Я сделала пару шагов и остановилась у тёмного ствола дерева. Ветерок холодил мою шею, а над головой листья шумели. Вдалеке подняли гвалт вороны. Я нервно оглянулась на залитую лунным светом тропинку. Воспоминание, так похожее на мой навязчивый сон. Я догоняю мужчину, хочу увидеть его лицо. Но так и не увидела. Что же это был за человек? Кто издевался над моей мамой?
– Айка, – произнесла я, и слёзы заструились из моих глаз.
Моё собственное забытое имя причиняло физическую боль: грудь сдавило, а в горле словно застрял комок. Мама звала меня так. Милая мамочка, которая читала мне сказку перед тем, как ей приказали лишить воспоминаний ту пару. Я вздрогнула, и шея моя заледенела: мужчина, из сна… Это же Сигард! Я подняла лицо и встретилась глазами с хранителем.
У тёмного холма стоял Сигард, и взгляд его был прикован ко мне. По спине моей поползли мурашки, голова закружилась, а ноги внезапно стали ватными. Это я тогда забрала его воспоминания.
– Пока, дорогая!Я нажала кнопку отключения и сунула сотовый в карман, а губы мои непослушно расплывались в широкой улыбке. Брат стоял у машины, облокотившись локтем о крышу, и настороженно поглядывал на меня. Его обнажённый торс был похож на статую древнего бога, и я в который раз удивлённо покачала головой: ну где же инкуб умедляется находить эти самые жировые складочки?– Как она? – нетерпеливо спросил Лежик.Я не выдержала и расхохоталась, а брат недовольно поморщился.– Забава повеселилась на славу! – утирая слёзы, с трудом проговорила я. – Представляешь, когда она удирала от инститоров, то наткнулась на Аноли. И так как ты вместо своей рубашки забрал её одежду, то в Краморе на одну обнажённую натуру стало больше! Бедолаги инститоры не знали, кого преследовать – блондинку или брюнетку! В итоге, разделились по пристрастиям…– А чего она рубашку мою не надела? – насупился инкуб.
Я уселась на пол, поставила коробку перед собой и задумалась. Тишину ночи разрывало тиканье старых часов, темноту маленького окна моей комнаты изредка прорезали лучи света от далёких фар, сквознячок приятно холодил ноги. Я потёрла исцарапанные о забор стражей щиколотки и невольно улыбнулась, вспомнив, как Багира зализывала мои раны. Провела пальцами по жёстким корочкам и вздохнула.Ободранные по колено брюки все в грязи, а от футболки жутко пахло. Может, сначала принять душ и переодеться? Пальцами я выстукивала по крышке коробки любимую мелодию. Да и поесть бы не мешало, когда я в последний раз это делала? Кажется, это был завтрак в кафе «Согласна». Инститор, ты принёс в мою жизнь лишь страдания, боль и голод! Так почему я должна волноваться о тебе?Я застонала и зарылась руками в волосах, и палочка, удерживающая пучок, брякнулась о пол, а рыжие лохмы рассыпались по плечам. Он волос тоже уже неприятно пахло. Точно в душ! Но я продолжала сидеть перед коробко
Я тихо прокралась по тёмной комнате и склонилась над кроватью. Скомканное одеяло съехало на пол, а длинное тело мужчины в смешной пижаме сжалось в комочек. Я умильно покачала головой: хорошо хоть пальчик не сосёт! Протянула руку и, легонько касаясь пальцами тёмных волос Степана, тихо проговорила:– Лихо, проснись!Как я оказалась на полу, я не поняла, лишь затылок отозвался короткой болью, да в живот ткнулось что-то твёрдое, а в лицо пахнуло перегаром. Я крякнула от тяжести тела полицейского, который прижимал меня к полу и, сморщившись от амбре, прошипела:– Не ожидала, Лихо, что ты будешь настолько рад мне… Учти, я помолвлена с двумя инститорами!Степан моргнул, в глазах его появилось узнавание, а лицо его исказилось в ироничной усмешке:– Мара? Тебе что, никто не говорил, что тайком пробираться в спальню мужчины опасно?Он поднялся, и я, ощутив свободу, облегчённо вздохнула. Полицейский помахал револьвером:
