– Эй, подожди! – Рыжик, подобравший меня на дороге и высадивший рядом с перекрестком, названном Серафимой, выскочил из машины следом и догнал, протягивая листок. – Тут это… ну, мало ли. Позвони как-нибудь. Или давай вообще ко мне. Я не какой-то там, приставать не бу…
– Спасибо за то, что остановился и подвез. – Я торопливо выдернула бумажку из его рук, уже почти стуча зубами от пронизывающего ветра и нервов. – Обязательно позвоню.
– Может, куртку давай...
– Нет, спасибо! – отмахнулась я не слишком любезно, к своему стыду, и рванула в толпу.
Мне не хотелось, чтобы случайный помощник увидел меня с Серафимой. В наше время не хрен делать отследить по камерам, в какую машину я занырнула, найти его и вытянуть
– Чтобы я еще эту киношную херню про тотальный контроль над всеми смотрел? – раздраженно проворчал Родька, устало помассировав переносицу. – Гребанному большому брату моя сестренка не по зубам, блин!И теперь это совсем не хорошая новость для меня и не повод для гордости для него. Я наступил на горло всему своему айтишному отделу, принудил к прямому хакерству, заставив получить доступ куда только можно и искать мою кукляху везде и всюду, используя все камеры. Но черта с два мы нашли что-то стоящее. След обрывался на рыжем парне Николае Смирнове с его раздолбанной колымагой, что подвез замерзшую и явно травмированную Аяну после ее сумасшедшего прыжка из окна в развлекательном центре. Найду – прибью за это! Совсем чокнулась, так собой рисковать? Нельзя, сука, сидеть и ждать, когда я приду и вытащу тебя? И, кстати, теперь Коля Смирнов имеет возможность пересесть на тачку получше своего
Неделю спустя– Захар Александрович, господин Милютин внизу, настаивает на встрече. Охрана уточняет, можно ли пускать.Дурацкая ухмылка сползла с моего лица, где прочно прописалась с прошлой ночи. Заставив себя сегодня геройским усилием уйти на работу из собственной квартиры, я оставил Аяну, расслабленно спящей в моей, пардон, уже нашей постели. Конечно, она ни словом не упомянула, что готова перебраться насовсем, но я же теперь оптимист. К тому же обнаружил в себе недюжиные способности упертого прилипалы. Распрощавшись с Серафимой, в чьем происхождении обязательно разберусь когда-нибудь потом, я, естественно, прицепился к понимающе усмехающемуся Родиону и делающей строгое лицо Аяне в поездке к его квартире. И даже не стал настаивать на входе внутрь. Просто самым беспардонным образом потребовал у брата подушку и одеяло и расположился бомжевать
– Майк, а Майк! Ну ты прям от этого платья не отлипнешь! – хихикнула низенькая скуластая девушка, беспечно болтавшая босыми ногами сидя на подоконнике.– Так красота же! – вздохнула другая, повыше и постарше, но такая же смугленькая, с раскосыми темно-карими глазами. – Жаль, что всего в таком разок походить. Вот же несправедливость!– Чего ж тут несправедливого? – удивилась младшая. – Ты же за Марата навсегда замуж собралась или так, на пару годиков?– Чё болтаешь, голова твоя пустая! Люблю я его… да и где у нас парня лучше-то найдешь?– Так не найдешь или любишь? – хитро прищурилась мелкая.– Балда! Я тебя сейчас подушкой тресну! – беззлобно
«Не вздумай «забыть» о своем приезде в пятницу! Будут Мазуровы!» – гласило сообщение от матери, вызывая у меня нечто сильно напоминающее зубную боль. Будто бы я мог забыть, даже если очень этого хотелось, учитывая ее напоминалки всеми возможными способами. Зверь раздраженно заворочался внутри, поддерживая мое настроение. Как будто имел на это право, похотливая скотина. Забыл, кто нас в это все втравил, а? Это же ты, придурок мохнатый, решил впервые вылезти на свет, дабы поприветствовать эту Алану Мазурову, сообщая всем, что она твоя пара. Теперь сколько веревочке не виться, а жрать последствия до конца жизни предстоит. Причем в основном мне, как бы с души ни воротило. А вот главное с чего? Как же древняя теория об идеальном совпадением истинных пар и их безусловном влечении друг к другу? Ладно, влечение было, нормальное такое, но в семнадцать у тебя стоит почти на все, у чего есть сиськи, даже на чертовы манекены в магази
