Ник
Я рассчитывал на легкий поцелуй, на простое прикосновение. Чтобы расставить акценты: это не дружеские посиделки со сводным братом, и даже не попытка защитить от внимания одного придурка, как, по всей видимости, считала Вета. Это напоминание, что ничего не изменилось, и что я до одури по-прежнему ее хочу.
Но губы рыжей такие мягкие и сладкие, а все внутри раскаляется, вспыхивает за долю секунды, что приходится мысленно жать на тормоза и сдавать назад. Я продлеваю это мгновение, проталкиваясь в ее рот языком, ощутимо сминая губы и наконец-то отстраняясь, чтобы взглянуть на потрясенную Вету. Она тяжело дышит, глаза широко распахнуты, пальцы сжаты на моих предплечьях.
— Стоп! Стоп! Стоп! — обретает дар речи рыжая, отодвигается от меня как можно дальше и строго так интересуется: — Что это значит?
— Ничего из того, что мы с тобой не делали, Вета, — подмигиваю я ей и пристегиваю ремень безопа
ВетаЯ бы и хотела думать про слова Омельчина. Об этом точно стоило подумать. Но сегодня в моей голове только сопли. Причем не в самом романтическом смысле.Лучше бы в романтическом!Потому что за весь день на занятиях я использовала две пачки бумажных платочков и стопку салфеток из буфета и стерла ими себе нос так, что теперь к нему больно прикасаться.О том, чтобы остаться дома даже речи не шло. Я же должна была показать Джорджу фотографии! Показала. Получила полный разбор с ошибками. Правда идею похвалили, и то хлеб. Приуныла немного и подумала, что в моей жизни в последнее время много вещей и слов на букву «П». Вот, например, «простуда».Позитивная сторона у моего состояния тоже была. Во-первых, из-за насморка и кашля Влад держался от меня подальше. Во-вторых, на цеплялки Кристины мне реально было начхать. Тоже буквально.Сегодня мы работали на улице, и к концу дня я так
Ник— Зачем мы здесь? — спрашивает Вета, когда мы входим в фотостудию.Все здесь имитирует квартиру: зона кухни, спальня и большая гостиная с книжным шкафом, роялем и креслами. Полное сходство нарушает наличие разнообразной светотехники, штативов и прочих игрушек фотографов.— Как зачем? — подмигиваю ей я. — А кто просил меня в качестве модели? Не зря же я брился! Подумал, что здесь будет удобнее.Удивление в глазах Веты тут же сменяется восторгом. Она бросается мне на шею и целует в щеку, а потом убегает готовиться к съемке.Ради этого стоило заболеть чертовым гриппом!Вета оказалась чувственной и чувствительной девочкой, которая откровенно отзывалась на каждое прикосновение. Ее стоны и крики впрыскивали в мои вены чистое неразбавленное желание. В первый раз приходилось сдерживать себя, чтобы не наплевать на все и не трахнуть ее так, как мне хотелось, но в этом была особая п
ВетаПо белоснежному подиуму туда-сюда двигались длинноногие модели на высоченных шпильках. От яркости их нарядов у меня уже начинало рябить в глазах, поэтому я опустила камеру и отправилась на поиски стола с напитками или автомата с водой. Пить хотелось невыносимо.Сегодня у нас с Джорджем было «выездное» занятие, мы отправились на модный показ, где должны были снимать, снимать, снимать. Но я, кажется, уже нащелкала кадров на год вперед. Разобрать бы потом все.Достаю из кармана телефон, чтобы посмотреть время.Почти одиннадцать!Неудивительно, что я чувствую себя так, будто по мне проехался внедорожник. И вряд ли я попаду домой раньше двенадцати. Только сегодня золушкино правило не действует: утром я предупредила Омельчина, что у меня вечерняя практика, и что буду поздно. Так этот гад только спросил, куда еду, и сказал, чтобы я вызвала такси. Мы вообще с ним всю неделю почти не разговаривали и делали вид
