После этого, переговариваясь о бытовых нуждах замка, они двинулись вперед. Бецик догнал нас и парил над моей головой, не рискуя менять позицию.
Корятович. Палланок. Черт в колодце. Господи, легенды оживают прямо на моих глазах! Пусть и в другом мире. Но… кто сказал, что те, кто умер в нашем, не перемещаются в другие измерения? Как я, например.
Феодора позвал какой-то человек в темной одежде, по виду сухарь сухарем. Казначей, поди, или еще кто, а Малгожата глянула на меня:
— Алина, сегодня переночуем тут. Вокруг Мункача леса кишат нечистью, ночью не стоит отправляться. К тому же я устала, а на дороге нужно внимание.
Я не возражаю. Князь — князем, а замок — замком!
Мне выделили симпатичную светлую комнату. Малгожата велела переодеться, привести себя в порядок и ждать ее.
— Я принесу метлу, — сообщила она, — и спустимся на ужин.
Долго уговаривать меня не пришлось. Найдя симпатичное темно-синее платье, я быстро нарядилась, собрала
Остаток вечера прошел весело. Пан Корятович и обитатели Палланка вернулись немного покоцанные, но в целом крайне довольные. После боя все заняли свои места за столом, ни капли не стесняясь испорченной одежды. — Уважаемое семейство упырей, однако, — шепнула мне на ухо Малгожата. — Обладают потрясающей стрессоустойчивостью, регенерацией и чувством юмора. Мария с восторгом смотрела на волколака, который не пытался меня загрызть при словах: «Прошу накормить и выделить сухое помещение без сквозняков». Сам Корятович несколько озадачился, однако потом только хлопнул в ладони, и появившиеся слуги увели зверя из зала. Кажется, к причудам гостей тут относятся очень толерантно. Мол, хочешь домашнего волколака — пожалуйста, только проследи, чтобы он не погрыз гостей. Им это может не понравиться. Ужин продолжился, светская беседа потекла реченькой. После боя с волколаками народ позволил себе расслабиться с бокальчиком вина и ароматной палинкой. Попробовав последню
Утром я встала хмурая и сонная. Поначалу думала, что все это было лишь гадким сном, но… когда взгляд наткнулся на опустошенный бокал на тумбочке, поняла: визит таки состоялся. Небо затянули тучи, напоминая, что на улице, несмотря на обманчивое тепло, самая настоящая осень. Разговор с Бециком не удался. Фамильяр благополучно дрых, приход незнакомца его не потревожил. Можно было, конечно, разораться и построить мелкого, что он спит, пока на мою честь покушаются всякие, но… Интуиция нашептывала, что дело не в Бецике. Тот, кто приходил, позаботился об отсутствии лишних глаз. Правда, при этом оставил бокал. Сволочь. Завтракали мы вдвоем с Малгожатой. Однако в этот раз еда казалась безвкусной. Я уныло ковырялась вилкой в своей тарелке и мрачно размышляла. Какой еще развод? По последним данным, Алина Альжбета Каторжинская, ведьма, девица двадцати трех лет, ни разу не замечалась за браком и прочим, что ему может сопутствовать. Именно на основании этог
— Вы знаете, зачем мы тут сегодня собрались, — прозвучал хриплый голос Вацлава Шлях-Успенского, Князя Претемных, господина всея Речи Шветной. «Конечно, знаем, — мрачно подумал я, сложив руки на груди и обводя взглядом всех присутствовавших в зале. — Иначе бы не собирал просто». Совет Претемных, чтоб его. Двенадцать представителей сильнейших родов государства. Тех, кто способен не только колдовать, но и проводить силу великого князя. Тех, кому он безоговорочно доверяет. Сейчас в совете только мужчины. Но только потому, что пани Субачская и пани Черченьская сами решили отойти от дел, посвятив себя семье. А если б остались, кто знает… Возможно, меня бы и не приняли даже. Слишком молод. Золотистые блики высвечивали профиль князя. Резкий, словно высеченный из камня. И в то же время есть в нем что-то от безумно красивых предков Успенских, женщины которых считались одними из самых обворожительных ведьм в Речи Шветной. Ровно до того момента, как был заключен