Мне было так страшно, как ни разу в жизни до этого. До такой степени, что на меня напала нервная икота, и, учитывая и без того колотившую трясучку, всю телепало, как будто кто-то тыкал и тыкал в меня шокером. Жуткие мужики, вывалившиеся, как настоящие демоны, из темноты, рыча не по-человечьи как-то, заломали нас четверых так быстро, что и пикнуть толком не успели. Натянув на головы мешки, пошвыряли, как мусор, в какую-то тачку прямо на железный пол и повезли куда-то, не думая отвечать ни на один из наших истеричных вопросов.Нет, я, конечно, понимала, что однажды мы все же влипнем, довыделываемся, и вот прямо задницей чуяла, что какое-то дерьмо сгущалось вокруг уже дней пять, с того самого вечера, когда мы случайно подпалили ту хату за городом. И главное, как так вышло, вообще не пойму. Ну вскрыли дверь, ну пошли шарить везде, выискивая дорогое бухло, жратву или еще че покруче, ведь Шмель побожился, что эт
Девка, ну надо же! Как мужики не учуяли-то сразу девку среди этих огрызков? Видно, так они провоняли друг другом и еще настолько интенсивно фонили страхом, что отдельного аромата было не разобрать. Очень будоражащего, оказывается, аромата. Открытие, однако, резко испортило мне настроение, снижая градус злости. И я не стал врать себе, будто причина в том, что с бабами я не воюю, даже если они твари распоследние, дуры или оторвы. Просто, едва пахнуло поверх панической кислятины ее собственным телом и после первого же взгляда на два маленьких полушария в прорехах содранной одежды, у меня встал. А там и посмотреть-то не на что! Не зря под курткой и намека-то не было – пацан пацаном. А когда Лешка совсем содрал ее одежду по пояс, в животе прямо потянуло от вида смугло-оливковой кожи, сисек этих, реально маленьких, таких, что просто утонут в моей лапе, с вызывающе торчащими вверх коричневыми сосками. Такими пухленькими, что ли, выглядящими так, будто
– Лимончик? Лимонка, ты тут? – позвал меня тихонько Шмель, как только нас опять с мешками на головах погрузили в машину. – Ты в порядке?Нет, я была вообще не в порядке.И дело не только в физических ощущениях. Кожа на шее и щеках была раздражена от тершейся об нее столько времени щетины котоволчары, соски слегка чесались и болезненно реагировали на каждое касание ткани, после того как он их вчера сосал, облизывал, прикусывал, тер пальцами, будто не мог никак наиграться. Внутри… там внизу все тянуло, еще оставаясь чересчур влажным и чувствительным, и я бы хотела убедить себя, что это дискомфортно, но, к сожалению, было не так. То есть болеть по-настоящему у меня ничего не болело, что удивительно после того, что этот демон златоглазый со мной творил, и это-то и было обиднее и противнее всего. Меня, считай, насильно поимел абсолютны
– Захар Александрович, тут к вам Родион Александрович. Пускать? – ледяным тоном процедила Людочка, мой бессменный помощник и секретарь на протяжении уже пяти лет, она же адский привратник, натуральный Цербер о трех головах, ни одна из которых не была подвержена очарованию улыбочек моего смазливого младшего кровного родственника.Единственным, с кем она так и не решалась вступать в противоборство за право вторгнуться в мой кабинет без предупреждения, был мой отец, да и то потому, что до начала своей карьеры у меня, она пару лет отработала у него, и тот просто млел перед ее заградительными способностями и непрошибаемой невозмутимостью. Посетители могли орать и бушевать или исцеловать ее зад, но без команды сверху никто из них не смог бы проникнуть в святая святых, даже если охрана пасовала перед какой-нибудь чересчур охреневшей особой мира бизнеса или политики, возомнившей, что его проблема с без
