ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Англия
Всадники стремительно приближались к замку, и теперь Кассия смогла разглядеть их хорошенько. Это были воины, и лица двоих показались девушке знакомыми. Конечно, она могла ошибиться, но не в этот раз, потому что когда мужчины подъехали к крепостным стенам, Кассия узнала в одном из них родного брата.
- Говард! – сорвалось с ее губ.
Один из всадников запрокинул голову и послал сестре улыбку.
- Открыть ворота! Это мой брат! – полным радости и волнения голосом приказала Кассия. Не помня себя, она поспешила навстречу Говарду. Она так давно не видела его! Ее семья не забыла про нее! Ее брат здесь!
- Ну, сестренка, - Говард окинул Кассию внимательным взглядом, - ты прямо настоящая госпожа. Когда я услышал, как ты отдаешь приказ, немного засомневался – а моя ли это сестренка? Ведь ты всегда была тихой и незаметной.
Последние слова отчего-то немного зад
ГЛАВА ДВАДАТЬ ТРЕТЬЯАнглияКассия, закончив молиться, поднялась с колен и подошла к окну. Густая темнота поглотила большую часть пейзажа – не было видно ни леса, ни дороги, ни луны и звезд, только маленькие огоньки факелов на крепостной стене. Таким казалось молодой госпоже и грядущее будущее. Это была уже не первая ночь, когда девушка, игнорируя сон, проводила в молитве, а затем наблюдала в окно за ночным миром.Почему-то ей казалось, что враги придут именно ночью.Нет, в груди еще теплилась надежда, что беда каким-то образом минует их замок, что война внезапно закончится, и все наладится – и мир снова воцарится в Англии.Но эта надежда, за все эти 7 дней с момента расставания с братом, таяла, становясь все невесомее и прозрачнее. Дурные вести приходили каждый день. Людскую молву уже невозможно было остановить – слухи были полны ужасающими подробностями, о бесчинствах норманнов, высадившихся на
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ- Вставай, Александр, - приглушенный мужской голос раздался над головой воина, а сильные руки по-братски обняли за плечи.Александр разжал дрожащие, окровавленные пальцы, а затем, вновь, порывисто притянул голову Мейсона к груди, горестно шепча:- Он ведь мой брат.Леонардо смотрел на Александра сверху вниз, и его сердце сжималось от этой картины и воспоминаний, воскресших в тот миг. Верный друг знал, что испытывал сейчас сын Ральфа. Когда-то и он сам был в таком же положении. Душевные раны заныли, угрожая обнажиться.- Здесь погибли наши братья, это так, - Леонардо пытался подобрать нужные слова, - пусть это не будет зря. Он погиб, как настоящий воин, сражаясь в бою.Мейсона и других нормандских воинов похоронили в общей братской могиле. Стоял рассвет, когда последняя горсть земли была брошена на нее. С тяжелым сердцем Александр покидал это поле битвы. Он был полон тихой скорби и горечи,
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯНа кухне собрались слуги и их госпожа. Тихое утро было расколото тревожным мужским голосом. Это был путник, уставший, грязный и голодный.- Они сжигают всех, не щадят ни детей, ни стариков, ни женщин. Будут здесь в самое ближайшее время, - худощавый мужчина жадно припал толстыми губами к чаше с водой. Он пил и пил, пока не напился всласть, и только потом добавил:- Это войско огнем прошлось по северу Англии. Говорят, его возглавляет один из любимчиков Вильгельма Бастарда, он заслужил его любовь своей особой жестокостью, а так же извращенными пытками, которыми он подвергает тех, кто ему особо приглянулся.Рассказчик выпучил глаза, сделав их такими огромными, что они стали выглядеть жутко. Сделав еще один глоток, он вытер губы рукавом поношенной рубахи, и, понизив голос, обратился исключительно к молодой девушке, стоящей в двух шагах от него:- Это сам нормандский палач идет. От него не спастись. С ним сотни и сотни воинов&
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ- Вели открыть ворота, Кассия, дочь Эдмонда, Кассия, жена Александра. Твой муж вернулся, - как гром прогремел голос воина, стоящего там, внизу. Того самого воина, носившего прозвище – «палач». Его высокий силуэт на фоне безлунной ночи и горящих огней выглядел зловеще.Кассия вцепилась пальцами в каменную стену. Перед глазами все поплыло, и молодая госпожа сжала веки. Этот голос… Девушка уловила в нем почти забытую интонацию, от которой нахлынули – приятные, и не очень, воспоминания. Все они были связаны с одним человеком, Александром. Как такое может быть? Неужели это действительно он? Кассия не могла до конца поверить в это. И вообще, она могла ошибиться, и сказанное могло оказаться происками хитрых врагов. Кассия собралось было ответить, что не поверила, но в этот момент воин в темных доспехах, медленно и торжественно, снял с головы свой шлем. А затем, для пущей убедительности, мужчина взял в правую р
