ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Я в очередной раз посмотрела на мужа – он, с нечитаемым выражением на лице, сохраняя молчание, завел свой бмв. Как и прежде, машина, подобно хищнику, зло зарычала. Под стать своему хозяину. Я щелкнула ремнем безопасности. Шумно сглотнула. Снова посмотрела на Тимура: такой холодный, отстраненный. Губы чуть сжаты, глаза сощурены. Только что мы вышли из здания, которое, довольно быстрым шагом покинули. Муж шел так, словно куда-то опаздывал. Только куда? Я так и не знала – простил ли он меня. Мои слова остались висеть в прохладном воздухе.
Зашуршали шины. Бмв покинуло парковку. Я прошлась взглядом по смуглым пальцам мужа – он крепче, чем обычно, сжимал руль авто. Только лишь это выдавало состояние Тимура. Я перебирала в уме слова, которые хотела сказать ему, что-то такое, что наполнило бы салон машины теплом. Но понимала – это нереально. Я молчала, глядя то на мужа, то вперед – на дорогу. Молчал и Тимур, и с каждой минуто
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯЯ сделала глоток какао. Зажмурилась от удовольствия. Все-таки, я еще та сладкоежка. Пить какао в пасмурный день – превеликое удовольствие. Его, кстати, я сварила сама. Покупной, растворимый, не идет ни в какое сравнение с какао знаменитой российской фабрики. Приготовление шоколадной напитка – это всегда какая-то магия, действие, в которое вложены хорошее настроение, мечты… А сердце было полно ими.- Камил, чай завари, - раздался мужской голос позади меня. Я обернулась – на кухню зашел Тимур. Скользнула теплым взглядом по нему: спортивные трико, майка, на лбу и плечах – словно капли росы, капельки пота. Видимо, только закончил тренировку. Прошел своей привычной походкой – с грацией хищник, плавно сел за стол.- Тебе с лимоном? Медом? – я насыпала ароматной заварки в красивый, с пионами, заварочный чайник. – Или, может, какао? Я только сварила. Вкусно…- Камила, - растягивая гл
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯГул стоял в моей голове, тело, не подчиняясь мне, сотрясалось от ужаса. Мне было столь страшно, что я перестала чувствовать боль в разбитых коленях. Лишь две мысли сейчас интересовали меня: а что, если бы мы были в машине? И – это все, или только начало, и мы под прицелом? Муж сильнее сжал меня, его пальцы впились мне в спину, затем он вовсе убрал левую руку, и я увидела, что теперь она держит пистолет. Другой рукой Тимур извлек из куртки телефон и начал что-то набирать, затем, включив громкую связь, произнес:- Данияр Ренатьевич, только что взорвали мой бмв, и я уверен – только начало. Срочно высылайте бойцов к 5 больнице.-Секунду, - на другом конце провода послышался громкий, отрывистый приказ, – выезжают. Камилка как?- В состоянии шока, все, полковник, жду, не подведи.Затем, Тимур сделал другой звонок. Один гудок, мужской голос, и полный холодной ярости приказ:- Все к 5 больнице, только что мою м
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯТИМУРМарт, 2005 годЯ не считал себя романтиком, счастливчиком и баловнем судьбы. Все, что мне давалось – я выбивал, выгрызал, достигал через преодоления, ломку себя, через боль и кровь. И как хорошо, что чужой крови было больше. Сентиментальные чувства казались мне слабостью, блажью, которую нормальный (подчеркиваю, нормальный, а не психически неуравновешенный) мужик не мог себе позволить. Любое проявление любви, привязанности – все это считалось слабостью в моих глазах, и, что кривить душой, после жизни с матерью-шлюхой и отцом, каждый день все больше и больше проваливавшимся в бездну отчаяния и унижения, я не собирался кого-то любить, кроме своих братьев. Казалось, любовь к женщине во мне была убита на корню. Я люто ненавидел свою мать за ее предательство: отца, нас, ее сыновей.Мартовским днем я и мои братья шли в местный дворец культуры. Хотя ничего культурного там не было, под красивой вывеской-зазывалкой
