Лежик побледнел и неожиданно вырвал фотографию из моих пальцев. Брат подтянул шкатулку и быстро начал собирать в неё мелкие предметы. Я попыталась ему помешать, но Лежка оттолкнул меня, и тело моё неловко повалилось на коробки. Под пальцами скрипнуло стекло, и я коротко вскрикнула от боли. От пореза потекла алая струйка, и кровь капнула на маленький фиолетовый флакон в виде амфоры. Сердце моё замерло, а дыхание перехватило. Лежка заметил, на что я смотрю и попытался выхватить кулон у меня из-под руки, но я сжала окровавленные пальцы.
Сердце моё бешено заколотилось, и я исподлобья посмотрела на брата.
– Так ты знаешь, что это такое? – крикнула я и, сглотнув, тихо добавила: – Ты знал, что я могу сливать воспоминания в такие сосуды, и молчал об этом? Почему?!
Лежик резко поднялся, избегая смотреть на меня.
– Отец просил, – отрывисто сказал он. – Чем меньше тебе известно, тем больше у тебя шансов выжить.
Я посмотрела
– Мара, куда тебя опять унесло? – загрохотал в трубке голос Степана. – Я тебя целый день ловлю! Меня Генрих попросил…– Лихо, я перезвоню, – обрубила я и отключилась.Повернулась к Багире и невольно вздрогнула при виде шевелящихся корней деревьев. Конечно, при страже волшебные дубы не нападут, но всё равно находиться в роще было крайне некомфортно. Но, как оказалось, только мне…Я подняла лицо и хмуро посмотрела на лучащуюся физиономию русалки. Забава сидела на ветке, болтая ногами, а листья волшебного дуба так и ластились к ней. Голубые глаза моей секретарши сияли таким счастьем, что, казалось, она готова остаться здесь навеки. На моё предплечье легла тёплая тяжесть руки стража, и я опустила взгляд на Багиру.– Дубы питают слабость к русалкам, – понимающе ухмыльнулась она. – Потому и запрещено пропускать этих существ в Дубовую рощу. Отвлекают от работы.– Знала бы ты, как мне сейч
Канила сидел прямо, и взгляд его буравил Вукулу, который в свою очередь холодно смотрел на отца.– Я твоя стая, – веско сказал Канила. – Ты должен идти за мной. Я – твой вожак!– Нет, – отстранённо ответил Вукула, и взгляд алых глаз обратился ко мне. Я неуютно поёжилась в ожидании того, что волколак снова назовёт меня своей стаей, но он спокойно произнёс: – Память ко мне понемногу возвращается, но это ничего не значит. Я невозвратно изменился. Понял это, когда защищал ворота Дубовой рощи.Сердце моё ёкнуло, лица стражей вытянулись, а Канила нахмурился.– Хочешь сказать, что теперь ты страж? – возмущённо воскликнул он. – Этого не может быть!Я оглянулась на Багиру, которая прислонилась к косяку входной двери приёмного домика волшебной рощи, и та пожала плечами:– Почему же? Может. Он использовал нож стража, чтобы выбраться из пограничного состояния, в котором оказался по неизве
– Что мы тут забыли? – нервно спросил Лежик.Инкуб покосился на каменную стену так, словно за ней находилось как минимум десяток тигров. Я понимающе ухмыльнулась:– Мне необходимо пробраться в Крамор! И я прошу помощи…– Интересно, а чем могу помочь я? – удивлённо спросила Забава.В руках русалка теребила красное платье, которое некогда дала мне Аноли, а голые плечи Забавы мелко дрожали. Я положила ладонь ей на локоть и уверенно произнесла:– Если что-то пойдёт не так, то ты станешь замечательным отвлекающим манёвром, а заодно и сама душу отведёшь! Как давно ты не наслаждалась восхищением мужчин?– Давно! – мрачно буркнула Забава. – Больше суток уже прошло… А ты уверена, что мужчины, скрывающиеся за этими стенами, будут любоваться мной, а не моим хладным трупом?Я поджала губы и приподняла брови, а Забава насупилась и пробормотала:– Позвала бы Вукулу, он
Темнота в Краморе сгущалась сильнее на фоне ярких огней города. Казалось, что за этими стенами скрываются страшные тайны, которые не терпят света и никогда не должны быть выпущены на свободу. Я шла по дорожке, гордо подняв голову, изображая из себя настоящую хранительницу этих самых тайн. Иначе, зачем инститорам хранители? Сердце моё стучало сильнее, когда я косилась на тёмные кусты и подозрительные деревья. Казалось, что за ними притаились люди в полумасках и с короткими мечами в руках…Передо мной маячила спина брата, который нежно обнимал Аноли. Мы шли в сторону, противоположную той, куда в прошлый раз вёл меня Генрих. Тогда Джерт предложил показать мне подземелья. По спине пробежался морозец: уж не там ли держат задержанного инститора? Воображение услужливо нарисовало мне тёмное сырое помещение, ржавые от крови ведьм кандалы и протухшую солому. Я содрогнулась, к горлу подкатила тошнота.– Долго ещё? – хрипло спросила я.Аноли показала на т
