12 Глава. Прогулка

Всю свою жизнь я считала, что человек должен стремиться нести в мир добро. Обстоятельства могут быть разными, но, несмотря ни на что, нельзя причинять другому вред. Как бы сложно ни было — не укради; как бы ни обижали — не причиняй боль в ответ; навредил — понеси ответственность. Могла ли я предположить, что стану лояльно относиться к преступнику? Нет! Однако, к своему стыду, я поступилась собственными принципами, когда пришла на работу к Максиму. С самого начала я понимала, что он — преступник, но мне так нужна была эта работа, что я решила закрыть глаза на свои подозрения и, как выяснилось, зря. Не имея доказательств его преступной деятельности, можно было не думать о его темной стороне. Ведь человек невиновен, пока не доказано обратное. Но что делать теперь, когда я своими ушами слышала, что Макс — убийца! Впрочем, что я могу, если он не оставил мне выбора, кроме как подчиниться?

Заперев дверь своей комнаты, я укуталась в одеяло. Нет, мне не было холодно, совсем напротив. Мне просто было необходимо оказаться в укрытии и, как в детстве, спрятаться в одеяло. Не помогало. Меня трясло, слезы катились по щекам, никак не получалось успокоиться. Сон не шел, а в памяти постоянно проигрывался прошедший вечер. Так пролетел час, за ним еще один, и еще… Ночь за окном перетекла в сумерки, я чувствовала себя страшно измотанной, но уснуть все равно не могла. Вдруг в дверь постучали. Сначала я хотела не открывать, надеясь, что непрошеный гость уйдет, но стук повторился, на этот раз сильнее. И еще сильнее… в конце концов я не выдержала и открыла.

— Таня, одевайся, мы едем завтракать в город, — с порога сообщил Максим.

Могла ли я что-то возразить? Вряд ли. Мне следовало испугаться, но, видимо, измученный организм устал переживать и нервничать. Спокойно собравшись, я вышла в гостиную, где ждал босс. Мужчина жестом приказал следовать за ним, и я повиновалась, чувствуя себя осужденной, которую ведут на эшафот.

— Садись, — он открыл мне дверь машины, как ни странно, Лады "Калина", чего я никак не ожидала от Макса.

Мужчина завел двигатель, и мы поехали. За территорией особняка была большая поляна, там автомобиль затормозил. Ничего не говоря, Максим открыл мне дверь машины и галантно подал руку. Стоило мне вдохнуть утренний морозный воздух, как я вдруг ясно осознала, что это мой последний день. Сердце начало отбивать дробь. Никаких сомнений не было, он привез меня сюда, чтобы убить. Слезы покатились по щекам, а руки затряслись. Только сейчас я поняла, как сильно хочу жить.

— Таня, успокойся. Мы просто побеседуем, — неожиданно ласково сказал он, но его притворство не могло успокоить.

— Как вы сделаете это? — с трудом произнесла я.

— Что именно?

— Уб… убьете меня?

— Я не собираюсь тебя убивать, — раздраженно бросил он и отвернулся, в этот момент послышался звук вертолета, — мы летим завтракать.

Словно камень упал с души, хотя я до сих пор не верила, что меня не убьют. Небольшой блестящий вертолет не стал садиться на поляну, вместо этого нам выкинули веревочную лестницу.

— Хватайся крепче, я буду внизу, чтобы страховать, — прокричал Максим, и я с ужасом поняла, что именно он хочет.

— Я боюсь.

— Ты не боялась ехать со мной, считая, что я хочу убить тебя, но боишься лезть по лестнице? У тебя же была физкультура в школе?

— Да.

— По канату лазила?

— Да.

— Тут еще легче. Вперед, а то Рома заждался, — он помахал пилоту.

Неожиданная веселость Максима отчего-то внушила мне уверенность. Я подошла к лестнице и схватилась за перекладину. В этот момент мой начальник положил руки мне на талию, аккуратно подсаживая выше. Мне удалось легко забраться в вертолет, Макс влез сразу после меня и сел рядом.

Весь полет мы не разговаривали: говорить пришлось бы в микрофон, и пилот прекрасно бы все слышал. Сверху я смотрела на темно-зеленый лес, который вскоре сменился небольшими загородными домиками, а потом урбанистическими постройками. Приземлились на вертолетную площадку в Мякинино. Я сразу же узнала стеклянные верхушки «Крокуса». Никогда раньше я не была здесь с этой стороны.

— Не утомил полет?

— Нет, спасибо.

— Хорошо. Пойдем, нас ждет машина. Кафе, куда едем, недалеко.

