ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Мне хотелось думать, что Тимур и в этот раз решит вопрос, но, увы, я ошиблась. Через минуту, к машине, со стороны мужа, подошли два милиционера. Высокие такие, уверенные. Представившись и показав свои корочки, они настойчиво «попросили», чтобы мы, в том числе и я, вышли из машины.
- Давай, джаным, - чуть усмехаясь, бросил мне Тимур, прежде чем выйти из бмв. Я не успела выбраться наружу, как мой взгляд зацепился за ужасную картину – Тимура зажали у бмв, затем он, мой гордый муж, наклонил голову к капоту машины. Двое омоновцев обыскивали Тимура, и, кажется, их поиски увенчались успехом.
В тот момент, когда я, на трясущихся ногах, наконец-то вышла из авто, моим глазам предстала более полная картина: возле других машин так же, окруженные ОМОНом, стояли братья, широко расставив ноги, подобно опасным преступникам. Впрочем, что кривить душой, они и были ими. Я замерла на месте, не зная, что мне делать. Все происходящее казалось мне фильмом, в котором я играю главную роль. Я опасалась, что бойцы ОМОНа тоже начнут осматривать меня. Но вместо этого ко мне подошла спортивного телосложения женщина-милиционер. Ее гладкие, черные волосы, постриженные под каре, немного смягчали ее суровый образ. Скользнув по мне безразличным взором холодных, серых глаз, она произнесла:
- Ну, давай, показывай, что там у тебя в сумочке и под курткой, а то у твоих спутников целый арсенал оружия.
Я протянула ей сумку и расстегнула замок куртки, позволив женщине осмотреть меня. Ее движения были хоть и быстрыми, но оставляли царапины на моей душе, напоминая мне, что я – почти преступница. Чтобы не расплакаться, я не сводила глаз с затылка Тимура. Но, Боже, как мне было больно, непривычно, видеть его с опущенной вниз головой!
- Все чисто, - громко сказала брюнетка. – Игорь Александрович! Можно грузить.
Что?! Грузить?! Кого, куда?
Ответ не заставил себя ждать – к ниссану подъехал два милицейских уазика «буханки», двери которых «гостеприимно» открылись. Омоновцы повели туда братьев, следом пошел и Тимур, правда, он шел, ощутимо, неспешно, и я знала – муж делал это для меня, чтобы сократить между нами расстояние. Сейчас я молилась лишь об одном – чтобы мы оказались вместе, пусть и в милицейской машине. Лишь бы вместе.
Погруженная в собственные чувства, я даже не заметила, как оказалась внутри «буханки». Лишь громко хлопнувшие двери пробудили меня. Я огляделась, понимая, что нахожусь зажатой - между Ильнуром и Тимуром. Помимо них, внутри были Рустем и Наиль. Машина начала резко двигаться, и у меня, на миг, все поплыло перед глазами. Я инстинктивно вцепилась в руку мужа, и он, не заставляя меня ждать, покровительственно обнял за подрагивающие плечи. Сквозь гул я услышала слова, что зашептал Тимур мне на ухо:
- Никого и ничего не бойся. После тебя должны отпустить – поедешь домой, к маме, я заберу тебя, как только смогу.
Я закивала головой, борясь с тошнотворным страхом. Уткнувшись носом в шею Тимура, я, сдерживая слезы, прикрыла глаза. Я дышала – глубоко и часто, впитывая в себя аромат мужа. Я не могла им надышаться – так желанен он был, так нужен, словно воздух. Я позволила себе представить, что все случившееся – лишь дурной сон. Так мне было легче. Глупо, наивно, но это было так.
Будь на то моя воля, я согласилась бы ехать – часами, только не расставаться с Тимуром, но, совсем скоро, машина, резко затормозив, остановилась. Послышались приближающиеся шаги, и двери с противным, режущим ухо, гулом, открылись. Мы выбрались наружу – я, естественно, не без помощи руки Тимура – он, поддерживая меня, невзирая на недовольные лица встречающих нас милиционеров, вновь проявил обо мне заботу, отчего мое сердце еще больше – один вздох, и я ощутила это – полюбило его.
- Проходим в отделение, - раздался сухой мужской голос.
Я шла, с волнением озираясь по сторонам – старые стены, неровный пол, местами, протекающий потолок… много дверей – с разными табличками, которые я не успевала прочесть. Боль снова напомнила мне о себе, и я шумно сглотнула. Шедший справа Тимур покосился на меня и подмигнул мне. Я слабо улыбнулась в ответ. Наконец, нас – 10 человек – завели в просторное, серое помещение, рядом с которым находилась еще одна дверь – туда, по очереди, начали вызывать всех. Первым пошел Дамир.