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯОна снова упала в обморок. Ее стройное мягкое тело обмякло в сильных руках Александра. Длинные волосы, перекинутые через его предплечье, блестящим водопадом свисали вниз. На бледном лице застыло беспокойство, манящий рот чуть приоткрылся, а на тонкой шее учащенно бился пульс…Нежная, уязвимая, красивая.Даже, несмотря на бессознательное состояние, Кассия был чарующе притягательна. Мужчина аккуратно подхватил девушку на руки. Она была такой легкой, что на миг Александр засомневался – держит ли он живого человека или бестелесного ангела?Кассия пришла в себя, когда ее муж зашел внутрь замка. Его тяжелые, стремительные шаги застучали барабанной дробью в голове девушки. Кассия распахнула глаза, и первое, что она увидела, был темный потолок. Она вздрогнула, а потом перевела взгляд на человека, в чьих руках была сейчас. Ощутив ее взор, мужчина посмотрел на нее, отмечая, как сразу же смутилась его жен
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯЗал был наполнен светом. Та самая люстра, которая когда-то привела Кассию в невероятный восторг, щедро озаряла помещение сиянием сотен свечей. Столы, размещенные п-образно, были заставлены различными блюдами и напитками – запеченные гуси, чечевичная похлебка, горячие пирожки с ливером и чесноком, разные виды сыров. Оставшееся из угощений – медово-яблочный пирог и булочки с сушеными ягодами, пока допекались в печи. Сладкий, пряный аромат доносился до носов, возбуждая аппетит.Слугам, конечно же, пришлось приложить немало усилий, чтобы столь быстро организовать вкусный ужин. Арно командовал, нервничал и лично сам помогал в приготовлении каждого блюда. К концу готовки главный повар был насквозь мокрый от пота. Подготовка к торжественному ужину – непростая задача для всех!И все же, теперь, хоть слуги и устали, сил им придало осознание, что то, чего они так боялись, то, что с ужасом они ждали на протяжении всех
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯТеплые губы опустились на шею Кассии, а сильные пальцы, придерживая девушку за затылок, не позволяли ее голове откинуться назад. Кассия, ощущая сладкое удовольствие, прикрыла глаза. Она боролась сама с собой. Еще никогда раньше девушка не чувствовала подобного. Ее тело ослабло, по рукам-ногам растеклось опьяняющее тепло, от которого кожа тот час заколола и покрылась мурашками. Кассии хотелось продолжения.И ей было страшно от мысли, что Александр продолжит.Мужчина не спешил. Он, наслаждаясь, погладил Кассию по щеке, затем, скользнул рукой по ее нежному плечу. Александр заметил, как задрожали темные ресницы жены, когда его ладонь дотронулась до ее груди. Девушка распахнула глаза, устремляя на мужа пронзительный, полный страхов и немого вопроса, взгляд.Что-то подсказывало Александру, возьми он сейчас невинность Кассии, и это станет преградой между ними. Он страстно желал ее, но еще больше – мужчина хотел понимания с ней. Алекс
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯГлаза Александра стали совсем темными, и на короткий миг, Кассии даже показалось, что он ударит ее. Эта мысль сама пришла к ней в голову, напоминая девушке, что ее муж - не какой-нибудь обыкновенный человек, а тот самый нормандский палач, получивший это прозвище далеко не за милосердные поступки. Но было слишком поздно – вылетевших слов невозможно вернуть, хотя, впрочем, Кассия не сожалела о том, что сказала. Будь что будет. Это лучше, чем носить это в себе.- Нет, - ровным голосом начал Александр, не сводя пронзительного взора с жены, - я не это имел в виду. Ты не о том подумала.Кассии, у которой в сердце снова жгла обида, показалось, что муж произнес это снисходительным тоном. Ей всего лишь показалось – потому что голос мужчины был всего-навсего спокойным, но девушка уже больно заделась. Быть может, кто-то, глядя на Кассию со стороны, назвал бы ее чрезмерно эмоциональной или истеричной, но трудно постоянно сдерживать себя, ко