Если бы кто-нибудь сказал мне, что приму участие в поисках черного целителя, я бы назвала его дураком. Или пророком. Ситуация напоминала ту, в которую угодила я летом, когда понимаешь, что идти не следует, да и окружающие твердят о том же, но не идти не можешь. Иногда, несмотря на все доводы разума, выбора у нас нет. Теперь глупости совершала явидь, а я составляла компанию.
Волга замерзла, и с берега на берег люди перебирались на своих двоих, невзирая на таблички, запрещающие это делать и ежегодно расставляемые службой спасения. Наша цель не требовала подобного героизма. Она требовала идиотизма. Стёжка была на этом берегу. Я поставила машину на то же место, что и Веник. Кусты завалило снегом по самую макушку, с реки дул пронизывающий ветер, поземка вилась вдоль дороги. Зима выдалась снежная, она каждый год такая выдавалась, к удивлению служб города, в этом плане ничего не меняется ни тридцать лет назад, ни сейчас. Тропинка была прежней, так же притягивала и уводила между двумяПоказательные бои выглядели до жути «показательными», двое в центре прыгают друг напротив друга с большими железками, демонстрируя эффектные приемы, или нож у одного, а второй красиво разоружает его. Ага, меня разоружали в два раза быстрее, больнее и без лишних движений. Но это можно списать на собственное неумение, нож у меня отнимет и ребенок. Пусть. Но представив на месте одного из тренеров Тёма… Мы все обречены: и учителя, и ученики – все, кто есть в зале. Я видела, как за долю секунды он располосовал человека одним движением. За эти десять-пятнадцать минут, что мужики выделываются друг перед другом, он из них эскалопов нарежет. Ладно, сравнение некорректно, охотник не человек. Но не верю я, что бойца с ножом можно разоружить голыми руками, по крайней мере, не того, кто умеет обращаться с холодным оружием. А тут из нас, великовозрастных чайников, обещают сделать асов ножевого боя, не сразу, но все-таки. Святые! Если это так, то можно уже ничему не учитьс
Более универсальным языком, чем русский, в северных пределах была инопись. Очень сложный язык, в котором каждое слово в зависимости от соседнего могло иметь два или три значения. На нем написаны книги, сохранившихся с прежних эпох, у которых вместо страниц настолько тонко выделанная кожа, что рвется под пальцами. Сейчас забытым языком пользуются редко, либо отдавая дань традиции, либо если при переводе написанное утрачивает смысл и силу. Есть книги, которые не переводят и вообще не открывают.Некоторые энтузиасты, не желая терять корни, издавали английские, немецкие, польские словари, переписывали фолианты на свитки, расписывали полотна иероглифами или вязью. Пределы большие, но, как бы ни была велика Россия, Северные пределы больше, у них вообще нет границ как таковых, так что можно легко встретить в библиотеке ведьмака или целителя томик с заговорами на французском или итальянскими рецептами приготовления человеческих мозгов во фритюре с пастой на гарнир. Вот бы где разгулять
Я потерла переносицу и отключилась от бормотания на тему неправильной жизненной позиции. Ворчала бабка без злобы, скорее, по привычке, нежели по необходимости.Перевести книгу не удалось. Ничего удивительного – с одним словарем, без малейшего знания смысловых конструкций, времен, изменений слов по числам, падежам и спряжениям, плюс многие слова давно уже вышли из обихода и не употреблялись. Я сосредоточилась на названиях знаков и их принадлежности. Теперь осталось сообразить, чем мне это поможет. Я наморщила лоб. Первое, что я вынесла из книги, это количество родов. Точную цифру не знал и автор. Нечисти было много. У каждого вида свой знак: от очевидных, вроде очертания замочной скважины у ключников, до непонятной спирали психарей.Некоторые так и остались загадкой. Надписи под картинкой переводились, смысл ускользал. Перевернутый трезубец, более подходивший бесам или, на худой конец, русалкам, хоть какая-то логика прослеживалась, переводился как «природа, рост
