1

Дверь медленно открылась, впуская в спальню хозяина дома. Сидевшая на огромной кровати молодая девушка вздрогнула, затем и вовсе подскочила на ноги. Она едва не упала, встав на длинный подол своего наряда для первой брачной ночи. Красивое, кружевное великолепие, созданное лишь для глаз мужа, обжигало кожу новобрачной, предупреждая, что скоро случится неизбежное.

Высокий, широкоплечий мужчина лениво прошелся по комнате. Его потемневшие глаза медленно заскользили по тонкому силуэту жены. Он искушенным взглядом, взглядом человека, поведавшего немало прекрасных женщин, будто оценивал – насколько хороша стоящая в двух шагах от него девушка.

- Что же, - послышался глубокий, бархатистый голос мужчины, - думаю, пришла пора выполнить супружеский долг.

Новобрачная, уловив в последних словах насмешку, снова вздрогнула. Прижав ладони к груди, девушка торопливо зашептала молитву. Видит Бог, она и не думала, что сложится именно так. Она и не думала, что когда-нибудь станет женой, тем более, женой этого человека…

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Англия, весна 1066

Воздух рассек противный звук, а затем, тонкий прут с ощутимой силой, опустился на кончики пальцев девушки. Кассия едва  сдержала стон, рвущийся из горла. Она прикрыла глаза и шумно сглотнула, проглатывая горечь и слезы.

- Послушание, дитя мое, это - лучшее. Так же, как покорность и смирение. А ты не была смиренна на уроке, - печально-разочарованным голосом сообщила монахиня, снова опуская на тонкие пальчики Кассии прут. Другие молоденькие девушки, прижавшись, друг к другу, молчаливо наблюдали за наказанием. Были те, кто поддерживали правильные слова монахини, были те, кто искренне сочувствовал той, которая посмела…

Так что же такого страшного посмела сделать эта молоденькая девушка?

Ужасное, непостижимое.

Кассия отвлеклась на птиц, что, прилетев с южных земель, разместились прямо за окном. Они, невзрачные с виду, запели песни. Защебетали птахи, наполняя прохладное, еще серое утро своим голосом. Для Кассии это событие стало настоящим волшебством. Словно жизнь вернулась в унылое, пропахшее сыростью, аббатство. Все тот час заиграло в воображении девушки яркими красками, а потом – о, чудо,  из-за облаков выглянуло солнце. Солнце! Оно не светило так уже месяцы. А теперь – в его лучах купались тонкие ветви деревьев, пробивавшаяся трава, и, конечно же, птицы. Они, расчирикавшись, подлетели к окну и продолжили, наперебой, петь.

Их песня откликнулась воспоминаниями в сердце Кассии. Тут же перед глазами поплыли картинки из некогда спокойного прошлого – родной дом, братья и сестры. Родители – величественные, строгие. Семейные ужины все вместе.  А потом – братья женились, сестры повыходили замуж, а нареченный Кассии – барон – погиб на охоте. И она, средняя дочь, не блиставшая яркой красотой, дочь, для которой не нашлось достаточно наследства, способного привлечь внимание других женихов, стала не то чтобы лишним ртом в семье, а, быть может, угрозой, которая заключалась в опасениях родителей, что кто-либо захочет обесчестить их незамужнюю дочь.

 Надо сказать, что их переживания не были безосновательными, ибо на севере и западе страны шла война – время было неспокойное, и женщина, не имевшая мужа, могла стать легкой добычей. Поэтому, придя к выводу, что Кассию вряд ли кто захочет взять в жены – по крайней мере, в ближайшие 5 лет – родители отправили дочь в аббатство. Пока – всего лишь на время, но девушка знала, что было обговорено, что, если в 18 она не выйдет замуж, будут проведен ее постриг в монахини.  А до 18 лет оставалось меньше года. Крупицы надежды таяли, а взамен им приходило смирение и понимание, что, быть может, так лучше для нее. Кассия, как она думала, знала о мужчинах немало – еще, когда жила в замке. Она видела, как ведут себя отец и братья, как «вежливы» бывали гости-мужчины по отношению к хорошеньким служанкам. Так что, девушка не горела желанием стать женой, и с каждым днем убеждалась, и, что немаловажно, пыталась убедить себя, что лучше быть невестой Христовой, чем быть женой жестокого человека. Но сегодня  пение птиц пробудило не только воспоминания и тоску по дому, но и мечты. Нежные девичьи мечты о прекрасном рыцаре.  О благородном красавце, сильном и способным сделать ее счастливой. Ах, зря она читала столько книг о доблестном короле Артуре!

И так, подхваченная вереницей своих мыслей и чувств, Кассия дважды не услышала обращение к себе монахини, преподававшей им сегодня урок латыни. За что девушка и была наказана. Это был далеко не первый раз, когда на тонкую кожу пальцев Кассии опускалась кара в виде прутика. Но, надо добавить, девушка была не единственной, кто получал наказание. Их всех, 13 послушниц, держали в строгости, подготавливая каждую к не самой простой жизни монахини. Здесь их жалеть было нельзя. Жизнь монахини лишь на первый взгляд может показаться кому-то привилегированной. На деле все обстояло не так: были и тяготы, и лишения, и долгие молитвы, от которых часто кровоточили колени (а у иных, особо рьяных молящихся, и тела – когда в ход шли небольшие кнуты, которым себя, в знак покорности Господу, били монахини). Одного точно не было – бесчестия. Здесь, в этой обители, женщины были защищены от мужчин. Ни один из них не смел, ступить на территорию аббатства вот уже на протяжении 170 лет.

