Едва развеялась рассветная дымка, путники принялись складывать вещи. До дороги, взбегавшей по крутому склону, оставалась лишь пара десятков шагов.
Пирамида храма возвышалась на квадратной платформе, окружённой трёхступенчатыми террасами.
От главных ворот внутрь здания вела просторная лестница. Пол кое-где заледенел, было слишком темно, чтобы продолжать путь.
Сант и Маркус, не сговариваясь, вызвали мерцающие шары, но тени от двух источников света, скачущие по стенам, лишь отвлекали внимание. Путники стали подниматься.
По другую сторону лестницы тоже оказались двери. Как и входные ворота, они были открыты.
— Доступ в храмы должен быть свободным, — пояснила Риана. Взгляд её в мечущемся свете пламени казался задумчивым. — Но внутренние покои будут закрыты.
— Стоит ожидать там что-то опасное?
Риана пожала плечами.
— Со стороны валькирий — вряд ли. Но здание давно забр
Маркус обновил заклинание света и медленно двинулся по коридору. Светящийся шар над его головой запылал с новой силой. Патриций останавливался у каждого гобелена, вглядываясь в лица героев-валькирий. Все они казались ему похожими на Риану. Будто портреты писались с неё. И ни один не был похож на тех валькирий, которых видел Маркус в особняках патрициев. Ни один не походил на Вайне.Даэв с восхищением разглядывал картины древних битв, где, подобно мифическим богам, крылатые воины сражались на колесницах, запряжённых крылатыми конями. Были здесь и сцены любви, но эти встречались несравненно реже. Женщины и мужчины, обнимавшие друг друга… Иногда полотна изображали оргии или другие формы любви, которые прежде считались свойственными только Вечному Риму. Не похоже, что у древних валькирий была развита мораль.«Надо сказать об этом Риане»,— подумал он и покачал головой. Патрицию стало действительно жаль, что они не пошли сюда вместе. Многие из
—Риана,— в голосе Маркуса прозвучала радость, и сердце валькирии сжалось. —Кто с тобой?Несколько мучительно долгих секунд Риана молчала, и на мгновение Маркусу показалось, что та борется с собой.—Цебитар,— сказала валькирия и замолчала. Она остановилась на пару шагов впереди двери, пропуская спутника.—Так… —Маркус чувствовал, за те полчаса, что они провели порознь, что-то произошло, но никак не мог понять— что.Риана видела, как на лице патриция заиграла кривая улыбка.—По жирному подбородку вижу, что это Флавий. А по уродливому носу— что не Бонио. Стало быть, Вентильо?—Верно… патриций.Флавий тоже остановился в отдалении, не опуская арбалета.—Может, убьёшь его, Риана?— спросил Маркус, не отводя взгляда от оружия Флавия. —Он меня нервирует.
—Разве тебе было плохо у нас? —Клемента тянула время.Вайне всё ещё стояла, направив на неё оружие, и явно не собиралась отступать.—Я— валькирия,— сказала она, и в глазах молодой рабыни сверкнула знакомая молния. В эти мгновения она напомнила гетере Риану как никогда.—Звёзды, я знаю, кто втемяшил тебе в голову эту чушь,— она чуть шагнула в сторону, рассчитывая приблизиться и атаковать.—Риана ни при чём. Каждый хочет гордиться своим народом. Каждый хочет величия своему народу.—Нет, я всё-таки знаю, кто втемяшил в тебя эту чушь… —Клемента вздохнула.Ей патриотических переживаний обоих крылатых было не понять. Она родилась полукровкой и никогда не могла назвать Рим своим домом— хоть и любила его, насколько возможно любить город, который дал тебе всё.—Вайне,— осторожно прод
Остроконечная громада утёса вздымалась на фоне ночного неба. Стаи птиц кружились над опустевшей пирамидой тысячелетнего храма. Гигантские трещины рассекали скалу на части.Спуск к подножию мыса занял несколько часов. Узкая тропинка, которую без тени страха путники преодолели, двигаясь наверх, теперь то и дело ныряла в расщелины и дыбилась колдобинами. Клемента с трудом ползла вниз— Сант поддерживал её за талию. Рана Маркуса оказалась неглубокой, но двигаться ему всё равно было нелегко. Даже Риана замедлила ход. Младшую валькирию она несла на плече, хотя оба патриция и предлагали в один голос бросить её умирать.Спорить Риана не стала. Попросту сделала, как считала нужным, зная, что если захочет— Маркус остановит её. Теперь патриций получил то, что хотел— абсолютную власть над своей рабыней. Контролер продолжал холодить кожу над ухом, и Риана понимала, что не сможет вытащить его сама. А Маркус, очевидно, не собирался помогать.