Мое появление в понедельник было почти триумфальным. По крайней мере, все во мне торжествовало, когда я видела вытянувшиеся лица Влада и Кристины. Даже комментарий последней о том, что я известным путем добыла у своего парня новую «сони» и оптику, не омрачил моего настроения. Конечно, фраза была в стиле Кристины, но общий смысл был именно такой. Я ответила, что если завидно, то пусть завидует молча, ей такие не светят. Ни фотокамера, ни парень. Пусть наслаждается общением с Владом! Они просто созданы друг для друга.Владу я показала видео, и сказала, что пусть ждет вызова в суд. Надо было слушать, как он матерился. Потом правда весь день бегал за мной и просил уладить «по-тихому». Естественно, я на это не повелась, адвокат Омельчина проконсультировала меня, как себя вести, и я не собиралась отступаться. И ни капельки не грузилась по этому поводу. Я вообще словно летала на крыльях.Если можно было влюбиться в Ника Омельчина еще больше, то я
Ник«Какими ты видишь наши отношения?»Вопрос на миллион, не меньше. Чего-то подобного можно было ждать от рыжей. Но я оказываюсь к нему не готов. К такому, а еще к признанию, что она не хочет меня ни с кем делить. Я спотыкаюсь об эту фразу, потому что перед глазами всплывает образ Илоны, которая ревновала меня к моей работе. Да что там, она меня к моей же жизни ревновала.— О чем ты? — решаю уточнить.Вета неуверенно улыбается, но взгляд остается сосредоточенным и выжидающим.— О том, что между нами происходит.— Нам хорошо вместе. Разве нет?— Очень хорошо, — кивает она. — Но это сейчас, а что будет потом? Например, через полгода-год.— Я так далеко не заглядываю.Мне все меньше нравится этот разговор. Я планировал устроить для Веты праздник, провести вместе вечер и ночь, а может, и выходные. А не разбираться с тем, чего не
ВетаЯ уехала из пентхауса в Москва-сити, не раздумывая. Понимала, что если останусь в его квартире хоть пару лишних минут, то просто не выдержу, схвачу висящий на стене кий и разгромлю всё к чертям. Теперь даже жалела, что оставила после себя идеальный порядок, то есть выгребла с полок все вещи, даже про бельевую корзину не забыла. С мыслью, чтобы больше никогда сюда не вернусь.И вот на этом, когда я переступила порог, во мне что-то окончательно надломилось. Я двигалась вперед, нажимала кнопку лифта, вызывала такси, ехала, не пойми куда. Кажется, в тот хостел, с кроватями похожими на поездное купе, в котором жила до того момента, как моя мамаша решила, что мне нужно обязательно обратиться к Омельчину.Обратилась!И что теперь?Я не плакала, не пролила ни единой слезинки. Пообещала себе, что не стану плакать из-за этого лживого козла! Просто лежала и смотрела в потолок. Потому что не могла понять, ч
Три условия придумывала на ходу.Чтобы все наши разговоры относились только к работе.Что я посвящу этому только неделю, максимум дней десять.И еще хочу (это я ляпнула совсем наобум) лететь бизнес-классом.Мне казалось, что Омельчин откажется, но он легко согласился и даже не выдвинул встречных условий.Так что я на Бали, который после проливных дождей, холодов и слякоти как сказка.— Ты, кажется, никогда не хотела побывать там? — поинтересовалась Катька, когда я паковала маленький, одолженный у нее, чемодан.— Да, Индонезии не было в моем списке. Поэтому я и приняла это предложение.Емцева вскидывает брови, и я объясняю:— Понимаешь, если бы Ник выбрал Париж или Венецию — те города, в которых я обязательно хочу побывать, то я бы посчитала, что он просто хочет подмазаться.— Подмазаться, как же! — хмыкает подруга. — Меня бы кто на Бали свозил!&md
НикНесколько дней спустяСегодня у меня выходной. Поручил все дела Максу и вот уже два часа сижу в машине, припаркованной возле Школы Розза. Сам настоял на том, чтобы привезти Вету на экзамен.После возвращения из Индонезии она не ходила, а летала, радостная и взбудораженная. Но перед самым важным днем мой тигренок половину ночи проворочалась в постели. Потом Вета сожгла завтрак, посадила пятно на платье и с воплями носилась по квартире, срочно соображая, что надеть, чтобы хорошо выглядеть. Раньше меня раздражали женские нервы, но видимо, я окончательно и бесповоротно влюбился, потому что в ее исполнении это не бесило. Я разрывался между желанием не мешать ей рефлексировать и желанием пообещать устроить ей чертов Нью-Йорк с выставками и прочим. Но сам прекрасно понимал, что дело не в самом Нью-Йорке, а в ее признании. Победе.Поэтому я отловил рыжую, отвлекая поцелуем, а потом, когда она в
