Share

Глава 2

Домой я залетаю, просчитывая, успею ли сделать всё нужное и успеть на встречу в кафе. Мы заболтались с Денисом совсем не вовремя. Точнее, я болтала, а он слушал и норовил подлить свой очередной шедевр. Картина складывалась, словно в анекдоте:

- Тая, почему бутылка пустая?

- Я лечила рану.

- Какую?

- Душевную.

Рана была не слишком велика, я прекрасно осознаю, что моя вина в случившемся тоже есть. Поэтому вцепиться в выбеленные локоны Веры точно не смогу. Хоть и очень хочется.

Оставляю сумку в коридоре, стаскиваю через голову лёгкое платье.

- Алёна, ты дома? – кричу так, чтобы младшая сестра услышала сквозь тяжёлый рок в наушниках.

Реакции не следует. Пробегаю коридор, распахиваю дверь в её комнату.

Мелкая сидит на стуле в позе лотоса, в одних коротких шортах и громадных наушниках с кошечками. Соломенные волосы собраны в пучок, очки свисают с кончика носа.

Алёна увлечённо стучит по клавишам и не слышит, что в комнате есть кто-то, кроме неё. Закатываю глаза, считаю про себя до десяти и велю себе же успокоиться. Что лбом, что по лбу. Сестра не заметит ничего вокруг, даже если произойдёт землетрясение. Айтишница в доме ещё та радость. Хотя, конечно, если сравнивать с писательницей, то вполне ничего.

Кладу руку на плечо Алёнки. Она вздрагивает, сдёргивает наушники, внимательно смотрит на меня.

- Тьфу, напугала, - глубокомысленно выдает и быстро закрывает окно на мониторе.

Однако я всё равно успеваю заметить, что сестра не «кодит», а болтает в чате с долговязым дружком.

- В следующий раз так зайдут воры и вынесут тебя, - хмурюсь я, стараясь выглядеть суровой старшей сестрой.

Алёнка фыркает:

- Ой, всё! Кому тут что надо?

Меня это неприятно колет, но в целом она права. У нас особо и утащить нечего. Ценность только наши компьютеры. Остальное: стиральная машинка, бойлер, плита, ну… такое. Оно дышит, но только после искусственного дыхания и постоянно грозится уйти на покой.

Ни мои гонорары, ни стипендия отличницы-второкурсницы Алёны никак не позволяют жить на широкую ногу.

- Там курьер твои авторские принес, - сообщает Алёнка, лениво тянется за растянутой майкой с совой и надевает.

Нагота её никогда не смущает, моё присутствие воспринимается как нечто естественное, само собой разумеющееся. Временами Алёнка считает меня второй мамой, временами – лучшей подругой. Ни той, ни другой смущаться нет смысла.

- Я сегодня иду к Ляле на день рождения. Останусь с ночёвкой, - говорит она. – Весь дом в её распоряжении, будут только девчонки.

- Хорошо, позвонишь, - киваю я.

Не стращаю Алёнку никакими глупостями хотя бы потому, что мне досталась сестра с головой на плечах. Да и коды её интересуют куда больше, чем парни. А Ляля - такая же двинутая айтишница, как и Алёнка. Нашли друг друга.

Сестра не влезает в сомнительные компании. В подростковом возрасте были попытки, но, переступив двадцатилетнюю черту, Алёна Грот водрузила на нос очки и остепенилась. Ну, местами.

- Ты сегодня на девичник? - спрашивает она, не отводя от моего лица зелёных глаз.

Таких же, как у меня. По глазам сразу вычисляют, что мы сестры. Слишком уж похожи и цвет, и выражение.

- Да, - коротко отвечаю ей. – Но сначала в душ.

Пока что я не готова рассказывать ни про Веру, ни про Макса Янга. Не слишком хочется признаваться в собственной глупости. Не особо тянет говорить о тех, кто тебя подставил.

Горячая вода практически обжигает кожу, но я, кажется, этого просто не чувствую. Все мысли слишком далеки от белого кафеля и геля с ароматом абрикоса.

Приняв душ, я заматываюсь в полотенце, протираю запотевшее зеркало и некоторое время смотрю на своё отражение. Не красавица и не уродина. Обычная девушка двадцати пяти лет, далекая от глянцевых кукол с фотографий в социальных сетях.

Белая кожа, черные волосы, удивительно красивые руки и несколько лишних килограмм на талии, которые, как ни странно, никогда меня не смущали. Никогда не была моделью и не стремилась. Есть чем гордиться, кроме засушенной фигуры.

Перед глазами почему-то возникла Вера. Стройная, хорошенькая, всегда с таким вниманием слушающая мужчин, что даже самый убогий задохлик чувствует себя орлом. Умеет. У меня же даже рядом с такими, как Макс и Денис, не возникает желания делать вид, что я глупее, чем есть на самом деле.

Сама с изумлением отмечаю, что подумала про Макса. Это ещё что такое? Неотёсанный чурбан с шовинистическими замашками, считающий, что он выше других. Вот и всё.

На гулянку собираюсь быстро. Джинсы, рубашка, лёгкий макияж. Волосы только выравниваю, и они струятся жидким черным стеклом, будто обсидиан в руках древних жрецов майя.

Подхватываю сумку. Кричу Алёнке, что ушла. Сестра желает хорошо оторваться. Горько хмыкаю, качаю головой и выхожу из дома.

Несмотря на то, что солнце садится, вечерняя прохлада не спешит обнимать город прозрачными руками. Всё равно душно и немного влажно.

