Глава 5. Флавии

Мы неторопливо продвигались по городу, и я с удивлением отмечал, как непохоже это место на те города, к которым я привык. Города Крылатых вырастают вокруг храмов или просто около красивых мест — что, впрочем, одно и то же, потому что талах-ан, закладывая храм, обычно руководствуются принципами талах-ир, а для нас важнее всего красота. У талах-ар может быть иначе. Свои храмы они строят там, где есть необходимые ресурсы для их исследований. Но в таких я и не бывал.

Храмы же талах-ир всегда прекрасны, и их красота включает не только красоту самого сооружения, но и то, как оно сливается с пейзажем вокруг. Утёсы над водопадами, вершины гор — вот наши любимые места. Города же, как таковые, нам не нужны, но порой в поисках уединения мы покидаем храм и селимся в доме, предназначенном для одного. Особенно свойственна подобная жизнь талах-ан, чьи помыслы далеки от медитаций и любования природой. Предпочитая работать руками, они нуждаются в большем пространстве и в большей свободе друг от друга — иначе им не организовать своих мастерских. В каком-то смысле можно сказать, что города — это храмы талах-ан, хотя они и рождаются в Залах Жизни так же, как и мы.

Но даже талах-ан, как бы приземлены не были их помыслы, свои здания всегда возводят устремлёнными вверх. Города Крылатых полны стройных башен и зелёных садов, и раз уж кто-то предпочитает иметь собственный дом, то не станет возводить его вплотную к чужим домам. На широких улицах всегда остаётся место для скверов, фонтанов и ручьёв.

Города людей я видел на гала-кристаллах, но пока не побывал в одном из них, сам понять их отличия до конца не мог.

Здесь дома стояли впритирку друг другу и казалось, их обитателей куда больше заботит наличие крыши над головой, чем её красота. Даже самые ухоженные из них — те, с балкончиков которых свисали зелёные вьюны — казались приземистыми и плотными. Люди кругом были им под стать. Абсолютно внезапно меня поразила мысль:

— Они ещё и не умеют летать?!

Лира негромко рассмеялась, и этот мелодичный смех колокольчиком встревожил душу.

— Да, Дайнэ, они не умеют летать.

Она помолчала, а когда продолжила, я не видел выражения её лица.

— Даэвы тоже не умеют летать. Но мне кажется, это не делает их менее опасными для нас.

Я тоже нахмурился.

— Они так тревожат вас, — не удержался я, — вы заговариваете о них в который раз за последние дни.

— Я ведь для того и отправилась в этот путь… чтобы попытаться… договориться с ними. Конечно, они тревожат меня.

— Даэвы осваиваются в Ойкумене уже шесть сотен лет — однако никогда не переступали границ Короны Севера. Может, они и отличаются от нас, но не настолько безумны, чтобы затевать с нами войну.

Лира снова негромко рассмеялась, однако теперь в голосе её не было и толики веселья.

— Даэвы уважают только силу. Наше нежелание вступать войну и подчинять себе материк для них выглядят как слабость. Я хорошо это понимаю. Но не могу говорить с ними на их языке. Тем более… — Лира замолкла, подбирая слова. — Всё не так просто, — закончила она. — Ты же знаешь, мы не можем с ними воевать. И за прошедшие шесть сотен лет они не могли этого не понять. Армии даэвов подошли вплотную к нашим землям. Они могут перейти их в любой момент.

— Этого не может быть, — отрезал я. — Это глупо. Мы не несём угрозы для них.

Лира вздохнула.

— Я знаю, тебе будет трудно посмотреть на это с точки зрения талах-ар… и всё же, попробуй представить: война приносит им еду, драгоценности и рабов. Они получают всё, но не тратят на это столько времени, сколько галлы и другие дикие племена.

— Какое удовольствие в том, чтобы обладать отнятым у других?

— О… — Лира снова негромко рассмеялась, — ты говоришь как талах-ир. Ты рассуждаешь с позиции эмоций, Дайнэ. Я рассуждаю с позиции разума. Добыть желаемое войной для них проще, чем создать самим. А теперь я попробую представить, как рассуждал бы талах-ир. Помнишь кристалл, который ты взял у меня?

