- Ты же знаешь, что другого выхода нет? – тихо говорю я, сжимая руки Жени и глядя ему в глаза.
- Макс, может… - тихо начинает он и тут же замолкает.
Сложно.
Я понимаю, что мальчику не хочется оставлять тут всё, уезжая в новую страну, но сейчас это единственный выход. Даже оформление документов прошло куда легче, чем я изначально предполагал.
Женя поправился, чувствует себя намного лучше. Прогнозы врачей радуют. Олейник вообще очень плотно занялся Женькой, за что я доктору искренне благодарен.
- Учеба, Макс, - пытается привести он последний аргумент, однако и сам прекрасно понимает, что это основание так себе.
Да и вопрос решенный, в общем-то. Но Женька, оказывается, куда больше привязан к родным краям, чем я думал. И как бы я его ни убеждал, что всё будет замечательно, он всё равно нервничает и опасается. И его можно понять.
- Послушай, - вздыхаю я, беря его руки в свои. – Просто доверься мне. Как я доверился тебе,
- Значит, по-вашему, я неотесанный чурбан?Он смотрит так пристально, что перехватывает дыхание. Солнце пляшет в янтарных глазах, пропитывает их сумасшедшим золотом, стирая человеческую натуру и оставляя хищного зверя.Он слишком близко. Сам сел без спросу за мой столик, подпер щеку кулаком и некоторое время молча смотрел, словно зная, что тишина заставляет нервничать куда сильнее, чем слова.В нём всё так. Редкий сорт мужчин, на которых смотришь и понимаешь, что он хорош не только на зафильтрованной фоточке в инсте.Модная ассиметричная стрижка: бритый висок и густые чёрные пряди на макушке. Проколотое ухо. Не трёхдневная щетина, но и не борода хипстерского дровосека. Мужественные черты лица, нос немного крупноват, но ни капли его не портит. Янтарно-карие глаза, в которых смешались ирония, любопытство и тень разочарования.Мощные плечи и мускулистая грудь обтянуты простой черной футболкой. Руки, сплошь покрытые цветными татуировками, лежат на крыш
Домой я залетаю, просчитывая, успею ли сделать всё нужное и успеть на встречу в кафе. Мы заболтались с Денисом совсем не вовремя. Точнее, я болтала, а он слушал и норовил подлить свой очередной шедевр. Картина складывалась, словно в анекдоте:- Тая, почему бутылка пустая?- Я лечила рану.- Какую?- Душевную.Рана была не слишком велика, я прекрасно осознаю, что моя вина в случившемся тоже есть. Поэтому вцепиться в выбеленные локоны Веры точно не смогу. Хоть и очень хочется.Оставляю сумку в коридоре, стаскиваю через голову лёгкое платье.- Алёна, ты дома? – кричу так, чтобы младшая сестра услышала сквозь тяжёлый рок в наушниках.Реакции не следует. Пробегаю коридор, распахиваю дверь в её комнату.Мелкая сидит на стуле в позе лотоса, в одних коротких шортах и громадных наушниках с кошечками. Соломенные волосы собраны в пучок, очки свисают с кончика носа.Алёна увлечённо стучит по клавишам и не слышит, что в
Здравствуйте, Тая!Я тоже писательница, заканчиваю первую книгу. Буду благодарна, если вы дадите рецензию и сможете послать рукопись в издательство. Спасибо!Виктория, г. ТомскЗдравствуйте, Виктория! Успехов вам и вдохновения в работе над книгой. На сайте каждого издательства есть электронный адрес, куда можно направить рукопись. Удачи!Тая ГротВывод: Не перекладывайте на плечи других то, что можете сделать сами.Глупее ситуации не придумаешь. Я сижу напротив человека, который ещё недавно обещал мне устроить неприятности, если что-то пойдет не так. Он – напротив женщины, которая ему не нравится ни поведением, ни словами.Но я спасла ему жизнь. И понимание этого словно сквозь туман прорывается вперёд, пытаясь достучаться до моего рассудка. Жалко, череп настолько крепкий, что ничего не выходит и слышны лишь гулкие удары по нему. Хотя что за глупость? Это колотится моё сердце, которое, кажется, подпрыг
- Сам раздевайся, - с ответом. – Или ты для этого меня сюда и затянул?Вопрос глупый, вовремя нахожусь нацеленный исключительно на то, чтобы Макс фыркнул, брякнув что-то вроде: «Ты не в моём вкусе, детка», - и не пытался играть в доктора.В конце концов, я просматривала его инсту. Девочки всё как на подбор: длинноногие, с тонкой талией и светлыми волосами до задницы. Как детские печатки из магазина – все одинаковые.Но совершенно не моё дело, с кем предпочитает спать Макс Янг. Так же, как и не его дело - мои бедро и колено.- Тая, - начинает он, закатив глаза, - чтобы переспать с женщиной, мне необязательно её тащить в дом друга.- Макс, чтобы обработать рану, мне не обязательно скидывать штаны перед незнакомым мужиком, - в тон отвечаю я и близко подхожу к нему.Снова чувствую запах миндаля. Почему-то возникло желание коснуться его окровавленной щеки, словно, чтобы убедиться в том, что кровь – настоящая.
