Глава 2

«Ты — Море, спокойное расслабленное — Море, наполненное теплом — Море.

Никто и ничто не может взволновать Море.

Потому что твоя бейсбольная бита всегда рядом»

С.Крамар

Пункт назначения в деревне Николо-Хованское я нашел не сразу. Пришлось поплутать, обматерить навигатор и выслушать непонятные объяснения местных гастарбайтеров, которые изъяснялись через пень-колоду.

«Брат, налэво-направо, патом опят налэво и там спраси» – вот самое отчетливое направление, которое я получил.

Дорога оставляла желать лучшего, причем была одинаково дырявой для всех – и для пешеходов, и для автомобилистов. Для проезжающих фур и десятитонников ямы не казались такими уж большими проблемами, а вот у меня сердце кровью обливалось, когда на очередном ухабе слушал постукивание наконечников.

– Поверните направо, – сказал навигатор уверенным мужским голосом возле бетонного забора.

– Куда направо, долбоящер электронный?! Тут забор! – проворчал, осматривая дорогу.

Бетонное заграждение растянулось ещё на добрых триста метров, а уже там красовался поворот.

– Поверните направо, – занудливо повторил мужской голос, а потом помолчал и многозначительно добавил: – Развернитесь!

– Да иди ты в задницу! – буркнул и продолжил движение.

Навигатор ещё пару раз попросил развернуться, а после огорченно пискнул и завис. Я не обиделся на него: место, и правда, было глухим, зависающим.

Заборы, заборы, заборы… Что за ними? Синие скаты крыш домов, похожих на фабричные корпуса. Перед ними тихо покачивались заросли крапивы, лопухов и полыни.

Впереди вырос серый параллелепипед какого-то склада. Возможно, там знают о компании и моём возможном работодателе?

На подъезде мне сразу не понравились мотки колючей проволоки и небольшие автоматы в руках двух верзил. Красно-белый домик охраны возвышался над забором назревшим прыщом, который вот-вот должен взорваться и забрызгать бугристый асфальт ошметками секьюрити.

За шлагбаумом виднелся ряд машин на стоянке справа и около сотни молодых людей, столпившихся у единственных коричневых ворот здания. Рядом возвышалась деревянная сцена, похожая на эшафот, размером пять на пять. Само же здание, казалось, кричало: «Я – склад! Тут хранятся самые дорогие в мире вещи, а также носки и футболки!» Парни переминались с ноги на ногу и чем-то напоминали призывников, пришедших на медосмотр.

– Здрасте, я тут заблудился. Не подскажете, где я могу найти Михаила Анатольевича Носова из компании «LiL»? – проговорил я, когда один из амбалов закрыл собой солнце у водительской двери.

– Визитка? – коротко спросил амбал с такими белыми волосами, словно их три дня держали в перекиси водорода.

Сказал, будто выстрелил…

– Да-да, конечно, – я вытащил из барсетки визитку профессора.

Мужчина в пятнистой форме, такой же эмоциональный, как кирпич в руках таджика, бросил взгляд на заднюю сторону визитки и кивнул:

– Машину поставьте в конце стоянки. Оставьте внутри мобильный телефон или любое другое записывающее устройство. Михаил Анатольевич скоро выйдет.

Слова цедились так, как если бы я задолжал охраннику крупную сумму денег и приехал просить о рассрочке. Осеннее солнце швырнуло зайчика на хромированный ствол автомата, и теперь луч света бил мне в глаза. Неприятно бил. Второй охранник встал по другую сторону машины и заглядывал внутрь, словно надеялся увидеть там если не танк, так хотя бы захудалую гаубицу, чтобы открыть огонь без предупреждения.

Этот тон и внимание очень мне не понравились. Какие-то охранники на складе, а ведут себя так, как будто каждый день защищают президента! Надо бы пощекотать им нервишки, чтобы не расслаблялись.

Мелкая пакостная сущность снова вырвалась наружу. Ну что с ней поделать?

– А ты чё так разговариваешь? Или с оружием считаешь себя увереннее? Ссышь без автоматика-то? Сублимируешь?

