Глава 2

Вика как раз закончила сервировать стол, успела переодеться в костюмчик из малинового бархата и завязала волосы в пучок. Кира набрала указанный на визитке номер и быстро договорилась о вызове мастера.

— Надеюсь, сегодня все сделают, я готова доплатить. — Она села за стол и наколола омлет на вилку.

Старинное серебро оставляло во рту неприятный металлический привкус, и Кира взяла на заметку прикупить новые столовые приборы. Она не питала слабости к подобным раритетам, как и предпочитала пастеризованное молоко из супермаркета свеженадоенному. Городскому жителю сложно менять вкусовые пристрастия в деревенской обстановке.

— И чего делать будем? — спросила Вика, закончив с завтраком и убрав тарелку в таз с водой. — Жить — не тужить нам в этих «благах» цивилизации, — с сарказмом отметила она.

Кира оперлась спиной о скрытую за занавеской швейную машинку, положила в чашку с бултыхающимся чайным пакетиком кубик сахара и ответила:

— Ну, для начала обыщем дом.

Вика едва не выронила мыльную тарелку:

— Как в детстве? — заговорщицки шепнула она. Ее большие карие глаза расширились от предвкушения.

Сестра кивнула:

— Именно, а еще бабуля оставила нам небольшую, но все же ощутимую сумму.

— Так может… вложим ее куда-нибудь? — Вика забрала у сестры опустевшую тарелку и принялась мыть.

Кира качнула головой:

— Нет, чтобы куда-то вложить, необходимо здесь постоянно находиться, да и время уйдет на разбирательство. Предлагаешь и дальше жить без удобств?

Вика согласилась, вытирая тарелки полотенцем и убирая в шкафчик:

— Да-а-а… Необходимо срочно что-то делать с этими хоромами. А что с ценой на землю, если все продать?

— Паршиво, пока была на работе, проверила — никому не сдалась эта халупа, да и мама будет не рада, они же с твоим батей здесь выросли. Память… — С кислым выражением Кира оглядела бледно-голубые стены, выкрашенные в ореховый цвет двери и косяки. — Первое время можем помыться у бабушки Тоси: мама говорила, она еще жива, была у нее как раз перед похоронами недели три назад.

Вика развесила полотенце на батарее и задрала половичок, но, кроме пыли и мусора, под ним ничего не оказалось.

— Разделимся, — скомандовала она.

Кира убрала все со стола — под скатертью обнаружилось несколько крупных купюр и монеты.

— Глянь в гостиной.

Вика метнулась туда и радостно вскрикнула, предъявив деньги:

— Все же надо глянуть и под матрасами, и в шкафах: помнишь, она еще всегда в белье прятала.

Через час на диване в светлой комнате они разложили найденное богатство.

— С бабушкиными деньгами этого должно хватить если не на ремонт, то хотя бы на элементарные человеческие условия вместо тазика с водой и ведра, — подытожила Кира, памятуя местные расценки.

Коротая последние две недели перед увольнением и долгожданным отпуском, Кира занималась поиском информации, лишь бы не думать о случившемся. В Москве ей было физически больно оставаться, и мысли о разрыве с женихом не давали покоя, сдавливая живот спазмом, а к горлу подкатывала тошнота, и девушка сбегала в уборную. Врач прописал антидепрессанты, чтобы избавится от повлиявшего на весь организм стресса, но злополучный пузырек так и остался валяться в тумбочке Кириного рабочего стола. Пусть Алексей ими подавится, а она и без них справится со своими недомоганиями. Измена и расставание дались ей слишком тяжело. Работа в одной фирме не облегчала дела, и Кира с трудом выдержала положенное время, прежде чем уволилась и уехала из Москвы. Вика могла остаться дома, но у нее так же не заладилось ни с работой, ни с личной жизнью, и сестры сбежали в единственное отдаленное от большого города место — дом покойной бабушки.

— Ой, я вспомнила еще про одну заначку! — Вика вскочила с дивана и бросилась к холодильникам. Кира услышала ее вопль и поспешила за сестрой.

Та стояла у занавески, разделявшей коридор и подобие гардеробной.