Максим схватил меня под локоть и практически потащил к стоянке, где стоял автомобиль. Как и прочие машины моего начальника, это был большой тонированный внедорожник. Глупо было полагать, что он изменит традиции. Таким людям, как Максим, штрафы за излишнюю тонировку явно не были страшны.

Кафе, куда привез меня мужчина, действительно было недалеко. Уже минут через пятнадцать мы с Максимом сидели за столиком у окна, наблюдая за немногочисленными горожанами.

— Таня, нам нужно поговорить о сложившейся ситуации, — начал мой начальник, — буду говорить начистоту. Ты меня устраиваешь как няня для дочери, и это первая причина, по которой я не хотел бы расставаться с тобой.

— Поэтому вы не убили меня? — вдруг осмелев, спросила я.

— Что же ты так сразу? — усмехнулся Максим, — хорошо. Глупо пытаться убедить тебя, что я белый и пушистый. Это не так, и ты это поняла. Да, мне приходится общаться с не очень приятными людьми. С одним из таких людей ты вчера имела честь познакомиться, — я машинально схватилась за шею, вспоминая встречу с гостем Макса, — да, такое знакомство ты не забудешь.

— Он хотел убить меня.

— Только потому, что считал, будто я подставил его, — совершенно равнодушно сказал Максим, — теперь ты понимаешь, почему я не хочу, чтобы те, кто приходят ко мне, видели принцессу?

— Да.

— Но тебе нечего бояться. Ты, как и все мои сотрудники, под защитой. Я никогда не причиню вреда тем, кто хорошо относится ко мне и моим близким. Более того, я гарантирую тебе помощь в трудных ситуациях, если такое произойдет.

Я громко сглотнула, вспомнив, как Максим предлагал избить Андрея за измену. Надеюсь, что подобная помощь мне никогда не понадобится. То, что в данный момент мой босс играл в благородство, не трогало меня, как и прежде, я боялась этого мужчину.

— Ты общалась с моим отцом, подружилась с Лизой и Василисой… Сама могла убедиться, что они меня не страшатся.

— А им вы тоже говорили, что они не смогут уйти от вас?

— Нет, Таня, в этом не было необходимости. Если хочешь знать, то и твою свободу я заберу не навсегда. Я должен убедиться, что ты умеешь держать язык за зубами и не станешь трепаться обо всем, что видела и слышала.

— Но я еще вчера вам сказала, что ничего…

— Не перебивай, пожалуйста. Все, что мне нужно — чтобы у моей дочери была отличная няня, и вы ей стали. Что до того, что было вчера, вам все равно не поверят, а если и поверят, то замять подобное для меня будет несложно, а вот себе сделаете только хуже. Это не угроза, а простая констатация фактов. Сейчас у вас есть выбор — принять все как есть или разрушить свою жизнь.

— Что вы имеете в виду под «принять все, как есть»?

— Ты продолжишь работать няней, выполняя все договоренности, прописанные в контракте, и никуда больше не будешь лезть.

— Вы же знаете, что я не могу отказать.

— А вот и наш завтрак! — воскликнул Максим, указывая на официанта.

Мне с самого начала не хотелось есть, поэтому, как только мы пришли в кафе, Максим сам сделал заказ за нас обоих. Сейчас передо мной поставили большую тарелку яичницы с ветчиной, красной фасолью и овощным салатом. Аромат свежесваренного кофе манил скорее глотнуть бодрящего напитка. Это кафе было уютным, и, несомненно, кухня в нем на высоте.

— Ты очень бледная. Уверен, что сегодня ты не сомкнула глаз.

— Да, это так.

— Поешь. Станет легче.

— Спасибо, — не стала спорить я и приступила к завтраку. Максим внимательно наблюдал за мной, отчего есть стало совсем невозможно, — что случилось? Почему вы так смотрите?

— Таня, я перешел на «ты» еще вчера. У меня пока не было времени обсудить это с тобой, а вчера все случилось само собой. Я так обращаюсь практически ко всем служащим. Это не в обиду, и надеюсь, ты поймешь.

— Можете обращаться ко мне, как вам будет угодно, — как можно безразличнее сказала я.

— В таком случае, договорились.

Максим вдруг стал непринужденным, я бы даже сказала, веселым. Он откинулся на спинку стула и с улыбкой посмотрел на меня. В этот момент я поняла одну ужасную вещь: мой босс все так же нравился мне. От того дикого зверя не осталось и следа, сейчас он был интересным, привлекательным мужчиной. Возможно, именно так он заманивал в свои сети жертв?

