Лера спала. Тихо свернувшись клубком на огромной кровати, она подложила под щёку ладонь и смешно морщила нос, когда ей что-то снилось. Следовало её разбудить, отправить к себе, но Аджитт отчего-то не мог. Просто лежал и смотрел на неё, параллельно пытаясь разобраться с чувствами, захватившими всё его нутро и буквально прожигавшими насквозь. Сейчас она казалась беспомощной и невероятно нежной, трогательной. Осторожно он убрал с её лица прядь волос и, не удержавшись, провёл по лицу самыми кончиками пальцев. Лера забормотала что-то неразборчивое и открыла сонные глаза. Это случилось так неожиданно, что Аджитт попросту не успел придать своему лицу привычное холодное выражение и несколько мгновений просто смотрел в глаза, безуспешно пытаясь спрятать улыбку.
- Пора уходить? – тихо спросила Лера и села, прижимая к груди одеяло. Растрёпанные волосы белой волной укрыли плечи и спину, а во взгляде сонная растерянность уступила место сосредоточенности. Аджитт откинулся на подушку и кор
Чужие взгляды, шепоток за спиной, откровенное любопытство и зависть – всё это висело в воздухе, поднималось к потолку, окутывало плечи. Лера улыбалась, но внутри поднимался протест. Хотелось забраться на стол и громко спросить: «Что вы хотите узнать? Подходите, спрашивайте!». Представив, как вытянулись бы их лица, она не сдержалась и хихикнула. Аджитт заинтересованно склонил голову набок, ожидая, что она поделиться, но Лера лишь сжала губы плотнее, не давая смеху прорваться наружу. - Ты заставляешь теряться в догадках: что смешного я сказал? - Ничего. Просто… - она отодвинулась, позволяя официанту поставить тарелку с первым блюдом: горячим салатом с зеленью, телятиной и помидорами. Заказывал Аджитт – Лера полностью доверилась его вкусу, всё же он знает эту кухню гораздо лучше. Вино наполнило их бокалы, Аджитт поднял свой и тихо сказал: - За будущее. - За будущее, - откликнулась Лера, невольно задержав взгляд на его пальцах, погладивших ножку бокала. П
Лера приняла бокал, сделала крохотный глоток, и прикрыла глаза от удовольствия – вино пахло клубникой, её нежные нотки вплетались в виноградный вкус, а после оставался лёгкий, горьковатый оттенок апельсина. Дождавшись, когда она допьёт, Аджитт забрал бокал и хитро улыбнулся: оранжерея заполнилась музыкой, нежной, обволакивающей, воздушной. - Я же обещал, что это будет не последний наш танец, - тихо сказал он, беря за руку. Вторая ладонь наконец легла на спину. Они медленно закружились в танце, не говоря ни слова, но это молчание было уютным и крайне волнующим. Длинные, горячие пальцы пришли в неспешное движение, поглаживая позвоночник, выводя на спине лёгкие, невесомые круги. - Весь вечер хотел это сделать, - признался Аджитт тихим, слегка вибрирующим голосом. Лера сглотнула. Взгляд упёрся в его шею, нашёл голубую жилку, бьющуюся размеренно и ровно. Захотелось зарыться носом в ямку между ключиц, видневшуюся в вороте рубашки, но отчего-то она стеснялась. Этот жест был
Дом затих, отрезанный от остального мира метелью, которая засыпала все дороги. Конечно, для Аджитта не составляло труда каждый день приезжать в Миллард – в его распоряжении был личный вертолёт, а дорога к резиденции постоянно чистилась. Но деревья, окружавшие резиденцию, лежали под плотным слоем снега, а серое небо, казалось, вот-вот опустится прямо на крышу. Лера тихо поглаживала живот, уже ставший заметным, но удачно скрывавшийся под широким платьем. Дети толкались всё сильнее, и порой по ночам Аджитт прикладывал ухо к животу и улыбался. Их близость приобрела совершенно иные формы – глубокая, нежная, томительно-нежная. Хотя он всё же вернулся к своим привычкам и уговорил Леру не расставаться с последней подаренной им игрушкой. Она с тихим смехом согласилась, и теперь, когда он был в Милларде, порой замирала в самый неожиданный момент, и, если кто-то находился рядом, спешно покидала комнату, ссылаясь на дела, чтобы в одиночестве кусать губы, тихо постанывая, представляя, как именно
Метель разыгралась, завывая в трубах большого деревянного дома, словно грозилась смести его, сравнять с землёй. В резиденции Красных было тихо – ночь давно перевалила за половину. Лийа сидела в большом бордовом кресле, закутавшись с ногами, и задумчиво постукивала острыми коготками по губам. - Ты уверен, что это правда? Ландор, до этого меривший шагами спальню, остановился перед креслом, сцепив руки за спиной в замок. Верный своему обещанию, он больше не коснулся её ни разу больше того, чем дозволяли приличия, но то, что между ними произошло тогда, скрепило больше любых клятв – тайна. Тайна, известная двоим, соединившая тела и сделавшая обоих не только сообщниками – союзниками. Часто, когда дом погружался в сон, он приходил к ней в спальню, и до утра они строили планы, амбициозные и, как ему казалось, несбыточные. Но сегодняшние новости зародили надежду. - Абсолютно. Из Саррада вернулась только пара драконов – ещё четверо остались в пещерах, продолжают готови