— Что случилось? — Кира отдернула шторку. Вместо навешанных на стену вещей она увидела новенькую дверь с разноцветной мозаикой, а за ней унитаз и полноценные ванную со стеклянной дверцей вместо клеенчатой шторки. На полу лежал махровый коврик с бирюзовым ворсом. На полочках в узком шкафчике — новенькие пахнущие мылом полотенца.

— Есть бог! — радостно вскричала Вика и бросилась Кире на шею, прыгая на месте.

— Когда она успела сделать эту пристройку? Ведь с улицы как был сарай, так и остался. — Кира удивилась не меньше, зачаровано трогая плитку под дерево, квадратики с узорами. Вика открыла кран, и из него полилась горячая вода, крутанула влево — холодная. Душ также исправно работал.

— Ну, все! Это надо отметить, ну, бабуля, спасибо! — Вика поклонилась белоснежному унитазу и еще раз обняла Киру, а затем вытолкала ее наружу, решив проверить главное достижение человеческого прогресса.

Кира вернулась в кухню и вылила таз с водой в раковину: мыльная вода заклокотала в черной дыре канализации и… утекла, а не выплеснулась на пол, как в детстве.

— Спасибо, бабуль. — Девушка благодарно погладила стену. — Мы наведем здесь порядок и как следует отдохнем, как раньше. — Глаза увлажнились, и Кира утерла слезы.

Позже, когда пришел мастер и Вика следила за установкой роутера, Кира вышла на улицу и, обойдя дом, оказалась на небольшом огороде. С одной стороны здание подпирала яблоня, куда они в детстве взбирались, переползая на крышу, и прятались от ругани бабушки, ворчащей, что внучки сломают черепицу и свалятся, а с другой — вишневые деревья. Если девчонки хотели вареники, то бабушка выдавала им по ведерку и усылала собирать, затем чистить от косточек и ждать, когда в кастрюльке всплывут большие аппетитные варенички, чтобы съесть их со сметанкой да присыпать сахарком или полить тягучим золистым медком.

Вдоль сетки, разделявшей их участок с соседским, темнели заросли малины. Сестры любили лакомиться чужими ягодами, хотя у бабули на дальнем огороде росли свои, но их было мало, и все они шли на варенье. А вот второй сосед отгородился от бабушки высокой стеной, отделанной камнем и напоминающей скалу, гармонично вписавшуюся в антураж сада.

«Или она всегда здесь была?» — Кира перевела взгляд на холмики грядок, разделенные деревянными квадратиками, чтобы зелень не смешивалась с земляникой, морковкой и редиской. На пустых участках разрослись карликовые розы. «Раньше здесь все было засажено целебными травами вперемешку с капустой и зеленью, а сейчас…»

Кира неторопливо прохаживалась по мягким травяным дорожкам, ступала на гладкие, нагретые солнцем овальные камни и осторожно касалась пальцами нежных розовых бутонов. Цветник благоухал.

«Все так изменилось».

Приставленная к двери чердака железная лестница, когда-то ржавая, теперь была выкрашена в синий цвет. Осторожно поднявшись по ступеням, Кира сняла массивный замок и со скрипом открыла дверь. На чердаке было тепло, душисто пахло сеном. Раньше у бабушки в хлеву жила коровка, каждое утро Оля подливала внучкам в кашу свежего молочка. Вика пила спокойно, а вот Киру подташнивало. Они с сестрой выгуливали скотину: гнали на футбольное поле, где паслись такие же буренки, и забирали в обед. Половицы поскрипывали от ее шагов, в центре громоздился зеркальный шкаф, а по углам и у стен лежали коробки с книгами, пакеты с детскими вещами и многое другое. Нашлись даже велосипед, железные роликовые коньки и дедушкин чемодан.

Кира стала выдвигать ящички шкафа — те с трудом поддавались, неприятно скрипя, словно не хотели открывать свои тайны.

Под изъеденным молью пуховым платком Кира нашла деревянную шкатулочку. Странное волнение зашевелилось в ее груди. На миг сердце замерло, а когда она откинула крышку, перед глазами появились смутно знакомые образы прошлого.

Лето. Жаркий солнечный день. Кире четырнадцать, бабушка решила вздремнуть после прополки огорода, а девчонки наделали бутербродов, сорвали с грядки огурцов побольше и, перекинув полотенца через плечи, ушли на речку.

