1

Поднявшись по дороге к бронзовым воротам, Риган отошёл в сторону и остановился, наблюдая, как снуёт туда и обратно поток незнакомого устройства колесниц – были они длиннее и шире, чем те, которыми пользовались в туатах, колес у них было много; а вместо величественных друидов и воинов, удерживавших поводья, сидели на местах колесничих неухоженного вида люди с бородами и в холщовых одеждах.

Сами колесницы казались грубыми – не было здесь ни золотых перил, ни бронзовых ободов, только деревянные колёса, которые вряд ли выдержали бы на дорогах Эриу несколько лет.

Риган нахмурился, наблюдая, как на одну из колесниц грузят мешки с семенами – подобное обращение вызывало желание призвать на кощунствующих гнев духов, но Риган сдержался и просто отвёл взгляд.

Теперь он смотрел на мужчину, сидевшего верхом на коне. На воине, как и на гребцах, которых Риган уже видел на корабле, не было ничего, кроме шкуры, подпоясывавшей бёдра. Руки его были непривычно смуглыми, а чёрные волосы были растрёпаны и разметались по плечам – ни заколка, ни коса не удерживали их, и этого Риган тоже не мог понять. Но куда больше удивила его сама мысль о том, чтобы опуститься чреслами на горячий подвижный лошадиный круп.

Риган фыркнул и отвернулся и от этого дикаря, не желая больше разбираться, что же он видит перед собой.

Пробираясь между людьми, без всякого порядка бредущими в обе стороны, Риган двинулся ко входу в город.

Минуя ворота, он невольно затормозил, чтобы пощупать пальцами незнакомый камень с красноватым оттенком, а заметив на земле небольшой осколок, быстро присел и сунул его в висевший на поясе мешок.

Внутри всё тоже было не так, как стоило бы ожидать.

Эмайн Маха состояла из нескольких десятков угнездившихся на деревьях домов, каждый из которых представлял собой уменьшенную копию терема любого из туат. У горцев, которых Риган видел в других мирах до сих пор, и вовсе не было жилищ – только стоянки, где те собирались вокруг костров.

Здесь дома стояли на земле. Были они квадратными, будто выровненными со всех сторон, и выстроены из таких же прямоугольных бурых камней, как и городская стена. Сами дома были невысокими, а крыши их покрывала солома – и снова Риган лишь фыркнул, удивившись примитивности этого жилья.

Перед домами располагались небольшие дворики-закутки, где сидели люди, столь же непривычно одетые, как и те, кого Риган видел по другую сторону стен. Были тут и мужчины, и женщины. Теперь их внешний вид удивлял Ригана ещё больше, потому что в руках у многих из женщин он видел дорогие ткани, которые те расшивали лентами, золотыми нитками или попросту ткали. Мужчины, сидевшие в таких же двориках на грубых скамьях, тоже занимались ремеслом. Особенно Ригана заинтересовала мастерская кузнеца, стоявшая немного особняком: мужчина, абсолютно обнажённый, стучал молотом по листу серого металла, который выглядел слишком тусклым для серебра и был слишком светлым, чтобы принять его за потемневшую бронзу.

Риган надолго остановил взгляд на женщине, державшей между ног загадочный круг, который вращался как колесо колесницы. Поверх круга лежал кусок глины, который женщиня мяла в руках. Кусок глины был ещё сырым, но Риган тут же заметил ещё несколько таких же - сушившихся на солнце. Все они были украшены витиеватыми орнаментами, и Риган с трудом удержался от того, чтобы взять один из них и рассмотреть поближе. Ничего подобного в туатах он до сих пор не видал.

- В первый раз пришёл в Латиск? – услышал Риган голос совсем рядом и вздрогнул от неожиданности.

Риган повернулся и обнаружил, что он принадлежит черноволосой женщине, уже не молодой и не слишком красивой. Женщина держала в руках ступку и медленными равномерными движениями растирала в ней аппетитно пахнущий зеленоватый порошок.

- Да, - признался Риган, решив, что очевидное скрывать смысла нет. И прежде чем женщина задала новый неудобный вопрос, сам произнёс:  - Я видел корабль в гавани. По борту его украшал орнамент – головы диких зверей сплетались в один ряд. Не знаешь ли ты, куда он шёл?

Женщина присвистнула и, устроившись поудобнее на скамье, стряхнула с юбки упавшие на неё крохи порошка.

- Это корабль скифов, - сказала она. – Везли дары в усадьбу царя.

- Царя?

Женщина посмотрела на него и, чуть приподняв бровь, хмыкнула.

- Ты пришёл издалека?

- Очень издалека.

- Царь Кайден только что вступил на престол. Он объявил Медведя своим покровителем и приказал приготовить самый богатый праздник в честь Тараниса, какой только видела эта земля. Со всех земель везут ему дары все прошедшие дни - и все следующие будут везти. Амфоры, ткани, торквесы и мечи. Вчера привезли доспех, составленный из множества колец. Кольца выкованы из метала чёрного, как ночь.

Риган улыбнулся, чувствуя, что в лице местной сплетницы отыскал золотой рудник.

- Откуда ты знаешь это всё? – спросил он.

Женщина хмыкнула.

- Откуда знаю, там уже не слыхать. А ты, что ли, хочешь посмотреть?

- Пожалуй, я бы хотел.

Женщина подмигнула ему, наклонившись, сама поманила пальцем.

- Говорят, - загадочно произнесла она, - скоро и нас, простых смертных, пригласят преклонить колена перед царём. Авгур уже объявил, что годы царствования Кайдена будут счастливыми, хотя главный ритуал ещё не проведён. Я видела, как сегодня везли по дороге клетку с птицами – значит, скоро боги будут с нами говорить. Сегодня или завтра вечером приходи ко дворцу – сам увидишь всё.