Аджитт задерживался. И если раньше Лера не обратила бы на этого внимания, то теперь, когда их отношения стали совершенно другими, тревога против воли сжимала грудь, заставляя нервно расхаживать по оранжерее, в которой теперь она проводила большую часть времени. Наконец послышался звук подъезжающей машины, на снег легли яркие пятна от фар, и Лера, подобрав длинную юбку, бросилась в холл. Входная дверь распахнулась, принеся с собой аромат мороза и свежести, а следом показался и сам Аджитт. Кивнул Аэрсу, принявшему его пальто, и только тогда посмотрел на Леру. Посмотрел с таким презрением, что она невольно пошатнулась и сделала шаг назад. - Что случилось? - Иди в кабинет, - бросил он отрывисто и тут же отвернулся, тихо отдавая какие-то распоряжения дворецкому. Лера не стала перечить, покорно проскользнула в кабинет и остановилась у камина, обхватив себя руками – внезапно ей стало очень холодно. Аджитт появился почти сразу, прикрыл за собой дверь и направился к с
Снег летел в глаза, кружился сумасшедшим вихрем, сбивая с пути, но Лера упрямо летела вперёд – ей не нужны были никакие ориентиры, она просто чувствовала верное направление. Она чувствовала, как прижимается к спине Ада, и работала крыльями сильнее: это ей в драконьем обличии холод ни по чём, а девушка уже наверняка похожа на сосульку. Вскоре впереди показались знакомые башни, и Лера начала снижаться. Замок спал, только в одном окне на первом этаже горел свет. Ада с тихим вздохом сползла на землю и тут же упала на колени, крупно задрожав. Обернувшись, Лера закуталась в плащ и бросилась к подруге, помогла ей подняться, обняла за плечи и посмотрела на замок. Их заметили. Навстречу уже вышла пара работников с фонариками, а впереди – Серик. Пару секунд он просто удивлённо смотрел на Леру, потом его взгляд скользнул к Аде и тут же вспыхнул тревогой. Серик сорвался с места, оттолкнув рабочих, и побежал к ним. - Что с вами? Вы в порядке? Первым делом он обратился к Л
Сны, что сегодня видела Лера, были сумбурными и отрывочными. Она то бежала по длинному, бесконечному коридору, задыхаясь от страха, то смеялась, купаясь в солнечном свете на лесной поляне, то парила в воздухе, а когда опускала голову, видела ещё одну тень, несущуюся по земле рядом с её. Проснувшись с тяжёлой головой, Лера ещё долго лежала, перебирая в памяти осколки снов, но, стоило подняться и погрузиться в ежедневную рутину, и сны полностью выветрились из головы. К обеду приехал посыльный от Аджитта с большой коробкой, в которой оказалось чёрное платье с завышенной талией и широким серебряным поясом под грудью. По подолу шёл серебристый узор: распахнувшие крылья драконы искрились крохотными огранёнными бриллиантами и сверкали яркой голубизной топазовых глаз. В коробке так же обнаружилось колье – тонкая, меньше мизинца, полоска белого золота и чёрный бриллиант квадратной огранки, а ещё – серьги в комплект. Последней находкой стало письмо с коротким: «В семь», написанным от руки. Ле
В клубе было душно и шумно. Яркая светомузыка била по глазам, басы грохотали в груди, и голова шла кругом. Ракеш сидел здесь третий час и планомерно напивался. Обычно здесь собирались драконы со своими Игрушками или те, кто ищет развлечений с Игрушками бывшими, решившими остаться в Абхее. К нему уже несколько раз подходили девушки, предлагая составить компанию, но он, не задумываясь, отклонял их предложения. Интервью Леры и Аджитта он смотрел с замиранием сердца, следя за их реакцией и стискивая челюсть так сильно, что казалось – посыплются зубы. Ракеш отлично видел, как тяжело даются Аджитту слова о Самире и не мог не вспоминать о собственных признаниях и обвинениях, брошенных брату в лицо. Странно, но раньше его бы сожрала совесть, а чувство вины заставило бы уже на следующий день просить прощения за грубые слова, сказанные в адрес его избранницы. Сейчас совесть молчала, зато грело глубокое чувство удовлетворения. Ракеш прислушивался к себе, пытаясь найти его корни, понять, когда