Вода такая приятная и освежающая, Кира с удовольствием ныряет, чувствуя, как прохлада окутывает тело, наполняет энергией. Хочется остаться в ее объятьях подольше, но в груди тревожно бьется сердце: пора всплывать. Внезапно ногу сводит судорогой, и Кира трепыхается. Вода больше не кажется ей приветливой спутницей, тянет ко дну в илистый мрак, где, возможно, уже лежат кости какого-нибудь пьянчуги, которого так и не нашли. Она не хочет лежать и мерзнуть вместе с ним.

Сильная рука схватила ее за запястье и потянула наверх, туда, к светлому кругу.

Что-то теплое и нежное коснулось ее губ, вдохнуло жизнь, и Кира болезненно исторгла из легких речную воду с привкусом тины. Девочка увидела яркие, почти бирюзовые глаза, или же это игра света, ведь у темно-русого мальчишки они серые. С одежды капает вода, но он быстро снял футболку, обнажив грудь, жилистые подкачанные руки и пресс. Мальчик казался старше. В тот жаркий день он сорвал с ее губ первый в жизни поцелуй и вдохнул глоток воздуха.

Взрослая Кира вздрогнула, и из шкатулки на пол вывалилось два колечка. С едва слышным звоном они стукнулись друг о дружку. Еще долго Кира смотрела на них, пытаясь понять, как могла забыть то лето, первый поцелуй, имя… Она не помнила, как зовут спасителя.

— Кажется что-то на Д… Дима? Дамир? Давид? Денис… Дем…

— Чего нашла? — Вика вторглась в ее мысли и удивленно подобрала два кольца. — Ух ты, не припомню, чтобы у нас такие были.

— Вот и я не помню… — разочаровано пробормотала Кира и протянула шкатулку. — Здесь нет ничего особенного. Что с мастером?

Вика примерила колечко на мизинец — единственный палец, куда оно налезло.

— Все установил да еще пытался втюхать кабельное, но нафиг оно надо, я и на Ютубе посмотрю. — Девушка взмахнула наманикюренной ручкой, и колечко блеснуло крохотным изумрудным камушком. Вика нахмурилась, прижав пальцы к вискам: — От этой погоды голова разболелась, пойдем, что ли, прогуляемся, вроде передавали дождь…

— Во второй половине дня, а до тех пор успеем увидеть места нашего детства. — Кира вернула серебристое, похожее на обручальное, кольцо в шкатулку и, прижимая находку к груди, спустилась вниз.

Спрыгнув на землю, Вика взглянула на часы и удивленно заметила, что кольцо едва не съехало с мизинца:

— Странно, вроде было мало.

— Может, оно безразмерное, и ты его о лестницу задела, вот половинки и разошлись, — предположила Кира и из любопытства достала свое — оба кольца оказались безразмерными: бижутерия, какую раньше крепили к жвачкам.

— Точно! Кстати, за столько времени странно, что напыление не слезло. Если не присматриваться, то не похоже на дешевую бижутерию, ты не находишь?

Кира пожала плечами:

— Ты же знаешь, я в этом не разбираюсь, мое старое кольцо осталось на работе вместе с Лешей.

Вика скривила рожицу:

— Да забудь ты об этом Иуде, пошел он, кобель драный, со своим предложением руки и члена. Нашел синицу, придурок! Нет уж, станешь для него журавлем . — И ободряюще хлопнула сестру по плечу.

— Ага. — Слабо улыбнувшись, Кира потерла безымянный палец, где когда-то носила помолвочное кольцо.

Но после обеда дождь так и не начался, зато самочувствие Вики значительно улучшилось. От выпитой бутылки вина градус положительных эмоций от воспоминаний резко повысился. Давно не пьющая ничего крепче аптечной настойки, Кира быстро захмелела, но успела вовремя остановиться, чувствуя легкое покалывание в ладонях и голове.

— Вот сволочь! И чего я с ним была? — говорила она на повышенных тонах, ковыляя с сестрой по освещенной фонарями ночной улице. — Изменил мне с моей же коллегой по работе и делал вид, что их ничего не связывало, хотя все наши бабы уже знали. И деваха его, дура, не удержалась, проболталась одной, она — другой, и пошло-поехало!