Большая светлая комната мне не нравилась, она словно внезапно наполнилась страхом и страданиями, и я старалась прижаться к маминому боку как можно плотнее. Но мама в очередной раз резко отстранила меня, и слёзы обиды сжали горло.– Айка, не лезь! – строго приказала она. – Не сейчас, дочка. Ты же хочешь, чтобы тебе снились плохие сны?Я помотала головой: плохие сны и так приходили слишком часто, чтобы самой звать их. Я обернулась и с ненавистью уставилась на мужчину и женщину, которых привели к маме. Всё из-за них! Ещё недавно мама читала мне сказку и показывала интересные картинки, а эти всё испортили. Я зло посмотрела на мужчину, и тот застонал, руки его сжали голову, а колени подкосились. Его спутница охнула и бросилась на помощь, а я лишь рассмеялась её потугам.– Айка! – воскликнула мама, дёргая меня за руку. – Прекрати немедленно! Ты ведёшь себя плохо! О чём мы с тобой говорили?Я засопела, нехотя отступила и залез
Я сделала пару шагов и остановилась у тёмного ствола дерева. Ветерок холодил мою шею, а над головой листья шумели. Вдалеке подняли гвалт вороны. Я нервно оглянулась на залитую лунным светом тропинку. Воспоминание, так похожее на мой навязчивый сон. Я догоняю мужчину, хочу увидеть его лицо. Но так и не увидела. Что же это был за человек? Кто издевался над моей мамой?– Айка, – произнесла я, и слёзы заструились из моих глаз.Моё собственное забытое имя причиняло физическую боль: грудь сдавило, а в горле словно застрял комок. Мама звала меня так. Милая мамочка, которая читала мне сказку перед тем, как ей приказали лишить воспоминаний ту пару. Я вздрогнула, и шея моя заледенела: мужчина, из сна… Это же Сигард! Я подняла лицо и встретилась глазами с хранителем.У тёмного холма стоял Сигард, и взгляд его был прикован ко мне. По спине моей поползли мурашки, голова закружилась, а ноги внезапно стали ватными. Это я тогда забрала его воспоминания.
– Пока, дорогая!Я нажала кнопку отключения и сунула сотовый в карман, а губы мои непослушно расплывались в широкой улыбке. Брат стоял у машины, облокотившись локтем о крышу, и настороженно поглядывал на меня. Его обнажённый торс был похож на статую древнего бога, и я в который раз удивлённо покачала головой: ну где же инкуб умедляется находить эти самые жировые складочки?– Как она? – нетерпеливо спросил Лежик.Я не выдержала и расхохоталась, а брат недовольно поморщился.– Забава повеселилась на славу! – утирая слёзы, с трудом проговорила я. – Представляешь, когда она удирала от инститоров, то наткнулась на Аноли. И так как ты вместо своей рубашки забрал её одежду, то в Краморе на одну обнажённую натуру стало больше! Бедолаги инститоры не знали, кого преследовать – блондинку или брюнетку! В итоге, разделились по пристрастиям…– А чего она рубашку мою не надела? – насупился инкуб.
Я уселась на пол, поставила коробку перед собой и задумалась. Тишину ночи разрывало тиканье старых часов, темноту маленького окна моей комнаты изредка прорезали лучи света от далёких фар, сквознячок приятно холодил ноги. Я потёрла исцарапанные о забор стражей щиколотки и невольно улыбнулась, вспомнив, как Багира зализывала мои раны. Провела пальцами по жёстким корочкам и вздохнула.Ободранные по колено брюки все в грязи, а от футболки жутко пахло. Может, сначала принять душ и переодеться? Пальцами я выстукивала по крышке коробки любимую мелодию. Да и поесть бы не мешало, когда я в последний раз это делала? Кажется, это был завтрак в кафе «Согласна». Инститор, ты принёс в мою жизнь лишь страдания, боль и голод! Так почему я должна волноваться о тебе?Я застонала и зарылась руками в волосах, и палочка, удерживающая пучок, брякнулась о пол, а рыжие лохмы рассыпались по плечам. Он волос тоже уже неприятно пахло. Точно в душ! Но я продолжала сидеть перед коробко