— Ты мог бы хотя бы одеваться, раз мы живем вместе, — говорю я, топая наверх.
— Зачем? — со смехом интересуются мне в спину. — Тебе ведь понравился я без одежды.
Я едва не спотыкаюсь о ступеньку.
То есть он меня все-таки заметил?!
Вот же му… жик.
Ну нет!
Я больше не стану умываться в той мелкой раковине. И убегать больше не стану. Не на ту напал!
Медленно поворачиваюсь и встречаю его взгляд. Спереди Ник Омельчин так же хорош, как и сзади, но я настолько зла, и в моей крови гуляет такое бешеное количество адреналина, что я не собираюсь пасовать или краснеть перед ним.
— Значит, еще одно правило, о котором ты не успел меня предупредить?
— Правило? — переспрашивает мужчина, по-прежнему ухмыляясь.
— Ну да, — киваю. — Что-то вроде по утрам в этом доме нужно ходить голышом. Так я не стану его нарушать.
Я подхватываю края футболки и стя
К моей огромнейшей радости, когда я спускаюсь снова, оказывается Омельчин уже ушел. Поэтому тоже быстро завтракаю сэндвичами с индейкой и сыром и бегу на учебу. Хорошо, что я додумалась в первый же день купить билет на целый месяц и сейчас не ограничена в своих передвижениях. Тем более, что до учебного центра от «Москва-сити» теперь далековато.Едва успеваю, врываясь в аудиторию в самую последнюю минуту, отчего оказываюсь в центре внимания, потому что Джордж бросает на меня неодобрительный взгляд, а еще — во втором ряду и возле двери, потому что на моем месте возле окна расположилась брюнетка с короткой стрижкой. Но хуже всего, когда ведущий фотограф предлагает начать разбор вчерашней фотосессии с меня.— А вот и первый претендент! — кивает в мою сторону, прежде чем я успеваю занять свободную подушку.Это не то, что неожиданно, это, блин, неожиданно так, что от волнения у меня пересыхает в горле и подкашиваются ноги!—
Угу, и не только мы с Ником, но и мы с Москвой. Нет, я конечно не верила, что все будет легко и просто, но и не думала, что мои приключения зайдут так далеко. А еще и недели не прошло! И ладно бы дело было только в учебе или в самом факте переезда в новый город. Так в этом уравнении нарисовался еще и сводный брат.Омельчин дома, в тренажерке, поднимает штангу. На этот раз не голый, но лучше бы был. На нем свободные спортивные штаны с логотипом Nike и майка, промокшая от пота и не скрывающая того, что я успела сегодня рассмотреть. Впрочем, денек у меня выдался так себе, поэтому обхожу его с другой стороны, чтобы смотреть ему в лицо.— Какого ты позвонил моей маме? — интересуюсь, сложив руки на груди. — И что ты ей наговорил?— Сказал то, что должна была сказать ты, — не прерывая своего занятия, отвечает Омельчин. — Что с тобой все в порядке.— И ни слова про то, что я слезно умоляла тебе взять меня к себе?
Остаток вечера провожу, обрабатывая фото, когда замечаю сколько времени, решаю, что ванна подождет, поэтому наспех принимаю душ и завожу будильник на сорок минут раньше. И утром даже не сталкиваюсь с Омельчиным.Зато вчера я заполнила половину полки в холодильнике своими продуктами, поэтому готовлю нормальный завтрак, и чувствую себя так, будто отправляюсь не на учебу, а на битву. Что, впрочем, не далеко от истины. Сегодня Джордж снова критикует наши работы. Но я ловлю каждое его слово, пытаясь отодвинуть в сторону обидки и найти в этой критике здравое зерно. Иногда получается, иногда нет, мне вообще кажется, что я худшая среди студентов курса, но я мысленно напоминаю себе о мечте и цели, и забрасываю преподавателя вопросами, некоторые из которых вызывают смешки и покашливания за спиной.Плевать. Будете смеяться, когда пролетите мимо Нью-Йорка!После занятия меня перехватывает Влад.— Как насчет кофе? — предлагает парень. Когда он