Зачастую мы совершаем мельчайшие проступки, которые в дальнейшем оборачиваются большими проблемами. Совершаем опрометчиво, просто по сиюминутному желанию души. Если бы я знал, чем обернется моя несдержанность…

Охранник медленно, очень медленно наклонился к двери и начал играть в «гляделки». Почему-то два зрачка напомнили черноту дул ружья, которым меня приветствовал пьяный сосед сверху, когда я поднялся попросить выключить музыку. Как позже оказалось, Мишку Суворина уволили с работы, его бросила жена, и, словно желая добить, какой-то урод врезался в его машину на стоянке и уехал. Мишка заливал горе под Ваенгу, но своим бэквокалом мешал спать остальному дому. Вот я и пошел успокаивать разбушевавшегося соседа. Тогда реакция меня не подвела, и сдвоенный выстрел ушел в потолок, но в память врезался тот миг, когда смертоносная чернота заглядывала в душу…

– Вы ошиблись адресом, уважаемый. Всего доброго, – процедил охранник, когда выиграл игру в «гляделки».

– Эй, хорош, ты же только что сказал…

– Вы ошиблись. Это частная территория, прошу вас удалиться, – металлическим голосом сообщил охранник.

Вот тебе и раз! Неужели всё напрасно и теперь из-за недовольного охранника я могу лишиться «вакантного места»? Вот же, довыеживался…

И в то же время какая-то злость поднялась изнутри.

– Слышь, вертухай, я не к тебе приехал, а к профессору. Не выеживайся, а не то я сейчас позвоню и…

Я не успел договорить, когда глухой лязг затвора привлек внимание. Глаза охранника исчезли, а на их место пришел зрачок автомата. Такой же зрачок появился и с другой стороны машины. Я ощутил, как на шее поднялись волоски, набежавший холодок скользнул по спине.

Неужели выстрелят? При таком скоплении народа? Да нет, наверное, просто пугают…

– Вы являетесь нарушителем частной территории. Я считаю до трех, – тем же бесстрастным голосом заявил охранник. – Потом открываю огонь по конечностям. Раз…

– ДА ХОРОШ!!

– Два…

Охранник отступил на шаг. Я перевел рукоятку рычага переключения передач в положение заднего хода.

– Да пошли вы все! – пробурчал я и начал отъезжать.

Сука! Сука!! Сука!!!

И чего мне надо было рот открывать? Промолчал бы и уже парковался на стоянке рядом с другими машинами.

Вот и всё! Вот и попробовал себя в роли зашибающего бешеные деньги главы семейства. Только зря с работы отпрашивался… Я не успел отъехать, когда моё внимание привлек электронный писк.

– Седьмой, что у вас там? – проворчал прямоугольник рации на груди охранника.

– Нарушитель. Ведет себя по-хамски, – ответил охранник.

– С визиткой?

– Так точно.

– Тогда пропусти. Нам двоих не хватает до полного набора, – сказала рация.

– Но он же хамит, и вообще…

– Ты плохо слышишь?

– Двоих не хватает? А можно мне тоже поучаствовать? Вы же обещали…

Рация на несколько секунд смолкла, словно невидимый собеседник спрашивал совета у других. Время растянулось на огромную жвачку, которая бесконечно тянулась и тянулась.

– Хорошо, переодевайся и присоединяйся. Пропусти гостя, – скомандовал голос в рации.

Охранник поставил автомат на предохранитель и отошел от машины. Второй безмолвный страж тоже отступил на пару шагов. Шлагбаум поднялся с неумолимостью гильотины, которая только и ждет, когда же голова преступника ляжет поудобнее в выемку для шеи.

– Вот так бы сразу, – миролюбиво улыбнулся я и не смог удержаться от небольшой шпильки. – А то всё «ма–а-ама», «ма-а-ама».

Белоголовый охранник отвернулся и пошел в сторону домика. Я провожал его взглядом в зеркало заднего вида, пока заезжал на территорию возле непонятного склада. Охранник исчез за дверью красно-белой «сторожки». Я хмыкнул и переключил внимание на парковку. Забрал из машины барсетку с телефоном и документами – хрен его знает, что у них тут за правила, но лучше лишний раз не нарываться.

И так едва не сорвался из-за шуточки с охранником…

Немногие из стоявших людей повернули головы в мою сторону, в основном смотрели в коричневые ворота и ждали. Среди толпы не было особ женского пола, тут были одни мужики в возрасте от двадцати пяти до тридцати пяти лет.

Что же это за работа такая?

– Ого, сколько тут народу! Это все на собеседование? – спросил я у худощавого парня с козлиной бородкой.

