Мы солдаты и сражаемся с открытым лицом. Отвечать подлостью и интригами наинтриги и подлость – становиться тем, кого презираешь. Так вот… Они зае…утсяделать нас похожими на себя! И нет ничего важнее в этой ситуации, чем непревратиться в подобие своего подлого врага
Для того, чтобы уподобиться зверю,много ума не надо. Достаточно иметь низменную душу и злобное сердце.
Ты простоспи, а я приду во снеНеслышно выцеловывать признания...Касаться губ твоих и забирать дыханье,Мечтая, что ты дышишь обо мнеТы спи, а я приду к тебе во сне,Воруя тени от ресниц и запах кожиВозможно, ты во сне увидишь тожеКак я дышу ночами о тебеТы спи, а я приду к тебе во снеКогда за окнами закат давно растает...И, сжалившись, секунды замираютКогда мы дышим друг о друге в тишине...© Ульяна Соболева.
Я прощаласьс тобой, умирала.В беспросветной тоске замерзала...Хоронила любовь, убивалаНо она, как всегда, воскресала...Я прощалась с тобой... В промежутках,Проклиная ночные минуты...И одна...в тишине...так жуткоКаждый раз...навсегда...как будто.Я прощалась с тобой так долго,Прикасаясь к следам и меткамСобирая секунд осколки...В добровольной, незапертой клетке.Я прощалась с тобой и ждалаКаждый день, каждый миг...так жадно...Я беззвучно звала... и знала...Ты вернешься ко мне...всегда... обратно...
...Среди отвратительных человеческих остовов нашли два скелета, из которых один,казалось, сжимал другой в своих объятиях. Один скелет был женский, сохранившийна себе еще кое-какие обрывки некогда белой одежды... Другой скелет, крепкообнимавший первый, был скелет мужчины. Заметили, что спинной хребет его былискривлен, голова глубоко сидела между лопаток, одна нога была короче другой.Но его шейные позвонки оказались целыми, из чего явствовало, что он не былповешен. Когда его захотели отделить от скелета, который он обнимал, онрассыпался прахом.
Однаждыскорпион уговорил черепаху перевезти его на другой берег реки. Скорпион сиделспокойно всю дорогу, но перед самым берегом все-таки взял и ужалил черепаху.Она возмутилась: – В моей природе помогать другим. Я помогла тебе. Как же тымог ужалить меня?! – Друг мой, – отвечал скорпион, твоя природа – помогать, амоя – жалить. Так что же, свою природу ты превратишь теперь в добродетель, амою назовешь подлостью?
Ты свободен днем, под солнцем, и ты свободен ночью, под звездами. Ты свободен, когда нет ни солнца, ни луны, ни звезд. Ты свободен, даже когда закроешь глаза на все сущее. Но ты раб любимого тобою, потому что ты любишь его. И ты раб любящего тебя, потому что он тебя любит.Халиль ДжебранНеволя воняет смертью и потом, унижением и слабостью. Это отдельный мир, где человек превращается в животное. Кто-то в сильное, кто-то в слабое. Кто-то в охотника, а кто-то в жертву. Неволя меняет вас навсегда, нет ничего страшнее, чем потерять свободу над своими поступками и над своим телом.Тюрьма лишь сосуд, в котором находится душа заключенного, но в данном случае именно сосуд влияет на то, во что превратится его содержимое. Да и сооружения, выстроенные огромным прямоугольником с узкими проходами между ящиками, отдаленно напоминали тюрьму. В свое время данный способ содержания и наказания заключенных был запрещен законом, но на то это и закон, что
Настоящая любовь — это слепая преданность, безответная покорность, самоунижение, это когда веришь, не задавая вопросов, наперекор себе и всему свету.(с) Чарльз Диккенс. Большие надежды– Дарив, скажи мне уже, что вы нашли?– Я все проверил. Ничего особенного. Остальные камеры показывают все то же самое. Один к одному.Он старается не смотреть вниз, на прикрытую мягкой пеленкой головку малыша, который усердно сосет мою грудь. Да, я кормила своего мальчика сама, хотя мне и пытались навязать каких-то кормилиц из Монголии. Мне хватит и моего молока. Мой сын будет пить только его и ничье молоко больше.– Не может быть! Я же показывала тебе несоответствие по времени.Наклонилась вперед к ноутбуку и включила одну из записей.– Вот смотри, везде запись обнуляется в двенадцать ночи, верно?– Верно.– Смотри, вот здесь машина Хана проехала по
Ты смотришь на меня, смотришь на меня из близи, все ближе и ближе, мы играем в циклопа, смотрим друг на друга, сближая лица, и глаза растут, растут и все сближаются, ввинчиваются друг в друга: циклопы смотрят глаз в глаз, дыхание срывается, и наши рты встречаются, тычутся, прикусывая друг друга губами, чуть упираясь языком в зубы и щекоча друг друга тяжелым, прерывистым дыханием, пахнущим древним, знакомым запахом и тишиной. Мои руки ищут твои волосы, погружаются в их глубины и ласкают их, и мы целуемся так, словно рты наши полны цветов, источающих неясный, глухой аромат, или живых, трепещущих рыб. И если случается укусить, то боль сладка, и если случается задохнуться в поцелуе, вдруг глотнув в одно время и отняв воздух друг у друга, то эта смерть-мгновение прекрасна. И слюна у нас одна на двоих, и один на двоих этот привкус зрелого плода, и я чувствую, как ты дрожишь во мне, подобно луне, дрожащей в ночных водах.(с) Julio Cortázar. Игра в классики