Келен взвесил кошель на ладони. Тяжелый…
– Оставьте его пока у себя, вен Валиса. Как я уже сказал, у меня нет незавершенных денежных дел… а принять задаток я могу только перед всеми своими людьми. У нас же, как я понимаю, разговор пока приватный.
– Пока – да, – подтвердила Валиса.
– Тогда – в порядке введения в курс дел: как в поместье обстоит с оружием? – Келен посмотрел на управляющего.
– Как везде. Луки, стрелы. Есть несколько арбалетов. Мечи. Но нет ни толковых стрелков, если не считать пары пастухов, которые раньше были охотниками, ни мечников.
– Понятно. Вернее, как раз непонятно… как вас до сих пор не стерли с лица земли. Какова площадь поместья?
– Вам точно? Или приблизительно? – сощурился на него управляющий.
– Вен Валиса, – ронтор повернулся к хозяйке, – я примерно помню, что вы мне показывали на карте. Так вот. Десятка о
Келен чуть не выпустил поводья от изумления, услышав предложение эльфа. Надо же, он и его люди просто нарасхват...– Святые небеса! – вырвалось у него против воли. – Дар Арайт, вам что, своих лизоблюдов мало?! Мы вам как раз одного вчера доставили – всех извел по дороге скандалами, криками, какая он важная гусыня, а под конец у госпожи Валисы дочку украсть пытался, нанял каких-то…– Я уже знаю, – эльф заметно помрачнел.«Что ж у тебя так с выдержкой-то плохо? – озадачился ронтор. – Все на лице написано, словно у человека…»– Мои доложили? – уточнил он.– Ваши, – угрюмо отозвался эльф. – Я… уже решил этот вопрос.– Если не секрет, каким образом? Вроде в Ланоре нет имперского судьи.– А зачем мне имперский судья? – эльф удивленно воззрился на человека. – Посягнувшего на мою кровь я могу карать без всяких
Уже совсем стемнело, когда Арайт подъехал к дому. Бросив поводья взмыленного палуза конюху, он прошел в купальню и долго, с наслаждением плескался, смывая с себя пыль и пот долгого, трудного дня. Когда он поднялся в комнаты, то увидел, что его уже ждут. И явно не для того, чтобы поговорить о чем-нибудь приятном. Хотя стол был накрыт чуть ли не роскошно… Особенно для такого трудного времени. Фрукты, сладости… Видела ли их маленькая Лайни там, на краю земли, куда ее увезли от него? Его плоть и кровь, его дитя…Адаль ар-Надолэ была в ярости. Ее прекрасное лицо не искажала ни малейшая тень недовольства, голос, которым она приветствовала вошедшего, был так же мелодичен и мягок, как всегда, и длинные зеленые глаза не сверкали гневом. Но одному эльфу не ввести в заблуждение другого – Арайт видел под ослепительной маской клокочущее пламя.И не счел нужным скрывать это.– Вы чем-то огорчены, аиль[i]? – он безмятежно принялся за еду.
Светало, когда серый жеребец Арайта, купаясь в рассветной дымке, медленным шагом направился прочь от высокого берега реки, сдерживаемый властной рукой седока. Эльф не спешил – ему было о чем подумать. Высохшие до соломенной хрупкости травы крошились в мелкую пыль под копытами палуза. Там, внизу, на другом берегу, трава хоть и скудно, но зеленела. Здесь же, на высоком и обрывистом, влаги не оставалось совсем… а роса уже не спасала, да и сколько ее было, этой росы?Не так ли и две крови, подумалось Арайту – эльфийская и человеческая? Первая считалась высшей – но много ли жизни осталось в высокородных семействах? Что такое несколько сотен или даже тысяч – на весь огромный мир? Они цепляются за свое первородство, за свою высокорожденность – и не замечают, что под ними уже нет никакой основы ни для гордости, ни для самой жизни. Время цветения для эльфов миновало давно. Пришло время или умереть, или измениться, и даже изменившись, сами они не см
Валиса и Сейлин трудились, не покладая рук, целую неделю, приводя в порядок дом. Сейлин оказалась настоящим подарком судьбы. Она бралась за все и поспевала повсюду, словно доказывая что-то самой себе. Вскоре Валиса была вынуждена признать, что без своей компаньонки не сумела бы справиться ни так скоро, ни так хорошо.Запыленную и потускневшую без ухода тяжелую, но такую уютную старинную мебель натерли смесью воска, масла и густого, зеленовато-бурого сока корней иржи. Сорняк сорняком, но для дерева – незаменимая вещь. Древоточец не тронет, сырость не проймет, а древесина, какой бы старой ни была, приобретет глубокий, благородный темно-янтарный отлив… до окончания уборки скрытый под плотными чехлами.Следующими на очереди были шторы. Первая же попытка снять их показала, что тяжелые драпировки не трогали явно со времен отъезда Валисы – столько в них скопилось пыли и паутины. Валиса не стала даже тратить время и силы на то, чтобы их выбить и вычистить. С