НикВроде Вета только въехала в мою квартиру, а где-то в глубине души мне хочется, чтобы она сдалась и уехала обратно. Хотя если быть до конца честным с собой, меня раздражает не присутствие рыжей, а собственная реакция на нее, которая очень и очень однозначна.Особенно после выходки с раздеванием.Если раньше я хотел рассмотреть, что у нее под одеждой, то теперь стараюсь это забыть. Забыть светлую, почти нетронутую загаром кожу, узкую талию и изящные бедра, и грудь: полную, округлую, едва прикрытую тонкой полупрозрачной тканью, не скрывающую напряженные соски. Вероятнее всего девушка зацепила их, когда резко стащила футболку, либо они сморщились от прохлады, но от этого зрелища я сам чуть не пролил кофе на джинсы. Животный инстинкт во мне требовал сгрести Вету в охапку, взвалить на плечо и отнести добычу в спальню. Или же догнать и трахнуть ее прямо на лестнице. Особенно, когда девчонка развернулась и начала медленно подниматься п
Но почему-то при воспоминаниях о стройной ухоженной брюнетке ничего не чувствую. Зато стоит представить рыжую в одних трусиках, ее нахальную улыбку, пухлые губы, как член в штанах встает колом. Меня накрывает осознанием, что мне не нужен секс. Мне нужен секс с Ветой. Я понимаю, что попал. Нет, не так… Я крупно попал! Потому что трогать Вету — идти против собственных правил. Но если не поддаваться этому наваждению, то единственное, что мне грозит в ближайшие пару месяцев — свидание с рукой. Потому что давно уже знаю, когда хочешь одну конкретную женщину, любая другая не может утолить этот голод. Но если Вета все время будет маячить перед глазами, и в фантазиях, и наяву, то я сам себе не завидую. Откладываю звонок Вике и вот в таком дерьмовом настроение возвращаюсь домой. И первое, что я отмечаю: Веты на ее излюбленном стуле на кухне нет. Пораньше легла спать или после нашей вчерашней беседы решила со мной не встречаться?
— Значит, это он пытался отгрызть от тебя кусок?— Что? — моргает девчонка.— Твой рот, — подсказываю я, и она прижимает пальцы к губам.В тишине гостиной невозможно не услышать ее тихий вздох, и он ударяет по моим и без того натянутым нервам. Я понимаю, что если сейчас не подойду к ней ближе, не прикоснусь, то просто взорвусь, сгорю на месте. Но если прикоснусь, то мне может окончательно сорвать крышу.Поэтому я поднимаюсь и иду на кухню. Беру бокал и наполняю его кубиками льда из холодильника, а после направляюсь к девчонке.Вета топчется на лестнице. Хорошая девочка. Понимает, что разговор не закончен. И плевать, что в ее взгляде плещется раздражение вперемежку с любопытством и желанием удрать от меня подальше.Я подхожу к ней и протягиваю бокал.— Зачем это?— Чтобы завтра тебя не мучали следы «дружбы».Идеально было бы достать льдинку и провести по пухлым г
ВетаЕсли кто-то и мог испортить самый чудесный день, то это Омельчин!А ведь все действительно было прекрасно. Для начала я наконец-то получила свое «сносно» от Джорджа и, казалось, воспарила от счастья к облакам. Потом нас в честь пятницы отпустили пораньше, а Влад перехватил меня и взял с меня обещание приехать сегодня вечером, после его смены, в тату-мастерскую.Я с радостью согласилась, тем более что сегодня заказных съемок не предвиделось (пятница же, все гуляют), и я успела забежать домой, накраситься. Выбрала одно из двух платьев из собственного гардероба. Нет, на самом деле у меня их было гораздо больше, но с собой в Москву я взяла только самые необходимые вещи.После экскурсии по салону, которую мне устроил Влад, мы отправились в парк Горького, где гуляли, болтали и смеялись. Не помню, когда в последний раз так много смеялась: он рассказывал забавные истории так заразительно, что остаться равнодушной не
Еще он снова в одних джинсах, и я не уверена, что злит меня больше: его лицо или то, что ниже. Поэтому я ворчу в ответ что-то неопределенное, взгромождаюсь на стул и подбираю слова, чтобы начать разговор спокойно, а не как вчера — наорать на него. Потому что ничем хорошим это не закончится. Можно, конечно, психануть и гордо свалить из пентхауса, но я уже раз свалила из Катькиной квартиры и… оказалась здесь. Если неделю назад я еще готова была сдаться и уехать домой, то точно не сейчас.После «сносно» от Джорджа.После того, как нашла работу. Мой Инстаграм прекрасно работал как портфолио и приводил новых клиентов. Благодаря ему вся неделя была расписана.После поцелуев Влада.— Как губы? — интересуется «заботливый братик».Я и не заметила, что коснулась рта. Губы действительно до сих пор горят так, будто я не парня целовала, а кипящий чайник, но все это не критично. Я бы все равно не отказ