Нас действительно встречали. Высокий мужчина в черном костюме. Золотые запонки, на галстуке зажим с изумрудом. Такого же цвета, как этот драгоценный камень, были его глаза. Внимательные, цепкие, не упускающие ни единой детали. Даже немного неловко стало, словно кто-то решил узнать все мои тайны. Черный цвет ему идет. В лучах закатного солнца волнистые волосы, лежащие на плечах, горят бронзовым пламенем. Мое внимание привлек тяжелый квадратный перстень на безымянном пальце левой руки. Прямо печать из желтого металла. И почему мне кажется, что от темного квадратного камня идет черный дым? Он обвивает всю левую кисть и щегольскую трость, которую держит мужчина. — Добрый вечер, прекрасные пани, — проговорил он приятным голосом. Странное ощущение. Вот вроде бы солнышко светит, ветра нет, а стоило незнакомцу поздороваться, как тут же показалось, что идет дождь. Непонятно. Наверное, я устала, уже чудится всякое. — Добрый-добрый, — кивнула Мал
— Вы в чем-то подозреваете мою невесту? — спросил я, внимательно глядя на князя. Все уже покинули помещение, мы остались один на один. Ну, если не считать угольно-черного кота, который не соизволил выполнить волю своего господина. Хотя… Достаточно вспомнить Матильду, которая всегда делает только то, что считает нужным. Вроде фамильяр, а ведет себя как кошка, которая гуляет сама по себе. — Невесту? — улыбнулся Вацлав, откинувшись на спинку кресла. Так, что-то стало жарковато. И точно — пламя в камине разгорелось, будто в него подбросили дров. Только Вацлав Шлях-Успенский сидит невозмутимый, улыбается тонко и почти ласково. Я расстегнул верхнюю пуговицу на вороте. Кузяк с тобой, шановный княже. Хочешь играть — будем играть. — Невесту, — подтвердил невозмутимо. — Или все же жену? Я сглотнул. Все очень плохо. Не учел совсем, что сеть наблюдателей у князя намного лучше моей. И наш тайный брак с Алиной Альжбетой Каторжинской не такой
Все сложно, когда ты — одна маленькая ведьма, а все остальные — матерые волчары колдовства и магии. Разговор Марка и таинственного Бенедикта не выходил у меня из головы. Я толком не слушала Малгожату и Томаша. В памяти отложилось только то, что последний зайдет за мной, чтобы проводить к князю. Марк радеет за своих людей? Ишь какой! А как на девиц кидаться, так не очень-то раздумывал. Ар-р-р моя, и точка! Индейское жилище «фиг вам», уважаемый! Несогласная я! К тому же у меня есть уже парень, сама нашла, сама никому не отдам. При воспоминании о Лешеке почему-то стало теплее. Ничего, разгребусь тут — и сразу домой! Перехвачу его между очень важной государственной службой и затяну в какую-нибудь церквушку. Свадьба — оно, конечно, хорошо: и Виславе плюнуть на маковку, и себя показать уважаемому ведьмацкому обществу. Но торжество не так обязательно, когда совсем рядом Выданье. И ходят тут… всякие. — Алина, ты хочешь найти там клад? — поинтересовалась Малго
Я хочу убивать. В каждом шаге, эхом отражающемся от стен замкового коридора, слышится одно: «Убью. Убью. Убью». Нет, я понимаю, но чтобы так! Да это же вообще ни в какие рамки! Ходил мне, понимаешь, строил глазки, улыбался загадочно, Горневича осаживал, а… мы, черт возьми, женаты! Да еще и не абы как, а на самом деле, с документами и прочей прелестью! И Бецик, падла ушастая, молчал! И Вислава, кобра белобрысая, ни слова! Даже Бася только страничками шуршал, нет чтобы там открыться на свидетельстве о браке! Поубиваю всех! Дверь в свою комнату я открыла с ноги. Чересчур экспрессивно, но сейчас не до реверансов. Ибо… достали! Нет, ну какой ужас, сидеть там, вести беседу с князем и… и не знать, куда деваться со стыда. В ушах снова звучал давешний разговор. «Супруг? О каком супруге вы говорите, великий князь?». «О вашем, милейшая панна Алина, только о вашем. Неужто вы могли подумать, что я могу кинуть тень на вашу ре
У Малгожаты было мало времени и много дел. А еще был прекрасный вечерний сад, в котором никого не было. Почти. Хотя чему удивляться, в замке князя все не слава богу. Что-то, как-то, куда-то… И хотелось бы сейчас находиться в Палланке, давать распоряжения неугомонным поварятам, слушать томные вздохи Марии по очередному красавцу, а не вот это все. Чего уж молчать, даже она, добропорядочная босорканя и уважаемая ведьма, нервничала. На кой черт их с Алиной сюда позвали? Ведь у Вацлава Шлях-Успенского ничего не бывает просто так. Этот полудемон настолько коварен и изворотлив, что расслабляться нельзя ни в коем случае. Малгожата раздраженно выдохнула дым, пахнущий травами. Потом постучала резной трубкой по ладони. В голове почему-то всплыли слова старикана-резчика, подарившего ей это произведение искусства. «Самой прекрасной босоркане от рода Баландюх». «Прямо-таки прекрасной», — усмехнулась Малгожата. Уже тогда она понимала,