Собеседник был из той категории людей, которых можно увидеть как среди студентов, так и на корпоративе крупной компании. Рваные, по моде, джинсы, вельветовая куртка с полосками ядовито-ультрамаринового цвета, стрижка «я у папы дурачок». Вроде, и молодой, но вот глаза тусклые, как у старика. Я видел как раз такие у Мишки Суворина, когда судили за применение оружия. Блеклые глаза, смурные, безразличные.

– Ага, пришли незнамо, куда и непонятно зачем, – ответил парень.

– Слушай, а у тебя ничего странного перед этим не было? Ну, никакого спора не было?

– Было странное, – проговорил парень задумчиво. – И спор был… Непонятный какой-то спор… У тебя тоже?

Я кивнул. Страшно хотелось курить. Рука привычно скользнула в карман куртки, где раньше лежали сигареты, но натолкнулась только на пустоту. Пустотой не накуришься, а стрельнуть сигарету у других… Во-первых, я ещё очень хорошо помню, какими радостными глазами посмотрела Люда, когда услышала новость о том, что я решил бросить курить, а во-вторых… слишком стыдно просить отраву, когда сам можешь купить.

– Чего ждем-то? – спросил я после того, как глубоко вдохнул, досчитал до десяти и выдохнул.

– Пока всех не пригласят. Вроде, должны сотню набрать, чтобы начали движуху, – ответил парень.

– А-а-а... Так, вроде бы, набрали? Охранник на шлагбауме, вроде бы, последним был? Нет?

– На каком шлагбауме? – не понял парень.

– Так вон… – Палец застыл в воздухе, когда я показал на въезд.

На том месте, где недавно произошла стычка с охранниками, зиял обычный проезд для транспорта. Ни шлагбаума, ни домика охраны, ни амбалов с автоматами. И «колючки» на заборе как не бывало – обычные бетонные плиты заграждения. На одной плите виднелось плохо закрашенное слово из трех букв.

Да что же это за хрень тут творится?

Вот после этой мысли и надо было бежать, а впрочем… Впрочем, уже было поздно…

– Ты что, перегрелся? – спросил парень.

– Да, наверное, – пробормотал и взъерошил волосы на затылке.

Что тут реально происходит?! Какого…?

Додумать мысль я не успел: коричневые ворота дернулись и начали тихо расходиться в стороны.

Толпа немедленно подалась вперед.

Что там? Кто там? Что дают?

Через макушки мне удалось разглядеть двух человек – профессора и ещё одного тщедушного пожилого мужчину, похожего на почтальона Печкина. Вышедшие белели халатами, чернели галстуками и отутюженными брюками, а когда они забрались на небольшой постамент, то их ботинки начали пускать зайчики в толпу.

– Добрый день, многоуважаемые избранники! Мы рады приветствовать вас на вступительном собеседовании на пять вакантных должностей. Вам предстоит пройти три этапа, чтобы доказать свою профессиональную пригодность. Пройти вы сможете, если имеете достаточно сильное желание получать стабильную заработную плату и быть уверенным в завтрашнем дне! – хорошо поставленным голосом проговорил Михаил Анатольевич.

– А что за работа? – раздался в толпе голос.

– Весьма увлекательная и интересная, но о ней узнают только пятеро дошедших до финала, остальные просто забудут об этом дне. Если кого-то не привлекает возможность полного социального обеспечения и двухсот тысяч каждый месяц на счет... – проговорил Михаил Анатольевич. – Если такие люди есть, то мы не держим – вы можете уйти прямо сейчас.

– Похоже, что это очередная сетевуха, – процедил угрюмый мужчина в пяти метрах от меня. – Уважаемые, нас около сотни, а выйдут только пятеро? И заниматься непонятно чем? Идти туда, не зная куда, и делать то, не зная что? Да? Ну на хер такие непонятки – только день зря потерял, пока добирался!

– Вы можете уйти – тем больше шансов у других претендентов, – скрипучим голосом ответил мужчина, похожий на почтальона Печкина.

Почему-то коллега Михаила Анатольевича сразу же вызвал у меня неприязнь. Вот бывают такие люди – вроде бы, и не сделали ничего плохого, и видите их в первый раз, но неприятными становятся с первого взгляда. Как будто когда-то давно, в другой жизни, вы были заклятыми врагами, а теперь встретились вновь.

– Тогда я лучше пойду дальше гайки на сервисе наворачивать, там хотя бы всё понятно: есть машина – есть проблема – есть лошара, который хочет подарить бабки, – сказал угрюмый и махнул рукой. – Покеда, пацанчики.

