Никогда не думала, что смогу жить по устоям и обычаям чужих людей и другого времени. Однако прошла почти неделя, но я, москвичка и городская девочка, не чувствовала себя чуждым кусочком в этой шумной и веселой семье змееловов.
Дом Хейдры оказался большим и просторным. Там она жила с внучками (ими оказались как раз те девчонки, которые вздыхали о красоте в нашу первую встречу). Ниит и Ликия — добродушные, смешные и жизнерадостные, так что мы очень быстро нашли общий язык.
В доме целительницы пахло травами, сушеными плодами и настоями. Девочки помогали бабушке, то и дело готовя какие-то порошки и смешивая снадобья, а еще бегали на склоны гор, чтобы нарвать нужных трав. Часто утягивали меня с собой, чтобы показать округу. Именно от них я узнала, что чиучалэ — это хранители племени. Они могут быть добрыми и злыми. Чиу посылает первых на помощь племени, а вот вторые бессердечно наказывают тех, кто провинился. Закон Чиу — змеиный закон, нарушать его не стоит. Кстати, в чем именно он заключается, я пока так и не поняла. И вопрос, почему же я оказалась в пещере, задала Хейдре.
— Чиу — бог, девочка, — вздохнув, сказала она, аккуратно сплетая кожаные шнурки для очередного амулета. — Мысли его нам неведомы. Только в преданиях говорится, что воин, на которого укажет шаман, достойнейший и сильнейший, может претендовать на змеедеву. Однако потребуются все его храбрость и ловкость, чтобы справиться с чудовищем.
— И как? — осторожно уточнила я, уставившись на шнурки. — Все справлялись? Или случалось, что кто-то погибал?
О судьбе девушек язык спросить не повернулся. Если чиучалэ мог поужинать воином, то девушка могла пойти на десерт. С другой стороны, если мыслить логически, Чиу жутко невыгодно таскать баб из других миров, чтобы покормить своих змеенышей.
— Пока такого не было, — сказала Хейдра и посмотрела на рассыпанные на столе камешки, по виду напоминавшие яшму.
— И на том спасибо, — пробормотала я. — А много при вашей жизни в племя приходило змеедев?
Хейдра выбрала самый большой, размером с ноготь большого пальца, и придирчиво осмотрела.
— Нет, Лада. Твоя предшественница умерла в глубокой старости, когда я только родилась. Слушай, — неожиданно резко сменила она тему, — ты весьма неплохо управляешься с рукоделием. — Хейдра кивнула на сделанные вчера мной амулеты для змееловов-охотников. — Делаешь лучше, чем мои внучки.
— Ну… — внезапно я почувствовала, что заливаюсь румянцем от похвалы. — Просто это… дар Чиу!
Рассказывать о хобби и магазине было бессмысленно. Хейдру же такое объяснение про дар удовлетворило. Кивнув, она вновь принялась за работу. Некоторое время мы сидели в тишине. Наконец, когда все камни были вплетены в сложное ожерелье, она довольно улыбнулась.
— Это надо будет отнести Эрму, нашему шаману. Давно обещала ему заговоренный на удачу амулет.
— Шаману? — переспросила я, вставая с грубо сделанного деревянного табурета.
Помнится, Грехт говорил, что змей-амулет зачаровывал именно шаман. Возможно, этот дядька сможет пролить куда больше света на мое положение, нежели остальные. Чиу, паразит, больше во снах не приходил. Поначалу я злилась, но потом поняла, что это бессмысленно.
Хейдра кивнула:
— Именно. До посвящения тебя в змееловы нужно обязательно поговорить с ним. Ведь именно он предсказал, что Молоту предназначается женщина самим Чиу.
Ага, значит, точно будет долгий-предо-о-олгий разговор.
Я подошла к очагу и, приоткрыв крышку подвешенного на цепях котелка, вдохнула божественный аромат похлебки. Здесь готовили просто, но было чертовски вкусно. То ли сказывались нервные недели до этого, когда я толком не ела и постоянно переживала из-за смены руководства на работе, то ли было что еще.
С едой мы разобрались быстро. Хейдра и девочки подсказывали, что и из каких продуктов лучше приготовить. Теперь даже если я случайно окажусь одна в доме, и понадобится кого-то накормить — дело будет улажено.
— Еще не готово? — поинтересовалась Хейдра, не отрывая взгляда от шаманского амулета.
— Нет, — вздохнула я, — что-то у меня аппетит не вовремя разыгрался.