Неделю спустя– Захар Александрович, господин Милютин внизу, настаивает на встрече. Охрана уточняет, можно ли пускать.Дурацкая ухмылка сползла с моего лица, где прочно прописалась с прошлой ночи. Заставив себя сегодня геройским усилием уйти на работу из собственной квартиры, я оставил Аяну, расслабленно спящей в моей, пардон, уже нашей постели. Конечно, она ни словом не упомянула, что готова перебраться насовсем, но я же теперь оптимист. К тому же обнаружил в себе недюжиные способности упертого прилипалы. Распрощавшись с Серафимой, в чьем происхождении обязательно разберусь когда-нибудь потом, я, естественно, прицепился к понимающе усмехающемуся Родиону и делающей строгое лицо Аяне в поездке к его квартире. И даже не стал настаивать на входе внутрь. Просто самым беспардонным образом потребовал у брата подушку и одеяло и расположился бомжевать
– Чтобы я еще эту киношную херню про тотальный контроль над всеми смотрел? – раздраженно проворчал Родька, устало помассировав переносицу. – Гребанному большому брату моя сестренка не по зубам, блин!И теперь это совсем не хорошая новость для меня и не повод для гордости для него. Я наступил на горло всему своему айтишному отделу, принудил к прямому хакерству, заставив получить доступ куда только можно и искать мою кукляху везде и всюду, используя все камеры. Но черта с два мы нашли что-то стоящее. След обрывался на рыжем парне Николае Смирнове с его раздолбанной колымагой, что подвез замерзшую и явно травмированную Аяну после ее сумасшедшего прыжка из окна в развлекательном центре. Найду – прибью за это! Совсем чокнулась, так собой рисковать? Нельзя, сука, сидеть и ждать, когда я приду и вытащу тебя? И, кстати, теперь Коля Смирнов имеет возможность пересесть на тачку получше своего
– Эй, подожди! – Рыжик, подобравший меня на дороге и высадивший рядом с перекрестком, названном Серафимой, выскочил из машины следом и догнал, протягивая листок. – Тут это… ну, мало ли. Позвони как-нибудь. Или давай вообще ко мне. Я не какой-то там, приставать не бу…– Спасибо за то, что остановился и подвез. – Я торопливо выдернула бумажку из его рук, уже почти стуча зубами от пронизывающего ветра и нервов. – Обязательно позвоню.– Может, куртку давай...– Нет, спасибо! – отмахнулась я не слишком любезно, к своему стыду, и рванула в толпу.Мне не хотелось, чтобы случайный помощник увидел меня с Серафимой. В наше время не хрен делать отследить по камерам, в какую машину я занырнула, найти его и вытянуть
Естественно, нормально поспать у меня не вышло. Не новость. С момента исчезновения кукляхи из моей прямой досягаемости я и не припомню, когда спал больше десяти минут кряду. Но этой ночью понятие «как в аду горю» обрело новый уровень. Тоска, тревога и, само собой, лютая кислотная ревность меня как на дыбе растягивали, железом каленым прижигали, жилы тянули. Под утро я просто уже метался по квартире из угла в угол, борясь с животными половинами, что рвали в клочья мой контроль, требуя бежать, прорываться, отнять, отбить. Пропади пропадом нынешняя цивилизованность и то, что моя женщина росла не среди мне подобных. Будь ты за это проклят особенным образом, Милютин. Знала бы всегда Аяна об оборотнях и наших замашках – поняла бы, если бы я пришел ее вызволять силой, предстань я перед ней хоть от макушки до пяток в крови каждого, кто станет на моем пути.«А если бы ты сам не был тупым муд