Угрюмый сделал несколько шагов по направлению к выходу, когда за ним потянулись ещё трое человек.

– Минуточку, многоуважаемые, а не будете ли так любезны отдать визиточки? Они вам всё равно уже не нужны, – с улыбкой засуетился Михаил Анатольевич и поспешил спуститься.

Четыре человека терпеливо дождались, пока профессор соберет у них прямоугольники, а потом я увидел, как улыбчивый Михаил Анатольевич щелкнул пальцами на уровне лица и что-то быстро проговорил свистящим шепотом. Слов разобрать не удалось, зато моё внимание привлекло другое: хмурые лица уходящих расслабились, как если бы все стрессы одновременно решили убраться из жизни людей, и они на минуту стали довольны жизнью. Потом четверка развернулась и прошла к машинам. Двигались они немного неестественно, рвано, как будто долго спали и их мышцы онемели.

– Вот и ладушки! – похлопал в ладоши «почтальон Печкин». – От недоверчивых мы избавились... Остальных кандидатов прошу пожаловать в нашу страну чудес!

Люди осторожно потянулись в зияющую темноту странного склада. Я оказался среди последних, рядом шел парень с козлиной бородкой. Когда оглянулся на уезжающих, то чуть притормозил: темно-зеленая «Мазда» выехала из шеренги машин и задним бампером ударила подъезжающий черный «Рено-Логан». На асфальт посыпались осколки разбитого фонаря «Реношки». Машины застыли на две секунды, а потом, как ни в чем не бывало, поехали в сторону выезда.

– Видал? – раздался голос парня.

– Ага, раздолбаи какие-то, – сказал в ответ.

Я хотел ещё добавить про дорожных долбодятлов, у которых руки из задницы растут, но рядом вырос Михаил Анатольевич и с мягкой улыбкой произнес:

– Проходите, молодые люди, не задерживайте. Раньше начнем – раньше закончим.

Я посмотрел на своего недавнего пассажира – чего же такого он сказал этим четверым, что те потерялись во времени и пространстве? Гипноз?

Магия?

Бр-р, бред! Какая магия?! Может, профессор всего лишь назвал одну из могущественных силовых структур и пообещал четырем ушедшим огромные проблемы, если те откроют рот?

Человеческий разум всегда ищет оправдание любым чудесам. Слишком долго вдалбливалась в мозг фраза фокусника из кинофильма «Карнавальная ночь»: «Ловкость рук, и никакого доклада». Это всё спецэффекты... Или вообще подсадные артисты, призывающие своими действиями остальных ощутить всю важность происходящего.

– Кирилл, я очень рад видеть вас здесь, но не задерживайтесь, прошу. – Михаил Анатольевич сделал приглашающий жест.

– А что с этими ребятами? – кивнул я за спину профессора.

– С ними всё будет нормально. Доедут до дома, лягут спать, а наутро забудут про свои сегодняшние приключения. Им покажется, что они вчера ни с того ни с сего решили выпить водки... Утром даже похмелье будет присутствовать, – улыбнулся потенциальный работодатель.

– Так, а что с ними? – не унимался я. – И что у вас за фигня со шлагбаумом и охранниками?

– Проходите, Кирилл, проходите, – нетерпеливо отмахнулся профессор. – Все вопросы потом.

Я переглянулся с козлобородым, тот пожал плечами, мол, давай спросим потом. Пришлось кивнуть в ответ. За нашими спинами с легким лязгом сомкнулись стальные ворота.

Здание легко могло вместить баскетбольный стадион вместе с трибунами для болельщиков. Разделенное на три галереи помещение напоминало фантастический бутерброд, где на первом уровне красовались высокие тумбы с круглыми площадками, освещенные красным светом. Второй уровень заливал синеватый свет, там деловито сновали люди в белых халатах, а на стенах висели большие экраны с видами природы. На третьем уровне преобладал белый свет люминесцентных ламп, и возле перил балконов стоял десяток людей в деловых костюмах.

Люди стояли и смотрели на прибывших, словно оценивали претендентов.

– Нам сюда. – Михаил Анатольевич показал на красный свет.

