Вера тосковала… Как же она скучала по Максу, Ивану, Лапуле… Да по всем! С наступлением тепла ей все напоминало о Богатом. Хоть она и не видела деревню летом, но Макс так красочно все описывал, что нетрудно было представить. Цветущая за окном ее квартиры сирень сводила с ума своим запахом. Стоило закрыть глаза, как она видела себя сидящей на крылечке возле дома Антонины и греющейся в лучах утреннего солнца.
Вчера Макс прислал ей фото огорода. Вера обалдела, когда увидела, какую красоту там устроил Иван. Повсюду были посажены цветы. Он даже смастерил что-то типа альпийской горки в центре сада, а Макс подвел туда воду. И теперь Вера представляла ее уютное журчание и прохладу в жаркий день. С другой стороны дома они с Максом посадили картофель, помидоры с огурцами, еще какие-то овощи. Макс даже это сфотографировал – аккуратные грядки, на которых только начало все всходить. Как он написал ей, жить в деревне и не держать огород преступление. Да и не может он веч
Сегодня шалопай вел себя, как примерный ребенок. Дал маме переделать кучу дел, напечь хлеба на неделю вперед. Правда, пришлось звать Никиту, чтобы помог вытащить поддон из печи. Макс-то с утра укатил в Богородское по каким-то школьным делам. Зато сосед потом предложил помочь вести прием. У него лучше, чем у Макса, получалось выполнять обязанности медсестры. Умел он в нужное время найти правильные слова, успокоить, подбодрить пациента. Вере порой было даже не до того, чтобы заметить, в каком состоянии некоторые пребывают. А Никита отличался особенной чуткостью, редкой в наше время вечной гонки за чем-то.За два года, что прожила тут, слава о Вериных целительских способностях облетела пол страны. К ней частенько приезжали и с Москвы, и с Питера. Правда, строго по записи, которая уже сформировалась на полгода вперед. А в последнее время принимала она гораздо меньше. Все-таки седьмой месяц беременности – не шуточки. Да и малыш, что сидел в ней, беспокойный уродился. Как нач
Есть ли кто-нибудь в мире, кому удалосьУтолить свою страсть без мучений и слез?Дал себя распилить черепаховый гребень,Чтобы только коснуться любимых волос!О. ХайамУдары в дверь становились ощутимее, как и гомон во дворе.- Федь, айда бревно с моего огорода притащим. Дверь ломать будем.- Спятили, ироды?! Чать, сама откроет. Чего хату-то рушить? Хоть и ветхая, а простоит еще не один десяток лет.Спасибо, баб Маш, опять выручила. Наш человек! С первого взгляда понравилась Вере, хоть и суровая внешне. А в душе мягкая. Вон как успокаивала, чаем с пирогами отпаивала, когда на душе паршиво было, хоть в петлю лезь.Хорошо, что окна зарешечены. Уж зачем эта мера понадобилась бабке не известно, но в любом случае оказалась как нельзя кстати.- Верка! Да помоги же! Не видишь, не могу сдвинуть?! – просипел Макс.Про него-то она и забыла. Только сейчас сообразила, что тот уже какое-т
Еще чуть-чуть поднапрячься, и она закончит эту чертову главу, над которой уже неделю бьется. Придумала же мир, где люди живут в темноте! Теперь вот описывай оптические особенности устройства их зрения. Хорошо хоть, что сюжет коротенький, от силы на повесть тянет. Над романом бы она точно умерла.Телефон зазвонил в самый неподходящий момент, когда мысль созрела в голове, а записана была только наполовину. От вмешательства извне, она сразу же испарилась, как незадачливый воришка, прихватив с собой остатки трудоспособности. Чертыхнувшись, Вера глянула на дисплей. Ну конечно! Кто же еще мог звонить в шесть утра, как ни Макс.- Ты на часы смотрел? – без приветствия набросилась она на собеседника. – А если я сплю еще?- Ты ж никогда в это время не спишь.- Много ты знаешь! Что хотел-то? - немного смягчила тон.- Разговор есть. Я подъеду?Ох как не понравились ей интонации в его голосе. Если Макс не спит в такую рань, значит случилось ч
К работе в газете Вера относилась серьезно, не путая ее с творчеством. Каждую пятницу она ездила в редакцию – получала темы для статей на следующую неделю и деньги за предыдущую. Платили за такой труд неплохо, на жизнь хватало. И времени свободного оставалось достаточно, что особенно устраивало. Родители, конечно, ворчали, что надо бы устроиться куда-нибудь официально, чтобы капал стаж.- Я понимаю, ты молодая, - воспитывал ее папа, - но о пенсии нужно думать сейчас, а не потом, когда будет поздно. К тому времени нас уже не станет и позаботиться о тебе будет некому.О пенсии Вера думать пыталась, только получалось это плохо. И мешало в основном то, что не верила она в саму систему. Скорее всего, к тому времени, как подойдет ее возраст, пенсии уже и в помине не будет. Издадут закон, что заботиться о стариках должны дети. Тем, у кого нет детей, назначат мизерное пособие или обяжут поселиться в доме для престарелых. Себя она представляла именно в этой категории. Не