- Тимур, - прошептала я, прижимаясь щекой к его крепкому, сильному плечу. Не сводившие с нас глаз милиционеры ухмыльнулись. Я тут же ощутила, как напряглась рука мужа.
- Спокойно, - приглушенно произнес Тимур - и я не могла понять, кого он успокаивал: меня или себя.
Меж тем, мы продолжали быть объектом внимания. Та самая брюнетка – милиционер, с фотоаппаратом в руках, подошла к нам, начиная делать наши снимки.
- Всего лишь «фото на память», - шепнул мне Тимур, видимо, заметив, мое испуганное выражение лица.
Меня раздирало на части, когда пришел мой черед фотографироваться. В этот момент я ощущала себя уже настоящей, прожженной преступницей, которой «заказан» путь за решетку. Моя впечатлительная натура уже успела нарисовать яркие картины ближайшего будущего. Суд, тюрьма… Совсем не того, о котором я мечтала. Шли минуты. Братья заходили-выходили из соседнего кабинета. Наконец, когда вернулся Ильнур, до моего слуха донеслось:
- Так. Теперь девушка. Иванова Камила, пройди в кабинет.
Стоящий рядом со мной Тимур дернулся вперед, и я заметила, что он усилием воли приказал себе остановиться.
- Я тебе сейчас яйца оторву, - зло процедил мой муж, и все его лицо превратилось в лицо хищника, готового убивать, - это – моя жена.
Видимо, слов мужа в этот момент было достаточно, потому что милиционер подошел ко мне сам. И хотя его вид не вызывал в моей душе радости, я не боялась его, потому что была не одна.
- Еще раз покажите документы, удостоверяющие личность, – произнес он, целенаправленно избегая того, чтобы смотреть на Тимура. Я, порывшись в сумочке, протянула паспорт. Служитель правопорядка начал медленно листать его, озвучивая монотонным голосом:
- Иванова Камила, 18 лет… - он, подобно рыбе, уставился на меня, его круглые глаза странно поблескивали, - такая молодая.
Я молчала, опасаясь, что любое мое слово приведет к конфликту, который навредит Тимуру. Даже не глядя на него, я ощущала его злость. Меж тем, милиционер продолжил:
- Хм, да какая она вам жена? Тут даже печати с загса нет. Так, - тонкие губы мужчины растянулись в противной улыбке, - подружка на одну ночь.
- Ты, - зловеще начал Тимур, сверля милиционера темными глазами, и я поняла, что все может закончиться плохо прямо сейчас. Я повернулась к Тимуру, прижимаясь, на миг, к нему, и шепча:
- Неважно, что он говорит. Мы с тобой знаем, кто мы друг для друга.
Я ощутила прерывистое дыхание мужа у себя на лице, затем повернулась к служителю правопорядка, к которому уже присоединился еще одним милиционер – высокий, статный, с пронзительно синими глазами. Он окинул меня задумчивым взглядом, затем произнес:
- Девушку отпустить, она не причем. И этих всех, кроме Фахретдинова, отпустить – стволы чистые, зарегистрированные. А вы, Тимур Исмаилович, прошу за мной. Вам придется задержаться.
Я, ошарашенная, смотрела то на мужа, то на милиционеров. Казалось, время остановилось для меня, становясь таким ощутимым – тяжелым, давящим. Нас всех отпустили, а вот Тимура – нет. Как же так?! Я не хотела оставлять его.
- Иди, - раздалось у моего левого уха. Я расслышала в этом слове приказ.
Мои ноги еле слушались меня, когда я сделала первый шаг. Боль в животе, в очередной раз, накрыв меня волной и соединяясь с головной болью, вызванной сильным потрясением, сделала меня такой слабой, что я, приблизившись к двери, поняла, что сейчас просто упаду. Я обернулась, ища поддержки – мои глаза примагнитились к Тимуру, которого уже заводили в ту комнату. Он окинул меня обеспокоенный взором. Боже мой, я не хотела быть слабой, особенно сейчас, но, мое тело просто перестало слушаться меня, и я в последней попытке, чтобы не упасть, вцепилась в дверь. В этот миг, чьи-то руки – сильные, натренированные, подхватили меня, и я узнала в своем спасителе Ильнура. Прижавшись к его твердой груди щекой, я успела поймать взгляд, брошенный мне Тимуром – темный, мрачный…
- Ну, Камилка, тебе полегче? – Ильнур посмотрел на меня внимательным взглядом. Его лицо было так близко, что я смогла заметить золотистые пятнышки в его глазах. Только что ниссан остановился возле дома, в котором я раньше жила.