Но все могло измениться уже в ближайшее время.

Замок Редвуд, Нормандия

В дверь настойчиво забарабанили. Стучали так сильно, что, казалось, причиной этому послужил пожар – и нужно было спешить, чтобы спасти жизни обитателей замка . Однако это было не так. Хотя весть, что скоро станет известной многим, может разжечь такой огонь, который вряд ли сможет кто-либо остановить. Впрочем, его и не нужно было останавливать.

Спящий на кровати мужчина, услышав звук за дверью, глухо застонал и перевернулся на живот, своим движением задевая находящуюся в дреме белокурую прелестницу. Та, пробудившись, прильнула к крепкому, мужскому телу, но тут  же, услышав голос за дверью, будто ужаленная, отпрянула от него.

- Довольно спать, вставай! – прогремело снаружи. Этот голос принадлежал хозяину замка.

Белокурая женщина, спрыгнув с кровати, довольно резво начала приводить себя в порядок. Чулки, нижнее платье и юбка, верхнее платье… все ворохом валялось на полу, скинутое этой ночью в порыве в страсти. Разве возможно справиться столь быстро, да еще и без помощи служанки со всем этим? Леди Джиана натянула на себя нижнее платье, как раз во время, потому что мужчина, с которым она провела эту, без сомнения, яркую ночь, надев штаны, направился к двери и открыл ее.

В комнату бесцеремонно ворвался хозяин замка – лорд Ральф. Крепкий, широкоплечий мужчина с густыми, пепельно-белыми волосами и все еще острым (несмотря на свой 58-летный возраст) взглядом, холодно посмотрел на полуобнаженного сына.

- Время – почти полдень, а ты все еще спишь, - прошипел лорд, сверля глазами Александра. Но взор отца не возымел никакого действия на сына, хотя бы потому, что тот и сам мог так смотреть. Тогда Ральф посмотрел на леди Джиану, сумевшую таки, напялить на себя, правда, кое-как, свое верхнее платье из вишневого бархата. Сколько внимания она привлекла прошлым вечером своим ярким нарядом на ужине. И, все же, из обилия рыцарей и других мужчин, эта белокурая прелестница выбрала Александра, тем самым пополнив не только свой список побед, но, и увеличив список побед этого красавца.

- Леди Джиана, добрый день, - поприветствовал женщину хозяин дома. Она, вспыхнув, моментально взяла себя в руки и, кивнув, очаровательно улыбнулась. А что еще оставалось сделать хорошенькой прелестнице, когда ее застали, изменяющей своему мужу (этому дряхлому, но богатому старику) с сыном хозяина замка? Вот и Джиана не знала.

Александр с легкой усмешкой на полных губах наблюдал за проявлением мимолетной скромности на белом лице любовницы. Но это чудо длилось так недолго! И на смену его пришедшая улыбка -  столь знакомая молодому мужчине – свидетельствовала никак не о раскаянии, а об удовлетворении, полученном этой ночью.

Затем, Александр перевел взор на отца. Тот неодобрительно нахмурился и приказал:

- Живо ко мне, есть новости для тебя.

- Сперва, я должен искупаться и привести себя в более-менее, божеский вид, - тряхнув кудрявой головой, лениво протянул сын.

Ральф поджал губы и ответил:

- Надень рубаху – и ко мне. Все остальное – позже.

- Хорошо, - нехотя согласился Александр, подхватывая с пола вышитую серебристыми нитями серую рубаху – неслыханно дорогой наряд, даже для большинства знати.

Как только за хозяином замка закрылась дверь, к молодому мужчине, обнимая за спину, прижалась леди Джиана.

- Ах. Александр, - зашептала она, щекоча своим возбужденным дыханием шею красавца, - увидимся ли мы скоро?

Александр чуть поморщился. Во-первых, потому что ему, теперь познавшему прелесть белокурой леди, уже не столь сильно хотелось задрать ей платье (по крайней мере, не сейчас), во- вторых, молодой мужчина не стремился к каким-либо обязательствам с женщинами. А ведь слова «увидимся ли мы скоро» звучали как надежда и ожидание обещания от него, Александра.

- Не знаю, милая леди, - развернувшись и взяв в свои  загорелые ладони ладошки Джианы, задумчиво ответил мужчина. Он уловил в ее больших, голубых глазах печаль и, желая сгладить свои слова, мягко поцеловал внутреннюю часть руки женщины, тут же подслащая действие речью:

- Но, без сомнения, я хотел бы, чтобы когда – нибудь наша ночь снова повторилась.

Слова возымели свое действие – женщина, блеснув улыбкой, довольно рассмеялась.

- А теперь, дорогая Джиана, милостиво прошу понять и отпустить меня, - продолжая играть роль галантного любовника, сказал Александр. Хотя, признаться, если бы женщина не захотела, чтобы мужчина покинул ее, и включила весь свой женский арсенал – от соблазнения до рыданий, это бы уже не остановило красавца.

- Сколько это будет продолжаться? – разрывая тишину кабинета, вопросил Ральф.

- Ты о чем? Об ужинах, на которых полно гостей или же, о том, что наша кухарка уже замучила кормить всех нас заморскими блюдами? – усмехнувшись, вопросом на вопрос ответил Александр. Он видел, что у отца паршивое настроение, но не брал это на свой счет. В конце концов, если быть откровенным, молодой мужчина и не помнил, когда последний раз видел отца смеющимся или, хотя бы, довольно улыбающимся.

- Твое чувство юмора тебе пригодится, - Ральф чуть приподнял уголки губ в подобии улыбки, - у меня для тебя новости, сын.