Лира оглянулась на меня, и я кивнул.

— Тебе нравится эта музыка?

— Да.

— Какие желания она пробуждает в тебе?

Я молчал. Мне было стыдно сказать. Стыдно описывать, как заходится сердце от этого бешеного ритма, от стремительного зова флейты, который мне так и не удалось повторить.

— Это — Песнь Смерти, — сказала Лира совсем грустно. Она замедлила ход и остановилась. — Эта мелодия записана много веков назад. Во времена, когда ещё существовали…

— Катар-талах. — Закончил я за неё, и по позвоночнику пробежал озноб.

Лира молча кивнула.

— Есть поверье… что эта музыка звенела в их крови. В этом ритме билось их сердце. Песнь Смерти звала их проливать кровь, подчинять и причинять боль. Это было для них таким же наслаждением, как играть на флейте — для тебя.

— Тогда они бы уничтожили друг друга, — отрезал я.

— Они и уничтожали, — Лира приподняла брови, — как и даэвы уничтожают друг друга. Но других они уничтожают всё-таки больше. Не знаю почему.

Я молчал. Внезапная и страшная мысль посетила меня.

— Лира… — голос охрип и я кашлянул, — намэ…

— Что?

— Может ли быть так, что и я… что и в моей крови есть кровь катар-талах?

Лира улыбнулась краешком губ.

— Гипотетически — да. Мастера твоего храма могли добавить в твою кровь их генокод.

— Это не запрещено?

Лира повела плечом.

— Прецедента не было, потому и закона такого никто не издавал. Но, — Лира внезапно шагнула ко мне и провела кончиками пальцев по щеке, — ты можешь быть спокоен.

— Потому что всё, что есть во мне — создано, чтобы служить вам? — вспышка злости сменила страх.

— Нет, — лёгкая и грустная улыбка скользнула по её губам. — Потому что я смотрела твою генокарту и с ней всё хорошо. Всё, что происходит с тобой — происходит вот тут, — кончики пальцев скользнули к моему виску, — у тебя в голове. Ты лишился жизни, для которой был рождён, и это пробуждает в тебе злость. Но ты не Катар-талах. В тебе нет потребности убивать.

Я сглотнул.

— Почему? — голос всё же плохо слушался, и я сделал паузу, прежде чем продолжить. — Почему они не вложили в мою кровь желание служить вам?

Лира покачала головой.

— Потому что тогда ты был бы рабом.

— Я был бы счастливей.

— Представь, что тебя не выбрали бы для служения мне. Как бы ты стал жить?

Я молчал.

— Кроме того, — продолжила Лира. — Решение делать аран-тал для талах-ар — талах-ир было принято неспроста. Мне нужны твои чувства, чтобы верно оценивать окружающий мир. Мне нужно твоё сострадание. Мне нужен ты, такой, какой ты есть. Мы не создаём катар-талах даже для того, чтобы они охраняли нас, намэ. Мы знаем, чего хотим, когда выбираем вас.

Я молчал. Её слова странным тёмным пламенем разгорались в моём сердце и пробегали по венам.

— Я постараюсь вас не подвести, — тихо сказал я.

— Я знаю, что не подведёшь, — Лира улыбнулась и снова отвернулась от меня. — А если ты, как и я, заинтересовался тем, что представляют из себя даэвы, то полагаю, что очень скоро мы встретимся с ними лицом к лицу.

Через два квартала она свернула налево, и мы остановились перед дверью с изображением крылатого полумесяца.

Намэ постучала и дёрнула дверь за ручку. Никто не ответил. Лира повернулась ко мне, собираясь, видимо, сказать что-то о наших дальнейших планах, но тут же замолчала. Я резко обернулся, закрывая её спиной. Рука легла на основание саркара.

— Намэ Савен, большая честь видеть вас в нашем городе.