— Таня, я понимаю, как тебе тяжело, — неожиданно серьезно продолжил он, — знаю, что ты девушка порядочная, со своими принципами, но, чтобы тебе было легче, скажу: и у меня есть нормы морали. Поверь, те люди, кто становился на моем пути… Да, я убирал их, но это не были праведники.

— Зачем вы оправдываетесь передо мной?

— Я не оправдываюсь, мне незачем это делать, лишь объясняю.

— Работая на вас, я становлюсь вашей соучастницей.

— Это не так. Работая на меня, ты заботишься о ребенке, которому нужен любящий человек рядом.

— Максим, во всем этом нет никакого смысла. Вы не оставили мне выбора, и я буду продолжать работать на вас. Мое отношение к Софи никак не изменится, потому что я уже полюбила ее.

— Я искренне надеюсь, что и отношение ко мне не переменится в худшую сторону. Я хотел бы быть вашим другом.

— Не могу обещать этого, — честно сказала я.

— Всему свое время… Татьяна, у меня есть дела в городе, вы вернетесь домой сейчас или хотите погулять по Москве?

— Я бы хотела задержаться.

— В таком случае, подвезу вас до метро, а днем заберу из центра. Вам хватит нескольких часов? Вернуться домой надо до вечера, чтобы встретить Софи.

— Да, конечно, но вы так просто отпустите меня одну?

— У нас уговор, и вы его не нарушите, — очаровательно улыбнулся мне мужчина, — подходите к трем часам к кинотеатру «Художественный», что на Арбатской. Я приеду за вами.

Как и обещал, Максим подвез меня к метро «Славянский бульвар», откуда я по прямой доехала до «Площади Революции». В это время года центр Москвы был бесподобен — рождественские ярмарки, мерцающие гирлянды, елки… Я обожала предновогодние дни, а, учитывая все свалившееся на меня, прогулка по городу должна была поднять настроение.

Первым делом я отправилась на Красную площадь. Странно, за все годы, прожитые в Москве, я могла пересчитать по пальцам свои визиты сюда. Всегда на простые прогулки не хватает времени. Пройдя вдоль ГУМ-катка, я не без радости отметила, как много народу проснулось утром в воскресенье, чтобы покататься на коньках. Интересно, а Софи умеет кататься? Нужно обязательно обучить этому девочку.

За катком я свернула на ярмарку. Здесь пахло выпечкой, жареными сосисками и глинтвейном. После сытного завтрака аппетит не разыгрался, но я с удовольствием вдыхала съестные запахи. И снова мои мысли вернулись к Софи, когда я увидела большую карусель. Девочке точно бы здесь понравилось.

От Красной площади я направилась к Китай-городу. Всегда любила этот район. Осенью, до наступления холодов, я водила сюда экскурсии для своих учеников, рассказывая им о крепостной стене, церквях, монастырях и старых улицах.

Я прошла до Лубянки, а от нее к Театральной площади. Здесь построили красивейшие ледяные фигуры. Купив горячий глинтвейн, чтобы не замерзнуть, я села на лавочку и стала наблюдать, как ребятня играет в ледяном дворце. Счастливые мальчики и девочки скатывались с горки, бегали вокруг Снежной королевы и прятались за крепостной стеной. Родители то и дело фотографировали своих чад, периодически ругаясь, если кто-то украдкой пытался лизнуть льдинку. Возможно, я должна была почувствовать себя одиноко, потому что у самой нет такого счастья, но вместо этого в душе было лишь светлое чувство. Почему-то именно сейчас я поняла, что и у меня рано или поздно все будет хорошо.

Я обошла весь центр, пока не пришло время идти к «Художественному». Солнечное утро сменилось мрачным зимним днем. Набирала обороты метель, поэтому с трудом можно было различить других прохожих. Прибыв раньше на условленное место встречи, я с досадой отметила, что придется ждать Максима под снегопадом. Чтобы как-то скрасить ожидание, я стала рассматривать людей, выходящих из кинотеатра. Мое внимание привлекла невысокая женщина в рыжей искусственной шубе, в которой я узнала свою бывшую коллегу.

