Франческа
Мы появляемся, когда прием по случаю объявления Ламберта леан Фианнамейла таном в самом разгаре. Мой подзащитный встречает нас вместе с княгиней Исой у входа.
На нем традиционная одежда тана – кожаный колет несколько старомодного покроя и белая рубаха под ним. По краю одежды идет отделка золотом – орнамент Танцующих-с-Ветром.
В этом наряде Ламберт выглядит чистокровным фэйри, словно примесь человеческой крови истерлась с его лица, после признания сородичей.
Поклоны, вежливые и пустые фразы. Княгиня одаряет меня рукопожатием и поощрительной улыбкой:
– Это было весьма впечатляюще, дорогая.
Мы приветствуем прочих гостей, улыбаемся в ответ на фальшивые улыбки. Сегодня мой день. Мой и Ламберта. Что бы ни происходило в зале совета, оно останется в зале совета. Среди своих. Для подданных сегодня просто прием по случаю объявления нового тана.
И неважно, что любой фэйри понимает истинную подоплеку с
Элвин продолжает пренебрежительным тоном, словно не замечая внимания ко мне со стороны его брата:– Риэн гордится тем, что пишет только о том, что опробовал на практике. В некотором роде его писульки – автобиографичный материал. Это делает их особо интересными для знакомых и родственником. А ты еще жалуешься на мое бесстыдство.Страж радостно вспыхивает, словно услышал не насмешку, но похвалу своему таланту писателя:– Вы читали мои книги, прекрасная леди?Да, читала! Особенно ту, «Любовь на троих» с возмутительно откровенными литографиями и препохабнейшим сонетом вначале. Сонет я даже выучила наизусть. Не специально, о нет! Просто перечитывала несколько раз и непристойные строки сами собой поселились в моей голове. Стоит вспомнить о них, как тут же всплывает:Тот воин,Что ребячьим дротиком в чрево метит,Ледяной лишь клизмы, подлец, достоин.Пусть уж л
– Княгиня изволит шутить? – осторожно осведомился я.Нельзя же знать, какие трепетные и взаимные чувства связывают нас с братцем-бурей и предлагать такое всерьез.Повелительница города покачала головой. Ее лицо было пугающе серьезным. Как у похоронных дел мастер при исполнении.– Но это же бред!– Я говорил, что обращаться к Стражу – плохая идея, – процедил Стормур. – Он – слаб и труслив, а я способен защитить свою жизнь без человеческого отродья.– Не иначе как от моей слабости ты теперь разгуливаешь с таким красивым личиком, – промурлыкал я, чувствуя, как в голову ударяет опасное бешенство.Нельзя давать ему волю.Даже если очень хочется.С тех пор как моя настоящая рука сменилась протезом, от былого могущества остались одни ошметки. Все, что я мог – скрывать унизительную слабость.– Прекратите! Это не обсуждается! – теперь в голосе Исы хруст
ФранческаМой второй муж обожал признания в любви. Помню, как раздражали бесконечные «моя богиня» и «свет очей моих». Казалось, Джеффри насильно кормит меня патокой – еще немного и затошнит.Смешно… но сейчас мне не хватает таких признаний. Элвин не мастер на комплименты, слишком презирает дежурное лицемерие придворных любезностей. Отчасти я заразилась от него этим презрением, но все же порой так хочется услышать, что я – обожаемая, единственная, неповторимая. Хотя бы изредка…Должно быть, каждой женщине просто нужно время от времени слышать что-то подобное. Оттого я внимаю восторженным и сладким речам Риэна куда благосклоннее, чем стоило бы.На застекленной террасе лишь чуть холоднее, чем во дворце. За незримой преградой в сиянии разноцветных фонарей парят крупные снежинки. Небо темно и беззвездно, зависшие в воздухе огни рисуют по нему палитру света от алого до темно-синего. Не меньше со
И злость, которая не давала слезам прорваться наружу, исчезает.Я всхлипываю, а он гладит меня по голове. По-прежнему удерживая в объятиях, хватка у него стальная – не вырваться.…да я и не хочу вырываться.Тень отступила. Скрылась, уползла в норы души. Остался только человек, которого я люблю. И я не хочу бежать от него в ночь, подняв свою обиду, как знамя. Не хочу возвращаться во дворец княгини. Не хочу, чтобы хоть кто-то знал о нашей ссоре.– Ты тоже прости, – шепчу я, уткнувшись в его шею. – Мне не стоило флиртовать с Риэном.Муж вздыхает:– Это уж точно. Нашла ухажера! Этот парень любит все, что шевелится. Ты хоть знаешь, что на Эмайн Аблах не осталось ни одной не осчастливленной им девы?– Про тебя говорят то же самое.– Гриска с два! Я всегда был разборчив, – он снова заводится при воспоминании о сцене на террасе. – Радость моя, я понимаю, что тебе нравится кру
