Через две недели Турбинин взял отпуск. День он потратил на сборы, а на следующее утро выехал в том самом направлении.
Заветная бухта встретила его свежим ветром и синим морем. Песчаный пляж был пуст. Сережа вспомнил ориентиры, где ровно год назад он ставил палатку и организовал лагерь практически в том же месте. Перед сном он хорошо погулял от мыса до мыса. С аппетитом поужинал и лег спать пораньше. Поначалу он долго ворочался, но мир за пологом палатки был терпелив и безмятежен и в конце концов убаюкал его.- Когда я говорила, что тебе идет борода, я не имела ввиду бородищу Ивана Грозного.- А разве она так выросла, - испуганно потрогал себя за щеки Сережа, и тут же встрепенулся. - Лена! Я сплю, да? Ты наконец то мне приснилась. Сколько я тебя ни умолял, ты ни разу, ни разу…Он обнял ее и сильно прижал к груди.- Я знаю, милый… Я столько раз хотела присниться, но не могла.- Почему ты так внезапно исчезла?- Разве это я исчезла? Это я проснулась, тогда в паБольше всего на свете Сережа Турбинин не любил стареть. Но делал это каждый день. Он пытался вцепиться во что то незыблемое, например, в йогу, но годы ворочали его и несли, и в зеркале появлялись морщины, а в спине остеохондроз.Его по инерции еще называли «молодой человек», но все реже и реже, и то невнимательно, близоруко щурясь, или из вежливости, и Турбинин уже не верил, что он молодой, но все же надеялся, что не старый, и еще способен на проблески.Иногда он размышлял о смысле жизни, но мысли становились похожи на аморфные облака. Или на пену для ванны. Или на мыльные пузыри. И в них почти не было того самого смысла, и жизни тоже не было. В конце концов, Сережа Турбинин признался себе, что не способен долго концентрироваться на чем-то глубоком, а ныряя в глубину, не может достать дна и принести на поверхность что-нибудь стоящее.Он не был стратегом и тактиком он был хреновым. Но приходилось делать вид, что это не так. Каждый день он ходил на работу, лениво,
Турбинин резко проснулся. Невесомые обрывки сна, похожие на последние осенние листья мгновенно сдуло ветерком из открытой форточки. Тем не менее, вставать не хотелось категорически, и Сережа изо всех сил пытался сделать вид, что еще спит. Хотя очень хотелось в туалет и, вообще, судя по количеству света из окна, время для пробуждения давно наступило. В конце концов, пришлось сдаться и пошлепать в ванную. Струя была вялой и прерывистой, но Турбинин уже привык… В зеркале после умывания возникла небритая с проседью морда, занимающая основную часть отражающей поверхности. Морда поморщилась и залила себя пеной для бритья. А потом в зеркале появился бритвенный станок, скоблящий запененные щеки. И душ не принес бодрости, только ощущение какого-то пассивного не сна.Субботы Сережа любил примерно до 14.00. После полудня время летело быстрее, и неумолимо приближалось воскресенье - день, отравленный грядущими буднями. А последние часы этого дня казались наполненными каким-то напряженным
На улице пели птицы. Что-то радостное. Комнату заполнял свет, и никакие шторы не могли скрыть того факта что уже вовсю царит день. Ничего, подумал Сережа, даже не жалко, что сегодня воскресенье. Такие ночи выпадают нечасто. Может пара тройка за всю жизнь. Турбинин повернул голову, рядом холмилась пустая подушка. Он прижал ее к себе, она пахла свежими одуванчиками, и Сережа с удовольствием вдыхал незнакомые флюиды и наслаждался ощущением покоя и предвкушением Ее. Он слышал, что Лена тихо напевала на кухне, и явно что то готовила. И это было хорошо. И голос… Такой голос словно создали для пробуждения в те дни, когда не нужно никуда спешить. Еще минутку полежу… и еще.Она вошла с подносом в руке, босиком, очень соблазнительная в его старой домашней рубашке, надетой на очевидно голое тело.- Та дам! Кушать подано! Я так рада, что успела вовремя. Мне так хотелось подать тебе завтрак в постель.- Чувствую счастье, - совершенно искренне сказал Турбинин. – Но я даже не знаю