Она тихо рассмеялась:
— Ничего, это не страшно. Наши охотники — лучшие на этой земле, поэтому недостатка пищи никогда не будет. А Грехт-кузнец никогда не останется без дела, поэтому уж тебя-то, тростиночку, прокормит.
Ну, скажем, не такая уж и тростиночка, с нормальной фигурой, но до пышки никогда не дотягивала.
Я поправила простое грубоватое платье и потуже затянула пояс. Пока есть талия — надо этому делу радоваться. Ну и стараться следить, чтобы оплыла она как можно позже.
От Хейдры не ускользнули мои жесты. Она только усмехнулась:
— Уж видела-то работы своего ненаглядного?
Почему-то в племени все были свято уверены, что я влюблена в Грехта по уши. Впрочем, как и он в меня. Нет, ничего против него я не имела, однако все же не привыкла к такому бурному развитию событий, когда ты даже мяукнуть не успела, а тебя на плечо и в шалаш. Все же я девушка из другого века, времени нужно больше.
— Видела, — тем не менее, спокойно ответила я. — Очень красиво.
— Его отец и дед тоже были кузнецами, — улыбнулась она так светло и мягко, словно с этими людьми ее связывали очень теплые воспоминания. — Вот учился еще мальцом.
— Угу, — деликатно согласилась я и поглядела в окно.
Где-то там бродят Ниит и Ликия, хорошо бы встретить девчонок, а заодно не мешать Хейдре заговаривать амулет. Целительница все поняла по направлению моего взгляда, только, кажется, растолковала по-своему.
— Выйди уже, поворкуйте с ним. Он тоже сам на себя не похож, как привез тебя сюда.
Я открыла было рот — возразить, что не собираюсь идти к Грехту, однако только молча кивнула и вышла из дому. Пусть думает, как хочет, в конце концов, некоторые мысли нужно держать при себе.
Оказавшись на улице, я с удовольствием вдохнула пропитанный ароматом можжевельника воздух и невольно улыбнулась. Проходивший мимо змеелов помахал мне рукой. Я улыбнулась в ответ и подняла руку в знак приветствия. К Хейдре относились с большим уважением, да и меня приняли хорошо.
Решив, что посетить Грехта не такая уж плохая идея, я направилась к кузнице. Она находилась на окраине деревни змееловов, как и дом шамана. Но если в последний я без Хейдры не пойду, то в кузницу вполне можно заглянуть. Любоваться золотоволосым варваром за работой — настоящее женское удовольствие. Он работал в штанах, сапогах и кожаном фартуке. Могучие мышцы перекатывались под кожей, светлые волосы перехвачены лентой на лбу. Висевший на шее амулет из змеевика ловил отблески огня. В серых глазах стояли решимость и сосредоточенность. Он напоминал великого Гефеста из мифов древних греков, однако не был хромым, да и уж скорее походил на Аполлона внешностью и осанкой.
Неподалеку от кузницы было маленькое озеро. Прозрачное и чистое, почти с такой же водой, как то, в котором я плавала, удрав от Тургуна и его компании. Кстати, все никак не задам вопрос Грехту что это были за люди и зачем мы им могли понадобиться?
Едва дойдя до кузницы, я услышала тихое хихиканье. Девичье. Нахмурившись, тихо подошла к зарослям и приподнялась на цыпочки. Ага, вот тебе раз! Ниит и Ликия уселись на поваленное бревно, жуют ягоды с орехами и, кажется, совершенно не спешат домой.
Сестры говорили очень тихо — не разобрать ни слова. Однако я видела довольные мордашки и то и дело слышала хихиканье.
— Что-о-о вы тут делаете? — сделав грозный вид, шагнула я вперед.
Девчонки взвизгнули от неожиданности, но поняв, кто перед ними стоит, только облегченно выдохнули.
— Лада, — протянула Ниит, — зачем так пугать?
— А затем, — ни капли не смутилась я, подходя ближе. — Совсем не хотите домой, решили нас с бабушкой голодом заморить?
— Да как же это? — Ликия захлопала ресницами. — Неужто травами ужинать будем?
Я фыркнула и уселась между девчонками, потом деловито запустила руки в их корзинки, изымая ягоды и орехи.
— Ну, может, не всех, но бедную змеедеву точно, — доверительно сообщила я.
В ответ — веселый смех.
— Ты как нас нашла? — спросила Ниит. — Змеиным чутьем?
Я отмахнулась, сосредоточенно пережевывая орехи. Чуток кисловатые, но интересные. Надо набрать будет к ужину, потом какой пирог можно будет сообразить — хорошо пойдет. Только спросить у Хейдры, как тут относятся к такому роду кулинарии.