Многих это утомляет. Начинают страдать и раздражаться, что солнце жжёт, облака не закрывают небо, а ветер, горячий и безумный, не дает сделать и вдоха, швыряя в лицо пыль и южный зной.

А я люблю лето. Люблю, что не нужно надевать лишние вещи, не нужно опасаться, что в любой момент можешь перемёрзнуть и подхватить простуду. Летом совсем не так, как зимой.

Лето – гомон и шум, зима – белое безмолвие, не менее страшное, чем черное безмолвие ночи.

До кафе нужно проехать три остановки, но я намеренно проезжаю две и выхожу раньше. Мне нужно пройтись, чтобы подумать и привести мысли в порядок.

Исходные данные: Макс Янг, альфач, парень с картинки, хозяин тату-салона, обладатель инста с сотнями тысяч подписчиков, шовинист с улыбкой. Он умудряется говорить гадости не так явно, чтоб его хотелось превратить в шашлык, и нравится тем, кому не хватает ума трезво оценить его мысли, а не накачанный торс.

Сомневаться в том, что поклонниц у Янга больше, чем у Алёнки фантазий на тему «я-стану-богатой-и-знаменитой», не приходится. Часть женщин возмущена его высказываниями, часть – наоборот. Как же… иностранец, красавец, мачо. Тьфу.

Я вижу, что к аккуратному коричневому зданию с оранжевой черепичной крышей подходит Танька, неизменная хохотушка, наш извечный заряд позитива. Ей в босоножку попал камешек, Танька смешно прыгает на одной ноге, опирается рукой о стену, вытряхивает его, а потом почти бегом влетает в кафе.

Наверняка там уже сидит Лизавета, сухая и строгая шатенка в очках, которая непременно всё делает правильно и всегда долго и нудно отчитывает кого-то за проступок. Но на Лизку никто не обижается, потому что стоит случиться чему-то нехорошему, она мчится тебе на помощь. При этом не забывает выносить мозг, но уже не так агрессивно.

Я перехожу на другую сторону, скрываюсь за рядом дорогих машин. Вообще-то здесь нельзя парковаться, но пока не ловят, многие плюют на это правило и сейчас оказывают мне неоценимую услугу.

Подъезжает такси, Вера выпархивает, будто фея. Сегодня она дивно хороша в новом белом платье. Прямо видится, как хорошо по нему растекается красное вино из случайно задетого моей рукой бокала. Растекается, впитывается и выглядит, словно кровь, лишь подчеркивая белизну наряда.

Я делаю глубокий вдох, заталкивая подальше кровожадные мысли. Бить Верке морду отменяется, держать за горло – тоже. И уж совсем удивительно будет, если я, не любящая красное вино, вдруг решу его заказать. Это так же бросится в глаза, как если бы я пришла с зелёными волосами. Не преступление, но замечено будет сразу.

В какой-то момент я понимаю, что не хочу заходить к девчонкам. Внутри змеей скрутилась обида, спряталась отравленным цветком. Как ты могла? Подруга. Ну-ну. Сама недавно плакалась в жилетку, что бывший оказался гадом, не считающим женщин за человека, а тут…

Кстати, как давно она знакома с Янгом?

От этой мысли я аж останавливаюсь. Пришло в голову бог знает когда, хотя надо было сразу подумать об этом. Но из-за разговоров с Денисом всё отошло на задний план.

Смотрю по сторонам и понимаю, что отошла от кафе уже на приличное расстояние. Сказываются частые прогулки пешком, ноги не устают даже на каблуках.

В сумочке звонит мобильный. Достаю его и тупо смотрю на зелёный и красный кружочки, на надпись «Вера» посреди экрана.

Ненавижу.

Убью.

Отключаю звук, но не сбрасываю. Пусть думает, что не слышу.

Ускоряю шаг. Хорошо, что здесь глухой переулок, никого нет. Пройдусь до сквера, напишу смс-ку кому-то из девчонок, что не приду. Причина ещё не оформилась в мозгу, но что-нибудь сымпровизирую. Писательница я или где?

Снова звонит телефон. На этот раз Валя. Она, видимо, уже пришла. Но из меня словно вытянули все силы, и я не могу даже пальцем пошевелить, чтобы сбросить или принять вызов.

Медленно поднимаю взгляд и решаю перейти дорогу под звук китайской флейты, которая до сих пор льется из динамиков мобильного. Кажется, что ещё слышу звук мотора, но внимание переключается на парня, прошедшего передо мной.

Он выходит на дорогу, и что-то выпадает из его кармана. Парень наклоняется, чтобы подобрать.

Я слышу гул мотора совсем близко, бросаю взгляд в сторону, с ужасом осознаю, что это машина. Вдоль позвоночника проносится ледяная стрела, колени слабеют.

«Он не успеет, не успеет!» - бьется бешеная мысль.

Тело начинает действовать само. Просыпается древний инстинкт: сначала действуй, потом – думай. Я бросаюсь вперед, с силой отталкиваю парня с дороги. Но не удерживаюсь и лечу следом, падая прямо на него.

Он вскрикивает, я различаю хриплое:

- Fuck!

Моё колено обжигает боль, с губ слетает хриплый стон.

Машина проносится мимо, мы выигрываем спасительные миллиметры. Всё тело горит, мысли расползаются, словно мокрый шёлк под острыми ножницами. Сердце колотится как ненормальное, подскакивает к самому горлу. Опираюсь ладонями на грязный асфальт, делаю глубокий вдох.

А потом поднимаю голову и встречаюсь взглядом с тем, кому только что спасла жизнь.

Его глаза полыхают янтарём.

Related chapters

Latest chapter

DMCA.com Protection Status