Просыпаться в чужой постели было странно. До сих пор, несмотря на то, что Себастьян спал вместе с Мэйр вот уже почти неделю.
С теплой, уютной, вечно мерзнущей Мэйр, которая всегда укладывалась на противоположном конце постели, но всякий раз оказывалась под боком, по обыкновению устроив голову на плече или перекинув руку поперек талии. Разумеется, Себастьян против таких вольностей ничего не имел. Поначалу старался вести себя прилично, послушно снося все душевные метания своей феи, потом плюнул и просто заграбастывал её в свои объятия, как только та начинала дремать.
Но всё равно непривычно, как иначе. Особенно когда собственное тело вполне предсказуемо реагирует на девушку рядом. Хотя у некоторых вообще даже уши трогать нельзя.
Рука затекла жутко — это Себастьян ощутил, едва проснувшись. Но освобождаться не стал. Достаточно было спросонья глянуть на мирно посапывающую Мэйр, прижавшуюся к нему, и обо всех неудобствах мигом забылось. Уже привычно и аккуратно,
Он со злорадным наслаждением выпустил силу, любовно сдобрив ее собственными представлениями — где, в какой позе и без каких частей тела видал наглых некромантов. Густая, так давно жаждавшая свободы магия охотно выплеснулась наружу, повисая в воздухе незримой вуалью. Казалось, её хватило бы на добрую милю вокруг — по крайне мере, Себастьян ещё никогда не чувствовал себя более сильным. Без всяких монстров, жужжащих над ухом, надо заметить. Спасибо Фалько, папашиному заклинанию и собственному упрямству, с которым он последние два дня старательно строил защиту в своей голове. До идеала далеко, но колдовать уже в разы приятнее.— Ух, какие мы злобненькие! — восхитился Френсис. Он снял перчатки и с силой растер виски, однако больше ничем не выдал дискомфорта, даже более того — по-прежнему фонил идиотским весельем на всю кухню. — Уймись, малыш, слабенькая мигрень меня не убьет. Ты, может, и прославился на всю столицу, да только некроманту твои игр
Мэйр потребовались добрых две минуты и вся недюжинная выдержка, чтобы не перевернуть стол вместе со всей посудой. Но посуду было жалко, а собирать черепки так и вовсе лень. Поэтому она прикрыла глаза и задышала на счет, до треска стиснув пальцами край столешницы.— Ну и что это было? — выдохнула она, когда живая сталь под кожей немного утихла.— Дурная ты у меня ещё, — констатировал Френсис, вовсю уминающий печенье из вазочки. — Дивнючка, одним словом. До вас пока дойдет — помереть от старости можно… Это была сцена ревности, чтоб ты знала!И расхохотался, гад такой. Впрочем, заливистое ржание тут же сменилось надсадным кашлем. Поделом, нечего веселиться над чужими несчастьями, напихав полный рот печенья.— Так тебе и надо, паскуда, — мстительно проворчала Мэйр, глядя, как Френсис спешно ополовинивает чашку с чаем. — Вот куда этот долбанутый помчался? Если его сожрут, закопают под холмом или утоп
Вздорный келпи терпеть не мог, когда его звали лошадью. Однако на провокацию не повелся; хотя Мэйр показалось, будто из чащи донеслось возмущенное фырканье.— Тен-Тен, ну прости! Я была занята и не могла тебя навестить… ты же знаешь, двуногим человечкам приходится ходить на постылую работу и всё такое. И даже если я была вынуждена тратить время на кого-то другого, это не значит, что тебя теперь любят меньше… понимаешь?Никакой реакции не последовало.— Ты не можешь быть таким жестоким! Я же скучала по тебе, и я люблю тебя больше всех на свете, ты, наглая скоти… э-э-э… мой прекрасный Черный Шторм!Черный Шторм — а именно так зовут Тен-Тена, «чернушку», в переводе на имперский — сохранил высокомерное молчание. В том, что эта копытная зараза материализовалась неподалеку и теперь злорадствует где-то в зарослях тёрна, Мэйр уже не сомневалась.— Ну и пожалуйста, — с обидой провор