- Да, мне, правда, лучше, - слабым голосом отозвалась я, чуть хмурясь, - а кто пригнал ниссан к отделению? Он вроде там оставался…
- Ай, Камилка, нашла, о чем переживать, - Ильнур тепло улыбнулся, - свои пригнали, и с бмв все ок будет. Не беспокойся об этих мелочах.
- Да, ты прав, - я шумно вздохнула, вцепляясь в свою сумочку дрожащими пальцами, - самое главное, чтобы с Тимуром все было хорошо.
Я замолчала, потому что горечь растеклась у меня во рту.
- С ним все будет хорошо – поверь мне. Этим вопросом уже вплотную занимаются люди, - спокойным голосом сообщил мне Ильнур.
- Я понимаю, и все же, - я спрятала лицо в ладонях, - мне страшно за него.
- Все будет якши! – мужчина ободряюще улыбнулся, и я подумала, как хорошо бы было иметь вот такого старшего брата – внимательного, заботливого. Я была благодарна Ильнуру за это, но я еще слишком хорошо помнила, что сделали руки моего мужа с ним. Я не собиралась вновь окунаться в это мутное непонимание, тем более, страстно опасалась, что еще может сделать Тимур.
- Спасибо, Ильнур. Пойду. Будут новости – сообщи мне, пожалуйста, - произнесла я и потянулась к двери. Пока я выбиралась из ниссана, Ильнур уже оказался рядом со мной.
- Провожу, - пояснил он и я, принимая это, кивнула головой. Он, конечно, не взял меня под руку, да я бы этого и не позволила – просто пошел рядом, окидывая все сканирующим взглядом. Его правая рука разместилась на бедре – видимо, там находился пистолет (когда он успел забрать ствол с отделения?).
Возле подъезда сидели соседки-бабушки. Иногда они были настоящими бабушками-Божий-одуванчик. Но нередко, например, сейчас, в них просыпалась другая сторона – соседушки – сплетницы – змеюшки. Увидев, что я иду рядом с Ильнуром, они окинули меня осуждающим взглядом. Теперь им было о чем поговорить вечером. Не успела подъездная дверь закрыться за нами, как до меня донеслись обрывки фраз: «нового хахаля себе нашла», «видать тоже бандит, вот проститутка – то». Наверное, я повзрослела, потому что их «добрые» слова совсем не задели меня – мне было все равно на них. Я знала, кто я.
Прежде, чем я успела подойти к квартире, Ильнур, деликатно подвинув меня в сторону, и окинул дверь внимательным взглядом. И только потом, забрав у меня ключи, сам открыл ее, заходя первым в квартиру. Я медленно, озираясь по сторонам, последовала за ним.
- Все чисто, - Ильнур вложил в мою слабую ладонь ключи и, чтобы я не выронила их, чуть сжал мои пальчики. – Дома сиди, жди мужа.
Он особо выделил слово «муж». С уважением что ли, или почтением.
- Так и сделаю, - я устало, вымученно улыбнулась. Ильнур качнул головой и ушел. Я тут же заперла дверь и поплелась, еле-еле, ощущая слабость и боль, в некогда принадлежащую мне комнату. Здесь было все по-прежнему: та же кровать, тот же старый шкаф, мама ничего не стала убирать и менять - и комната выглядела все еще моей. Визуально – да. А вот по ощущениям - она стала чужой, такой неуютной, что мне захотелось лезть на стену от тоски и отчаяния, что окутали меня, вцепляясь в мою кожу, залезая под нее, чтобы проникнуть глубже. Но мне некуда было идти. Я уселась на край кровати, размышляя, как быть.
