– Картина маслом!
Я вздрогнула, распахнула глаза и первое, что я увидела, было лицо Генриха в нескольких сантиметрах от моего носа. Я испуганно отпрянула, но глаза инститора оставались закрытыми, и я облегчённо выдохнула. Осторожно приподняла голову и увидела, что нога моя обвивает Генриха за талию, а тот в свою очередь крепко обнимает меня. Я медленно отвела ногу и попыталась высвободиться из кольца рук охотника. Над нами склонился Степан, и голос его дрожал от едва сдерживаемого смеха.
– Простите, что помешал, – Он присел на корточки и покачал головой: – Инститор и ведьма! Кто бы мог подумать?
– Я его лечила! – вспыхнула я до корней волос.
– И как? – гаденько хихикнул полицейский. – Лечение сработало? Или добило?
Я снова попыталась вырваться, но Генрих не желал отпускать свою добычу. Я беспомощно простонала:
– Лихо, помоги! Он ещё ночью заграбастал меня и не отпускает!
&nda
Я окинула взглядом пустое кафе и невольно поёжилась от утренней свежести. Мы с Генрихом были первыми посетителями, и лишь хмурый официант протирал на летней веранде соседние столики. Он посматривал в нашу сторону так, словно мы только что прирезали пару десятков человек и решили с утречка отметить это дело. И эту версию подкрепляли кровоподтёки на лице и обнажённом торсе инститора.Впрочем «мы» – понятие неверное. Генрих взял себе лишь несладкий кофе, а мне заказал всё, что было в утреннем меню. И все мои протесты были просто проигнорированы. Мимо проходили девушки, по виду студентки. Завидев инститора, она замерли и разразились бурным обсуждением его достоинств.Я иронично хмыкнула и не менее мрачно, чем официант, покосилась на инститора, пытаясь прожевать третий по счёту завтрак. Никаких возражений типа «я наелась» Генрих не воспринимал. В другое время я порадовалась бы халяве, но вчера на своей шкуре убедилась, что инститоры кормят искл
Генрих откинулся на спинку стула и поджал губы, а взгляд его остановился на мне. Мне вдруг стало очень холодно, и руки мои задрожали. Неужели инститор проснулся ночью не только для того, чтобы потереть файлы, но и для того, чтобы сбегать до логова и порубить волколаков тем самым мечом, который я ему услужливо притащила? Я фыркнула: а потом вернулся чистенький и лёг мне под бочок досыпать? Чушь!– Это всё подстроено! – неожиданно для самой себя выкрикнула я. Ханк недоумённо уставился на меня, и я быстро продолжила: – Мог ли убийца услужливо забыть своё оружие в море крови? Разумеется для того, чтобы его нашли побыстрее!Генрих тихо рассмеялся и поднял руку, невежливо тыкая в меня пальцем.– Кстати, Ханк, познакомься, – иронично произнёс он. – Моя невеста Мара! Она ведьма.Полный инститор посмотрел на меня так резко, что я отпрянула. Глаза Ханка расширились, а рот приоткрылся.– Ведьма?!Я ощутила, как
Я бегом поднималась в наш офис и, судя по пыхтению, Джерт не отставал ни на шаг. Дверь распахнулась, и я влетела внутрь. Первое, что бросилось в глаза – кроваво-красная лента, которой была крест-накрест заклеена дверь в кабинет Генриха. От удивления я резко остановилась, и в спину мне врезался инститор. Мы повалились на пол, и тут я увидела её. Русалка без движения лежала на полу, а розы, которые при неловком падении выпали из рук Джерта, алели на её груди. Я нетерпеливо выдернула из-под охотника ногу, быстро подползла к подруге и с отвращением отшвырнула цветы.– Забава, – замирающим голосом позвала я. Пальцы мои коснулись её шеи, я ощутила пульсацию и вздохнула с облегчением: – Жива! Что это с ней?Джерт уселся и, протянув руку, приподнял веко русалки, а затем задумчиво посмотрел на меня:– Скорее всего, гипноз.Я уселась на полу и помотала головой:– Гипноз? Ничего не понимаю! Неужели к нам приходил жрец волко