– Не говорите так, – я медленно поднялась, висок кольнуло болью, – в прошлый раз вы тоже говорили, что ничего не происходит и надо всего лишь подождать. Я послушалась. А в мире прошло десять лет, умерли моя мать и брат, так и не узнав, что мы с Алисой живы, но до последнего на это надеясь. Не смейте больше говорить о благе, потому что ваше благо мне и на хрен не нужно! Я перевела дыхание, вот как чувствовала, что толку от визита не будет, но сейчас я слишком раздражена, чтобы слушать что бы то ни было, кроме прямых ответов.– Пошла вон, – тихо скомандовал ведьмак, – пока не передумал и не заставил здесь полы языком вымыть, ему такое только на пользу пойдет.– Не расскажете? – Он отвернулся, а я стала застегивать куртку. – Тогда прощайте. Хватит с меня, пусть у вас кто-нибудь другой развлекает.Он мог бы остановить меня либо силой, ведьмак он или не ведьмак, либо словом, сказав правду. Он этого не сделал, он н
Я нахмурилась, с целителем они могли делать все, что хотели, а вот с селом – нет. У меня там бабка осталась.– Он – опора стежки. Не знала? Одна из, но мы будем вышибать их по одной, пока…– Довольно, – скомандовал мужчина, – ты отомстила. Остальное ее не касается. Идем.Вера улыбнулась. Ярко и безумно.– Хочу, чтобы в последние часы ты думала обо мне, – она помахала рукой, – ты ведь окажешь мне такую любезность?В дальней стене открылась дверь, и на мгновенье в неярком свете уходящего дня я увидела силуэт мужчины и женщины, вышедших отсюда и оставивших меня наедине с ледяным сном целителя. И мыслями.Первые полчаса я провела в неподвижности. Пытаясь впихнуть в себя, осознать то, что они нашли нужным мне сказать. Иллюзий я не питала, если бы мужчина не захотел, Вера бы не открыла рот.Итак, они мстят, я для девушки вишенка на торте. Я перешла им дорогу, помогла спасти Милу и Игоря, о ней
– Знаешь их? – спросила я.Он не ответил и даже не повернул головы. Лицо мужчины стало задумчивым, а потом он вдруг совершил невозможную вещь. Поднес запястье к лицу и прокусил его. Укусил сам себя. По руке потекла кровь. Константин приложил рану к дужке замка, щедро размазывая кровь по металлу. Глаза посветлели, и магия, пройдя по руке, влилась в замок вместе с кровью. На металл будто пролили кислоту. Резкий запах ударил в ноздри, и я уже не понимала, что так пахнет: кровь или шипящее, будто испаряющееся, железо.Замка больше не было, на пол упало исковерканное непонятное нечто. Приятно осознавать, что хоть в одном я не ошиблась: целитель оказался способен выбраться из клетки. Как бы теперь намекнуть, что я очень хочу составить ему компанию.– Особого приглашения ждешь? – Константин указал на мое запястье.Я вытаращила глаза. Мужчина вышел из своей клетки и встал напротив.– На тебя свою кровь тратить не собираюсь. Решай, остае
– Поучительно, – пробормотала я.– Были эти семеро из племени Юков. Они положили начало новому клану нового мира, своему Юково.– Я всегда думала, что мы присвоили название верхнего села, чтобы избежать лишней бюрократии и вписаться в мир людей.– Вы ошиблись, леди. Все наоборот. Человеческое село основали наши.– Зачем? – Я открыла глаза, интересная выходила легенда.– Определенной причины вам никто не назовет. Были такие, кто хотел разводить людей как скот, и такие, кто хотел изучать их, и такие, кто считал их буфером, который примет на себя первый удар, если таковой случится.– Ни одной достойной.– Может быть. Разрешите продолжить? – Я кивнула. – Их было семеро. Семеро первых: шаман, нелюдь, продавшийся, колдун, изменчивый, чистый и проклятый.– Чувствую, веселые были деньки.– Свершилось чудо, которого никто не ждал: безвременье отступило перед их сил
Утро. Весеннее солнце заглядывало в окна, снег растаял два дня назад. Бабка жарила оладьи на завтрак, у меня такие пышные и румяные никогда не получались. Оладьи в моем исполнении – это плоские маленькие блинчики.Я пила кофе, просматривая новости на новом планшете, гадая, что еще могло случиться в нашей тили-мили-тряндии. Жутко раздражали отпечатки, остающиеся от пальцев на экране, поэтому упаковка салфеток стояла рядом, еще пяток ждали своей очереди на полке. Расходовались они быстро, а я чувствовала себя параноиком, помешанным на чистоте, но остановиться не могла. В остальном новое устройство мне нравилось. Особенно то, что оно упорно ассоциировалось с магией, а не наукой, моя личная колдовская дощечка или блюдечко с наливным яблочком. Я не могла постичь, впихнуть в свою голову знание, что компьютер, перед глазами сразу вставал безвинно затоптанный охотником системный блок, уместился в планшете толщиной в полсантиметра и весом пятьсот грамм. Я не понимала, как он работ