Малгожата собиралась к отъезду — Палланок не мог долго оставаться без присмотра. К тому же все уладилось. Алина вернулась, чувствовала себя неплохо. Появился Анджей, который пропадал столько лет. Да и Вислава не такая уже гадина, как казалось раньше. Лешек влюблен в свою девочку по уши: было видно, что разорвет горло любому, кто посмеет ее обидеть. Тут можно быть спокойной, у молодых все будет хорошо. Малгожата поставила саквояж на сидение и закрыла дверцу машины. Пожалуй, стоит попрощаться с племянницей. И, конечно, пригласить в Мункач. Ведь зимой должны приехать Эрик и Матияш, надо обязательно познакомить сорванцов с их рыжей сестричкой. — Снова бежишь? — раздался за спиной голос Марка. Сердце екнуло. Не хотелось самой себе признаваться, что она предпочитает все бросить и уехать, нежели посмотреть правде в лицо. А правда в том, что Горневич не просто знакомый. И даже не друг. Он… Малгожата медленно обернулась. — Добрый день, пан Горн
«Пан незнакомец или пани незнакомка, если ты это читаешь, значит, меня уже нет в живых. Моя жизнь — совсем не то, чем можно хвастаться или гордиться. Поэтому заранее прости, что вынужден узнать все это, прости и пойми. Я должна покаяться перед смертью, потому что не имею другой возможности рассказать правду. Мой разум с каждой секундой растворяется в тумане, затягиваясь дымкой безумия, мои слова лживы и неверны, мои действия приносят только вред. Меня зовут Альжбета, вся моя жизнь прошла в лесу возле деревеньки Пргошин. Я никогда не стремилась к роскошной жизни, не знала своих родителей и не хотела ничего, кроме своей тихой хижины, целебных ягод и преданных зверей. Всему, что я знала, меня научила бабка Яджина. Она же и воспитывала меня в младенчестве, сообщив, что однажды нашла на пороге своего дома. К нам приходили лечиться. Сначала из Пргошина, а потом потянулись и из городов, рядом раскинулся княжий Краковар. И уже тогда я поняла, что прои
Голова болела так, словно кто-то очень долго бил ею о стену. Отдельно от тела. Я с трудом разлепил глаза. Виски пронзила такая боль, что я, застонав, сжал их пальцами. — Доброе утро, пан Скорбута, — прорвался через эту красную раскаленную боль голос Шлях-Успенского. — Вы живы, хоть и выглядите отвратительно. Поздравляю, вы практически вдовец. Тут же стало не до боли. Я повернул голову и встретился взглядом с пронзительными черными глазами князя, сидящего в кресле напротив. — Водички? — ласково предложил он, протянув мне стакан. — Спасибо, — хрипло произнес я, схватил стакан и осушил его одним махом. Немного полегчало. — Какой еще вдовец? Где Алина? — Под присмотром лекаря, — сказал Шлях-Успенский. — Но шансы невелики. Что вы помните? Что я помню? Стало совсем дерьмово — помню я все с отвратительной четкостью. И от этого к горлу подкатила дурнота. Только вот самое последнее как в тумане. — Что произошло? — еле сл
— Это рискованно, — сказал Шлях-Успенский, обведя нас всех взором. Еще как рискованно, кто ж говорит иное. Я откинулась на спинку стула и демонстративно сложила руки на груди. Делайте что хотите, господин Речи Шветной и всего остального, но наши ведьмы просто так не отступают. Пани Валевская подняла тонкую руку с зажатой между пальцами сигаретой. Не потребовалось даже просить, чтобы ей прикурили — князь оказался сама галантность. Правда, Змеевский, стоящий у окна, почему-то хмыкнул. Ох уж эти аристократические отношения. Надо отдать должное пани Валевской: перед князем она не робела, хоть и вела себя предельно уважительно. Ее, конечно, шокировало, когда ни с того ни с сего пришлось оказаться посреди моей комнаты. Хорошо, что она в этот момент не принимала ванну, или там мужчину, а то вышло бы очень неловко. Но Мария словно чувствовала, что произойдет нечто из ряда вон выходящее, поэтому прибыла в изумительном платье вишневого цвета. Ее светлые волосы
