется, но муж только посмотрел укоризненно – и все возражения кончились. Перечить мужу она не могла. Даже не потому, что это было не принято ни у байтанцев, ни у пустынников. Язык не поворачивался возражать, когда смотрят с такой ласковой укоризной.

– Не пытайся быть большей матерью для девочки, чем родная мать, – сказал лекарь, когда его внучка с Валисой и малышкой ушли. – Свет старости моей, твоя племянница – умная мать. Хоть и негде было ей, выросшей без материнской любви, набраться этой премудрости, но Всемогущий не оставил, дал ей мудрое сердце. Как научится жить это дитя, если с него сдувать каждую песчинку? Валиса не враг своему ребенку… не будь и ты ему слишком любящим врагом.

Тетушка Луэссэ послушно кивнула. Часть своей заботы – и значительную часть – она давно перенесла на мужа, балуя его иной раз сильнее, чем не в меру заботливые родители балуют своих детей. Что ж, в словах старого лекаря много мудрости. Она постарается не тревожиться сверх разумного. Даже если это пока не слишком хорошо у нее получается.

Тем временем девушки углубились в пустыню. Даури выискивала потайник, Валиса складывала найденные драгоценные листочки в полотняный кошель, а Лайни радостно визжала на спине Сокола, вцепившись в луку седла и дрыгая ножками от восторга. Малышка совершенно не боялась высоты. Валиса знала, что кенолэ не даст ей упасть, и не тревожилась за дочь. Хотя тетушку Луэссэ, пожалуй, хватил бы удар, если бы она увидела, как проводит время ее любимица.

Валиса нагнулась – ей показалось, что оттенок песка чуть заметно отличается от общего фона пустыни. Возможно, там потайник, и в кошеле станет на два листочка больше – Даури строго наказала брать только два, а потом бережно присыпать растение песком. Иначе оно погибнет, а кто же, будучи в здравом уме, станет губить то, с чего можно многократно получить пользу? Через неделю можно будет прийти снова и взять еще два листочка, молодых, полных целительной силы…

Девушка аккуратно копнула песок рукояткой плети – руками было нельзя, а непременной для каждого путника палки у нее не было. Вместо потайника там вполне могла оказаться ядовитая ящерица или не менее ядовитый скорпион. Умереть не умрешь, но приятного мало. Плеткой же с зашитыми в хвосты ремней камешками можно было хотя бы прикончить опасную тварь или отшвырнуть ее подальше. В осыпающихся песчинках мелькнула серебристая зелень. Потайник! Валиса потянулась к листочкам, и в этот миг сзади на нее упала тень.

Против солнца не видно лица. Только огромный черный силуэт на фоне огненного неба. Занесенный над головой клинок. И странное мгновение неподвижной тишины мира. Замерло все – неумолчный шепот ветра, бег облаков, дыхание и сердце, нескончаемый круговорот мыслей…

А когда это мгновение кончилось, Валиса рванулась к врагу, распрямляясь спущенной пружиной и не думая о том, что плеть против меча – не лучшая защита. Против красного волка, против ящерицы или скорпиона – да. Но воин с мечом – не волк, не ящерица и не скорпион. У Валисы не было времени на осознание этой разницы. Два ремня с грузиками порхнули навстречу опускающемуся клинку, обвились, оплели ласковой сетью, и тело само продолжило движение, скручиваясь в смертельном танце – навстречу угрозе. Отводя в сторону острую сталь. Заламывая не успевшую выпустить рукоять руку. Опрокидывая навзничь убийцу…

Сильная ладонь в толстой перчатке над самой шеей перехватила острое навершие плети, готовое вонзиться в гортань поверженного воина. Тихий возглас за спиной заставил упавшую на колени, чтобы добить врага, Валису опомниться и остановиться. Она всмотрелась в лицо своего противника и с проклятием вскочила на ноги. Только этого не хватало! Она-то думала, на нее напал племянник шихена. А на песке валялся и хохотал во все горло военный вождь шелейхов. Ло то-Норэ. Шихен, стоявший перед ней на коленях, вымаливая прощение за обиду.