Мужчина, стоявший передо мной, был на голову выше меня и заметно шире в плечах. Тем более он выглядел крупнее Лиры. Я рассматривал его амуницию, как решал бы тактическую задачу. Меч на поясе, перевязь с метательными ножами едва выглядывает из-под плаща, кожаная броня закрывает, скорее всего, руки выше локтей — под плащом не разглядеть. Впрочем, преимущество саркара в том, что ему мало мешает лёгкая броня. Он не предназначен для смертельных ударов, но вывести противника из строя помогает отлично. К метательному оружию я тоже был готов.

За спиной у мужчины стояли трое аран-тал. Они мне не нравились.

— Вы ведь ищете Дала Квена, верно?

— Простите, вы?.. — я впервые услышал лёд в голосе намэ.

— Моё имя Септий Флавий, я знаю вашего друга, он сейчас как раз гостит у меня.

Спиной я чувствовал, как неровно вздымается грудь Лиры, но когда она заговорила, голос её был твёрд.

— Рада познакомиться с патрицием Вечного Рима. Не знала, что у моего друга есть такие знакомые.

— О… Я не патриций в полном смысле этого слова, но это не важно. Вы хотите встретиться с Квеном?

— Да, я бы хотела.

Меня очень тянуло развернуться, встряхнуть Лиру за плечо и спросить, что, во имя неба, она творит? Даже я видел, насколько подозрительно выглядят эти римляне.

— Пройдёмте со мной, — Флавий развернулся и двинулся прочь. Мне очень не понравилось то, что трое его сопровождающих дождались, пока мы сделаем несколько шагов следом, и только потом сдвинулись с места, оказавшись теперь у нас за спиной.

— Вы уверены? — шепнул я на ухо своей намэ, пропуская её вперёд.

— А есть выбор? — спросила она, бросив на меня взгляд через плечо. К своему стыду, я должен был признать, что выбора у нас нет.

Дом Флавия стоял на самой окраине города в окружении симпатичного, но излишне вычурного сада. Идея строить дом такого размера для одного жильца казалась мне странной, и я приготовился увидеть ещё аран-тал. Отчасти я оказался прав.

Люди Флавия пристально следили за тем, как мы пересекли двор, я видел их лица в тени меж деревьев и в проёмах окон второго этажа. Когда мы вошли внутрь особняка, наблюдатели, казалось, исчезли. Но, едва прикрыв глаза, я почувствовал сложную структуру этого дома, с множеством двойных стен и потайных комнат. Далеко не все они были пусты.

Девушка в излишне роскошном, на мой вкус, платье, поклонилась и пошла впереди нас, указывая дорогу в обеденный зал. Длинный стол с множеством стульев был пуст.

Флавий сел на место хозяина и указал нам на свободные стулья.

— Благодарю, — Лира улыбнулась своей чарующей улыбкой и тоже опустилась за стол. Я остался стоять за её спиной.

— Ваш сопровождающий тоже может сесть, — кивнул Флавий в мою сторону. — Гавенда отправит слугу за Квеном.

— Благодарю, — я не шевельнулся. Лира укоризненно посмотрела на меня, но я предпочёл этого не заметить.

— Стало быть, вы — Лира Савен. У нас немногие разбираются в политической структуре Короны Севера, но я как раз из них.

— Боюсь, я плохо вас понимаю, — Савен продолжала улыбаться. — Я всего лишь учёный и приехала сюда, чтобы обсудить научную проблему со своим другом. Вы не скажете, чем он занимается сейчас?

Флавий скорчил кислую рожу.

— Не могу сказать. Я сам скорее меценат, чем учёный. Понимаете, мне интересны те, кто занимается наукой.

— Не совсем. Но вы имеете право на собственные пристрастия, не так ли?

Я переводил взгляд то на Лиру, то на Флавия и не мог понять, что это? Причудливый спектакль или наивность?

— Я забыл об учтивости. Вы, должно быть, голодны с дороги. Я прикажу Гавенде принести ужин, — он взял со стола маленький серебряный колокольчик и зазвонил в него.

