13
Было около девяти вечера. Я, вернувшись с прогулки, сидела в кресле и грызла свой ноготь; свет я не зажигала. Артур, похоже, на самом деле заснул… Внезапно он резко сел на кровати.
– Где они?
– Кто они? – испугалась я.
– Эти женщины.
– Какие женщины? – испугалась я ещё больше.
– Эти… торгующие любовью…
(«Что это: спросонья? Или на меня он намекает? Ну, спасибо… Или действительно он сходит с ума, бедный?»)
Артур меж тем решительно натянул на себя пальто, повязал поверх свой неизменный жёлтый шарф.
– Куда вы?!
– Сражаться, – кратко пояснил Маленький принц и поспешил из номера.
(«Сражаться! С новыми ветряными мельницами, не иначе!»)
Конечно, я тоже оделась и поспешила вслед за ним.
В вестибюле гостиницы было против ожидания очень людно: целая т
14Через полчаса в дверь нашего номера и в самом деле постучали. Я в этот момент как раз вскипятила чай для себя (Артур от чая отказался).– Войдите! – крикнула я и скосила глаза на Маленького принца, который лежал на своей кровати, заложив руки за голову. – Вы не против Жанны у нас в гостях?– Нет, если можно не вставать с места.Он действительно выглядел очень уставшим.Жанна вошла к нам, улыбаясь, и встала, оглядывая наше хозяйство блестящими умными карими глазами. Она уже успела переодеться и была теперь в белой блузке и коричневой, стилизованной под народную плиссированной юбке с цветочной вышивкой по нижнему краю, доходившей до середины голени. Просто, а как изящно! Только деревянных башмачков не хватает…– Вы прекрасно выглядите! – искренне сообщила я. – Завидую вам белой завистью…– Спасибо! – рассмеялась Жанна и глазами указала на стул. &n
15– Елизавета Юрьевна, вы спите? – прошептал Артур поздно ночью, когда я уже почти заснула.– Нет…Мы некоторое время помолчали.– Что: вас не впечатлил рассказ Жанны? – спросила я слегка иронично.– Нет, почему же не впечатлил… Я всё время её рассказа лежал и думал. Вы знаете, Жанна меня сегодня отчасти спасла. В смысле веры.– Веры? – растерялась я. – Во Христа?– Во Христа тоже. В возможность чистой любви без омерзительных примесей между обычными людьми.– Ну, хорошо, что она появилась, а я для вас сегодня, увы, ничего не сделала…– Не говорите так, – возразил Маленький принц. – Откуда вы знаете?– Ну, как откуда? – отозвалась я с горечью. – Оттуда, что вы мне, ваше высочество, сами сегодня и заявили: живёшь, мол, с мужиком без особой любви, ради его денег&h
ДЕНЬ ЧЕТВЁРТЫЙ16До Ижевска мы снова добирались «автостопом». Первым нашим попутчиком оказался молчаливый водитель грузовика, вторыми – двое бородатых мужиков на «УАЗ-фермере». Салон их фургона был забит хозяйственной утварью, мы еле нашли себе место присесть. Что-то не везло нам сегодня с легковыми автомобилями! В Можге, где нас высадили «фермеры», везти перестало окончательно, в прямом смысле слова. Около часа, наверное, мы стояли на обочине дороги.Нет-нет, да и косилась я на Артура: не раскиснет ли он? Я уже сама устала сигналить проезжающим, начинала мёрзнуть… Нет, Маленький принц стоически ждал, сложив руки на груди, не шевелясь. Ни слова жалобы. Что ж, мне тогда тем более грех жаловаться.В какой-то момент он прервал свою неподвижность и сам протянул руку в сторону дороги. Автомобиль остановился.Мать честная, выносите, святые угодники! Темно-синий «Соболь&ra
17Нас высадили где-то на окраине города, на автобусной остановке. Кроме нас, никого больше на остановке не было. Не сговариваясь, мы сели на лавочку. Юноша вопросительно глядел на меня.– Что, Артур, теперь вы удивите меня тем, что не хотите быть чиновником? – спросила я чуть насмешливо. – Или порадуете свежей идеей о том, что государство – зло?– При чём здесь я! – взволнованно ответил Маленький принц. – Разве важно, кем я лично хочу или не хочу быть? Не зло: оно просто по ту сторону добра.– И что с того?– Как «что», Елизавета Юрьевна? Я живу в России. Россия – государство. А хорошо разве жить в месте, которое по ту сторону добра?– Бог мой, да забудьте вы про это государство! Разве вас кто заставляет становиться чиновником?– Чиновником – нет. А забыть не могу. Как забыть? Куда деться? Посмотрите: я родился –