Первым делом от родителей Вера отправилась домой. Ей срочно нужен интернет, чтобы проложить маршрут до этого Богатого. Название-то какое! Наверное, там сплошь богачи живут. Воображение нарисовало сказочный уголок, застроенный теремами. Летом он, наверное, утопает в зелени, а сейчас деревья стоят в белом убранстве, вдоль дорог аккуратные сугробы блестят и переливаются на солнце. Терем бабушки Антонины должен быть самым красивым, все-таки она в том селе почетная целительница. Так Вера мечтала всю дорогу до дома. А еще она думала, что никуда не выезжала вот уже два года, и кратковременная смена обстановки ей пойдет на пользу.Дома ее ждало разочарование – до Богатого никакой транспорт от них не ходил. На поезде можно добраться только до Кирова, а дальше узнавать на месте. Успокаивало, что расстояние от Кирова до Богатого сравнительно небольшое – двести километров. Как-нибудь доберется, а неудобства потерпит.Время было четвертый час. Вера подумала, что тянуть
От нереальности происходящего она даже не мерзла. Стояла на обочине и во все глаза смотрела на похоронную процессию. Словно кто гипнотизировал ее, монотонно раскачивая маятник. Люди брели медленно, увязая в снегу. Мужики выглядели излишне суровыми, а женщины прижимали платочки к глазам и хлюпали носами.Не может быть, чтобы бабка Антонина умерла, - крутилась в голове мысль. Это шутка, розыгрыш, в гробу не она, а кто-то другой. В какой-то момент Вере даже показалось, что она участвует в плохо поставленном представлении, играет эпизодическую роль зрителя. Сейчас опустится занавес, и раздадутся вялые аплодисменты. Конечно, какие могут быть овации при столь бездарном исполнении?Но колонна ползла дальше. Уже хвост ее поравнялся с Верой. От процессии отделилась женщина и направилась в ее сторону. Все это Вера зафиксировала машинально, все еще находясь в состоянии прострации.- Деточка, ты чего тут?.. – обратилась к ней женщина, глядя добрыми и подслеповатыми гл
Вера не торопилась обнаруживать себя – притаилась на крылечке и наблюдала за колющим дрова Никитой. Как у него все ловко получается, столько прирожденной грации в движениях. Никогда не думала, что физический труд постороннего человека может быть таким красивым, а главное, увлекательным зрелищем. До чего же ладно скроен! Высокий, мускулистый. Вон как бицепсы играют, когда ставит полено на чурбан. А уж как руки занесет для удара, так и вовсе живот сводит от истомы. И не мерзнет же в одной футболке. Красавчик!Через несколько минут Вера сообразила, что стоит, пялится на Никиту и глупо улыбается. Вдруг кто увидит, вот смеху-то будет. Да и темнело стремительно, а дела на сегодня она не все переделала. Подошла к забору, громко кашлянула. Реакции не последовало. Никита даже бровью не повел, ни то что посмотреть в ее сторону.- Добрый вечер! – прокричала она и сама испугалась, как громко получилось.- Добрый! – отозвался он, по-прежнему не глядя на нее
Несмотря на яркое, даже слепящее солнце, мороз крепчал. И Вера бы обязательно обратила на это внимание, если бы так не торопилась. Но лишь когда увидела небольшое строение, смахивающее на вагончик, с гордой надписью «Универсам», поняла, что не чувствует ни ног, ни рук, ни лица. И при каждом вдохе ноздри слипались, будь они неладны, а запыхалась она неслабо.Ну и где же тут дом Самоделкина? Вера посмотрела по сторонам и сразу же заприметила неказистую деревянную постройку. И ни чем бы дом особенным не отличался от остальных, если бы не был весь увешан антеннами, кабелями и самодельными тарелками. Что-то среднее между новогодней елкой и гигантской катушкой индуктивности. Значит это и есть жилище местного изобретателя.В дверь Вера колотилась так, словно доживала последние минуты. К тому моменту она замерзла до такой степени, что когда дверь открыли, едва не ввалилась в проем.- Не иначе, как ко мне пожаловала Снегурочка, - услышала она голос, а потом и