— Благодарю. Квен успеет к обеду?

— Не уверен, уважаемая. Квен не любит отрываться от работы.

— Да, узнаю своего друга, — согласилась намэ.

Вошла Гавенда. Флавий поманил её к себе пальцем и что-то шепнул. Девушка кивнула и исчезла.

— Так, стало быть, вы путешествуете? — высказал Флавий ничем не обоснованное предположение.

— Отчасти. Мне хотелось бы увидеть кое-каких знакомых за пределами Короны.

— Пешком?

Лира улыбнулась.

— Да, в город мы пришли пешком.

— Это довольно необычно для Крылатых.

— Мы любим проводить время наедине с природой.

Флавий прищурился и пристально посмотрел на Лиру, будто надеясь разглядеть что-то в глубине её глаз. По-видимому, у него не вышло.

Открылась дверь, и снова появилась Гавенда. Она несла круглый золотой поднос, уставленный напитками и тарелками. Девушка поставила перед каждым по бокалу и разлила вино.

— А вы? — снова обратился ко мне Флавий.

— Благодарю, — я не двинулся с места.

Лира поднесла бокал к губам, но остановилась и приподняла его в уважительном жесте.

— За понимание между нашими народами, которое, я верю, возможно.

Намэ подождала, пока Флавий пригубит вино, и только потом повторила его жест.

— Довольно вкусно, хотя мы готовим вино иначе, — заметила она.

Гавенда, тем временем, снова появилась рядом с большим блюдом в руках. На нём лежала свиная рулька, обильно приправленная специями. Запах от неё исходил потрясающий, а поскольку время было уже заполдень, я на секунду почти решил присоединиться к ним.

Флавий вежливо предложил Лире выбрать себе лучшую часть, и намэ отрезала с краю солидный ломоть мяса с большим количеством специй. Будто желая задать вопрос госпоже, я наклонился к её плечу и принюхался. Специи часто отбивают запах яда, но здесь, кажется, всё было чисто.

— Приятного аппетита, — шепнул я Лире.

— Благодарю, — ответила она тихонько — и громче: — Мой спутник говорит, что вы очень гостеприимны.

Флавий вежливо улыбнулся.

Гавенда входила с подносами ещё трижды, и два раза повторялась та же процедура. Флавий предлагал Лире самой выбрать кусок, ел сам. Я принюхивался, но всё было спокойно.

Когда Гавенда появилась в зале с большим вишнёвым пирогом в руках, я уже сожалел о том, что не сел за стол. Пока что обед шёл много лучше, чем можно было ожидать. Господа прекратили невидимую пикировку, речь зашла о знакомых мне темах: об искусстве, о природе севера и юга. Немного коснулись истории, но старались не задевать вопросы политики.

— Вы ещё не пробовали пирог, — заметил Флавий.

Бдительность моя заметно притупилась. Но я всё-таки склонился над столом. Аромат был потрясающий. И всё же что-то меня смутило, я пока не мог понять, что. Тем временем Лира уже взяла в руки нож, чтобы, как и предложил Флавий, отрезать себе лучший кусок.

— Постойте, — сказал я чуть громче, чем следовало.

Лира бросила на меня короткий взгляд и замерла.

— Что-то не так? — я был бы рад, если бы этот вопрос задала намэ, но спрашивал Флавий. Ответить мне было нечего. Лира снова потянулась к пирогу. Я наклонился ещё ближе. Магия. Я чувствовал её, но не мог понять её сути.

— Нет.

Лира переводила взгляд с меня на Флавия. Даэв недовольно поджал губы.

— Ваше промедление обижает меня, уважаемая госпожа Лира.

Меня передёрнуло от такого обращения к намэ, и я отвлёкся на эту эмоцию, когда она решительно взяла в руки нож. Наверно, я совершил ошибку, но единственное, что пришло мне в голову, рвануть поднос на себя. Пирог покачнулся, испуская клубы дыма. Я ещё увидел, как вскакивает со стула Лира, но тут же перед глазами пошли цветные круги, и я потерял сознание.