- Вы только не переживайте, - говорит она своим низким, совершенно не характерным для юной девушки голосом. – Уже всё хорошо.Ударение на «уже» никак не дает расслабиться и переключиться. Я прекрасно понимаю, что с Алёной что-то случилось, иначе Ляля не стала бы звонить. Не потому, что считает меня недостойной или предпочитает не общаться, а потому, что просто не любит лишний раз трепаться по телефону.- Что случилось? – спрашиваю резко охрипшим голосом.Замечаю, что Макс внимательно смотрит на меня. Немного хмурится, явно заметил, что это не тот звонок, после которого люди прыгают от радости. Но молчит, уже за это спасибо.- Алёна упала в обморок, - отвечает Ляля спустя какое-то время. – Мы вызвали скорую, потому что не могли привести её в сознание. Но сейчас всё в порядке. Приезжайте.И диктует адрес больницы.Каждое слово, которое я слышу, кажется маленьким стеклянным шариком, что со звоном ударяется о металл
Я смотрю на обеих девочек, киваю врачу, поднимаюсь и следую за ним.В кабинете врача всё белое. Но сейчас, в свете электрической лампы, оно кажется куда мягче и уютнее, чем должно бы. Хотя как может быть уютно в больнице? Глупые мысли и неприятная ситуация.- Вы мать? Старшая сестра? – спрашивает он, занимая место за столом.Не такой молодой, как мне показалось сразу. Может, даже мой ровесник. Русоволосый, зеленоглазый, с узкими губами и пронизывающим взглядом. Ощущение, что не человек, а статуэтка из мрамора. Белый халат идеально оттеняет кожу и подчеркивает холод, который можно почувствовать, находясь рядом с этим человеком. У него красивые руки, длинные гибкие пальцы, к которым хочется прикоснуться.На бейджике написано: «Игорь Васильевич Олейник, невролог».Понятия не имею, кто в такой ситуации должен со мной говорить. И лучше бы не понимала до конца жизни в безумном желании, чтобы всё были здоровы и не обращались к врачам.
Доброго времени суток, Тая!Я заканчиваю свою первую книгу. Хочу узнать, насколько безопасно отправлять рукопись в издательство? Не в том плане… Ну, в плане отказа, а что могут рукопись украсть, издав без ведома автора и поставив на обложке другое имя? Есть способы, которые помогут этого избежать?Александра, г.Улан-УдэЗдравствуйте, Александра!Поверьте, издатель не ставит целью незаконно отобрать авторский труд, чтобы потом иметь дело с судом. Как бы это печально ни звучало, но спрос превышает предложение, авторов много, книг ещё больше. Каждый день получая тридцать-пятьдесят рукописей, редактор находит то, что можно опубликовать без каких-либо противозаконных действий. Воровство рукописи – нонсенс. Воровство рукописи ноунейма – миф. Поэтому дописывайте книгу, удачи!Тая ГротВывод: Не верь всему, что говорят. Не поленись уточнить лишний раз.Алёна считает его красивым.
Я не хочу увидеть, что у Макса Янга кто-то есть. Но при этом сама готова в любой момент высказать ему в лицо всё, что думаю. И вряд ли ему это понравится.Спустя секунду понимаю, что Алёнка терпеливо ждет, когда я хоть что-нибудь скажу.- Кажется, ты уже описала в своей книге героя Максимку и убила его самыми изощрёнными способами, - всё же произносит она, прекрасно зная, что если я не могу поставить человека на место, то ему достается в тексте.- Ещё пока нет, - ворчу я и быстро закрываю «Инстаграм». – Но ты права. Писать надо, а я сижу и страдаю фигней.- Теперь ты страдаешь энергично! – смеется Алёна и тут же получает от меня мягкой игрушкой по затылку.Зелёная сова размером с ладонь постоянно находится на моем рабочем столе. Антистресс.Сестра заливается хохотом, я смотрю на неё и чувствую, что уголки губ сами расползаются в улыбке.- Дурында, - фыркаю я беззлобно.Наш смех едва затихает, и именно в