– Во имя Всемогущего, зачем ты это сделал? Я чуть не убила тебя!

Хохот стал громче.

– Он позволил тебе это, – прошептала из-за плеча Даури. – Я не знаю, зачем. Но это он позволил тебе бросить его на песок. Он проверял тебя. И он доволен. Очень доволен. Я никогда не видела его таким…

Одним упругим движением вскочив на ноги, шихен хлопнул в ладоши.

– Превосходно! У старого сокола все равно соколий глаз! Отлично сделано. А ну-ка, госпожа моя, еще раз!

И клинок сверкнул на солнце серебристой рыбкой.

– Ты с ума сошел?!

Валиса шарахнулась в сторону, уходя от удара. Она прекрасно видела, что с ней не шутят, и, если она сейчас не увернется, ее просто разрубят надвое.

– Ах-ха!

Меч гнался, настигал, опережал. Валиса не помнила, как и когда подхватила с песка плетку. Не помнила, каким чудом увернулась от верного удара в правое подреберье, отделавшись распоротым платьем. Но безумный танец закончился. Вырванный из руки воина ударом плети меч кувыркался в воздухе, Валиса прижимала коленом к земле вторую руку, а на груди шихена шипел и плевался изрядно подросший хамулий детеныш, раздирая когтями плотную узорчатую ткань. И на этот раз Ло то-Норэ не смеялся…

Когда дрожащая от гнева и страха Валиса успокоила разъяренного питомца и немного успокоилась сама, шихен подобрал свой меч, вытер с него пыль и одним отточенным движением отправил в ножны. Хамул зашипел, не подпуская воина к хозяйке. Вождь остановился в трех шагах, присел на корточки, заглянул в ледяные зеленые глаза зверя. Шерсть на загривке кота встала дыбом, он оскалил клыки и выпустил когти, всем своим видом показывая: на волос ближе – и он ударит.

– Это хороший защитник, госпожа моя.

Кот зашипел, прижимая уши.

– Как ты нашла его?

– Отобрала у красных волков, когда он был молочным котенком, – Валиса пожала плечами, досадливо провела пальцем по прорехе на боку. Хорошо, хоть кожа осталась цела…

Ло то-Норэ покачал головой. Чужачка не лгала, уж настолько-то он разбирался в людях, чтобы видеть ложь. И она стоила потраченного на нее времени. Шихен мог поклясться, что она впервые сражалась плетью, он видел смертный страх в ее глазах. Ему стоило больших усилий не убить ее – так неуклюже она двигалась. Но она не остановилась перед тем, чтобы вырвать у красных волков их законную добычу. Она не плакала и не пробовала убежать. И она пыталась его убить – без раздумий и сомнений. Старый луах прав тысячу раз. В ней сила самки хамула – и этот звереныш лучшее тому подтверждение. Даже котенком песчаный кот позволит находиться рядом только равному…

– Я подарю тебе новое платье, госпожа моя. И кое-что еще. Завтра на закате. Знаешь лощину у двугорбой дюны к западу от нишаба?

Валиса промолчала. Шихен свистом подозвал своего коня, взлетел в седло и разобрал поводья.

– На закате, госпожа!

Когда топот копыт затих за дюной, Валиса обернулась к сестре.

– Даури, он что, всех так приглашает на свидание? Если не сумел зарубить, значит, годится? И он думает, что я в самом деле приду?

Даури прыснула.

– Валиса, шихен не ходит на свидания! И не приглашает на них!

– Тогда что это было? Приглашение на прогулку под луной?

– Что бы это ни было, сестренка, ты туда пойдешь.

– С какой радости?! – Валиса подхватила на руки засыпающую девочку, едва не свалившуюся с седла.