— Урод и скотина! — вторила сестре Вика, неся пустую бутылку вина и надеясь увидеть урну. — Что за город? Ни одной мусорки, во дворы, что ли, тащиться, чтоб выкинуть, — ворчала она.

— И только сейчас я понимаю, как рада, что мы с ним расстались! Представляешь, что бы было после брака? — слегка заплетающимся языком вещала Кира и, отобрав бутылку, бросила ее в железное ведро рядом с остановкой. Бутылка с грохотом разбилась, а девушки прыснули со смеху.

— Ой, извините. — Вика постучала носком туфельки по урне, а Кира махнула рукой.

— Смотри, там же за стеной крепости дамба, пойдем, может, увидим в воде звезды. — И потянула сестру за собой. Та послушно зацокала, стараясь ни за что не зацепиться.

— Ну и дороги, жуть.

— А какого лешего ты надела туфли? Забыла, как в детстве чуть не навернулась на них? Кулема! — Кира засмеялась, прикрыв рот ладошкой.

— Ой, за столько лет могли бы нормальные дороги сделать, — фыркнула девушка, понимая, что сотрет каблуки и потом придется тащиться к мастеру.

Они обогнули кирпичную стену крепости Босых кармелитов. Уже который год ее огораживал хилый деревянный забор, чтобы никто не совался в опасное для жизни место: в любой момент со стены мог отвалиться камень и упасть на голову нерадивому любителю острых ощущений. Вика с Кирой и сами были такими же: в детстве они пробрались за забор и долго плутали среди кустов, пытаясь забраться на стену, но не вышло, и девочки ушли разочарованными.

У небольшой плотины шумела вода. Подойдя к железным перилам, девушки задрали головы, едва не свалившись в траву, и восхитились звездной пеленой.

— Такого в городе не увидишь… — прошептала Кира, помня, как свет высоток затмевал небесную красоту. Счастьем была возможность разглядеть луну между домов, а до звезд не дотянуться.

— Припоминаешь, как мы здесь плавали? — подложив ладошку под щеку, пробормотала Вика, расплывшись в улыбке. — Во времечко было, ни тебе работы, ни проблем. Все, что надо, — собрать с утра вишню или клубнику, подсобить бабуле в огороде, и гуляй, Вася.

— А то! А как лазили с мальчишками по гаражам, на чужом огороде воровали кукурузу, а за нами бегали бабки с лопатами.

Вика озадаченно заморгала, пытаясь припомнить:

— С мальчишками? Какими это…

Кира удивленно распахнула глаза, быстро протрезвев:

— Как это «какими», мы же с ними здесь и познакомились. Я только сегодня вспомнила, вот прямо сейчас…

Вика пожала плечами и, схватившись за голову, скрипнула зубами:

— Уй, как больно. — Она осела на траву, массируя виски. — Стрельнуло прям, ужас…

Кира погладила ее по голове, вытащила из рюкзака бутылку с водой и таблетки:

— Выпей это.

— Да не… Кажись, прошло. — Она с облегчением выдохнула, но от воды не отказалась.

— Мальчишки, гаражи, вроде бы… что-то такое припоминаю, но сразу голова начинает болеть.

В небе прогремел гром, и девушки вздрогнули, но не успели сделать и шагу, как их залил небесный потоп. С криками они бросились к ближайшей остановке, но до той было бежать и бежать. Промокнув насквозь и спрятавшись под козырьком, Кира пыталась вытереть руки о более-менее сухую часть джинсов.

— Черт, мой разрядился, — посетовала Вика, глядя на темный экран мобильника.

— Да он у тебя вечно разряжен, — хихикнула Кира и тут же замолчала. В ее телефоне не было ни одного номера такси — не из Москвы же вызывать. — Проклятье, придется ждать попутку, или так и останемся здесь ночевать, а заодно и заболеем. — Она выжала край прилипшей к телу футболки.

— Ниче, щас кого-нибудь тормознем. — Вика отбросила копну мокрых волос назад и выглянула из-под козырька, но мгновенно сделала шаг обратно, словно кошка, которой противный дождь капнул на мордочку. — Никого, вот тебе и деревня.