Римма Антоновна, как и я, вела историю. Часто мы преподавали в параллельных классах и негласно конкурировали. Хотя, скорее, соперничала со мной она, мне же всегда были смешны ее попытки лишний раз меня «уделать». Она никогда мне не нравилась, в первую очередь потому, что ее методика образования разительно отличалась от моей. Мне всегда казалось: чтобы дети учили лучше предмет, необходимо их заинтересовать, а что может быть проще, когда ты ведешь историю? После уроков мы смотрели исторические фильмы, обсуждали интересные факты, устраивали собственные экскурсии по городу. Для Риммы Антоновны подобный подход к преподаванию был чем-то несерьезным. Она не раз старалась задеть меня, называя выскочкой и любительницей поразвлечься. Сама она держала учеников в строгости, с завидной регулярностью отправляя к директору за малейшую провинность. Все бы ничего, но за два года, что я работала в школе, большая часть классов Риммы стали просить директрису сменить им учителя истории. Подобной выходки моя коллега не стерпела и стала вдвойне третировать учеников. Другим ударом для нее стали результаты городской олимпиады и ЕГЭ. Мои учащиеся справились куда лучше детей Риммы Антоновны, после чего завуч не нашла ничего лучше, как поставить меня ей в пример. Заслуженный учитель с многолетним стажем не могла смириться с таким унижением и в сердцах наговорила мне все, что обо мне думает. Увольняясь из школы, я надеялась больше никогда ее не встретить, но судьба распорядилась иначе.

— Таня! Таня, неужели это ты? — с притворной радостью подлетела ко мне женщина.

— Добрый день, Римма Антоновна, как поживаете? — спросила я, стараясь быть вежливой.

— Да что я… Я как всегда, а вот ты-то как? Как справляешься?

— Справляюсь?

— Ну да. Без работы, без мужа… Выглядишь совсем измученной. Я тут заходила к твоей подруге, у которой ты жила, чтобы программу девятого взять, — женщина выжидающе посмотрела на меня, будто готовясь насладиться моими эмоциями, — а мне Андрей твой открыл. Я и не думала, что он теперь с твоей подругой.

— Жизнь непредсказуема, — процедила я, мечтая поскорее уйти, но моя бывшая коллега никак не хотела угомониться.

— Да, ты права. Как так можно? Мне очень тебя жаль, Танюша. Хоть у нас и были с тобой недопонимания на работе, но как женщина я тебе сочувствую.

— А вам не надо ей сочувствовать, — неожиданно прозвучал голос Максима, он подошел со спины и опустил руки мне на плечи, будто показывая Римме Антоновне, что теперь я принадлежу ему. В любой другой ситуации мне бы это не понравилось, но сейчас я действительно нуждалась в его поддержке.

— А вы, простите…

— Максим Игнатьевич, — представился мой босс, опуская то, кем мне приходится, — Танюш, заждалась меня?

— Я просто пришла раньше, — выдавила я из себя.

— Подыграй, — шепнул он мне на ухо.

— А? — растерялась я.

— Поехали домой, ты устала, тем более после бессонной ночи, которую я тебе устроил, — усмехнулся он и опустил руку мне на талию.

Не знаю, что это было: благодарность за то, что Макс оказался здесь и сейчас, желание найти в нем защиту или… или то чувство, которое не прошло даже после того, как я узнала, что он преступник. Внутри меня будто бы разлилось приятное тепло. Его рука на моей талии и бархатный голос чуть не свели с ума, заставляя поверить, что он — мой мужчина. Я уже забыла о Римме Антоновне, о том, что мы были в самом центре столицы, о снегопаде… Был только он.

— Вижу, у тебя все хорошо, — прервала мои мысли Римма Антоновна, — ладно, я поспешу в метро, пока меня совсем не засыпало. Счастливо.

Женщина так быстро скрылась в толпе прохожих, что я не успела с ней попрощаться. Медленно Максим опустил руку и кивнул в сторону дороги, тем самым возвращая меня в реальность.

— Спасибо, — только и смогла сказать я, когда мы сели в машину.

Я чувствовала, как краснеют щеки, и это происходило не из-за перепада температуры. Неприятное чувство вины за то, что я позволяю себе увлечься преступником, начинало пробираться мне в сердце. Кажется, я окончательно запуталась.

— Тебя окружали одни змеи. Мерзкая тетка, — спокойно произнес Максим и откинулся на спинку сиденья, — не думал, что тебе придется по вкусу наш маленький спектакль.

— А мне и не понравилось. Я считаю, что подобный обман бессмысленен, но все равно благодарна вам. Очень.

— Врешь. Тебе понравилось.

Будто удар молнии, прозвучали его слова. Неужели он понял? Почувствовал, что я становлюсь к нему неравнодушна?

— Тебе понравилось ставить на место эту дрянь. Сейчас тебе стыдно в этом признаться. Ты будешь обманывать себя, но потом поймешь. И вот когда это произойдет, ты сможешь принять меня. Я не враг тебе, Таня.

Практически всю дорогу домой мы не разговаривали. Максим изучал какие-то бумаги, а я думала над его словами. Он был прав, мне было приятно поставить на место Римму Антоновну. Если так, то и Макса я смогу принять, а, возможно, уже приняла.