— Не искала я вас, просто шла к кузнице.
Девчонки заговорщицки переглянулись и залились румянцем.
— К Грехту, да? — тихонько спросила Ликия.
— Ага, — кивнула я, не видя причин скрывать этого.
— Он такой красивый, — вздохнула Ниит. — В детстве я была влюблена в него, думала, как вырасту, стану женой.
Ликия хмыкнула, видимо, слышала это ни один раз.
— Да? — Я с любопытством посмотрела на «влюбленную». — Вроде ты и сейчас не старушка, или прошла любовь — завяли помидоры?
— Какое странное выражение, — пробормотала Ниит. — Что такое помидоры?
М-да. Как все запущено. Впрочем, вполне может быть, что они тут не растут или обзываются как-то по-другому совсем.
— Да так, — обтекаемо ответила я, — овощ один. Хороший, круглый и красный. Его можно есть просто так или делать сок.
Девочки синхронно вздохнули. Я насторожилась:
— Вы чего это?
— Да… — медленно начала Ликия, а потом вдруг затараторила: — Мы с Ниит часто грустим, что кроме дома ничего не видели.
— Угу, — буркнула ее сестра, — все дома и дома, нельзя даже в соседнее селение идти, потому что нарушился мир с акуила, второй год уже на ножах.
— А акуила — это кто? — осторожно уточнила я.
— Племя соседнее, поклоняются орлу Акуи, хозяину небесных просторов, — тихо произнесла Ликия. — Акуила заключили союз с Шарияром, большим городом к югу отсюда. Только шариярцы вечно смотрят на наши земли. Как и мы, поклоняются змеям, однако это змеи-демоны.
— В мрачных храмах они приносят людей в жертву, — вздрогнула Ниит. — И не только. Змееловы даже не произносят имени их божеств, чтобы не навлечь беду.
— М-да уж, — вздохнула я, — все ясно. А зачем же акуила заключили с ними союз? Тоже хотят ваши земли?
Сестры некоторое время молчали.
— Вожди сильно повздорили на одном из пиров, — наконец-то произнесла Ликия. — Из-за женщин. У акуила их мало, меньше, чем у нас. Толком мы не знаем, бабушка не очень хочет говорить об этом, но в итоге пир закончился битвой.
Я присвистнула. Да уж, хорошее дельце, ничего не скажешь.
— Много было жертв? — осторожно спросила я.
— Много, — неожиданно послышался голос Грехта, и мы втроем вздрогнули.
Он стоял в нескольких шагах и смотрел на меня. Руки сложены на груди, на губах — легкая усмешка. Интересно, сколько он тут уже стоит и все слышит?
— Ну, мы… — тихонько прыснула в кулачок Ниит, — эта, пойдем.
Ликия вслед за ней сползла с бревна и как бы невзначай сказала мне:
— Лада, мы пойдем ме-е-е-едленно, а ты догоняй.
Я ничего не ответила, молча дожидаясь, пока девочки скроются с глаз. Потом посмотрела на Грехта. Он даже не шевельнулся.
— Подслушивать — нехорошо, — сказала я ровным голосом. — Особенно девочек.
Грехт ни капли не смутился и только покачал головой.
— Знаешь, вас было слышно в кузнице, несмотря на удары молота. Поэтому я не мог не выйти.
— Угу, конечно, — фыркнула я и тут же спросила, не давая открыть ему рта: — Слушай, а акуила могут напасть на деревню?
Он подошел и сел рядом, вздохнул.
— Хотелось бы думать, что нет. У акуила есть понятие о чести. И уж скорее предупредят, прислав окровавленную голову…
Он резко замолчал, и мне почему-то совсем не захотелось узнавать, чью именно, поэтому поспешила перевести разговор в другое русло.
— Слушай, меня все волнует: кем могли быть те всадники, которые хотели отыскать нас возле пещер?
Грехт хмуро посмотрел на свои сандалии, потом перевел взгляд на мои ноги. Второе ему нравилось однозначно больше.
— Не знаю, Любовь, — глухо произнес он. — Змей-амулет хорошо нас прятал, однако было рискованно оставаться и выжидать.
Я хмыкнула и встала с бревна.
— А для другого время было?
Грехт удивленно на меня посмотрел.
— Ну да. Разве ты не знала, что змеедева неуязвима, когда получает плотские удовольствия?