– Проваливай! – прорычала я маячащему на границе света и темноты огромному монстру. – Пошел вон! Я знаю, кто ты, и не хочу видеть никогда больше!Как будто он хоть раз послушался, сколько бы ни гнала. Припав животом к земле, он пополз ко мне, корча забавные рожи и поскуливая. Густой золотисто-бурый мех нисколечки на скрывал мощь мускулатуры под ним. Глаза цвета золотистого меда прикованы ко мне, знакомо обездвиживая и поднимая в теле жаркую волну желаний, выдрать которые из себя не выходило.– Очень правдоподобно, особенно если на твои зубищи глянуть, – огрызнулась я, силясь отвернуться и не смотреть на эти ужимки.Потому что я знаю, чем это закончится. Я не смогу сдержать улыбки, как бы ни старалась, даже если она прорвется сквозь слезы. Он подползет ближе, смешно задирая задницу и пом
– Захар Александрович! – приоткрыв дверь, окликнула меня Людмила, отвлекая от бездумного созерцания темноты за окном, разбавленной кляксами уличных фонарей.– М?– Восемь вечера.– И?– В приемной никого. Звонков нет. До одиннадцати завтра никто не назначал встреч.– Угу.– Не угу, а почему бы вам не пойти домой?– В смысле? – Это что, сейчас моя личная помощница взялась мне указывать?– В прямом. Я вам обед сюда заказала, вы к нему не притронулись. И вчера. Один кофе хлещете. Люди скоро станут выбегать из вашего кабинета с к
С каждым днем мое пребывание в доме Федора становилось все более раздражающим. Если поначалу я давала нашим с ним отношениям хоть какой-то шанс, то сейчас, на четвертой неделе, поняла – это бесполезно. Чем дальше, тем меньше он меня замечал. Все общение сводилось к тому, что он сообщал мне, в какое время сегодня нужно быть готовой к выходу, с ним или без него и как одеться предпочтительней. Чем я занимаюсь в то время, когда не востребована им, Милютина, похоже, не интересовало.Впрочем, говорить со мной об этом у него необходимости не было, ведь ни единый мой шаг не оставался бесконтрольным. Не знаю, был ли его загородный дом и прилегающий к нему участок в гектар примерно прежде натуральным режимным объектом, но сейчас он точно таким являлся. Стоило мне покинуть комнату, и я тут же натыкалась на слоняющихся то тут, то там молчаливых охранников. Нет, никто мне дорогу не перекрывал и отчета не требовал
– Ну надо же, какая встреча! Не сказать, что из разряда приятных, да, Кнутов? – Я опустился на стул напротив бывшего подчиненного за угловым столиком в фастфудовской кафешке и огляделся. – А я думал, тебе Милютин достойно хоть заплатил за инфу о дочке, чтобы не пришлось жрать в таких отстойных местах. Что, он не из щедрых, или ты сам продешевил?Кнутов, и так-то белобрысый и светлокожий, сбледнул еще больше, зыркнув сначала на плюхнувшегося рядом со мной Родьку, а потом и в сторону входа, где я нарочно оставил двух парней оперативников из команды Вдовина. Боишься, сучонок? И правильно.– Не понимаю, о чем ты, – гулко сглотнув, буркнул он.– На хер эту брехню! – рыкнул я, подаваясь вперед так, что металлические ножки столика истерично взвизгнули, проехавшись по плиточному пол
Лионелле я не понравилась. Она мне тоже. В большей степени потому, что она, очевидно, была именно той представительницей женского пола, какой хотел видеть меня Захар. Едва ли старше меня, блондинка с ангельским личиком, губки бантиком, глазки василечки. Фигурка опять же в облегающих тряпках высший класс, всего везде хватает и нигде ничего сверх меры. Вот уж где кукла куклой. Случилось бы котоволчаре с такой пересечься, и она бы точно не осталась незамеченной. А что, то что ему нужно. Стопроцентная содержанка к тому же. Угодливая, ухоженная, разряженная, вся такая нарочито сексуальная, приторная и липкая, как патока, когда обращалась к моему типа родителю, и все время преследующая меня цепким, ревнивым взглядом. Изображающая из себя легкомысленную и милую в общении дурочку, но надо быть слепой, чтобы не заметить мелькающих в ее прозрачно-голубых больших глазищах цифр подсчета упущенной с моим появлением выгоды. Но ни полсловечка поперек, пока Федор отд