18В комнате предварительного задержания мы провели около часа вместе с оборванным мужичком, который спал, лежа на лавке, оскаливая во сне свои щербатые зубы, похрапывая со свистом. Да, спал он не очень приглядно – а когда проснётся, разве станет нам лучше от такого соседа? Я присела на другую лавку, избегая смотреть Артуру в глаза, чувствуя свою вину перед ним. Через час мужика, впрочем, разбудили и увели. Мы вздохнули свободней.Я встряхнулась от своего оцепенения и набрала номер отца Артура. Номер был занят. Подумав, я отправила сообщение:«Владислав Григорьевич, в Ижевске нас задержала милиция».Не хотелось мне это сообщать, но сейчас лучше наступить на горло собственной гордости, подумала я.Похожее сообщение я послала Вадиму, на всякий случай.Артура вызвали для беседы первым, меня – сразу после того, как юноша вернулся: примерно через полчаса. Все время его отсутствия я вышагивала по камере, кусая
ДЕНЬ ПЯТЫЙ19Утром я проснулась от тихой музыки. Артур, лежа на спине, напевал, точнее, негромко гудел с сомкнутыми губами (у Рахманинова во «Всенощной» этот звук обозначается знаком «+») контрапункт из «Искусства фуги». Я прислушалась. Принц дошёл до конца и начал другой. Он помнил контрапункт наизусть! И ведь явно не старался, а просто рассеянно мурлыкал его, как другой человек насвистывает что-нибудь вроде «В траве сидел кузнечик»… Артур замолчал, повернул голову в мою сторону.– Я вас разбудил?– Нет.– Простите.– Да нет, нет! Продолжайте.Но Артур не продолжал, а прикрыл глаза, притворился, что спит, или на самом деле заснул.Нас держали в комнате предварительного задержания часов до трёх. Наконец, дверь открылась, нас обоих пригласили в давешний кабинет.За столом сидел Хазов, вчерашний лейтена
20Мы вышли из здания РОВД и пошли куда глаза глядят. Лишь через пять минут я спохватилась, что не знаю, куда мы идём, и спросила Артура о нашей цели.– На вокзал, – лаконично ответил Принц.– Чтобы там встретиться с Кривоглазом? Ну уж, дудки!– Он совершенно безобидный человек, и добрый. И он поедет в аэропорт.– Откуда вы знаете, Артур?– Предчувствие.– Ах, предчувствие!– Подумайте сами. Дорогу ему оплатили. Если туда самолётом, то и обратно тоже.– Омерзительно поступил ваш отец, Артур. Вы знаете, что я теперь для вас никто? Нас без этой доверенности, может быть, и в гостиницу-то теперь не пустят…– Я вас не удерживаю, Елизавета Юрьевна.– Дурак! – крикнула я в голос.– Спасибо, – тихо произнёс юноша. – Вот вы говорите: мой отец. Почему уж сразу так омерзительно? Как обычный отец.
ДЕНЬ ШЕСТОЙ21– Спите?Вопрос был задан шёпотом. Я открыла глаза и осторожно, следя за тем, как бы не задеть какой прибор или рукоятку, повернулась в своём кресле к вошедшему. За окнами кабины светало.– Нет… Только почему поезд движется, а вы здесь?– Шакалом еду.– Как это?– Инструктором, с молодым водилой. Парнишка не дурак, справится.– Так вы, может быть, вздремнуть хотите? – я поднялась со своего места.– Сидите, говорят вам!Машинист откинул сиденье у входа и присел на него, едва не коснувшись своими коленями моих. Кабина локомотива – не бальный зал.– Я… – он замялся. – Неловко, что явился к вам, разбудил…– Не вы ко мне, а наоборот. Тепловоз ваш.– Трактор казённый. Если вам поспать охота, так скажите. Пойду шакалить.– Нет, хочется вас по