– Валиса, милая, шихен не станет приглашать без нужды. Я понимаю не больше твоего, но мне хорошо известно – он ничего не станет делать просто так.

– Но он чуть не убил меня!

– Если бы шихен захотел тебя убить, ты бы не успела даже догадаться об этом, сестренка, – покачала головой Даури. – Он позволил тебе один раз совладать с ним, а во второй раз его сбил с ног Кайрис. Но шихен не собирался тебя убивать. Он тебя испытывал.

Девушка немного помолчала, пересыпая из ладони в ладонь горсточку песка.

– Я могу только предполагать…

– Что, Даури?

– На закате наступает время, когда женщина сильнее мужчины. Рассвет – время мужчин, сумерки уходящего дня – время женщин.  В сумерках легче высвободить свою внутреннюю суть. Я думаю, он будет биться с тобой.

– Опять?!

– Не для того, чтобы убить или ранить. Он будет тебя учить.

– В сумерках? Когда я могу быть сильнее?

– Он – шихен, Валиса. Жениху смерти все равно, когда танцевать со своей невестой. Потому что она приходит в любое время и забирает кого захочет…

– Жених Смерти?

– Военным вождем его зовут твои соплеменники. Шелебы зовут его шихеном – обрученным со смертью. Женихом Смерти.

Даури позволила песку вытечь из ладони тонкой струйкой вниз, на землю.

– Поэтому он не может пригласить на свидание ни тебя, ни любую другую девушку. У него уже есть невеста. Но ты ему нравишься. Я думаю, завтра на закате он будет учить тебя танцевать с ней. И если ты хочешь сохранить уважение шихена, ты пойдешь к нему. Без страха. Как пошла бы к собственному отцу.

Валиса вздохнула. Она ни разу не слышала, чтобы Даури говорила с ней таким тоном. Не допускающим даже мысли о возражениях.

Ей придется пойти.

– Я обещал тебе новое платье.

Валиса вздрогнула. Огненный шар солнца колебался над дрожащей чертой горизонта, то словно приподнимаясь на невидимых волнах, то вновь касаясь краем земли. Девушка залюбовалась этим зрелищем, окутывающим душу неземной печалью, и не услышала легких шагов за спиной. Она обернулась. Сегодня шихен сменил узорчатые одеяния на простую одежду, удобную, не стесняющую движений и почти незаметную в сумраке пустыни. Помня наставления сестры, Валиса тоже не стала наряжаться, как на свидание, пришла в невзрачном сером платье, только прибрала волосы под подаренный Даури платок, чтобы не помешали, если дело дойдет до бегства… или до того, что сестра именовала «танцем».

Ло то-Норэ бросил Валисе сверток. Девушка подхватила его на лету, развернула, не выпуская из виду шихена. Внутри оказался мужской костюм из тонкого, но прочного полотна. Валиса подняла удивленные глаза на вождя.

– В этом удобнее, – пояснил Ло то-Норэ. – Женская одежда красива, но совершенно не годится для нашего дела. Переоденься, госпожа. Там, за дюной, есть удобное местечко.

– Благодарю. Но ты обещал именно платье!

Вызов в голосе юной женщины был слишком очевиден. Губы шихена тронула довольная улыбка.

– Обещал. И исполню. Там, в седельной суме, – он кивнул куда-то за спину. Валиса присмотрелась. В сгустившихся сумерках можно было угадать шевелящееся темное пятно – вороного кенолэ вождя. – Но сейчас платье тебе без надобности. Не теряй время, госпожа…

Кивнув, Валиса подхватила подол и проворно взбежала на дюну. Скрывшись за гребнем, она переоделась. Гладкое полотно приятно холодило разгоряченную кожу. Девушка знала, что очень скоро на смену дневному зною придет холод – пустыня остывает быстро. Но пока переодевание было очень кстати.

Скрутив косы в тугой узел на затылке и повязав поверх платок, она вернулась к шихену. Одобрительно кивнув, он поманил ее к соседней дюне и, знаком велев садиться, присел рядом, скрестив ноги. Валиса последовала его примеру. Это оказалось значительно удобней.