- Ко дворцу? – уточнил Риган.

Женщина махнула рукой вдоль улицы.

- На северной оконечности города, там, где кварталы вельмож.

- Спасибо. А есть ли здесь где-то заезжий дом?

Женщина снова махнула рукой и отвернулась, очевидно теряя к незнакомцу интерес, и Риган, не прощаясь, двинулся прочь.

Заезжий дом тоже был ни на что не похож. Риган замер на пороге, разглядывая тёмное помещение, углублённое в пол, с маленькими окошками и стенами, потемневшими от копоти.

- Проходишь или тебе помочь? – услышал он из-за спины и скрипнул зубами, но промолчал – о том, что все проблемы начинаются драками в заезжих домах, Риган знал достаточно хорошо.

Он прошёл вперёд и, отыскав глазами того, кого мог бы назвать хозяином, попытался завязать с ним разговор.

Хозяин был словоохотлив и достаточно рассказал Ригану и о Кайдене, с чьего рождения уже двадцать два раза засевали поля, и о неведомом авгуре, который мог что-то предсказать.

Кайден, как выразился хозяин, «только что одолел льва». Риган не стал спрашивать пояснений, потому что жест, которым хозяин прочертил линию на своём горле, выглядел достаточно красноречиво. Куда больше его заинтересовал авгур, который предсказывал будущее по внутренностям птиц.

- И хорошо ли предсказывает ваш авгур? – поинтересовался Риган, вглядываясь в лицо хозяина и понимая, что вряд ли тот ответит напрямик.

- Если не угадает, его отправят в котёл, - хозяин усмехнулся, продемонстрировав два ряда желтоватых, обломанных зубов, а Риган поёжился, представив себе такую перспективу. – Вообще–то авгур был приближённым прошлого царя, - продолжил тем временем хозяин заезжего дома, - так что Кайден не очень-то ему верит. Если он не справится с церемонией, которая пройдёт завтра, его точно отправят в котёл.

Губы Ригана расплылись в улыбке, хотя взгляд и остался таким же пристальным, как всегда.

- Очень хорошо, - сказал Риган и отвернулся, намереваясь покинуть дом.

- Эй! – окликнул его хозяин. - Ты разве комнату не будешь брать?

Риган ничего не ответил. Молча пересёк порог и, снова оказавшись на шумной улице, двинулся в сторону дворца.

Определить, где кончается ремесленный район и начинается «квартал вельмож», было легко – будто невидимая черта отделяла одну часть города от другой. Стоило Ригану миновать эту черту, как шум кузниц и гончарных мастерских стих, и вокруг воцарилась тишина. Домов здесь было не видно за высокими стенами, сложенными из известняка, и только сквозь ажурные ворота, отлитые из бронзы, можно было разглядеть раскинувшиеся за стенами сады, где росли оливы и финики, смоковница и жасмин, и другие неведомые Ригану деревья. В воздухе стоял густой запах эвкалипта, и кое-где сквозь ворота Риган заметил девушек, бродивших по садам и собиравших фрукты в маленькие деревянные бадьи.

Улица закончилась воротами, которые были отлиты из самого яркого метала – золото это или просто начищенная бронза, Риган мог только гадать.

Ворота, к удивлению Ригана, оказались открыты, однако по другую сторону их стояло два воина в пятнистых шкурах с копьями в руках.

Когда Риган подошёл достаточно близко, один из воинов окликнул его, и Риган тут же обжёг его взглядом, от которого в жилах у любого леденела кровь.

- Кто ты и куда идёшь? – спросил воин, хотя голос его и дрогнул, когда глаза натолкнулись на этот взгляд.

Риган запустил руку в один из мешочков, извлёк оттуда щепоть порошка и быстро выкинул руку вперёд, растирая порошок в пальцах. Раздался оглушительный хлопок, вверх взметнулось пламя, и воины попятились, явно поддавшись священному ужасу.

- Богиня Дану послала меня! – твёрдо произнёс Риган, переводя холодный взгляд с одного на другого. – Воля богини – ознаменовать благую судьбу царю Кайдену, Медведю великих гор. Я буду говорить с ним и назову три знаменья, которые принесут победу в войне, удачу в охоте и благо на брачном ложе.

- Какие знаменья? – с подозрением спросил второй воин.

- Это я скажу только царю! – Риган гордо вскинул подбородок.

Стражи переглянулись и, поразмыслив, один из них кивнул.

- Я провожу, - сказал он. – Но царь не примет тебя сейчас. Тебе, как и остальным, несущим дары, придётся подождать. Каков будет твой дар, великий маг?

Риган задумчиво коснулся одного из висящих на поясе мешков. Вряд ли кого-то здесь могли удивить золото и соль.

- Знание станет моим даром, - ответил он. – Покажи мне покои, которые не оскорбят лика Дану.

Страж указал копьём на одну из аллей, убегавшую в сторону дворца, и первым двинулся вперёд. Риган последовал за ним, но едва они прошли несколько шагов, как Риган замер, будто громом поражённый, когда увидел в просвете между смоковниц уже виденное один раз лицо.

Всё такая же грустная, незнакомка возлежала на золотом ложе в окружении девушек с опахалами и подносов с оливами.

- Кто это? – спросил Риган, заметив, что воин остановился и теперь смотрит на него.

- Это? – воин бросил короткий взгляд на девушку. -  Подарок скифов царю. Дочь одного из их вождей.