Чудесный край гейзеров и источников тянулся по обе стороны от них все последующие несколько дней. Кони шли медленно, усталые после долгой дороги, окончившейся ничем. Сант основательно пал духом— добыча, которую ему удалось увезти, была далеко не так велика, как он надеялся. Маркус и Риана держались рядом, и Клементе становилось всё тяжелее смотреть на них. Потому, когда на третий день Дариус сообщил, что собирается отделиться и поехать своей дорогой, Клемента вызвалась отправиться с ним.—Я присмотрю, чтобы он не натворил ничего, вернувшись в Рим,— так она объяснила Маркусу свой порыв.—Тогда и девчонку забери,— рассеянно ответил он, отчего Цереру взяла ещё большая тоска.—Вам должен кто-то готовить еду.—Я справлюсь,— заверила Риана, и в тот же день двое римлян и юная валькирия свернули на запад, а Маркус с Рианой замедлили путь и сделали внеплановый привал.
Риана проснулась задолго до рассвета. В листве деревьев, под которыми они с Маркусом устроили стоянку, поблёскивал молочно-белый диск луны.Костёр тихонько потрескивал, заставляя валькирию вспомнить о тех далёких временах, когда ей приходилось ночевать под открытым небом.Она сделала глубокий вдох. Чувство было странным. Как будто она снова вернулась в прошлое – и в то же время всё теперь стало другим. Не было Амарили, не было валькирий и не было войны… И в то же время не было одиночества и обречённости, которые следовали за ней по пятам с тех самых пор, как она покинула летучую крепость и ступила в горящие Помпеи.Риана перевела взгляд от костра на лицо патриция, лежавшего возле неё. Валькирия столько раз видела Маркуса спящим, что казалось, по движениям ресниц она сумеет угадать, какой патрицию снится сон.Маркус спал плохо почти всегда. Зра
Город едва только начинал просыпаться. Редкие прохожие, закутанные в плотные накидки, старались ускорить шаг— воздух был плотнее и холоднее, чем во все дни, которые Риана успела провести здесь. Берег Тибра покрывал плотный ковёр палой листвы. Золотые листья вееров разлетались из-под копыт коней.Риана покосилась на Маркуса— после событий в горах она никак не могла перестать думать о том, что могло произойти. Маркус весь последний участок пути оставался тих и молчалив, но, кажется, крепко держался в седле.И всё же Риане не терпелось быстрее добраться до дворца. У неё не было уверенности, что в случае чего ей хватит сил подхватить патриция и поддержать.К тому же здесь, на улицах римского города, она снова чувствовала, что оказалась на территории врага.—Мы можем ехать быстрей? —спросила Риана, склонившись к Маркусу. —Мне здесь неуютно. Такое чувство, как будто за нами наблюдают из к
Это был редкий случай, когда Маркус не поехал верхом, а взял экипаж— слишком устал и слишком не хотел проталкиваться сквозь толпы горожан, спешащих по своим делам.Риану он с собой не позвал— присутствие валькирии могло только усложнить и без того непростой разговор. К тому же он хорошо запомнил слова девушки о том, какую Цебитар играет роль при императрице.Патриция и самого не радовало его положение, но наткнуться, возвращаясь, на полный презрения взгляд Рианы, он не хотел вдвойне.«Неужели ты сама никогда не уступала?»— думал Маркус со злостью, пока кони несли карету по узким улочкам. Патриций равнодушно рассматривал толпы людей, многие из которых претендовали на то, чтобы зваться аристократами. Даже самые влиятельные из них казались ему всего лишь выскочками.Их было мало, потомков расы, высадившейся на берег Италийского полуострова шесть сотен лет назад. С каждым поколением их кровь становилась всё боле