Себастьяна отпустило ещё до того, как он пересек опушку, на которой высился премилый домик Мэйр, и небольшой пролесок, целиком состоящий из кустарника и молодых сосенок. Отпустило не до конца, но достаточно, чтобы с сомнением оглянуться на дом и отругать себя за несдержанность — повелся, как дурак, на спектакль некромантишки со всякой похабенью вместо мозгов.
Ну хоть получил возможность наконец прогуляться по леску без воспитательных речей, бесконечных же предупреждений, а главное — в тишине, которой так недоставало в последнее время. Одной целительницы бывало многовато, что уж говорить о всяких там гостях? То Фалько, то теперь этот… Френсис. Нет, определенно Себастьян имеет право сбежать в лес хотя бы на пару часиков, чтобы отдохнуть от чужих мыслей, пусть и заглушаемых слабенькой пока защитой. Стать нормальным человеком всё ещё хотелось, жить обычной жизнью; да только десять лет в лесу просто так из биографии не выкинуть.
То, что он находится в вол
В это время года солнце клонится к закату всё быстрее. С каждым днём, минута за минутой, час за часом — и не успеешь оглянуться, как за окном уже в четыре пополудни становится темно, будто ночью. Вот и сейчас, пока они дошли до дома Мэйр (в неприятном тягостном молчании), сумерки опустились на опушку.Себастьян вошел в длинную прихожую первым, тут же скидывая обувь с налипшими на неё листьями, куртку, пропахшую лесом; пристроил на обычное место свой лук.«Даже пострелять не успел».И когда бы? Сначала к себе звал Неметон, желая познакомиться с незваным гостем, потом стрельнуло поработать над защитой, отчего стало уже не до стрельбы. Да и Мэйр за спиной, сердитая и дерганая, к охоте не располагала.Не день, а сплошное расстройство.— Я в душ, — бросил он, направляясь к лестнице.— Я сделаю чай, — буркнули в ответ.Ну просто прекрасное начало вечера.По счастью, у воды есть одно очень бол
Сказать, что сон не шёл, было бы преуменьшением века. Устав крутиться с боку на бок, Мэйр из кровати едва ли не побежала вприпрыжку. По пути беззвучно ругаясь и силясь отыскать одежду — не свою, так хоть какую-нибудь. Рубашка точно попалась не её: даже если не глядеть на размер, наполовину оторванный рукав решительно не оставлял никаких сомнений.Да и вся ситуация, что называется, недвусмысленная.— Ох, дерьмо, вот я вляпалась-то… — почти жалобно прошептала Мэйр, комкая в пальцах и без того увечную тряпку. А потом со вздохом набросила её на плечи и поплелась в кладовку. — Бездна, я с этим засранцем точно сопьюсь.Помянутый засранец, по счастью, спал не так чутко, как всегда. И на её позорное бегство даже не пошевелился.Умаялся, бедняжка, чтоб ему…Мэйр выдернула пробку из первой попавшейся пузатой бутыли, задумчиво понюхала — грушевое, надо же, — и сделала глоток прямо из горла. Чего за ней раньше
Ассасин сделал пару едва уловимых шагов, ловким прыжком перемахнул через кресло и метнулся к Мэйр, радостно скалясь. Он явно не ожидал подвоха от тщедушной девочки-полукровки; вот и чудовищной силы удар под дых стал для него сюрпризом. Не дожидаясь, пока противник продышится, Мэйр двумя руками схватила его за шею. Хорошенько приложила башкой о тяжелую каминную полку. Тихий хруст — и блохастый засранец Питер неуклюже рухнул на живот, разбрызгивая по полу кровавую кашу с ошметками мозгов.Мэйр брезгливо скривилась, провела по лицу рукавом и обернулась к девчонке. Шена всё так же стояла возле двери, стиснув пальцы на рукояти короткого шафрийского меча. От неё разило неверием и гневом, но больше страхом. И непониманием, что за тварь перед ней стоит и на какие ещё трюки горазда.«Что ж, неплохая выдержка».— Без фокусов, милочка. Твоя жизнь сейчас целиком зависит от моего великодушия.Шена недоверчиво покусала губы. Снова глянула на сво