От одежды остались одни лохмотья. Он вынимает шпильки из волос, зарывается лицом в распущенную гриву, пропускает прядь меж пальцев, гладит шею, касается ошейника. Затем медленно разводит мои ноги, проходится, поглаживая, горячими пальцами по внутренней стороне бедра и скатывает сначала один, потом второй чулок. Я нага и беспомощна, руки раскинуты в стороны – не закрыться от жадных взглядов. Кожа горит от возбуждения. Прикрываю глаза и тяжело дышу. Предвкушение едва ли не слаще того, что последует дальше. Я знаю, что он сейчас сделает. Или нет? Тело жаждет прикосновений, хочу, мечтаю ощутить его внутри, хочу его рук, его горячих губ…Открываю глаза, чтобы взглянуть в расширенные зрачки. Элвин нависает сверху и тоже тяжело дышит. Наше дыхание смешивается.– Возьми меня! Пожалуйста.– Подожди.Я смотрю как он раздевается, как подчеркнуто медленно, не отводя от меня взгляда, натягивает на протез перчатку. Это неповторимое, невероятное
Элисон– Мне кажется, ты заболел. Не знаю, умеют ли призраки болеть.– Почему такие мысли, Элли?– Потому что мы здесь. И ты сам меня сюда привел. А не стал рассказывать, какая я дурочка, и как тут опасно.Терранс покачал головой:– Вот как вы меня видите, принцесса? Очень глупые фантазии. Избавляйтесь от них скорее. Недооценивать друзей не так опасно, как врагов, но вам надо уметь видеть реальный мир. Увлечение иллюзиями слишком дорого обойдется.Я скопировала его обычную усмешку.– Хочешь сказать, что не оттаскиваешь меня подальше от всего интересного, потому что мне “еще рано”?– Нет. Я предостерегаю от реальных опасностей. Когда ты лезешь туда, где не справишься. И не даю отступить, когда вижу, что ноша тебе по силам.С Терри невозможно спорить. Он всегда выворачивает разговор так, что он прав. Если я шучу, он серьезен, если серьезна – сводит все
Это действительно был он. Я его издалека заметила, фэйри в большинстве своем низкорослы, и колдун торчал над ними в толпе, прямо как его башня над городом. Мне-то хорошо, я маленькая, почти не выделяюсь.Я юркнула за палатку и продолжила наблюдать. Маг был не один, с ним рядом шла женщина в сером плаще, отороченном мехом. Очень красивая и, кажется, совершенно обычная, человеческая. Было что-то такое в том, как он обращался к ней, как протягивал кружку с вином, что я поняла – это не очередная сестра или, там, знакомая, а та самая жена. Они так замечательно смотрелись рядом, что у меня даже позавидовать всерьез не получилось, только вздохнуть. Давно знаю, что мир несправедлив. У этой красавицы есть муж, богатство и право находиться на Изнанке. А у меня только Терри и проблемы с завещанием.– Тот самый, из башни?– Да.– О-о-о, дай-ка посмотрю. Никогда Стража не видел.– Он стражник? Я думала – маг.– Н
– О-о-о! – брови антиквара поползли вверх. – Тот самый Дэвида Доусона? И как поживает ваш почтенный дед? – его усмешка в бороду что-то означала, но я никак не могла понять – что именно.– Спасибо, прекрасно. Только очень расстроен из-за кражи.– Передайте ему мои приветствия и наилучшие пожелания.– Обязательно.– Не знал, что внучка Дэвида Доусона практикует некромантию, – продолжил он все тем же доброжелательным тоном.– Простите… что? – у меня возникло крайне неприятное чувство, что я только что вступила в расставленную ловушку. И дверца уже захлопнулась.– Ну как же. Мистер Доусон уже месяц, как изволит спать вечным сном, поэтому передать ему мои приветствия может только особа, практикующая некромантию, – все так же жизнерадостно произнес Мори.Вот оно. То, чего я больше всего боялась – быть пойманной на лжи, стоять вот так и не знать,