Упала перед ним на колени и торопливо ощупала тело Вукулы.– Жив, – выдохнула я. – Вроде, повреждений нет. Но почему он совершенно седой и в крови? Вукула, проснись! Может, он тоже под гипнозом?Я замерла, и по шее моей пробежались мурашки. Генрих бы не успел вернуться из логова, а волколак успел бы… Но волколаку же и возвращаться было не нужно. Я отпрянула от Вукулы, и окровавленные руки мои задрожали. Нет! Он же не мог убить своих? Зачем это Вукуле? Но память услужливо воскресила картину, где Канила одним движением лишает жизни привратника. Мог ли его сын так же холодно расправиться с собственной стаей?– Мара? – позвал брат, и я вздрогнула. – Что происходит?– Вот и мне хотелось бы знать, – пробормотала я, дрожащей ладонью накрывая веки волколака. Сглотнула и тихо добавила: – И одновременно не хочется… Если я права, то зрелище меня ждёт не из приятных.По запястью моему заструил
Показался знакомый поворот, и машина свернула, а я невольно вжалась в сидение. Казалось, это уже не дом моего брата, а огромный шумный улей, движение в котором не замирало ни на секунду. По крыше кто-то ползал, в распахнутых окнах что-то крепили, и даже лужайка полна народа, под ногами взрослых носились дети. Лежик на секунду обернулся, и глаза его стали огромными.– Вот видишь! – воскликнул он. – Это всё твой подарочек!– Ничего не понимаю, – пробормотала я.Забава резко подпрыгнула на месте, рука её взметнулась, а палец нервно потыкал в ветровое стекло.– Смотрите! – восторженно взвизгнула она. – Там полиция!Лежка ударил по тормозам, и я едва не выбила себе зубы о переднее сидение.– Полиция?! – взвыл брат. – Что она натворила ещё? Наверняка что-то случилось!Он выскочил из авто, а я потрогала ноющую челюсть, проклиная стиль вождения Лежика, как в толпе зевак у дома
Лежик побледнел и неожиданно вырвал фотографию из моих пальцев. Брат подтянул шкатулку и быстро начал собирать в неё мелкие предметы. Я попыталась ему помешать, но Лежка оттолкнул меня, и тело моё неловко повалилось на коробки. Под пальцами скрипнуло стекло, и я коротко вскрикнула от боли. От пореза потекла алая струйка, и кровь капнула на маленький фиолетовый флакон в виде амфоры. Сердце моё замерло, а дыхание перехватило. Лежка заметил, на что я смотрю и попытался выхватить кулон у меня из-под руки, но я сжала окровавленные пальцы.Сердце моё бешено заколотилось, и я исподлобья посмотрела на брата.– Так ты знаешь, что это такое? – крикнула я и, сглотнув, тихо добавила: – Ты знал, что я могу сливать воспоминания в такие сосуды, и молчал об этом? Почему?!Лежик резко поднялся, избегая смотреть на меня.– Отец просил, – отрывисто сказал он. – Чем меньше тебе известно, тем больше у тебя шансов выжить.Я посмотрела
– Мара, куда тебя опять унесло? – загрохотал в трубке голос Степана. – Я тебя целый день ловлю! Меня Генрих попросил…– Лихо, я перезвоню, – обрубила я и отключилась.Повернулась к Багире и невольно вздрогнула при виде шевелящихся корней деревьев. Конечно, при страже волшебные дубы не нападут, но всё равно находиться в роще было крайне некомфортно. Но, как оказалось, только мне…Я подняла лицо и хмуро посмотрела на лучащуюся физиономию русалки. Забава сидела на ветке, болтая ногами, а листья волшебного дуба так и ластились к ней. Голубые глаза моей секретарши сияли таким счастьем, что, казалось, она готова остаться здесь навеки. На моё предплечье легла тёплая тяжесть руки стража, и я опустила взгляд на Багиру.– Дубы питают слабость к русалкам, – понимающе ухмыльнулась она. – Потому и запрещено пропускать этих существ в Дубовую рощу. Отвлекают от работы.– Знала бы ты, как мне сейч
Канила сидел прямо, и взгляд его буравил Вукулу, который в свою очередь холодно смотрел на отца.– Я твоя стая, – веско сказал Канила. – Ты должен идти за мной. Я – твой вожак!– Нет, – отстранённо ответил Вукула, и взгляд алых глаз обратился ко мне. Я неуютно поёжилась в ожидании того, что волколак снова назовёт меня своей стаей, но он спокойно произнёс: – Память ко мне понемногу возвращается, но это ничего не значит. Я невозвратно изменился. Понял это, когда защищал ворота Дубовой рощи.Сердце моё ёкнуло, лица стражей вытянулись, а Канила нахмурился.– Хочешь сказать, что теперь ты страж? – возмущённо воскликнул он. – Этого не может быть!Я оглянулась на Багиру, которая прислонилась к косяку входной двери приёмного домика волшебной рощи, и та пожала плечами:– Почему же? Может. Он использовал нож стража, чтобы выбраться из пограничного состояния, в котором оказался по неизве