Себастьяна отпустило ещё до того, как он пересек опушку, на которой высился премилый домик Мэйр, и небольшой пролесок, целиком состоящий из кустарника и молодых сосенок. Отпустило не до конца, но достаточно, чтобы с сомнением оглянуться на дом и отругать себя за несдержанность — повелся, как дурак, на спектакль некромантишки со всякой похабенью вместо мозгов.Ну хоть получил возможность наконец прогуляться по леску без воспитательных речей, бесконечных же предупреждений, а главное — в тишине, которой так недоставало в последнее время. Одной целительницы бывало многовато, что уж говорить о всяких там гостях? То Фалько, то теперь этот… Френсис. Нет, определенно Себастьян имеет право сбежать в лес хотя бы на пару часиков, чтобы отдохнуть от чужих мыслей, пусть и заглушаемых слабенькой пока защитой. Стать нормальным человеком всё ещё хотелось, жить обычной жизнью; да только десять лет в лесу просто так из биографии не выкинуть.То, что он находится в вол
В это время года солнце клонится к закату всё быстрее. С каждым днём, минута за минутой, час за часом — и не успеешь оглянуться, как за окном уже в четыре пополудни становится темно, будто ночью. Вот и сейчас, пока они дошли до дома Мэйр (в неприятном тягостном молчании), сумерки опустились на опушку.Себастьян вошел в длинную прихожую первым, тут же скидывая обувь с налипшими на неё листьями, куртку, пропахшую лесом; пристроил на обычное место свой лук.«Даже пострелять не успел».И когда бы? Сначала к себе звал Неметон, желая познакомиться с незваным гостем, потом стрельнуло поработать над защитой, отчего стало уже не до стрельбы. Да и Мэйр за спиной, сердитая и дерганая, к охоте не располагала.Не день, а сплошное расстройство.— Я в душ, — бросил он, направляясь к лестнице.— Я сделаю чай, — буркнули в ответ.Ну просто прекрасное начало вечера.По счастью, у воды есть одно очень бол
Сказать, что сон не шёл, было бы преуменьшением века. Устав крутиться с боку на бок, Мэйр из кровати едва ли не побежала вприпрыжку. По пути беззвучно ругаясь и силясь отыскать одежду — не свою, так хоть какую-нибудь. Рубашка точно попалась не её: даже если не глядеть на размер, наполовину оторванный рукав решительно не оставлял никаких сомнений.Да и вся ситуация, что называется, недвусмысленная.— Ох, дерьмо, вот я вляпалась-то… — почти жалобно прошептала Мэйр, комкая в пальцах и без того увечную тряпку. А потом со вздохом набросила её на плечи и поплелась в кладовку. — Бездна, я с этим засранцем точно сопьюсь.Помянутый засранец, по счастью, спал не так чутко, как всегда. И на её позорное бегство даже не пошевелился.Умаялся, бедняжка, чтоб ему…Мэйр выдернула пробку из первой попавшейся пузатой бутыли, задумчиво понюхала — грушевое, надо же, — и сделала глоток прямо из горла. Чего за ней раньше
Ассасин сделал пару едва уловимых шагов, ловким прыжком перемахнул через кресло и метнулся к Мэйр, радостно скалясь. Он явно не ожидал подвоха от тщедушной девочки-полукровки; вот и чудовищной силы удар под дых стал для него сюрпризом. Не дожидаясь, пока противник продышится, Мэйр двумя руками схватила его за шею. Хорошенько приложила башкой о тяжелую каминную полку. Тихий хруст — и блохастый засранец Питер неуклюже рухнул на живот, разбрызгивая по полу кровавую кашу с ошметками мозгов.Мэйр брезгливо скривилась, провела по лицу рукавом и обернулась к девчонке. Шена всё так же стояла возле двери, стиснув пальцы на рукояти короткого шафрийского меча. От неё разило неверием и гневом, но больше страхом. И непониманием, что за тварь перед ней стоит и на какие ещё трюки горазда.«Что ж, неплохая выдержка».— Без фокусов, милочка. Твоя жизнь сейчас целиком зависит от моего великодушия.Шена недоверчиво покусала губы. Снова глянула на сво
Себастьян устроился на крыльце дома, грея руки о горячую чашку с чаем. По-хорошему бы завалиться обратно в кровать, прижать к себе Мэйр и проспать ещё как минимум часов пять. Но его фея была против, потому что «нельзя всю жизнь провести в койке, Себастьян!»Почему нет, собственно? Вот они с монстром очень даже за.Но вместо этого пришлось тащиться на улицу, проветривать мозги и наблюдать, как Тен-Тен меланхолично разгрызает оставшиеся от зайца косточки. Себастьяну было позволено охотиться в волшебном лесу, но частью добычи приходилось делиться с обитателями леса. Чтобы жизнь сказкой не казалась. Не то чтобы он был против. Да и вредный конь, честно признаться, ему нравился — есть в нём что-то близкое по духу.— Эй, не торопись так, — предупредил он келпи, на его глазах заглотившего ножку целиком. — Дома ещё есть, хочешь?Тен-Тен поднял изящную голову и, насмешливо фыркнув, вернулся к своей трапезе.— Ну нет