Глава 15

15

Я догнал её на улице и зашагал рядом. (Кстати, нож пришлось брать мне, она про него забыла.) Так шли мы минуты три: прекрасно она меня видела, но делала вид, будто не замечает.

— Ну, что тебе надо от меня! — вдруг сердито воскликнула она. — Что ты бежишь за мной, будто барашек на верёвочке навстречу мяснику! Не жалко тебе твоей нелепой бараньей жизни?

— Не решай за меня, какой жизнью мне жить! — ответил я, тоже сердито.

Она остановилась на несколько секунд.

— Как же ты не понимаешь, господин инструктор, что прежней жизни у тебя уже не будет? Не сможешь ты теперь спокойно вещать свои нелепости, строить глазки школьницам, а после уроков тащить их в свою постель! Может быть, ты думаешь, что новое вино, как ты его назвал, добавится к твоей жизни в виде безопасного хобби, которому можно посвятить час или два? Не будет так. Не успеешь ты оглянуться, как станешь дичью, на которую уже спущены собаки. Поверь, я не вру тебе, и не преувеличиваю нисколько, скорее уж преуменьшаю. Что, и дальше пойдёшь со мной? Ведь ты даже не знаешь толком, чего просишь, бедняга!

Пожалуй, мне стало в тот момент по-настоящему страшно. Девушка тронулась с места. И снова я догнал её, хотя один Бог знает, чего мне стоило тогда не развернуться. Может быть, лишь одна мысль заставила меня догонять её: сама смерть лучше бесцветной жизни. А моя жизнь без этого грозного, нового обещала быть совершенно бесцветной.

Мы поднялись на станцию Сетки, причём в момент прохождения турникета она крепко схватила меня за руку, и турникет мы прошли вдвоём. Так же молча, как шли, мы сели в поезд, на скамьи друг напротив друга.

Подобно тому, как я разглядывал её, она теперь в упор, безо всякого смущения смотрела на меня, но стоило мне поднять глаза, отводила свой взгляд.

— Меня изучают? — пробормотал я, наконец, состроив кислую улыбку.

— Конечно! — откликнулась она. — История могла бы пойти иначе, если бы люди лучше изучали тех, кому собираются доверять. Историю Христа и Иуды ты знаешь, надеюсь?

— Что-то слышал…

— Я так и думала, — насмешливо улыбнулась она краем губ.

Мы вышли на станции «Фридом Гарден» и, пройдя по траве, сели едва ли не у самой Кремлёвской стены. Мне пришло в голову, что не так легко отыскать в Москве другую лужайку. Уже смеркалось, несмотря на то, что летние дни длинные.

Девушка присела на траву, прикрыла глаза и просто молчала, верные пять, даже десять минут. Не буду говорить, как неспокойно я себя чувствовал. Ведь полицейский патруль нет-нет да и пройдёт по дорожкам Фридом Гарден (я тогда не знал русского названия сада), ведь нигде не указано, что позволяется сидеть на газоне…

— Что ты молчишь! — не выдержал я. Девушка открыла глаза.

— Разве я обещала говорить?

— Нет, — пришлось признать мне.

— То-то же… Да и заговори я, ты поймёшь ли меня? Слова будут мельтешить перед тобой, как пальцы глухонемого.

— Разве глухонемые разговаривают пальцами? — беспомощно поразился я.

— Вот-вот, — насмешливо подтвердила она. — Тебе даже сложно представить, что когда-то не было компьютеров и глухонемые общались жестами. Тебе придётся учить язык…

— Глухонемых?

— Да, если хочешь. Язык здравого смысла, где чёрное называется чёрным, а белое — белым, где мерзость не зовётся святыней, а святыня не зовётся мерзостью.

Снова она замолчала, и бесконечно тянулось это молчание. Я успел оценить преимущества её тёплого платка: на мне-то были только рубашка и брюки. Я мёрз, досадовал, злился, но не уходил.

Девушка разомкнула губы и заговорила — диковинно было мне, из поэзии знакомому только с рекламными лозунгами или простенькими детскими рифмовками, слышать эти изысканные строки:

Как двух глухонемых трагический язык

В гремящей темноте, в сумятице вокзалов —

Прощанье любящих, их молчаливый крик

В безмолвной белизне зимы и арсеналов.

И если к облакам лучи надежд летят

Средь баккарá ночей, — их огненные руки,

Коснувшись птиц стальных, испуганно дрожат:

Не соловей, поверь, Ромео, полный муки,

Не жаворонок нам устроил в небе ад.