Дрожа от холода, Кира громко чихнула и выудила из кармана салфетку, но в мокрых руках та мигом превратилась в вялую тряпочку. Застонав от безысходности, девушка хотела было опуститься на лавочку, но Вика дернула ее за запястье и вытянула под ливень, маша рукой свету приближающихся фар.

Перед ними тормознула машина вишневого цвета, и из открывшегося окна выглянуло улыбающееся мужское лицо:

— Привет, красавицы, подвезти?

Кира бросила взгляд на сестру: садиться в машину к незнакомцам не хотелось, воображение подбросило истории с маньяками и насильниками, но Вика решила ее сомнения и первой устроилась на заднем сиденье.

В салоне было сухо, а главное, тепло; ощущался ненавязчивый аромат цитруса. За рулем сидел короткостриженый парень. Его лица Кира не разглядела, а вот соседа с большим ртом и широкой белоснежной улыбкой приняла за цыгана. Присмотревшись, поняла, что он просто смугловат, черты лица приятные, большие глаза с пушистыми ресницами.

— Меня зовут Штефан, а этот молчун — мой брат Демьян.

— Вика, — улыбнулась та.

— Кира, приятно познакомиться.

— Ну что, куда доставить? — задорно спросил «цыган».

— В ближайшую баню, отогреваться, — кокетливо ответила Вика и взмахнула мокрыми волосами. Брызги попали собеседнику на лицо.

— Вик, — Кира зашипела на сестру и стала быстро вытирать капли новой салфеткой, а заодно и промокнула пряди Вики. У самой Киры была короткая стрижка, чему она сейчас несказанно обрадовалась.

— Ну, в баню так в баню, знаем одно местечко. — Парень подмигнул им и похлопал товарища по плечу, но тот сбросил его руку.

— Не уверен, что это хорошая идея, — едва слышно пробормотал он.

— Да брось, девушка русским языком сказала, куда ехать, а слово дамы — закон. Мы и так весь день мотались вне города, хочется расслабиться.

Кира увидела, как напряглись плечи водителя. Сжавшись у окна, она молча следила за дорогой. Они ехали в противоположную от центра сторону, и ее сердце гулко забилось от волнения. В любой момент она была готова открыть дверцу и выпрыгнуть на обочину, но этого не потребовалось. Машина неторопливо развернулась и поехала по знакомой Кире дороге, мимо рынка, свернув у здания общежития на улицу Шалома Алехейма и чуть дальше вниз, почти к дому сестер. Под колесами захрустел гравий, и машина остановилась у той самой стены, которую Кира видела с утра и приняла за скалу. «Они наши соседи?» — в голове мелькнуло удивление.

Ливень превратился в легкий дождь, тихо барабаня по лобовому стеклу.

— Приехали, прошу к нашему шалашу, — пригласил «цыган», ответив на мысленный вопрос Киры. Выйдя из машины, он открыл дверь с Викиной стороны и галантно предложил руку.

Сестра прищурилась, но подала, едва не зацепившись каблуком и почти упав в объятья темноволосого красавца.

Кира нехотя вылезла под моросящий дождь и встретилась взглядом с яркими, как будто светящимися в полумраке серыми глазами. Черты его лица показались одновременно и знакомыми, и чужими. Вглядываясь в них, она вдруг захотела провести пальцами по острой мужской скуле, темной брови с тонким шрамом, по шее со странными порезами с обеих сторон. Заметив ее пристальный взгляд, парень накрыл их рукой и потер, словно у него заболело горло.

— Вы здесь недавно? — тихо спросил он и опустил взгляд на свои кеды. — Раньше тут жила бабушка Оля.

— Братец, скорее идите в дом, ты не видишь, что девушки насквозь промокли?! — одернул его «цыган» и, толкнув массивную калитку, провел Вику внутрь. — У нас есть чудесное крымское варенье из лепестков роз и травяной чай, вы такого не пробовали.

Кира смущенно улыбнулась:

— Вчера приехали. Оля — это наша бабушка, три недели назад она скончалась. — И последовала за сестрой, услышав, как в машине щелкнул замок. Парень держался позади, лязгнув закрывающейся калиткой.