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ- Сейчас будет больно, - ровным голосом, предупредил меня Тимур, одним резким движением срывая с моих ног джинсы. За это время кровь успела подсохнуть и прилипнуть вместе с джинсовой тканью к моим раненым коленям. Я укусила себя за ладонь, чтобы не закричать. И все же, такое резкое движение было значительно лучше, чем медленно, мучительно медленно отрывать ткань сантиметр за сантиметром. Муж склонился над моими ногами, и я видела лишь его темный затылок, а еще – улавливал запах – горько-пряный, смешанный с металлической сладостью. Хотелось обнять Тимура, коснуться его коротких волос, но руки, вмиг ослабевшие, сейчас не слушались меня.Обжигающая боль помогала отвлечься от недавних воспоминаний. Те страшные минуты, что я провела возле Ильнура. За себя страха не было. Боялась за брата, который хоть и пытался все еще шутить, выглядел с каждой секундой слабее и слабее, еще больше боялась за Тимура, когда до меня стало доходить, что
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯМерседес, тот самый мерседес, который был у Тимура в прошлом году, мчит нас по ночной трассе. Мы – я и муж едем домой. Впереди – на внедорожнике нас охраняют братья: Рустем и Айрат. Удивительно теплая ночь. Я открываю окно – и в салон автомобиля врывается воздух. Осенью он особенный: пахнет кострами, листьями, уходящим теплом. А еще для меня это пряный воздух, чувственный, настраивающий на особый лад…Я счастлива. Причин для счастья немало.Первая – я и Тимур вместе. Вторая – Ильнура успешно прооперировали, и он же в сознании и хватает медсестричек за мягкое место (значит, совсем хорошо себя чувствует). Третья – а зачем третья? Я просто СЧАСТЛИВА. Бросаю взгляд на Тимура – на полных губах блуждает задумчивая улыбка. Люблю его. Еще сильнее, чем раньше. Не знаю, хорошо это или плохо любить такого человека. Даже не пытаюсь оценивать, потому что – сердце выбирает само, но прежде &nda
ГЛАВА ПЕРВАЯБмв помчал нас по трассе на бешеной скорости, следом, догнав нас спустя 5 минут, присоединился ниссан с братьями Тимура. Я прижалась к окну лицом, желая, страстно желая, чтобы его прохладная поверхность отвлекла меня от подкатывающего, свирепыми волнами, страха. Мои ладони – такие ледяные, лежали на коленях – и у меня даже не было сил, чтобы пошевелить ими.Я пыталась представить, что ничего не случилось, что все это – лишь дурной сон, но стоило мне только бросить один-единственный взгляд на лицо Тимура – такое холодное, отмеченное печатью жестокости, как воспоминания ярким пятном закрутились у меня перед глазами. Мне так хотелось спрятаться – от всего мира, под одеялом и забыть, забыть – то, что уже никогда не забудешь!...Раздался телефонный звонок – Тимур тут же ответил, его голос – убийственно-спокойный разломил тишину салона:- Прекрасно, я лично займусь этим. Давай на повороте.
ГЛАВА ВТОРАЯМужские руки властно удержали меня от попытки перевернуться на бок. Темная тень, нависая надо мной, наклонилась, пугая и одновременно волнуя мою душу. Я чувствовала, что это – Тимур, но так же, я ощущала что-то другое, неизвестное мне, чужое. Чтобы отогнать от себя страх, я позвала мужа, и мой голос прозвучал сдавленно:- Тимур?Он не ответил. Лишь потянул кофту, что была на мне, снимая ее одним рывком и полуобнажая меня. Я едва не вскрикнула, и только осознание, что передо мной стоит мой муж, не позволило мне этого сделать. Меж тем, теплые руки Тимура, не медлили – окончательно раздев меня, он снял с себя одежду, швыряя ее куда-то на пол. Я даже не успела что-либо еще сказать, как Тимур, навалившись на меня, впился жесткими губами в мой рот. Я застонала – приглушенно, удерживая себя – мне стало больно от такого напора. Но, казалось, Тимур совсем не слышал меня. Как одержимый, он начал скользить своими шершавыми ладонями по м
ГЛАВА ТРЕТЬЯМне хотелось думать, что Тимур и в этот раз решит вопрос, но, увы, я ошиблась. Через минуту, к машине, со стороны мужа, подошли два милиционера. Высокие такие, уверенные. Представившись и показав свои корочки, они настойчиво «попросили», чтобы мы, в том числе и я, вышли из машины.- Давай, джаным, - чуть усмехаясь, бросил мне Тимур, прежде чем выйти из бмв. Я не успела выбраться наружу, как мой взгляд зацепился за ужасную картину – Тимура зажали у бмв, затем он, мой гордый муж, наклонил голову к капоту машины. Двое омоновцев обыскивали Тимура, и, кажется, их поиски увенчались успехом.В тот момент, когда я, на трясущихся ногах, наконец-то вышла из авто, моим глазам предстала более полная картина: возле других машин так же, окруженные ОМОНом, стояли братья, широко расставив ноги, подобно опасным преступникам. Впрочем, что кривить душой, они и были ими. Я замерла на месте, не зная, что мне делать. Все происходящее казалось мне