Выговорив Валисе на правах старшего брата по Горнилу Хенеша, Келен не мог сделать того же самого для Сейлин. Она была для него никем – всего лишь пассажирка на долгом пути через нагорье, еще одна жительница поместья, которую следовало охранять и защищать наравне с прочими – не больше того. Но в то же время и больше – намного больше. Она значила для него, пожалуй, не менее чем Валиса. Пусть и совсем иначе.Хозяйка Наэлонэ была сильна – и внутренней силой, и юностью, и землей, на которой выросла, и на которой теперь жила. И тем еще, что обрела в пустыне – и принесла на иссушенную землю Ланоры. У Сейлин не было этой силы. У нее не было совсем ничего – кроме того, что она могла получить благодаря милосердию Валисы. И одно это делало недопустимым ее труд за пределами человеческих возможностей – потому что в нем просто не было нужды. Поместье не погибло за несколько лет – не погибнет и теперь, за несколько недель или даже месяцев, есл
Всадники пустили лошадей в галоп, уходя прочь от невидимой границы Наэлонэ. Кайрис проводил их разочарованным взглядом. Он уже успел доесть лошадь, а больше одиноких всадников ему не попадалось. Эти стали бы хорошей добычей – не будь их трое. С двумя он рискнул бы поиграть…Развернувшись, песчаная рысь потрусила дальше в обход границы поместья, которое теперь воспринимала как свою законную территорию. Может быть, повезет завтра? Или послезавтра, или через неделю. Или когда сменится луна. Всегда найдется кто-нибудь, кто захочет попытать счастья. Его будет кому встретить…– Это уже четвертый, – ронтор озабоченно смотрел, как его люди, тихо чертыхаясь, выбивают в сухой земле могилу для незадачливого вора. – Госпожа, как вы думаете, что за чума поселилась на вашей земле?Краем глаза Келен скользнул по сытому, отъевшемуся зверю, который разлегся неподалеку на макушке бугра, лениво вылизывая шерсть. Не надо быть семи
– Я так вам рада, – искренне сказала Валиса, с мягкой улыбкой смотревшая на своих гостей. Много воды укатила в море за эти четыре года звонкая Наэ… ах, как много… Вот уже и Элиж – дважды мать, и Гоэн, судя по всему, созрел для семейной жизни… если только найдет себе пару в умирающей Ланоре. – Ну, как вы тут без меня? – спросила она, ласково глядя на резвящихся детей. – Элиж, про тебя уже знаю немного, а ты как поживаешь, Гоэн?– По нынешним представлениям – неплохо, – гость сразу стал серьезным. – После смерти отца было трудно, но у нас дела шли все-таки получше, чем у других.– Ох, Гоэн… – в голосе хозяйки Наэлонэ звучал искреннее сочувствие. – И ты тоже?! Прими мои соболезнования… я не знала.– Спасибо, Валиса, – лицо Гоэна озарилось немного грустной улыбкой. – Тут словно мор какой прошел. Мой отец, потом твой… потом хидар[i
– Госпожа, надо уходить! – в серых глазах девушки плескалось смятение. – Шедайни уже у самых стен! Еще немного – и будет поздно!Адаль молча покачала головой. Она никуда не уйдет отсюда – без своего любимого. Он погибнет – и ей не жить. А девочке незачем рисковать.– Иди, Наэлли, – тихо сказала эльфийка. – Я же знаю, ты собиралась замуж в это племя. Тебя они не тронут, только ожерелье надень – по нему тебя узнают.Наэлли отчаянно затрясла головой, умоляюще посмотрела на свою госпожу.– Я вас не оставлю, нарай[i]! Прошу вас… Не покидайте нас! Отец ранен… нам не найти дорогу без вашего искусства – в караване только раненые, женщины и дети… Адаль ар-Эххайрэ, не предавайте тех, кто служил вам до последнего вздоха!Адаль вздрогнула, словно смертная девушка дала ей пощечину. Непривычная сталь в голосе и этот взгляд – ледяной и жгучий… И она в своем п