Себастьян устроился на крыльце дома, грея руки о горячую чашку с чаем. По-хорошему бы завалиться обратно в кровать, прижать к себе Мэйр и проспать ещё как минимум часов пять. Но его фея была против, потому что «нельзя всю жизнь провести в койке, Себастьян!»Почему нет, собственно? Вот они с монстром очень даже за.Но вместо этого пришлось тащиться на улицу, проветривать мозги и наблюдать, как Тен-Тен меланхолично разгрызает оставшиеся от зайца косточки. Себастьяну было позволено охотиться в волшебном лесу, но частью добычи приходилось делиться с обитателями леса. Чтобы жизнь сказкой не казалась. Не то чтобы он был против. Да и вредный конь, честно признаться, ему нравился — есть в нём что-то близкое по духу.— Эй, не торопись так, — предупредил он келпи, на его глазах заглотившего ножку целиком. — Дома ещё есть, хочешь?Тен-Тен поднял изящную голову и, насмешливо фыркнув, вернулся к своей трапезе.— Ну нет
Леди Рангрид, в коей стеснения не было ни капли, споро ухватила его фею под локоть и с невиданной для её комплекции силой поволокла в дом. Себастьяну только и оставалось, что последовать за ними, переглянувшись с ухмыляющимся Уиллом. Страшные в Эрмегаре женщины, что ни говори.Страшные, но умеющие приручить даже самого поехавшего мага на свете — все мысли о том, что пора бы сбежать обратно в полюбившийся лес с келпи и Неметоном, исчезли, стоило только увидеть стол с едой. Всё-таки эрмегарские маги — рабы своих желудков, своих женщин, ну и своих целителей с волшебными ушами. Даже в животе заурчало, хотя видят боги, Себастьян с Мэйр старательно объедали и синтарийские рынки, и их волшебный лес.— Так, всё ясно, — деловито заключила леди Фалько, — сначала поросенок, а потом уже и светские беседы. Не так ли, милый?— Что за вопрос! — закивал Уилл, усаживаясь за стол и принимаясь пресловутого поросенка разделывать.Увы
Игнорировать настойчиво греющуюся под щекой подушку становилось всё сложнее. Повозившись на смятой простыне, с трудом выбравшись из-под руки Себастьяна, Мэйр всё же нащупала амулет связи и с тяжким вздохом считала сообщение.И сообщение ей, что характерно, не понравилось. Да не просто не понравилось, а заставило усомниться, не спит ли она до сих пор. Озабоченно хмурясь, Мэйр зачем-то зажгла над головой тусклый огонек ночника и прослушала запись повторно.«Подменыш, проснись и пой. Светлому Кругу надо приложить подорожник».Тут возник закономерный вопрос… нет, даже два. Почему лорд-менталист вдруг заделался мальчиком на побегушках у Светлого Круга — и отчего крайней оказалась Мэйр? Даже если забыть, что в столице имеется другая тёмная аномалия — Анаис Флевретти, — у светлых архимагов наверняка есть свои целители на все случаи жизни.Что ж, видимо, на этот случай никого не нашлось. Ещё с минуту уныло поглядев в
— Господа! Мне казалось, я пришла лечить Грегора, а не умерщвлять. С этим к душечке Киаре, пожалуйста, — заявила она, решив, что пора вмешаться. — Если вы закончили лаяться, мне кто-нибудь объяснит толком, что опять натворил этот несдержанный кретин?Гриффит немедля уставился на неё эдакими преданными щенячьими глазами.— Тёмной ночи, Мэйраэн! — начал он почти радостно. — Ничего такого, с чем вы не имели дела прежде. Должно быть, мы слишком нагрузили Грегора работой в последнее время… уж вы-то знаете, как хрупка его душевная организация…— Да похрен мне на его душевную организацию, когда он двух человек чуть не ухлопал! Покороче можно?Архимаг чуть нахмурился, словно собираясь с мыслями. Но тут подала голос леди Линна:— Он чуть не угрохал «Розы и шипы». Повезло, что я была там же: это, знаешь ли, мой любимый бордель. Я угомонила Нэльтана и доложила о происшествии Первым-в-кр
Прелые листья, плотным ковром укрывшие землю, смягчали шаги и шорохи. Обманчивое впечатление — нипочём не угадаешь, когда под ноги попадет сбитая ветром ветка, хрустнет под ногами, спугнув лесную живность. Себастьян немного привык к лесу, излазил окрестности если не вдоль и поперек, то хотя бы достаточно, чтобы не блуждать по хитросплетению тропок, не топить ноги в невесть откуда взявшемся болотце и не бродить там, где тебя могут сожрать обитатели зачарованного леса. Жуткого, опасного, но такого притягательного, что хотелось остаться здесь навсегда. Не самое лучшее решение для перспективного мага и наследного лорда с непроизносимой фамилией. Но кажется таким правильным — даже несмотря на то, что навязчивая идея спрятаться как можно дальше покинула его разум.Это было невероятно трудно — признать, что в голове нет никого, кроме него. Ни монстров, ни внутреннего голоса, ни безумных мыслей о самоубийстве и сумасшествии. Только он сам, потерявшийся когда-то маль