Проанализировав ощущения, я поняла, что ничего не болит и все прекрасно. Даже странно, ведь на меня тогда что-то упало. Или это были фантазии? — Князь пытался быть аккуратнее, но тебе все равно досталось, — добавил Горневич. — А теперь хватит так на меня смотреть и расскажи, что случилось. — Как заслужил, так и смотрю, — фыркнула я. Горневич недобро прищурился, но от меня не укрылось, что рука Малгожаты легла на его плечо. Так-так, останемся с тетушкой наедине, все вытрясу. — Алина, разборки потом, — тихо сказала Малгожата. — Расскажи все. Возможно, это поможет поймать Лешека. Имя мужа заставило вздрогнуть и собраться. Мысли разбежались в разные стороны, словно крысы с тонущего корабля. Так, ну-ка намотать сопли на кулак и думать! Мой рассказ занял каких-то пятнадцать минут. Я затаила дыхание, ожидая, что скажут Марк и Малгожата — ибо, как выяснилось, Вислава пришла в себя не так давно. Ей просто не повезло: обломок двери по касательно
В дверь кабинета князя стучали так, словно хотели выбить. Конечно, это не по силам ни одному из проживающих в замке, кроме самого Вацлава, но… явление весьма любопытное. Шлях-Успенский оторвался от изучения старинных фолиантов и с предвкушением посмотрел на дверь. Не зря же было велено всем невидимым охранникам пригасить заклинания в коридоре, чтобы незваный гость мог свободно пройти. — Откройте! Немедленно откройте! — донесся взволнованный женский голос, низкий и глубокий. Черный кот выгнул спину и, впившись когтями в велюровую обивку кресла, со смаком потянулся. Потом вопросительно посмотрел на хозяина: мол, впускаем или наслать пару кошмарчиков на гостью, а? Шлях-Успенский поднял руку и шевельнул пальцами, словно хотел повторить очертания волны, накатывающей на берег. Дверь распахнулась, и Малгожата София Каторжинская, босорканя, смотрительница замка Палланок, едва не хлопнулась на ковер. Однако, как и положено истинной пани, удержа
Черт знает что получается. Томаш, конечно, мог наврать Виславе, ведь именно он и звал Лешека. Но в то же время… что-то очень странно. Ведь если б ему надо было скрыться только от Виславы — это одно дело. Но тут поставили в известие всех гостей! Значит, или Лешека вызвали вовсе не к князю, или просто оговорились. Хм, все страньше и страньше. — Алина, мне не нравится выражение твоего лица, — честно сообщила тетушка. — Мне тут вообще много чего не нравится, — покачала головой я. — Однако, коль так пошло, сначала отыщем Вовку. Вислава только приподняла брови. Вчера мы рассказали про волколака. Ей явно хотелось спросить, на кой черт он нам нужен, но женское любопытство пересилило. — Идем! — согласилась она и вдруг дернулась. — Ой! И тут же, чуть нахмурившись, посмотрела по сторонам. — Что-то тут какое-то недружелюбное место. Уже второй раз мерещится какая-то тень. Услышанное заставило меня затаить дыхание. Если фигня
Нет, после любовных утех и страстных объятий с Лешеком я была готова увидеть многое, но только не это. На несколько секунд даже позабыла, где я и что происходит. Потому что уж никак не ожидала узреть посреди внутреннего двора Вайвельского замка Горневича и… Малгожату у него на плече. — А кузяк не дремлет, — заметил Лешек, уставившись на происходящее. — Слушай, кажется, мы с тобой пропустили все, что только могли. Или я чего-то не знаю? — Чего именно? — глупо уточнила я, не в силах отвести взора от миниатюры: «Марк и Малгожата сверху». — У них какие-то отношения? Малознакомую женщину вот так на плечо не закинешь. К тому же посмотри на физиономию Горневича. Я чуть нахмурилась. — А что с ней? — Лучится удовольствием, сволочь, — невозмутимо заметил Лешек. — Словно поймал добычу, за которой гонялся о-о-очень долго. — Дай боженька, чтобы потом добыча не встала на каблуки, и убегать не пришлось уже охотнику. Тем временем стало
С одной стороны, это было несусветной глупостью — вот так вот разговаривать с мужчиной, который только что серьезно помог, скорее всего, спас жизнь. С другой… где гарантия, что это не тот самый человек, который насылал нетопырей на замок? Конечно, это мог быть кто угодно, да и нежить может восставать не только по велению ведьмака, но… Стоит быть начеку. Никогда не знаешь, где тебя ожидает неприятность. Пан смотрел на нее несколько озадаченно. Вон как смоляная бровь изогнулась. Красив все же, чертяка. Смотришь — и хочется портрет написать, чтобы повесить в своей комнате. А потом любоваться перед сном. Малгожата невольно вздрогнула. Этого еще не хватало! Видимо, падая с метлы, она приложилась головой, но вскочила так быстро, что не осознала этого. А зря. Теперь вот пошли последствия. Стоишь такая обнаженная в воде и думаешь о мужчине, которого видишь первый раз в жизни. При этом мысли чудовищно далеки от всех норм приличия. — Пани уверена? — неожиданно усмехнул