НикНесколько дней спустяСегодня у меня выходной. Поручил все дела Максу и вот уже два часа сижу в машине, припаркованной возле Школы Розза. Сам настоял на том, чтобы привезти Вету на экзамен.После возвращения из Индонезии она не ходила, а летала, радостная и взбудораженная. Но перед самым важным днем мой тигренок половину ночи проворочалась в постели. Потом Вета сожгла завтрак, посадила пятно на платье и с воплями носилась по квартире, срочно соображая, что надеть, чтобы хорошо выглядеть. Раньше меня раздражали женские нервы, но видимо, я окончательно и бесповоротно влюбился, потому что в ее исполнении это не бесило. Я разрывался между желанием не мешать ей рефлексировать и желанием пообещать устроить ей чертов Нью-Йорк с выставками и прочим. Но сам прекрасно понимал, что дело не в самом Нью-Йорке, а в ее признании. Победе.Поэтому я отловил рыжую, отвлекая поцелуем, а потом, когда она в
Три условия придумывала на ходу.Чтобы все наши разговоры относились только к работе.Что я посвящу этому только неделю, максимум дней десять.И еще хочу (это я ляпнула совсем наобум) лететь бизнес-классом.Мне казалось, что Омельчин откажется, но он легко согласился и даже не выдвинул встречных условий.Так что я на Бали, который после проливных дождей, холодов и слякоти как сказка.— Ты, кажется, никогда не хотела побывать там? — поинтересовалась Катька, когда я паковала маленький, одолженный у нее, чемодан.— Да, Индонезии не было в моем списке. Поэтому я и приняла это предложение.Емцева вскидывает брови, и я объясняю:— Понимаешь, если бы Ник выбрал Париж или Венецию — те города, в которых я обязательно хочу побывать, то я бы посчитала, что он просто хочет подмазаться.— Подмазаться, как же! — хмыкает подруга. — Меня бы кто на Бали свозил!&md
ВетаЯ уехала из пентхауса в Москва-сити, не раздумывая. Понимала, что если останусь в его квартире хоть пару лишних минут, то просто не выдержу, схвачу висящий на стене кий и разгромлю всё к чертям. Теперь даже жалела, что оставила после себя идеальный порядок, то есть выгребла с полок все вещи, даже про бельевую корзину не забыла. С мыслью, чтобы больше никогда сюда не вернусь.И вот на этом, когда я переступила порог, во мне что-то окончательно надломилось. Я двигалась вперед, нажимала кнопку лифта, вызывала такси, ехала, не пойми куда. Кажется, в тот хостел, с кроватями похожими на поездное купе, в котором жила до того момента, как моя мамаша решила, что мне нужно обязательно обратиться к Омельчину.Обратилась!И что теперь?Я не плакала, не пролила ни единой слезинки. Пообещала себе, что не стану плакать из-за этого лживого козла! Просто лежала и смотрела в потолок. Потому что не могла понять, ч
Ник«Какими ты видишь наши отношения?»Вопрос на миллион, не меньше. Чего-то подобного можно было ждать от рыжей. Но я оказываюсь к нему не готов. К такому, а еще к признанию, что она не хочет меня ни с кем делить. Я спотыкаюсь об эту фразу, потому что перед глазами всплывает образ Илоны, которая ревновала меня к моей работе. Да что там, она меня к моей же жизни ревновала.— О чем ты? — решаю уточнить.Вета неуверенно улыбается, но взгляд остается сосредоточенным и выжидающим.— О том, что между нами происходит.— Нам хорошо вместе. Разве нет?— Очень хорошо, — кивает она. — Но это сейчас, а что будет потом? Например, через полгода-год.— Я так далеко не заглядываю.Мне все меньше нравится этот разговор. Я планировал устроить для Веты праздник, провести вместе вечер и ночь, а может, и выходные. А не разбираться с тем, чего не
Мое появление в понедельник было почти триумфальным. По крайней мере, все во мне торжествовало, когда я видела вытянувшиеся лица Влада и Кристины. Даже комментарий последней о том, что я известным путем добыла у своего парня новую «сони» и оптику, не омрачил моего настроения. Конечно, фраза была в стиле Кристины, но общий смысл был именно такой. Я ответила, что если завидно, то пусть завидует молча, ей такие не светят. Ни фотокамера, ни парень. Пусть наслаждается общением с Владом! Они просто созданы друг для друга.Владу я показала видео, и сказала, что пусть ждет вызова в суд. Надо было слушать, как он матерился. Потом правда весь день бегал за мной и просил уладить «по-тихому». Естественно, я на это не повелась, адвокат Омельчина проконсультировала меня, как себя вести, и я не собиралась отступаться. И ни капельки не грузилась по этому поводу. Я вообще словно летала на крыльях.Если можно было влюбиться в Ника Омельчина еще больше, то я