Всё помещение впереди занимали тумбы с круглыми двухметровыми площадками в основании. На крышках тумб синели похожие на мотоциклетные шлемы и пластиковые краги. Десять площадок в ширину, десять в длину – всего сто непонятных мест. Они чем-то напомнили надгробия на кладбище, не хватало только надписей и пластиковых цветочков. Стены по периметру подпирали мужчины в свободных тренировочных костюмах. Им только кепочек-блинов не хватало и барсеток под мышкой, чтобы стать похожими на организованную орду гопников.

Красные лампы создавали жутковатое освещение. Это тоже мало способствовало хорошему настроению.

«Как внутри подъезда профессора», – подумал я в тот момент.

– Дорогие искатели лучшей жизни, вас выбрали потому, что у вас обострено чувство справедливости. Вам не нравится то, что творится вокруг, всё то дерьмо, которое льется вам в уши и глаза со всех сторон. Вам предлагается стать экзекуторами – людьми, которые могут карать и миловать. Вы собраны здесь для того, чтобы доказать, в первую очередь, самим себе: вы можете изменить этот мир! Можете сделать его справедливее, добрее и правильнее! – повысил голос «почтальон Печкин». – Сейчас вы пройдете испытание на быстроту реакции, скорость принятия решений и консолидацию волевых качеств. Встаньте на площадки, помощники укрепят на вас виртоборудование. Двадцать лучших претендентов пройдут дальше, а с остальными мы расстанемся друзьями.

– Так и не объяснили, кем работать и что делать, – проворчал я себе под нос.

«Гопники» отлепились от стен и подошли к тумбам. Претенденты разбрелись по площадкам, и на них тут же начали надевать игровое оборудование. Я подошел к свободной тумбе. На вид она напоминала пьедестал для бюстов деятелей прошлого. Тут только сардонически улыбающегося Ленина не хватало.

Когда я встал на черное тканевое покрытие, оно чуть съехало в сторону, как будто не было закреплено на полу. Такое полотно я видел на беговой дорожке.

Что же под ним? Ролики или что-то другое?

– Привет, стой спокойно и не дергайся, – сказал подошедший помощник. – Меня зовут Андрей. Если что, я буду твоим персональным куратором, постарайся не накосячить и пройти во второй тур. Барсетку можешь оставить рядом, я прослежу, чтобы её никто не тронул.

Помощник взял железный карабин с верхушки тумбы и вытянул эластичную ленту, которую два раза обернул вокруг моей талии и вставил язычок в замок. Потом отошел в сторону, полюбовался на результат.

– Привет, меня Кирилл зовут. Это ещё зачем? Чтобы я не смылся?

– Да, – серьезно ответил Андрей. – Бывали случаи падения, а это убережет тебя от лишних травм.

Андрей нажал на синюю кнопку, и полотно под моими ногами снова дернулось.

– Попробуй походить взад-вперед, можешь даже влево-вправо.

Я сделал шаг, и полотно сдвинулось назад. Нога приземлилась ровно в центре площадки. Такой же эффект возник и при ходьбе влево, затем – при прыжке вправо. Ремень не давил, но не давал отпрыгнуть далеко, пружинисто возвращая обратно.

– Присядь, – коротко сказал Андрей.

Гусиный шаг тоже вызвал перемещение полотна. Сам же остался на месте.

– Виртоборудование движения в норме, теперь надевай перчатки.

Андрей помог закрепить необычного вида краги, похожие на рукавицы космических рыцарей из фантастических фильмов. Краги были почти невесомыми и прилегали к рукам, как вторая кожа. Я сжал, потом разжал пальцы. Сочленения работали превосходно, без скрипа и шелеста пластика.

– Отлично! – кивнул Андрей. – Осталась последняя деталь.

Шлем тоже оказался впору. Даже уши не сворачивались в трубочку. По прозрачному стеклу забрала пробегали неуловимые голубоватые искорки.

– Всё нормально? – спросил помощник.

– Да, вполне. А что будет-то?

– Увидишь, – загадочно улыбнулся Андрей, встал рядом с площадкой и поднял руку.

Я огляделся. Возле других площадок тоже стояли люди с поднятыми руками. Претенденты были обмотаны лентами безопасности и вертели головами, оглядываясь по сторонам.

– Я вижу, что все готовы к первому испытанию. Итак, начнем! – раздался голос Михаила Анатольевича.

Пронеслась мысль: «Людочка, ради нас я всё выдержу!»

В следующий миг стекло шлема потемнело, как будто на голову накинули непроницаемый мешок, а потом из черноты проявились три горящие буквы.

«L.i.L»