Заглянув в сумочку, я проверила телефон – ничего – ни смс, ни пропущенного звонка. Я понимала, что их и не должно было быть, но надеялась на чудо. Достав пакетик из аптеки, я извлекла оттуда пачку прокладок и тампонов (которыми раньше никогда еще, естественно, не пользовалась), но, помимо этого, я нашла и коробочку с ибупрофеном, и баночку с какими-то крутыми, зарубежными витаминами. Мое сердце дрогнуло. Я знала, что они были предназначены для меня. Любовь Тимура, такая немногословная, но – вся состоящая из поступков ради, и для меня, ощущалась и сейчас – явственно, ярко. Мои глаза защипало от нахлынувших чувств. С какой бы радостью я сейчас поцеловала и поблагодарила бы своего мужа за заботу…
Сделав все необходимые гигиенические дела, я выпила обезболивающее и улеглась на кровать. Маленькие часики, которые прежде служили мне будильником, показывали 12:00. Мама должна была вернуться с работы часа через 3. Я, уставившись в потолок, размышляла, что такого сказать ей, чтобы объяснить причину своего внезапного появления здесь. Но в мою голову, полную переживаний и неприятных впечатлений, не шла, ни одна умная мысль. Меня просто распирало от напряжения и все четче, с каждым днем, проявляющимся, осознанием, что в моей жизни не будет покоя. Старые запахи окутали меня, смешивая во мне прошлые и нынешние воспоминания. Наконец, незаметно для самой себя, я уснула…
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯЯ проснулась от детского плача. Распахнув глаза, я, первые секунды, пыталась понять, где нахожусь. Наконец, до меня стало доходить, сознание стало успокаиваться, и я начала адекватно реагировать на происходящее. Так, плачет ребенок… У мамы дома. Я тихо, чтобы не напугать, вышла из комнаты, тут же сталкиваясь со старшей сестрой, Машей, ее сыном, и двумя молодыми женщинами – подругами сестры.- О, Камила, а ты что здесь забыла? – удивившись моему появлению, вопросила Маша, нахмурив свои светлые, с изломом, брови. Стас, ее сын, продолжал жалобно-устало плакать: видимо, ему нужно было поспать, потому что он, то и дело, тер маленькими кулачками, свои глазки.- Да вот, решила маму навестить, - отозвалась я.- Понятно. Мы тоже вот. Ну, хватит ныть, - простонала Маша, с тяжелым вздохом поднимая ребенка на руки, и неся его в мамину комнату, - утомил ты меня, Стасик, сил моих нет. Юль, Свет, на кухне идите, я скоро.
ГЛАВА ПЯТАЯЯ просидела в одиночестве до позднего вечера – мама, заглянув ко мне на секундочку, сообщила, что ее ученик ушел. Из последних сил сдерживая свои физиологические потребности, я стремительным шагом ворвалась в ванную комнату. Маши здесь, к счастью, уже давно не было, зато остался ужасный запах после нее – смесь рвоты с алкоголем. Тот, кто хотя бы один раз унюхал такое, понимает, какое зловонье там стояло. Брезгливость окутала меня, и я ощутила тошнотворное состояние. Если бы здесь была поблизости прищепка, я бы без промедления нацепила ее на свой нос. Жаль, что я не могла выключить свое обоняние.Мне пришлось заставить себя остаться здесь, чтобы заняться своей гигиеной. Я ужасно ощущала себя – в первые дни менструации, как и обычно, из меня выходило слишком много крови, что обессиливало меня. Наконец, спустя 15 минут я, изможденная, так нуждающаяся в заботе, медленно побрела в свою комнатку. Проходя мимо зала, я заметила р
ГЛАВА ШЕСТАЯ- На отдых, сладкая моя, - Тимур самоуверенно улыбнулся и, не давая что-либо сказать в ответ, вышел из машины. Обойдя ее, он галантно открыл для меня дверь. Я чуть замешкалась, уж слишком много было мужчин вокруг (которые, хоть и были заняты делом, давно заметили нас и украдкой разглядывали), затем, поймав вопрошающий взгляд мужа, все же выбралась наружу. Моя голова тут же закружилась от кристально чистого, пьянящего лесного воздуха. Я пошатнулась (здравствуй, слабачка), и Тимур покровительственно обнял меня за плечи.- Никого и ничего не бойся, - ласково шепнул мне муж на ухо, затем, посмотрев вперед, властным, громким голосом произнес:- Приветствую! А где генерал?Мужчины, перестав работать, как-то все приосанились, услышав Тимура. Их лица с интересом и неким почтением смотрели на него.- Да здесь я, - крепкий, невысокий мужчина в камуфлированной форме, воткнув топор в полено, направился в нашу сторону. – Работаем!