ВетаПо белоснежному подиуму туда-сюда двигались длинноногие модели на высоченных шпильках. От яркости их нарядов у меня уже начинало рябить в глазах, поэтому я опустила камеру и отправилась на поиски стола с напитками или автомата с водой. Пить хотелось невыносимо.Сегодня у нас с Джорджем было «выездное» занятие, мы отправились на модный показ, где должны были снимать, снимать, снимать. Но я, кажется, уже нащелкала кадров на год вперед. Разобрать бы потом все.Достаю из кармана телефон, чтобы посмотреть время.Почти одиннадцать!Неудивительно, что я чувствую себя так, будто по мне проехался внедорожник. И вряд ли я попаду домой раньше двенадцати. Только сегодня золушкино правило не действует: утром я предупредила Омельчина, что у меня вечерняя практика, и что буду поздно. Так этот гад только спросил, куда еду, и сказал, чтобы я вызвала такси. Мы вообще с ним всю неделю почти не разговаривали и делали вид
Ник— Зачем мы здесь? — спрашивает Вета, когда мы входим в фотостудию.Все здесь имитирует квартиру: зона кухни, спальня и большая гостиная с книжным шкафом, роялем и креслами. Полное сходство нарушает наличие разнообразной светотехники, штативов и прочих игрушек фотографов.— Как зачем? — подмигиваю ей я. — А кто просил меня в качестве модели? Не зря же я брился! Подумал, что здесь будет удобнее.Удивление в глазах Веты тут же сменяется восторгом. Она бросается мне на шею и целует в щеку, а потом убегает готовиться к съемке.Ради этого стоило заболеть чертовым гриппом!Вета оказалась чувственной и чувствительной девочкой, которая откровенно отзывалась на каждое прикосновение. Ее стоны и крики впрыскивали в мои вены чистое неразбавленное желание. В первый раз приходилось сдерживать себя, чтобы не наплевать на все и не трахнуть ее так, как мне хотелось, но в этом была особая п
ВетаЯ бы и хотела думать про слова Омельчина. Об этом точно стоило подумать. Но сегодня в моей голове только сопли. Причем не в самом романтическом смысле.Лучше бы в романтическом!Потому что за весь день на занятиях я использовала две пачки бумажных платочков и стопку салфеток из буфета и стерла ими себе нос так, что теперь к нему больно прикасаться.О том, чтобы остаться дома даже речи не шло. Я же должна была показать Джорджу фотографии! Показала. Получила полный разбор с ошибками. Правда идею похвалили, и то хлеб. Приуныла немного и подумала, что в моей жизни в последнее время много вещей и слов на букву «П». Вот, например, «простуда».Позитивная сторона у моего состояния тоже была. Во-первых, из-за насморка и кашля Влад держался от меня подальше. Во-вторых, на цеплялки Кристины мне реально было начхать. Тоже буквально.Сегодня мы работали на улице, и к концу дня я так
НикЯ рассчитывал на легкий поцелуй, на простое прикосновение. Чтобы расставить акценты: это не дружеские посиделки со сводным братом, и даже не попытка защитить от внимания одного придурка, как, по всей видимости, считала Вета. Это напоминание, что ничего не изменилось, и что я до одури по-прежнему ее хочу.Но губы рыжей такие мягкие и сладкие, а все внутри раскаляется, вспыхивает за долю секунды, что приходится мысленно жать на тормоза и сдавать назад. Я продлеваю это мгновение, проталкиваясь в ее рот языком, ощутимо сминая губы и наконец-то отстраняясь, чтобы взглянуть на потрясенную Вету. Она тяжело дышит, глаза широко распахнуты, пальцы сжаты на моих предплечьях.— Стоп! Стоп! Стоп! — обретает дар речи рыжая, отодвигается от меня как можно дальше и строго так интересуется: — Что это значит?— Ничего из того, что мы с тобой не делали, Вета, — подмигиваю я ей и пристегиваю ремень безопа