У меня отпала челюсть. Нет, я подозревала, что в этом мире все законы набекрень, но чтоб так? Или это Чиу так защищает своих девочек, чтобы охочие до юной женской плоти часом не навредили?
Грехт рассмеялся и подошел ко мне.
— Кажется, и впрямь не знала. Однако не буду скрывать: я сделал это, потому что мне этого хотелось.
Он склонился, чтобы поцеловать меня, губы почти коснулись моих, однако я ловко вывернулась.
— Очень рада. Но пока еще я не посвящена, а ты еще не мой мужчина. Так что, будь добр — ухаживай. Грехт нахмурился: — Любовь, что за глупости? Он неожиданно схватил меня в объятия, и как я не пыталась — вырваться не получалось. Грехт нехорошо прищурился, разве что зубами не скрипел. — Тебе нравится другой? — вопрос прозвучал хрипло и властно. Казалось, если я не отвечу, то ничего хорошего не будет. Первоначально я испугалась, но потом решила этого не показывать. Ну нет, не будет тебе тут твари дрожащей, радость моя. — Нет, — совершенно искренне ответила я. — Но пока еще рано показывать себя таким собственником. Я чувствовала, что Грехт злится, но не причинит мне зла. Но в то же время была готова дать деру в любую секунду. Кто знает, что у этих варваров на уме? Грехт некоторое время молча сверлил меня взглядом, но потом только глубоко вздохнул и покачал головой. — Любовь, ты очень странная женщина. Но ты мне нрав
Голос шамана все шипел-шуршал, клубы дыма танцевали какой-то чуждый, невероятный танец. Перед глазами плыло, воздуха не хватало. Дышать стало тяжко, так и хотелось рвануть завязки на груди. Но оставшаяся на краю сознания мысль о приличиях давала понять, что этого делать нельзя. В ушах зашумело, удары барабанчиков стали громче и яростнее, голос шамана утонул в них. Сердце бешено колотилось в груди. — Открой глаза и смотри, — шепнул Эрму на ухо, — смотри. Не смея повернуться, я открыла глаза. Дым начал рассеиваться, открывая взору невероятную картину. Из огромного, отполированного медного щита на меня смотрела изящная белокожая девушка. Черные густые волосы едва придерживались золотой диадемой с кроваво-красными камнями. От обруча диадемы спускались тонкие золотые цепочки, поблескивая в каскаде волос. Карие глаза смотрели серьезно и сосредоточенно, пухлые губы упрямо сжались. Веки были подведены сурьмой, что придавало сходство с египетской красавицей. Н
Раздался страшный крик. Глаза вдруг застлал туман, висок пронзило болью. Я ойкнула и пошатнулась. Открыла глаза и поняла, что вновь нахожусь в доме шамана. Руки и ноги мерзко дрожали, платье прилипло к телу. С улицы снова долетел крик. Женский, отчаянно испуганный. — Что это? — прошептала я. Дым неожиданно рассеялся. Шаман стоял возле окна, укутанный в темный балахон. — Беда, Лада, — глухо произнес он и быстро направился к двери. Я попыталась встать, но тело слушалось плохо. — Побудь тут, — коротко бросил Эрму. — Там опасно. Его тон был настолько серьезен, что я похолодела от страха. Эрму покинул дом. Я обхватила себя руками за плечи. Мигом пробил озноб. Мозг отказывался соображать, могла только тупо смотреть в одну точку. Сама не поняла, что раскачиваюсь из стороны в сторону, словно маятник. Что это было за видение? Неужто так и будет? Ощущения и впрямь, будто занималась любовью с этим… этим… Приличных слов подобрать не получа
Сказанное не сразу дошло. Я молча смотрела в черные глаза Тургуна, не в состоянии что-то ответить. Однако, кажется, взгляд вышел не очень хорошим, потому что варвар медленно поднялся и бросил: — Поосторожнее с такими взглядами, змея. Тут никто целовать тебе ножки не будет. Я онемела от такого высказывания. Внутри медленно закипала злость. На всех сразу. На Чиу, который явно играет глупой девчонкой из другого мира, на этих хамов, не побоявшихся ничего и сумевших выкрасть меня, на Грехта, которого не было рядом, когда от его помощи я бы ох как не отказалась. Впрочем, имелся и еще один момент: на себя я тоже злилась. Вероятно, больше, чем на остальных. И хоть разум подсказывал, что слушаться Тургуна — лучший выход, на душе все равно было мерзко. Я огляделась. Мы находились на опушке, окруженной высокими деревьями. То есть, даже если мне удастся сбежать, то очень скоро я прибегу назад. Лес вокруг доверия не внушал. Не внушали доверия и мои похитители.