– Смотри, госпожа.

Валиса подняла голову и застыла. С гребня дюны закат представлялся нереальной красоты зрелищем. Солнце до половины опустилось за горизонт, и небо над ним переливалось всеми оттенками от ослепительно-желтого до густой лиловой синевы… Когда краешек солнца погас за песчаным морем, шихен пошевелился.

– Каждый день на закате ты будешь приходить сюда, госпожа, и будешь смотреть на то, как умирает солнце. Когда оно уйдет, ты будешь делать то, что я покажу тебе. Пойдем…

– Так вы и стали его ученицей, госпожа?

– Что? – встрепенулась задумавшаяся Валиса. – А… нет, хор Келен. Тогда – еще нет. Меня рано было учить. Но он действительно показал мне танец и велел повторять его – день за днем. И подарил обещанное платье.

Валиса улыбнулась.

– Платье маленькой девочки. Для Лайни. Правда, потом Даури сказала мне, что так он дал понять: меня следует считать равной младенцу. И учиться я начала много позже. Когда как следует выучилась танцу…

…Днем Валиса подумала, что это глупо – тащиться на ночь глядя в пустыню, чтобы там танцевать по песку в полном одиночестве. Но слово есть слово. Что, если шихен проверит, как она его держит? Конечно, ей бы ничего за это не сделали. Как не сделали бы ничего, не вернись она тогда из поселка вместе с тетушкой. Но она ведь обещала…

Тогда ей казалось – она просто держит слово. Теперь ей самой было очевидно, что никаким словом ее не затащили бы обратно в нишаб, не пожелай она сама вернуться. За минувший год Валисе обрыдла размеренная и скучная жизнь поселка. Если бы не Сокол – она не выдержала бы… А тут представился такой замечательный случай, возможность сменить пустое и однообразное существование на что-то новое. Яркое, незнакомое… И если тетушка действительно решила остаться с новым мужем, то уж Валису-то никто не заставлял так рьяно цепляться за свой воображаемый долг. Даже пережитое потрясение не заставило ее изменить решение…

Но все сомнения вылетели у нее из головы, когда она уселась на гребне облюбованной шихеном дюны. До края земли – ни души. Только небо, песок и умирающее солнце… и тишина. Нереальная тишина сумерек… Первый танец дался ей тяжко. В нем не было сложных движений бальных и праздничных танцев людей, и он ничем не напоминал волшебные танцы эльфов. Но несложные, в общем-то, движения давались Валисе с трудом. По большей части из-за того, что она не могла отрешиться от мысли о том, как глупо выглядит – одна, под сумеречным небом…

Так было и во второй раз, и в третий… и много дней подряд потом. Пока однажды ей не стало безразлично. Она одна – кому оценивать, как это выглядит? Кому какое дело до того, что одинокая девушка пляшет в ночи на серебристом от луны песке… В какой-то миг скованность сменилась чувством полета, и Валиса, буквально не чуя ног под собой от захватившей ее волны ликования, понеслась в танце… а когда остановилась, задыхаясь от восторга, перед ней стоял шихен.

Без единого слова он протянул ей плеть. Валиса осторожно взяла оружие в руки. Этой плетью не погоняли коня. Ею сражались. Любовно оплетенная ремешками из шероховатой кожи рукоять удобно лежала в ладони. Можно было не опасаться, что она выскользнет в бою. Ремни хвостов оканчивались не зашитыми в кожаные кармашки камнями, а посеребренными угловатыми гирьками-грузилами. Такие рассекают живую плоть до костей, а если кости не отличаются крепостью, то ломают и их. Девушка провела пальцами по ремням, погладила грузила. Безупречное оружие…

Отступив на шаг, шихен коротко поклонился, и в лунном свете полыхнуло лезвие меча.

– Танцуй, госпожа!..