Утром в понедельник он долго боролся с искушением взять отгул. Сил совершенно не было. Очень хотелось есть, но холодильник отдал всего себя еще вчера. Турбинин, еле передвигая ноги, пошарился на кухне в поисках хоть чего-нибудь и нашел древнюю сосательную конфету. В голове от сахара немного прояснилось. Телефон пропикал новым сообщением.«Как ты? Я соскучилась». Признаться честно, Сереже совсем не хотелось отвечать и даже думать не хотелось. Но он знал, что это временно и поэтому пришлось отписаться не совсем искренними, но желанными для абонента фразами. Потом он решился, надиктовал послание шефу, выключил телефон и вновь завалился спать.Сережа, проснулся около пяти вечера. Болела голова. Он затащил себя в ванную, фыркая, принял душ, оделся и отправился в супермаркет. Домой он притащил два полных пакета продуктов, и недолго выбирая меню для ужина, приготовил целую кастрюлю макаронов по-флотски. Заправив их консервированным горошком, он с удовольствием уселся напротив телевиз
Наступило лето. Оно началось сразу с хорошей погоды. Настолько хорошей, что взять отпуск в июне не представлялось бредовой идеей. И Турбинин буквально выгрыз неделю отдыха, опасаясь, что скоро пойдут дожди, и смоют возможности куда-то уехать. Лену отпустили в тот же день, и она рассказала, что Сан Саныч хитро подмигнул ей, подписывая заявление. Неужели конспирация где-тодала сбой, обеспокоенно подумал Сережа.- Шила в мешке не утаишь, - сказал он вслух.- Это я что ли шило? – засмеялась она.Походная шляпа в стиле милитари, солнечные очки-капельки, голубая рубашка с короткими рукавами, хэбешные шорты, кроссовки… - все это потрясающе шло ей.- Ты похожа на натуралиста из Нейшенл Джиографик.- Ну, мы же едем в дикую природу. И я надеюсь, необитаемую.- Да, экипировка в самый раз. Но у тебя такой вид, что ты и огонь можешь добыть без спичек и зажигалки.- Для этого у меня есть ты. Я зажигаю тебя, а ты дрова.- И не поспоришь, - ухмыльнулся Турбинин,
- Боже, какое небо! Так редко приходится смотреть вверх… А там целая вселенная.- Двести тысяч миллиардов звезд только в нашем Млечном пути.- А где твоя звезда?- Ее отсюда не видно, но ориентир вон там… - Турбинин протянул руку. – Видишь две яркие точки? Это Кастор и Поллукс главные светила Близнецов. Поллукс ниже. Вот если от него лететь еще пару тысяч световых лет, как раз упрешься в мое солнце.- Долго же ты сюда добирался.- Всю жизнь.- Вот ты так серьезно об этом говоришь, что я прям верю.- Может быть потому что это правда?***- Я все хотел спросить. А ты была замужем?- Да. Выскочила в 20 лет. Дура была совсем.- И что?- Разные мы просто оказались. Совсем разные. Три года помучились и разбежались.- Ну а потом как?- Потом за ум взялась. Учебу закончила, работать начала. Еще пару раз встречалась. Один из них вроде серьезно. Но ничего не получилось. Так и живу одна с кошкой. Как говорят, сильная и независимая женщина.- Но тепе
Прошло несколько дней. Вечером перед отъездом Турбинин разжег большой костер. Они приготовили оставшиеся продукты, разлили по кружкам последние капли вина.- Ну, за отдых! – сказал Сережа.- Да. Пожалуй, это был лучший отдых в моей жизни.- Нам очень повезло с погодой. Все время солнце. Жаль вода еще холодная.- Мда, голышом в лунной дорожке мы с тобой так и не искупались.- Приедем, в душе искупаемся. Только луну придется вообразить.- А еще романтик, называется. Ладно, у меня тоже есть тост. У тебя там хоть глоток остался?- Да.Лена посмотрела ему в глаза. В ее взгляде отражались наступающая ночь, языки пламени и еще что-то нерассказанное и тайное.- Я хочу выпить за моего мужчину. Нет, нет, молчи, – предупредительно воскликнула она, почувствовав, что он собирается ее перебить. – Да, за моего мужчину. Я тебе сейчас кое-что расскажу. Чуть больше года назад я устроилась на работу в вашу компанию. Первые дни я ужасно тупила, и Сан Саныч мне сделал неск
Наутро он проснулся один. Ее не было в палатке. Исчезли ее рюкзак и сумка. Пропали резиновые вьетнамки. На подушке он не нашел ни одного ее волоса. Сережа понял, что он все еще спит, потому что так не могло быть. Он бил себя по щекам и чувствовал боль. Он громко звал ее по имени. Но она не возвращалась. Ее словно и не было.Сережа, бросился к машине. Ключ лежал у него в кармане. Незаметно забрать его, а потом положить обратно – это нужно быть Коперфильдом. Он помнил, что в салоне оставалась ее теплая куртка, резиновые сапоги… Но ничего этого Сережа не нашел.Он ошеломленно посмотрел на походный столик, где они вчера после ужина оставили посуду. Там стояла его миска и кружка. Одна кружка. - Лена!!! – в отчаянии заорал Турбинин. – Где ты?!Он исступленно побежал по пляжу. - Лена!!! Не может быть. Этого не может быть. Я помню ее запах, помню ее прикосновения, помню ее смех, я все помню. Сережа остановился и увидел свои следы. Он вернулся к палатке и