Нет, не услышала, скорее почувствовала зов. Отбросив все страхи, шагнула в образовавшийся проем и зажмурилась от ослепившего золотого света. Через какое-то время все же рискнула приоткрыть глаза и тут же замерла от неописуемого восторга. Маленькое помещение было наполнено драгоценностями, которые описывались только в приключенческих романах. Груды алмазов, изумрудов, алых рубинов, небесно-синих сапфиров, бледно-зеленых нефритов, золотистых хризолитов, белых и розовых жемчугов. Все это лежало в огромных золотых и серебряных сундуках или же просто насыпью на земле. Статуи змеелюдей из оникса и агата достигали моих локтей, но некоторые были и повыше. Я осторожно приблизилась к одной из них. Посмотрела на вытянутый овал лица, высокий лоб, заостренный подбородок. Глаза узкие, уголки век чуть приподняты к вискам, чем-то напоминают изображения нагов из Азии. Внезапно до меня дошло, что эти глаза еще похожи на глаза Ши-хана. Только тут безмолвный камень, а он — живой
Монстр был огромен. По размеру — не меньше чиучалэ, которого убил Грехт. Только напоминал больше смесь мерзкого червя и миноги. Круглый рот был полон рядов острых зубов. Впавшие глазки злобно горели красным. Коричневую шкуру усеивали короткие шипы, покрытые какой-то белесой субстанцией. «Может, яд?» — сглотнула я, вжимаясь в стену. Меч Ши-хана со звоном отскочил от коротких шипов, зверь недовольно зарычал. Изогнулся, замер, сверля красными глазами своего противника. Метнулся стрелой. Ши-хан отпрыгнул. Взмах, удар — вой. Щелкнули челюсти, воздух стал вязким. Монстр перевел взгляд на меня. По мне пробежала дрожь, сердце на миг замерло, прекратив биться. Монстр пригнулся, по длинному телу прошла волна, словно он перегонял всю силу и ярость от хвоста к голове. Ши-хан бросился вперед, прикрывая меня. Но монстр шустро метнулся вправо и кинулся ко мне. Заверещав от ужаса, я схватила из ближайшего сундука горсть камней, швырнула в жуткую морду и спряталась за
Я попыталась встать, но мою руку с силой сжали крепкие пальцы. Вздрогнув, тихо ойкнула, когда вдруг камень выскользнул из-под ног. Прохладная вода не смогла притушить жара бронзовой кожи Тургуна. Черные глаза пронизывали насквозь, губы вмиг пересохли, коленки задрожали. Стало горячо, словно подул знойный ветер пустыни. Объятия варвара лишали воли. Его губы были настолько близко, что еще движение, и я… Тургун не говорил лишнего. Запустил пальцы в мои влажные пряди и прижался к губам, не давая возразить. Кажется, на миг я даже забыла, как дышать. Не думала, что неправильно и нельзя. Что это? Змеиные чары, или просто мужчины тут совсем не такие, как дома? С берега вдруг раздалось деликатное покашливание. Я резво отпрянула назад, вырываясь из объятий. По лицу Тургуна прошла тень раздражения, он недовольно глянул на берег. Там, улыбаясь белоснежной улыбкой, стоял Йомба. — Видит Мбанга Трехзубая, если мне кого и взбредет в голову посылать за смертью через т
Тургун некоторое время молча смотрел на меня. Потом развернулся и направился к Йомбе. — У тебя есть пара часов на сон, я останусь на посту. Чернокожий гигант кивнул и, расстелив плащ, устроился прямо на земле. Вскоре я вновь уснула, даже не обращая внимания на треск цикад и крики ночных птиц. Меня разбудили на рассвете. Мы быстро собрались и вновь выдвинулись в путь. Завтракали на ходу. Честно говоря, аппетит пропал, когда, преодолев ущелье и проехав мимо большого, но очень шумного водопада, мы поднялись на вершину. Хоть я и была за широкой спиной Тургуна, открывшееся зрелище все равно поразило настолько, что потеряла дар речи. Внизу расстилались руины заброшенного города. Высокие здания напоминали дворцы Ангкор Вата и Боробудура. Башни, словно огромные початки кукурузы, поднимались от земли и устремлялись в небо. Широкие и прямые улицы соединяли круглые площади и большие жилые кварталы. Хоть мы были далеко, смутно удалось различить высеченные на стен