Утренняя свежесть холодила кожу, в густой листве шелестел ветерок, а над центральным парком весело носились пичуги. Я держала запястья русалки и пристально смотрела в её голубые глаза.– Прости, что снова втягиваю тебя, – тихо произнесла я и отпустила руки Забавы. – Но мне нужно спрятать кое-что от Лихо…Она мрачно ухмыльнулась и отвела взгляд.– Не веришь мне? – взволнованно уточнила я, и русалка отрицательно покачнула головой.– Нет, верю, – неохотно ответила она, – Просто я жутко разочарована… Никогда бы не подумала, что Лихо способен на хладнокровное убийство! Вукула считал его другом, а он перерезал его стаю!Я положила ладонь на плечо русалки и легонько сжала пальцы:– Я лишь сказала, что нашла в его доме пропавший список, а ты уже решила, что он и меч украл, и всех волколаков им порубил! Не думаешь же ты, что это смог бы сделать один человек? Хотя я допускаю, чт
Светлые стены поблёскивали в лучах утреннего солнышка, распахнутые настежь окна давали волю сквознякам, и по помещениям витали ароматы кофе и свежевыпеченного хлеба, которые приносил ветерок из расположенного неподалёку кафе. Мимо меня торопливо шли люди в строгих одеждах, и по лицам их скользили полосы света, а в очках плясали солнечные зайчики. На меня внимания никто не обращал. Я поймала рукав пожилого мужчины, и тот тревожно обернулся.– Простите, – быстро проговорила я. – Подскажите, где…Но он резко вырвал руку и исчез среди таких же занятых людей. Я растерянно огляделась, понятия не имея, как найти то самое помещение, где состоится собрание Комитета, как вдруг боковым зрением заметила нечто, ярко выделяющееся из серо-чёрной массы. Это мелькнули красные одежды, я бросилась в ту сторону и торопливо взбежала по лестнице. Впереди, в нескольких метрах от меня, быстро шла пожилая дама в жутком алом платье, похожем на то, в которое нарядила мен
Я вжималась в жёсткое холодное сидение огромного кресла, по привычке избегая поднимать глаза, чтобы не встретиться взглядом с одним из своих многочисленных отражений. И пусть чужие воспоминания уже не могла причинить мне боли, за столько лет я привыкла бояться зеркал и не могла побороть себя.Зал собраний Комитета словно сошёл из самого ужасающего моего сна: зеркала были повсюду! Даже эти чудовищные кресла, на которых восседали хранители, сделаны из отражающего стекла. Тело моё сотрясала мелкая дрожь, и никакие собственные убеждения не спасали от угнетённого состояния.– Мара, ты очень бледная, – произнёс Олдрик, и я содрогнулась от вежливой холодности его голоса. – Тебе плохо?Я с трудом повернула голову влево и заставила себя поднять глаза на хранителя.– Мне хорошо, – сквозь зубы проговорила я.Олдрик выпрямился, вскинул подбородок, и взгляд его заскользил по кругу зеркальных кресел, которые множили красные одежды х
Хранитель медленно поднялся с места и, словно не замечая меня, дрожащую от страха и гнева, подошёл к Генриху и прошептал:– Стая псов!Голос его был полон сарказма, и я с ненавистью уставилась на Сигарда, сожалея о том, что маленькой забрала лишь его воспоминания, а не лишила рассудка.– Ты ещё издеваешься? – прошипела я. – Может, это ты тот, кто выдал лицензию на уничтожение логова? Ты врал в лицо другу?Хранитель улыбнулся и медленно развернулся ко мне, а я зашипела от бессильной ярости. Сигард иронично приподнял брови и, наклонившись, подхватил меня за локоть да резко притянул к себе.– И что, если это так? – издевательски прошептал он мне на ухо. – Что же ты тогда сделаешь? – И громко произнёс: – Следующая из даймоний! – Сигард практически потащил меня к столу: – Займите полагающееся место.Меня затрясло, и, когда он усадил меня в зеркальное кресло, я с ненавистью посмотре
Но Олдрик, не обращая на меня внимания, приблизился к возвышению, на котором лежал меч инститора. Хранители молча наблюдали за Главой Комитета, чьи руки уже легли на зеркальную поверхность выступа, где я заметила три знака: красный, синий и белый. Сердце моё заколотилось, и я ударила кулаками по столу.– Это неправильно! – возмутилась я. – Даже если Генрих действительно саботировал работу вашего прекрасного Комитета, я его прекрасно понимаю! Этот Комитет – сборище гадов! Что хорошего в нём?Хранители возмущённо вскочили со своих мест, закричали, и лишь Сигард, насмешливо поглядывая на меня, остался неподвижен.– А я предлагал сделать так, чтобы ведьма вела себя прилично, – жёстко усмехнулся он.– Внимание! – крикнул Олдрик, и все повернулись к Главе, который левой рукой поднял длинный рукав правой практически до плеча, и все увидели, как он жмёт на красный знак.Зеркальная стена отделила обвиняемого о