ГЛАВА СЕДЬМАЯЧто такое нежность? Лежать вот так – в объятиях любимого, любящего мужчины, и ощущать, как его сильные руки нежно поглаживают тебя по спине – мягко, ласково. Он гладит тебе всего лишь спину, а ты чувствуешь, что касается твоей души. Удивительно, проникновенно, волшебно. Мы лежали вот так – молча, наслаждаясь уединением и близостью, около получаса. Нежность окутала меня, расслабила и опьянила. Я ощущала себя такой любимой, такой защищенной. Невероятные чувства после всех этих испытаний.Я провела ладонью по смуглой, мускулистой руке мужа – тут же ощущая, как он откликнулся на мою еще неумелую ласку. Тимур чуть улыбнулся и коснулся теплыми губами моей щеки.- Тимур, - начала я, когда в моей груди всколыхнулись новые переживания, которые вчера я настойчиво прятала подальше, - там, в отделение… Тебя били? Я не увидела синяков, но наслышана, что можно бить так, что их и не будет.- Джаным, - протянул Тимур, приподни
ГЛАВА ВОСЬМАЯ- Ох уж эти мужчины, - тепло усмехнулась Ландыш, окидывая меня добрым взглядом. Ее изящные пальчики подвинули ко мне миниатюрную вазочку с сухофруктами.- Кушай, витамины, - произнесла женщина, пробуя финик, - ммм, сладкий!Я тоже попробовала финик – и удивилась, каким вкусным и питательным он мне показался. Не зря же его называют «хлебом пустыни». Проглотив его, я поняла, что окончательно наелась.- Спасибо, все было очень вкусно, - улыбаясь, поблагодарила я Ландыш – темные, выразительные глаза той заблестели, было видно, что женщине приятны мои простые, но искренние слова. – Давайте, я помогу со стола убрать.- Только если тебе не трудно, но я буду рада твоей помощи, - дипломатично ответила Ландыш, вставая из-за стола.- Мне совсем несложно, а наоборот, приятно быть полезной, - я широко улыбнулась и тоже встала из-за стола, начиная складывать тарелки в освободившиеся подносы, Ландыш же занялась у
ГЛАВА ДЕВЯТАЯТимур в компании пятерых мужчин стремительным шагом подошел к стоящему возле кассы автозаправки человеку. Кроме них, на безлюдном пространстве автозаправочной станции, никого и не было. Незнакомец не успел обернуться, как ребята тут же, заломив ему руки, повели к стоявшему неподалеку милицейскому уазику. Когда они проходили мимо, я смогла отчетливо разглядеть лицо мужчины – и без труда узнала его: это был тот самый служитель правопорядка в участке, который просматривал мой паспорт, дополняя свои действия неприятными комментариями.Все произошло быстро: два взмаха ресницами, и УАЗ уже двинулся с места, выезжая с автозаправки. Пара вздохов – и Тимур с Ильнуром и Рустемом вернулись, размещаясь в машине. Автомобиль, угрожающе зарычав, начал двигаться, следом, за нами, направился внедорожник с другими братьями.Я покосилась на мужа – на его лице застыла странная улыбка, будто он был в предвкушении чего-то особенного.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯГолос полковника заполнил все пространство комнаты:- Сегодня, в ходе спецоперации сотрудниками МВД и при содействии военных сил была ликвидирована организованная преступная группировка.Я побледнела, услышав эти слова. Соскочив с дивана, я почти вплотную подошла к экрану телевизора. Данияр Ренатьевич продолжал:- Опг, которую возглавлял вор в законе Цепнов, по кличке Цепа, отказалась сдаться и, оказав жесткое сопротивление, открыла огонь по сотрудникам милиции, в результате чего героически погибли при несении службы сотрудники МВД – Афанасьев Дмитрий, Потапов Анатолий и заместитель руководителя ОМОНа подполковник Воронцов Денис. Ликвидированная банда в количестве 32 человека вследствие часового боя была полностью уничтожена. Оперативно-следственная группа обнаружила десятки единиц огнестрельного оружия разного калибра, включая гранатометы, самодельные взрывчатые устройства и порошок белого цвета весом 1 кг. Следственный комитет
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯКаре-зеленые глаза окутало гипнотизирующей меня поволокой. Тимур полуприкрыл веки, его взгляд – потяжелевший, такой странный, молчаливо подчинял меня воле мужа. Я задрожала – не напуганная, но ошеломленная. Один лишь взгляд – и столько власти надо мной.- Мне нравится твой наряд, - раздался бархатистый голос, - но еще больше нравится причина, по которой ты его одела.Тимур медленно провел подушечкой пальцев по моей щеке, спускаясь по обнаженной шее и останавливаясь у выреза майки. Муж с усмешкой посмотрел в мои широко распахнутые глаза.- Пойдем, - его улыбка изменилась – становясь почти доброй, - сегодня у нас домашний праздник. Все свои. Но на люди, будь добра, так не наряжайся.Его слова прозвучали вроде бы дипломатично, тогда почему я явственно уловила в них приказ?! Тимур отстранился от меня, неспешно направляясь к двери. Я прилипла взглядом к спине мужа – так много вопросов ве