О! — перебила она сама себя, говоря с другой, насмешливой интонацией. — Разве ты знаешь, кто такой Ромео, при чём здесь жаворонок и соловей? Знаешь, кто в тысяча девятьсот сорок втором году устроил ад в небе?

— Знаю, — тихо ответил я. — Адольф Гитлер, вождь фашистской Германии. Огненные руки — это лучи прожекторов на фюзеляжах немецких бомбардировщиков.

Девушка глянула на меня с некоторым удивлением.

— Я очень многого не знаю, это правда, — продолжал я, расхрабрившись. — Только на картинке я видел жаворонка или соловья. Но разве это моя вина? Я готов учиться. Дай мне в руки книги — те, древние, настоящие. Не мог же их всех поразить вирус? То, что говоришь ты, непонятно, но прекрасно особой красотой, такой тонкой, что она рассыпается от дыхания. Почему ты до сих пор не веришь мне? Потому, что при первой встрече я хотел затащить тебя в постель? Неужели вечно эта вина будет на мне в виде несмываемого пятна! Если же вечно — то скажи об этом, скажи сейчас, чтобы мне не тратить слов попусту! Я не хочу уподобиться нищему, который клянчит о стаканчике вина, не имея денег, я не хочу умолять о том, что не заслужил — за этот день, знаешь ли, во мне появилось что-то вроде собственного достоинства. Говори же! Что ты молчишь?

Девушка слушала мой монолог, не глядя на меня, но на последних моих словах улыбнулась и прямо, смело глянула мне в глаза.

— Хочу поздравить тебя, Несс, — проговорила она. — Сегодня ты прошёл целых три испытания. Не думай, однако, что они совсем закончились! Проверку страхом, проверку равнодушием.

— И чем ещё?

— Стихами. Ты будешь смеяться, но в наше время даже отношение к стихам уже многое говорит о человеке. Знал бы ты, какой старый это способ проверки! Его предложил один американский автор позапрошлого века, которого ты наверняка не знаешь…

— Брэдбери? — наудачу спросил я, нечаянно вспомнив при этом «наверняка» слова профессора Блюма.

— Что? — широко улыбнулась она. — Тебе известен Брэдбери? Пожалуй, ты не так глуп, как показался вначале, Несс. Ужасное имя для русского человека! Обрубок слова, похожий на марку стирального порошка. Я готова примириться с ним, только если считать его сокращением от имени Нестор. Для н а с ты будешь Нестором. Вот первая просьба тебе: под страхом смерти никому не называй этого имени. Ты не летописец, конечно, но ты знаешь о Гитлере, в наше время одно это уже достижение. Я всё говорю «ты», хотя порядочные и малознакомые люди общаются друг с другом на «вы». Но, с другой стороны, поздно переходить на «вы» с человеком, которого мог убить… Хорошо, что этого не случилось! Ты смел: черта, которая мне всегда нравилась в людях. Меня зовут Александра. Так же, между прочим, как этот сад: Александровский. Ай, разве сейчас кто-то знает это название! Здесь достаточно безопасно, несмотря на полицейских и камеры. Хочешь знать, почему? Оттого, что никто не вообразит, что здесь, прямо под стенами Национальной администрации, могут собираться…

…Люди, которые называют себя русскими именами, — пришёл я ей на помощь.

— Благодарю. Конечно, большие встречи устраивать здесь нельзя, но двое или трое не привлекают внимания. — Она поднялась, и я, вслед за ней, тоже встал с травы. — Я должна идти, и сейчас не могу позволить тебе пойти туда же, куда иду сама. В какой школе ты работаешь?

Я назвал номер. Она кивнула.

— Я буду ждать тебя у выхода со школьного двора завтра в два часа дня, — сообщила Саша.

— Неужели я не получу никакой книги до завтра! — жалобно воскликнул я.

Девушка заколебалась.

— Я… могу дать тебе книгу, которую читаю сама, хотя глаз на историю она тебе не откроет. Это «Ромео и Джульетта» Вильяма Шекспира, на английском языке. Не думаю, что ты слышал хоть одно из этих трёх имён.

Она протянула мне рукописную тетрадь и со значением произнесла, пристально глядя мне в глаза:

— Надеюсь, не нужно говорить тебе о том, что не стóит читать её в метро. Не будь наивен, Нестор. Стань с этого дня хитёр как лиса, умён, как змея, осторожен и незаметен, как мышь. Никому не говори обо мне. И даже своих новых мыслей никому не доверяй. Как много славных людей погибло только из-за этого! До свиданья. Я верю тебе, Нестор, хоть никто не может мне поручиться, что завтра меня не будет ждать у твоей школы дюжина агентов.